Повесть в стихах
Глава 1.
Двадцать третье февраля –
Праздничная дата,
Дед Василий ордена
Под пальто запрятал,
Внука под руку берёт:
- Ну, пошли-ка, милый,
Не беги, внучок, вперёд,
Я бежать не в силах.
Помнит Вася, как верхом
На плечах у деда
В бескозырке и с флажком
Ехал в День Победы,
Как им с дедушкой вдвоём
Честь все отдавали,
Как весь детский сад не смог
Сосчитать медали…
Вася с дедом из метро
Вышли у вокзала,
Хоть мороз, а всё ж тепло
Им под флагом алым.
Улыбнулся дед-герой,
Поглядев на флаги:
- Я же в точности такой
Видел на рейхстаге!
Эх ты, Вася-Василёк,
Дед – герой, а ты-то
Встанешь грудью за народ
Верною защитой?
Парень деду говорит:
- Что ж ты обижаешь?
Ты же сам меня учил,
Я ж тебе товарищ!
Помню каждый твой рассказ
О войне и мире,
Ты учил меня стрелять
Из винтовки в тире…
Улыбнулся старый дед:
- Ну, спасибо, внучек,
Но болтать зазря не след,
Помолчи-ка лучше.
Так мальчишка и старик
Медленно шагали,
И с портрета впереди
Улыбался Сталин.
- Дед, а Сталин был вождём
Или злым тираном?
- Вася, Сталина не тронь,
И не будь болваном!
Мало ли какую чушь
Гад какой напишет
Чтоб запутать, обмануть
Вот таких мальчишек.
Волкогонов – сукин сын,
Лживая скотина,
Я таких ногтём давил
По пути к Берлину.
- Нынче, деда, век другой,
Немец с нами дружен.
- Мне, Василий, друг такой
Тыщу лет не нужен!
- Нынче Ельцин – президент,
Он нам дал свободу…
Рассердился старый дед:
- Ельцин – враг народа!
На куски разбил Союз,
Как тарелку спьяну,
Ты бы, Вася, встал за Русь,
Я уже не встану.
- Дед, а с кем же воевать?
Немцы за границей,
Никакая вражья рать
Не идёт к столице.
- Это правильно, внучок,
За границей немцы,
А в России их шпион –
Твой любимый Ельцин!
- Что ты, Ельцин – демократ
На весь мир известный…
- Помнишь, я тебя ругал
В августе на Пресне?!
Ты готов был лезть под танк,
За Бориску драться,
Я сказал тебе: «Дурак!»
Все они мерзавцы:
Что Гайдар, что Ельцин твой,
Что Горбатый Мишка,
Сталин – наш отец родной,
Без него нам крышка!
Так бы шли они и шли,
Меж собой ругаясь,
Но заслоны на пути
Выставил мерзавец.
Дед глаза протёр, глядит –
Серые мундиры.
- Вася, внучек, я очки
Позабыл в квартире,
Это немцы или кто?
- Выдумаешь тоже!
Это, дедушка, ОМОН.
- Что ещё за рожи?
- Это, дед, особый полк
Для борьбы с бандитами.
- Что же власовский флажок
У него на кителе?
И чего они стоят
На дороге нашей?
Ты бандит, а может я,
Или бабка Маша?
- Это старый русский флаг,
Пётр-царь придумал…
- Это власовский был знак,
Думай, Вася, думай.
Может, мало я учён,
Может, некультурен,
Но живым с войны пришёл,
Не совсем, чай, дурень.
Не тебе меня учить
Как с врагами драться,
Власовца нельзя щадить,
Даже если сдастся!
Внук на дедушку глядит
Удивлённым глазом:
- То-то мама говорит:
«Старческий маразм».
С укоризною герой
Поглядел на внука,
Вдруг
Удар,
И злобный вой:
- Коммуняка!
Сука!
Старый дед на снег упал,
И, держась за сердце,
Внуку горько прошептал:
- Вот каков твой Ельцин!
- Деда!
Дедушка!
Родной!
Но безмолвно тело,
И дубинки над толпой
Свищут озверело.
- Помогите!
- Брысь, щенок!
И сапог под рёбра,
И дубинки чёрный хвост
Жалит, словно кобра.
Вася дедушку прикрыл,
И, нагнувшись ловко,
Чей-то сломанный костыль
Вскинул, как винтовку,
И ударил, как штыком,
Деревяшкой острой
Между власовским флажком
И ухмылкой скотской.
Враг свалился, как медведь,
Хлещет кровь из шеи,
Вася – к деду:
- Что ты, дед?!
Деда, встань скорее!
Дед Василий встал, кряхтит,
Чистится от грязи:
- Ну, и кто же на Руси,
Васенька, в маразме?
Тот, кто смело в бой пошёл
Чист душой и сердцем,
Иль кто блеет как козёл:
«Е-е-ельцин!
Е-е-ельцин!
Е-е-е-ельцин!!»?
Ладно, Вася, молодец!
Деда ты достоин,
Ты уж больше не юнец,
Ты – мужчина, воин!
Нынче твой настал черёд,
Ты теперь в ответе
За Россию, за народ,
И за всё на свете.
Так принял свой первый бой
Паренёк горячий
Внук героя, сам герой
Вася Тёркин младший.
Глава 2.
На стене портрет знакомый,
Телевизор у окна,
Это значит – Тёркин дома,
За окном бурлит страна.
Телевизор крутит Вася,
Вот один канал, другой:
- Где же митинг, как там наши?
Может, снова нынче бой?
Но везде одно и то же,
Пять каналов – два лица:
Президент с опухшей рожей,
Сериалы без конца.
…Синий вечер пал на город,
Дед и внук глядят в экран:
- Ну, чего теперь Невзоров
Сообщит сегодня нам?
Дед Василий смотрит строго:
- Это что такое тут?
Это кто: вожди народа
Или сборище иуд?!
Погляди, какая сила –
Миллионная толпа,
Отчего не победила,
Отчего режим не пал?!
Кто там: шапочка как крышка,
Долгополое пальто,
Суетится, как мартышка,
То ли клоун, то ли кто?
Что за дядька здоровенный
Тычет в небо кулаком,
Сотрясает криком стены
И калечит микрофон?
Что за тощенький очкарик
Со стихами вдруг полез?
Стих неплох, а лучше б дали
Хоть двустволку иль обрез.
Если б я на фронте дрался
Языком, как тот поэт,
Никогда бы, внучек Вася,
Не родился ты на свет.
Докторам
нужны больные,
А милиции –
злодей,
А политики дурные
Ищут тех, кто их глупей,
Кто без мудрых указаний
Ложкой в рот не попадёт,
А того, кто спорить станет –
Вождь боржомом обольёт.
Вместе с ними собираться –
Только время зря терять,
Не придётся нынче драться,
Отправляйся отдыхать.
Вот сестра моя Галина
Близ Тирасполя живёт,
Там хозяйство: куры, свиньи,
И опять же огород.
Помогать ей, Вася, нужно,
Как-никак родная кровь,
Отдохнёшь под солнцем южным,
И домой вернёшься вновь.
Знаю те места неплохо,
В сорок первом дрался там,
Да гляди в дороге в оба,
Чтоб не спёрли чемодан,
Как услышишь речь чужую –
За вещичками смотри,
Так, проклятые, воруют –
Оплошал я раза три.
Раз портянки на привале
Стал сушить я у плетня,
Что ты думаешь – украли
В пять минут средь бела дня!
…Чемодан большой собрали,
Дали деньги на билет,
На вокзале провожали
Мама, папа, тётка, дед.
Мама Васю строго учит:
- Ты смотри, не пей вина,
И не ешь немытых фруктов,
В них инфекция одна!
А отец отстал немного,
Надрывается, несёт
Куль припасов на дорогу –
Не на сутки, а на год.
Дед целует, обнимает:
- Ну, Василий, лезь в вагон,
Передай там бабке Гале
Ото всей семьи поклон.
Тронул с места скорый поезд
И поехал в дальний край,
Дед махнул вослед рукою
И прикрикнул:
- Не зевай!
…На Тираспольском вокзале
Суета вокруг опять,
На платформе бабка Галя:
- Вырос, Вася, - не узнать!
Вы там все так похудели?
Как там дед, здоров ли он?
- Все здоровы, и велели
Передать тебе поклон.
- Как дела у вас в столице?
- Да не очень. А у вас?
- Ой, у нас-то что творится!
Сам увидишь всё сейчас.
Сколько лет мы жили вместе,
Вся Советская страна,
А сейчас гляди за Днестр –
Чи граница, чи война…
- Что случилось, баба Галя?!
- Ой, сама не знаю я,
Где страна моя родная,
По какой рубеж своя?
Что в Кремле глядит ваш Ельцин,
Он за русских или как?!
- Он в Москве устроил зверство
И по всей стране бардак!
- Ты откуда, Вася, знаешь?
Мало ль брешут все сейчас…
- Да уж знаю, баба Галя,
Вместе с дедом били нас!
- Деда били?! Ах, собаки,
Он же ранен три раза,
Что же Ельцин ваш не прячет
Поросячие глаза?
А у нас-то что творится –
Завели такой ОПОН,
То эсэсовцев румынских
Озверелый батальон,
Всех курей в селе сожрали,
И насилуют девчат…
- А скажи мне, баба Галя,
Где у вас военкомат?
- А на что тебе то, Вася,
Ты же хлопчик молодой…
- А на то, что надо драться
С оккупантскою ордой!
- Да тебе ли с ними драться?
Ведь всего шестнадцать лет!
- Две недели, как семнадцать!
И я Тёркин или нет?!
Старший брат погиб в Афгане,
Дед своё отвоевал,
Папа вечно чем-то занят,
Значит, мой черёд настал.
Должен я, как внук героя,
Нанести врагу удар,
Деда мне нельзя позорить –
Я же Тёркин,
не Гайдар!
Из военкомата Васю
Быстро выгнал военком:
- Где живёшь – там призывайся!
Есть вопросы – выйди вон!
Тёркин голову повесил,
Ковыляет, как больной
-Эй, Василий, что не весел?
Голос вроде не чужой.
Оглянувшись, видит Тёркин
Молодого казака.
- Колька, ты?!
- Он самый, Колька,
Не признал, что ль, земляка?
Аль забыл, как мы с тобою
Мяч гоняли во дворе,
А теперь в казачьей сотне
Повстречались на Днестре!
- Я пока ещё не в сотне,
Расскажи, там что да как,
Ты-то, часом, может сотник?
- Нет, пока простой казак.
Ну, пошли до штаба, Вася,
Ты такой же, как и я,
Ты сюда приехал драться,
Это русская земля!
- Ну, пошли!
И так вот Тёркин
Оказался в казаках:
Фронтовая гимнастёрка
И ремни на двух плечах.
И стоит с друзьями рядом
В добровольческом строю
Вася Тёркин с автоматом,
Он судьбу нашёл свою.
Глава 3.
Тащит службу Тёркин Вася,
Получил наряд один:
Кто же знал, что сотник звался
Не «товарищ» - «господин».
Не Таит обид Василий,
Важно дело, не слова,
Ну, пришлось помыть сортиры
Может раз, а может два.
Не о том ведётся повесть,
А о том, что наш герой
Приобрёл теперь готовность
К жаркой схватке боевой.
Как-то раз после отбоя
Пишет он письмо домой:
«Всем привет из Приднестровья!
Я здоровый и живой.
Не пришлось мне бабке Гале
Помогать свиней пасти,
Мы с оружием тут встали,
Чтоб саму её спасти.
Казаком я тут считаюсь,
Хоть смоленский по родне,
Ничего, не обижаюсь:
На войне как на войне.
Тут, ребятам не в обиду,
Казаков таких полно,
Кто коня да шашку видел
На картинках да в кино.
А вино мы тут не хлещем,
Так что зря боялась мать,
Посерьёзнее есть вещи –
Надо Родину спасать.
Ну, а сумочку с харчами,
Что нёс папа на вокзал,
Мы срубали с казаками,
Сотник лично помогал.
Был недавно в увольненье,
Бабку Галю навестил,
У неё был день рожденья,
Я и там вина не пил.
К ней зашла одна соседка,
Ну, девчонка – самый сок,
Как сказал земляк мой Эдька:
«Очень лакомый кусок!».
Катя скоро кончит школу,
Мы ходили с ней в кино…
Ну а Эдьке дал я в морду,
Хоть земляк он – всё равно,
Хоть напялил он бинокль,
Шпоры, каску и кинжал –
Всё рано получит в морду,
Если он такой нахал!
Всем привет от бабки Гали,
Напишите, что да как,
Всех целую, обнимаю,
До свиданья.
Ваш казак.»
…День за днём идут занятья
И дозоры по ночам,
Возле штаба как-то Катю
Вася Тёркин повстречал.
- Здравствуй, Вася!
- Здравствуй, Катя!
Как дела?
- А как у вас?
- А чего ты в белом платье?
Замуж, что ли, собралась?
Засмеялась Катя:
- Что ты!
Иль забыл, мне год какой?
Просто завтра в нашей школе
Будет вечер выпускной.
Я давно тебя искала,
Чтоб на танцы пригласить.
Будешь, Вася?
- Постараюсь,
Надо сотника спросить.
В увольнение собрались
Молодые казаки,
Утюгами форму гладят,
Драют щёткой сапоги.
Сотник выстроил в шеренгу,
Оглядел своих бойцов,
Поправляет портупею
С озабоченным лицом:
- Ну, сынки, ступайте, с Богом,
Веселитеся пока,
Если вдруг чего начнётся –
Собирайтесь у моста,
Там сегодня наша сотня
Боевой несёт дозор,
Чтоб случай чего румыну
По-казачьи дать отпор.
До утра в просторном зале
Духовой оркестр играл,
Катя с Васей танцевали,
Шумным был прощальный бал.
На рассвете звуки вальса
Заглушил какой-то свист.
«Хулиганят!» - думал Вася,
А майор вскричал:
-«Ложись!»
На кругу застыли пары,
Свист всё ниже, грозный вой,
- Свет скорее вырубайте!
Миномёты за рекой!
Грохот взрывов.
Визг девчонок.
Суета, пылает дом,
Растревожен весь посёлок,
Шум и паника кругом.
Во дворе собрал полковник
Мужиков, бойцов, ребят:
- За оружьем – к военкому,
Все бегом в военкомат!
Растерялся Вася просто,
Не поймёт, куда бежать:
То ль на площадь,
то ли к мосту,
То ли Катю провожать?
В школьный двор, разбив ворота,
Заезжает БМП,
Бьёт из пушки, пулемёта
По растерянной толпе.
За спиною вся Россия!
Отступать нельзя никак.
И срывает наш Василий
Лом с пожарного щита.
Чрез кусты к машине лезет,
Сунул в гусеницу лом,
Завертелся враг на месте,
Поливая всё огнём.
Охромевший, разъярённый,
Роет землю зверь стальной,
Против лома нет приёма,
Это сказано не мной.
На броню Василий прыгнул,
Лезет выше, ищет люк:
- Ну-ка высунься, скотина,
Я с тобой поговорю!
Притаился возле крышки,
Портупею снял и ждёт,
Сторожит, как кошка мышку,
Наконец румын ползёт:
Толстый, потный, хрипло дышит,
Чесноком и водкой прёт,
Да какая ж это мышка –
Это целый бегемот!
Он из люка вылезает,
Озирается кругом,
Повстречался взглядом с Васей,
Рот раскрыл,
Застыл столбом,
Через миг с ремнём на шее
На броню ничком упал,
Прохрипел:
- О думня дзеи…
И ногами забрыкал.
Задушил румына Вася.
Шарит, ищет кобуру:
- Так, «Макаров», две гранаты,
Ну, сейчас начнём игру!
Пистолет в карман запрятал,
Кинул быстрый взгляд вокруг,
- Получай, фашист, гранату!
И швырнул в открытый люк.
То ль в воронку, то ль в канаву
Спрыгнул Вася и залёг,
На дыбы машина встала,
Пулемёт на ней замолк.
Глава 4.
Вася Тёркин Катю ищет –
В суматохе потерял,
По кустам, оврагам рыщет,
Чуть в воронку не упал,
Только слышит – из воронки
Раздаётся тихий стон
- Катя, Катя! –
Кличет Тёркин;
- Ты жива – не пропадём!
Платье праздничное в клочья,
Кровь на нём, вода и грязь.
- Катя, милая, не бойся,
Я прикончил эту мразь,
Вылезай!
Она вылазит:
- Ой ты мамочка моя!
Не смотри, не надо, Вася,
Я сейчас в грязюке вся!
- Что там грязь, отмыть нетрудно,
Погляди, откуда кровь?
Где тебя задела пуля?
Вот, гляди, сочится вновь!
Кровь Катюша увидала,
Побледнела, как мертвец,
И на землю бы упала,
Не держи её боец.
Вася Катю обнимает,
Нежно на руки берёт,
По дороге утешает:
- Всё до свадьбы заживёт!
Бабке Гале отдал Катю,
И к мосту бежит бегом:
«Видно, держатся там наши,
Слышно, как ведут огонь!».
Пистолет в руке прикинул,
Осмотрел,
дослал патрон,
Чуть подумал о румыне –
Глядь – идёт навстречу он:
В женской шубе черно-бурой,
Рвётся курица из рук –
Европейская культура,
Древних римлян гордый внук.
И кричит ещё на Васю:
- Рус Иван, сдавайса плэн!
- Ишь придумал: «Плэн сдавайса!»
Вот тебе на рыло хрен!
Пистолетный выстрел щёлкнул,
Мародёр свалился в грязь,
Лишь котёл смолы у чёрта
Сможет он теперь украсть!
И с трофейным автоматом
Тёркин вновь бежит вперёд
Заслонить собою Катю,
И Отчизну, и народ.
Добежал до крайней хаты,
За столбом ворот засел,
Лязгнул сталью автомата,
Взял бандита на прицел,
Меткой очередью длинной
Через грудь провёл разрез,
Вспыхнул, словно от бензина,
На захватчике комбез!
Старичок в костюме чёрном
Слева Васе прокричал:
- Береги, сынок, патроны,
Маловат наш арсенал!
Крикнул Вася:
- Понимаю!
Одиночными стал бить.
- Вы случайно не видали,
Где тут рядом казаки?
- Не видал, сынок, не знаю,
Ты пока искать их брось,
Оставайся лучше с нами,
Видишь – нас осталась горсть,
Здесь держаться тоже нужно,
Зря не бегай под огнём,
Тут не то, что с моей внучкой
Танцевать на выпускном!
Как зовёшься, парень?
- Вася.
- Ну, Василий, молодец,
Мастер ты по бальным танцам,
И, кажись, лихой боец.
Вот на фронте в нашей роте
Был боец один такой,
Звался он Василий Тёркин…
- То мой дедушка родной!
- Ты смотри, какая встреча!
Тесен мир, как говорят,
То-то думал целый вечер:
«Где тебя я видел, брат?»
Много лет на свете прожил,
Внуки взрослые уже,
Ну, а Тёркин всё такой же,
Вновь на том же рубеже!
Дед живой?
- Живой, так точно!
- Где же он?
- В Москве живёт.
- Съездим в гости?
- Это можно,
Коль румын не попадёт.
- Да, твоя, Василий правда,
Вот воронка, лезь туда,
Снова ОН идёт в атаку,
Ну-ка, ставь прицел на два!
Так вот горстка ополченцев
Приняла неравный бой
За детей своих, за женщин,
И за весь наш край родной,
Чтоб во всём огромном мире
Знал любой бандит и вор:
Тот, кто стал врагом России –
Подписал свой приговор.
Был тот бой намного меньше,
Чем Великая война,
Да бойцам в бою не легче –
Жизнь у каждого одна.
На большой войне,
на малой,
На священной,
на простой
Кровь повсюду будет алой,
А герой – всегда герой,
Только ростом иль годами
Мал он может быть порой.
Глава 5.
Трое суток продержались
Ополченцы у моста,
На четвёртый день дождались –
Регулярные войска.
- Наконец-то,
Наши!
Наши!!
Взвод!
За Родину!
Вперёд!
И поднялись вслед за Васей
Пять бойцов при слове «Взвод».
И, стыдясь взглянуть народу
В воспалённые глаза,
Сзади танковая рота
По румынам дала залп.
Был рассеян враг частично,
И частично истреблён,
Ясно дело, есть различье:
Горсть бойцов иль батальон.
Но узнать об этом Вася
Только в госпитале смог:
Обожгло.
И показалось –
Мир уходит из-под ног.
Положили на носилки,
Потащили сразу в тыл:
- Потерпи, герой российский,
Ты румына победил!
- Я герой? –
смеётся Вася –
Я такой же, как и все,
И случайно оказался
В прифронтовой полосе!
Скоро в госпиталь полковник
Награждать пришёл ребят:
- Вот медаль за Приднестровье,
Получай награду, брат!
Тёркин, с койки приподнявшись,
Задаёт ему вопрос:
- Вы бы выступили раньше,
Меньше б крови пролилось!
Покраснел полковник сразу,
Смотрит на носки сапог:
- Не могли мы без приказа,
Ты прости меня, сынок!
Молча думает Василий,
Одеяло теребя:
«Бог простит,
простит Россия,
А простишь ли
САМ СЕБЯ?
Вот, годами старше втрое,
Ордена,
погоны,
власть,
А стоит передо мною,
И поднять не смеет глаз.
Ну, сумеет, видно, вскоре
Искупить свою вину,
Чай, противник нам устроил
Не последнюю войну!».
Вслух промолвил Вася Тёркин:
- Задержались – полбеды,
Было б хуже, если б вовсе
Вы на помощь не пришли!
Офицер заулыбался
И подумал:
«Вот боец!
Тяжело с таким начальству,
А врагу – так и конец.
И под пулями не струсит,
И за деньги не продаст,
И обман любой раскусит,
Мало,
жаль,
таких сейчас.
Всё при нём:
и ум,
и сила,
Доброта,
отвага,
Честь,
Не потеряна Россия,
Коль такие парни есть!
Кто в военном пекле грозном
Был испытан, как боец,
Тот –
Мужчина,
а не просто
Человеческий самец.
Вот таких бы в депутаты –
Лучше б жил народ вокруг,
Чем при этих кандидатах
Не поймёшь каких наук,
Что трещат, колыша пузом,
Про свободы и права,
А потом убитых грузят
Штабелями, как дрова,
Бьют в мечети лбом об коврик:
«Бисмилля Алла рахим!»
После вырежут посёлок,
Как эсэсовцы Хатынь.
Призывали жить, как Ленин,
После, как хамелеон,
Обратился бизнесменом
Хам,
укравший миллион.
Кто взрывал и грабил храмы,
Вдруг на Пасху
пред толпой
На стекляшки телекамер
Стал креститься, как святой,
Да обеими руками,
То одною,
то другой,
Как за бортом в океане,
Как обжора за едой!
Вот такой их «русский новый»
Из нерусских гнусных рож,
Он не новый, а хреновый,
Чем им старый нехорош?
Тем, что труженик и воин,
А не жулик и не трус?
Тем, что «этою страною»
Не зовёт Святую Русь?
Вот герой державы Русской:
Не торгаш,
не бизнесмен,
Не из фильмов голливудских
Мускулистый супермен,
Не с иконы,
не с плаката,
Не из сказки великан,
А парнишка с автоматом,
Бывший мелкий хулиган.»
Глава 6.
Залечил Василий раны,
Снова встал в военный строй,
Над Днестром плывут туманы,
На посту стоит герой.
Раскорчёван Горбачёвым
И помят взрывной волной,
Расправляет листья снова
Виноградник над рекой.
Непрерывно время мчится,
Дни несутся чередой,
Всё спокойно на границе,
Год прошёл, идёт второй,
С неба смотрится в воронку
Словно в зеркало луна,
В карауле Вася Тёркин,
В Приднестровье тишина.
Утром он с поста сменился,
Отдыхать пошёл домой,
Гимнастёрку снял, умылся,
Причесался пятернёй.
В ясном небе солнце светит,
Катя завтрак подаёт,
На припёке дремлет кот,
В люльке Вася Тёркин третий
Ножку левую сосёт.
Говорят, что рано вроде
В восемнадцать стать отцом,
А не рано
в эти годы
Смерти поглядеть в лицо,
Против вражеской лавины
Встать стеной и победить?
Говорят, что он – мужчина,
Значит, так тому и быть!
В час любви да в день победы
Книгу весело кончать,
В жизни остановок нету,
Будем дальше продолжать.
Сообщает мужу Катя
Ворох свежих новостей:
- Дядя Гриша с тётёй Надей
На крестины ждут гостей,
На рыбалке дед Данила
За день выловил ерша,
Света в гости заходила,
Искупали малыша,
У соседки тёти Вали
Свиньи влезли в огород,
А по радио сказали,
Что в Москве переворот…
- Что ж ты главное держала
Напоследок, как компот?!
Целый час, поди, болтала:
«Тётки, дядьки, огород…»,
Волос долгий – ум короткий,
Это сказано не мной!
Побегу, узнаю толком,
Что там с матушкой-Москвой.
Разузнал.
И за обедом
Объявляет всей семье:
- Через два часа уеду,
Ждут меня дела в Москве!
Катя – в слёзы:
- Да куда ты,
Ты чего там не видал?!
У тебя семья и хата,
Вот ведь мужа Бог послал!
Светкин муж – и то не хуже:
Водку пьёт да Светку бьёт,
А тебе так вечно нужно
Грудью лезть на пулемёт!
Вася молча борщ докушал,
Аккуратно вытер рот:
- А ты думала, что Пушкин
Воевать за нас пойдёт?
Человеку мало надо:
Дом, работа и семья,
Но в душе сидит досада:
Где же Родина моя?!
Где великая держава,
Что любила мирный труд,
Что в сраженьях побеждала,
К стенке ставила иуд?
За станком иль за баранкой
Я трудиться был бы рад,
Но рычат моторы танков,
Но свистит свинцовый град.
Что за дурью опоили
Сто народов и племён,
Что семьёй единой жили
С незапамятных времён?
Из каких веков явились
Ханы,
фюреры,
князьки,
Что Отчизну разрубили
На кровавые куски?!
Если б раньше люди знали,
Что случиться может так,
Дерьмократов бы стреляли,
Словно бешеных собак!
…По пути в вагоне тёмном
Добровольческий отряд
Жадно слушает приёмник:
- Что про наших говорят?
Но по радиовещанью
Разве что-нибудь поймёшь?
То ль народное восстанье,
То ль грызня среди вельмож.
…Вот толпа пред Домом Белым:
Кто на травке ест и пьёт,
Кто слоняется без дела,
Кто
дискуссию ведёт:
С криком, руганью и визгом
Спорит яростно о том,
Кто продался сионистам,
И каким идти путём,
И о Марксе,
и о власти,
И насчёт гражданских прав…
Очень трудно разобраться,
Кто тут прав, а кто не прав,
Всякий думает, что может
Осчастливить шар земной
Тошнотворно мудрой рожей,
И войною,
и резнёй.
Сотник, этакое видя,
Промолчать никак не мог:
- Только кот, без дела сидя,
Лижет между задних ног!
А потом прибавил строго:
- В этом споре правый тот,
Кто десятою дорогой
Эту шайку обойдёт!
Наши предки с вражьей ратью
Бились пулей и штыком,
Не бумажкою с печатью,
И не длинным языком,
А когда у микрофона
Вперебой галдят вожди,
Как на дереве вороны –
Тут уже добра не жди!
Горе наше вековое –
Наше русское «Авось»,
Сколько раз умылись кровью,
Как бы снова не пришлось.
Жди всего от этой власти,
Но известно с давних пор:
Хуже смерти есть несчастья –
Страх,
измена
и позор.
Это значит –
остаёмся,
Будем живы – не помрём,
Даже если не вернёмся,
С чистой совестью уйдём,
Нынче дело делать надо,
А не лозунги орать,
Люди строят баррикаду,
Ну-ка, двинем помогать!
Глава 7.
Белый дом стоит без света,
А народ сидит кругом,
Дожидается рассвета,
Мёрзнет,
мокнет под дождём.
Казаки портянки сушат,
В круг усевшись у костра,
Рядом кашляет старушка –
Фронтовая медсестра.
- Расхвораетесь, мамаша:
Под дождём четыре дня,
Шли б домой!
Старушка плачет:
- Нету дома у меня!
- Как так нет?
Пожар был, что ли,
Иль прорвался вражий танк?
- Нет, сынки, другое горе –
Поселился в доме банк.
Влез один в костюме сером,
Помощь, мол, из заграниц,
Дал какие-то консервы,
Ткнул в бумажку: «Распишись!».
Без очков я расписалась,
Не читая, что к чему,
По бумагам оказалось –
Подарила дом ему,
К людям веру я имела,
Вот и вся моя вина,
Из добра спасти успела
Лишь пальто да ордена.
Зря ходила к прокурору,
Не помог и депутат,
Всё начальство нынче – воры,
Депутат наш – дерьмократ.
Суд –
игрушка для богатых,
Не придёт к нам адвокат,
Он дороже автомата
Стоит,
люди говорят.
Завели такой порядок –
Хоть ложись да помирай:
Только взятку сунуть надо,
И что хочешь вытворяй!
…Из-за проволоки колючей
Репродукторы вопят:
- Выходи!
Сдавай оружье!
Власти вас за всё простят!
Вы – бандиты,
хулиганы,
Поломали всё вокруг,
Президент –
не боров пьяный,
А народу лучший друг!
Ангелочек он невинный,
Это знают все кругом:
Три артиста с половиной,
Рим, Париж и Вашингтон!
Вася Тёркин ближе лезет,
В руки мегафон берёт,
Как замолкнет «Жёлтый Геббельс»-
Вася голос подаёт.
- Из Бетховенского зала
Срочно требуют погром,
Боннэр Ельцину сказала,
Чтобы вас не брал живьём!
- Услыхал бы их Бетховен –
Он из гроба встал бы в бой
Против злобной ведьмы Боннэр,
Но Бетховен был глухой!
- Президента поддержали
Ростропович и Гайдар!
- В вытрезвитель бы отдали –
Там поддержит санитар!
- А за оскорбленье чести
Президент вас привлечёт!
- На каком же это месте
У Иуды Честь растёт?
- Черносотенец,
убийца,
Варвар,
пьяница,
бандит,
Сталинист,
противник рынка,
Люмпен
и антисеми-и-и-т!
- Да когда б мой дед Василий
До Берлина не дошёл,
Вас бы всех давно пустили
В мыловаренный котёл!
Вот такие разговоры
Наш герой всю ночь ведёт
С представителями своры
Недорезанных господ.
Вот и утро наступает,
Вася Тёркин задремал,
Кто-то в бок его толкает:
- Эй, Василий, ты видал?
«Жёлтый Геббельс» уж не жёлтый,
Стала красною броня,
То ль от утреннего солнца,
То ль от наглого вранья,
То ли под твоим влияньем
От правдивых метких слов
У ельцистов покаянье…
- Как же, выучишь ослов!
- Сам ты сил своих не знаешь,
В пропаганде тоже толк,
Каждый день заслон меняют,
Вот и нынче новый полк.
- Ну, а вдруг таких пригонят,
Кто по-русски не поймёт?
Пропаганда их не тронет,
Значит,
нужен пулемёт.
Я не зверь, без крови лучше,
Только враг – он всё же враг,
Вот и жизнь их учит, учит,
А не выучит никак.
Если завтра
настоящий,
Не словесный
будет бой,
Надо взять патронов ящик,
Или в ящик лечь в другой!
- Негуманно, незаконно…
- Да кого ты слушал тут?!
Лезь на них с ножом кухонным –
Может, со смеху помрут.
В конституционном поле
Каждый суслик –
агроном,
Кто трепло,
а кто герои –
Будет видно под огнём.
В сорок первом тоже ждали,
Дед рассказывал не раз,
Что немецкий пролетарий
Против Гитлера, за нас.
А случалось ли такое?!
Очень редко,
дорогой!
Хочешь мир – готовься к бою,
Это сказано не мной.
Есть у нас друзья на свете,
Их найдёшь и там, и здесь,
Только вот желанья нету
За чужой спиной пролезть.
За свободу платят кровью,
Что тут дважды повторять,
Научило Приднестровье:
Не дождёшься добрых дядь!
Глава 8.
Ну,
читатель,
начинаем
Самый главный наш рассказ:
Совершилось!
Люди встали,
Затрещала вражья власть.
Не могли сдержать колонну
Газ, дубинки и свинец,
На пути заслон ОМОНа –
С моста в реку, и конец!
За потоки слёз и крови,
За позор страны родной,
За Кавказ и Приднестровье
Мстить народ пошёл толпой.
На таран пошла лавина
Окруженье прорывать
И в небритую щетину
Окруженцев целовать.
И от радости как пьяный
Веселится весь народ:
Кто играет на баяне,
Кто танцует,
кто поёт,
Всюду радостные лица,
Светит солнышко с небес…
Вдруг
раздался над столицей
Длинной очереди треск.
Оглянулись
вправо,
влево,
Разобралися тотчас:
Пулемёт на зданьи СЭВа,
Там, где мэрия сейчас.
Видом крови разъярённый,
Двинул лавою вперёд
Чем попало вооружённый,
Но отчаянный народ,
Кто с трофейными щитами,
Кто с дубинкой,
кто с колом,
Кто и с голыми руками,
Пёрли люди напролом.
Хоть,
согласно анекдота,
Наш ОМОН и не умён,
Озверевшего народа
Сторонился даже он.
Кадки с пальмами сбивая,
И на мраморе скользя,
Шла Россия боевая,
Как весенняя гроза.
В полинялой гимнастёрке
С жёлтой лычкой на груди
Наш герой, Василий Тёркин,
Был, конечно, впереди.
Задрожал убийца сразу,
Заметалися зрачки:
- Я – не я,
я по приказу,
Я не выстрелил ни разу,
Видишь – полные рожки!
- Не стрелял?!
А ствол, как печка!
Воздух порохом прокис!
Взяли за ноги,
за плечи,
И в окно швырнули вниз.
Чих на весь этаж несётся,
В кабинет бойцы вошли:
- Это кто в шкафу трясётся
В паутине и в пыли?
Вся от страха набок морда,
Сопли виснут до груди,
Из штанов течёт немного,
Тьфу, нечистый!
Вон иди!
…Крик на площади раздался:
- На Останкино!
Вперёд!
Вася Тёркин заругался:
- Это что за идиот?!
Надо скрытно выдвигаться
И внезапно нападать,
А теперь туда соваться –
Только зря людей терять.
Дурака заставь молиться –
Он и лоб разбить готов,
А в начальство дай пробиться –
Это сколько треснет лбов!
Разве это вождь народный?
Это –
старый педераст!
Да любой сержант пехотный
Знает больше в десять раз!
В Академии Генштаба
Он уставы изучал,
Или пил,
гулял по бабам,
На товарищей стучал?!
…Будет помнить вся Россия
Ночь ужасную,
когда
Сил при штурме не хватило,
И случилася беда.
Знает в небе месяц ясный,
Знают звёздочки в ночи,
Знает лист осенний красный,
Как стреляли палачи,
Как
по зверскому приказу
У подножья Башни Лжи
Над землёй сверкали трассы,
Как кровавые ножи,
Как ребята погибали,
Чтобы сделать шаг вперёд,
Электронику ломали,
Чтоб опомнился народ
От дурацких сериалов,
От разврата и реклам,
Чтоб с колен Россия встала,
Чтобы врезала врагам!
…Три башки снесли дракону,
А четвёртую –
никак,
По каналу,
по второму
Бесновался злобный враг,
Пена клочьями свисала
С перекошенного рта,
Рожа жирная визжала:
- Ой, спасите!
Ой, беда!
Помогите!
Разоряют!
Отбирают капитал!
Оккупантом обзывают
Тех,
кто честно воровал!
Под угрозой
биржи,
банки,
Власть над этою страной!
Ой!
Скорей купите танки
И введите банды в бой!
Тех жалеет наш культурный,
Человечный дерьмократ,
Кто герой литературный,
Или жил сто лет назад,
Так и дёшево, и мило:
Есть культура, нет хлопот,
А живых облает быдлом,
И ограбит, и убьёт.
И средь наших тоже всякий
Попадается народ:
Кто
зовёт с трибуны к драке,
Сам же драться не идёт,
Кто
жалеет дерьмократов,
Не жалеючи своих:
Не раздали автоматы,
Ствол – один на пятерых!
А врагу того и нужно,
И с утра со всех сторон
Бьют в упор по безоружным
И спецназы,
и ОМОН.
Одурманенные водкой,
И деньгами,
и враньём,
Танки бьют прямой наводкой
И пылает Белый Дом.
Оглушён снарядным громом,
Опалён борьбой идей,
Белый Дом стал Чёрным Домом –
Мышеловкой для людей.
Говорит студент нетрезвый:
- Надо в плен сдаваться нам!
По конвенции Женевской
Всех отпустят по домам.
- Вот они –
твои законы,
Стены сажею коптят!
Не удержим оборону –
Поимеют, как хотят,
И прикончат, как котят!
Так сказал ему Василий,
Размышляя:
«Как же быть?
Коль нельзя прорваться силой,
Надо хитрость применить!»
Вот кончаются патроны.
- Эй,
ребята,
кто живой!
Быстро строимся в колонну:
Тот, кто в форме –
тот конвой,
Кто в гражданском –
будет пленный,
Руки вверх,
под куртку ствол,
И играйте, как на сцене,
Будто враг нас в плен повёл!
Так вот,
хитрою колонной,
Без единого патрона,
В темноте,
в дыму,
в пыли,
Через вражие заслоны
Что ты думаешь –
прошли!