Блат бессмертен, как мафия и коррупция (письмо товарищу)
Николай, по-моему последние письма могут послужить составной частью или даже основой для одной или двух глав книги, которую ты собираешься написать, но при публикации их в отдельности, так как мы сделали с предыдущими, они не представят интереса для незнакомых нам читателей.
Теперь о твоём интересе к судьбам наших однокурсников. В нём лейтмотивом звучит, кто из нас по блату поступал в академию, получил хорошее распределение и дальше успешно продвигался по службе. Не могу понять, какой тебе интерес в этой серьмяжной правде, а тем более родным, внукам и другим близким тебе людям, для которых по твоим словам и должна в основном предназначаться книга. Тем более, что нового здесь ты ни для кого ничего не откроешь: блат был всегда- при советской власти он проявлялся в виде мохнатой руки родителей или родственников, занимавших высокое положение, а сейчас - в виде больших денег, взяток, то есть блат, как мафия и коррупция бессмертен, извести его невозможно, хотя как и в присказке о поимении всех женщин, стремиться к этому надо.
Теперь о персоналиях, с которыми я встречался после окончания академии или что-то слышал от других.
1. Хохлов. Легенда о его дяде академике в Москве-не более, чем чей-то необоснованный злопыхательский домысел. Лучшего друга, чем я, у него не было, встречались мы с ним часто и в Ленинграде, и в Калинине, и в Москве, и ни разу он даже намёком не обмолвился об этом дяде и даже не хотел перебираться в Москву с повышением в трест, где " крыло" дядюшки было бы поближе и могло бы быть более эффективным. Но главный довод даже не этот: мне приходилось бывать у Льва дома, в квартире его родителей, в 2-хкомнатной хрущёвке (на 4-х человек) с бедной обстановкой, видеть его родителей-простых людей, ну никак не смахивающих на брата или сестру академика (он прораб на небольшой стройке, она- и того проще). Уж наверно бы академик как-то смог помочь своему брату материально, так что он не только не родственник, как шутил у нас в НИИ 2МО один генерал , а даже не однофамилец, хотя с такой распространённой фамилией мог быть и не один академик.
Принял его на работу отец Валентина Ефимова, НО НЕ СТОЛЬКО потому, что он учился с его сыном (но и только, не дружил!),сколько потому, что знал его ещё по работе над дипломным проектом, который он писал на его предприятии и частично реализовал там его результаты. А дальше он продвигался сам благодаря своим деловым качествам: ЦЕПКОМУ УМУ,ДЕЛОВОЙ ХВАТКЕ,ХОРОШИМ ОРГАНИЗАТОРСКИМ СПОСОБНОСТЯМ. Поэтому и дорос до генерального директора несмотря на исключение из комсомола во время учёбы, что вызвало большие трудности при принятии в партию перед назначением на должность генерального директора, так как для такой должности обязательным было членство в партии. Не было никакого блата и со стороны его жены, родители которой были простые советские люди. Так что всё это выдумки недоброжелателей про него, и не более того. Как сказал когда-то Некрасов, брось-пустые это думушки, тем более, что уже 27 лет прошло, как его не стало. И ещё подходят сюда слова С. Есенина: успокойся, смертный, и не требуй правды той, что не нужна тебе.
2. Фёдоров. Распределение на полигон во Владимировку не самое лучшее по климату и условиям работы, чтобы ему можно было позавидовать. А в содействии ему в поступлении в очную адъюнктуру, в её успешном завершении с защитой в срок диссертации и последующем направлении для работы в академию в Монино вряд ли можно заподозрить мохнатую лапу отца, простого подполковника, даже не политрабочего и не из КГБ. По линии жены тоже не могло быть содействия, так как он тогда был ещё не женат.
3. Бондаренко. Тесть его был контр-адмиралом и наверно посодействовал в получении хорошего назначения, но он вскоре умер и оставил зятя без дальнейшей поддержки. Так что после Славиных реальных намерений осчастливить дочь Булганина или племянницу Рокоссовского оставленная им с женой квартира в Москве с видом на кремль, по улице Горького,4 явилась лишь слабым утешением его честолюбивых мечтаний. Но он был разносторонне ОДАРЁННЫМ человеком и смог занять достойное положение в НИИ, стать не просто полковником, но и Лауреатом Государственной премии.
4. Кудрявцев. Попал в Ленинград путём поступления в очную адъюнктуру при академии. Куда он получил назначение после выпуска, не помню, а может быть и не знал вообще, так как, когда я был в гостях у него дома в Ленинграде, то меня это не интересовало, и вели мы в основном разговоры об его работе над докторской диссертацией и перспективах работы над моей докторской, если я решусь поменять свой НИИ на докторскую адъюнктуру при академии. По скромности обстановки в квартире, простоте и радушию, с которым меня принимали он, его жена и двое маленьких детей не похоже было, что у них была мохнатая лапа в виде маршала, на худой конец генерала или какого-нибудь министра. Не промелькнул этот вопрос о распределении после выпуска из академии и в переписке, которая почему-то продолжалась не долго.
5. Пащенко. Отец его был контр-адмиралом в Кронштадте. Может быть, поэтому его назначили командиром учебного отделения и присвоили звание младшего сержанта. Куда он получил назначение, не знаю, так как в отличие от первых 4-х фигурантов своего незатейливого повествования, я с ним не поддерживал дружеских отношений ни во время учёбы, ни после.
6. Семёнов. Сам он мне свою родословную не рассказывал, но от кого-то я слышал, что то ли его отец, то ли его тесть был генерал-полковником. Может быть поэтому он получил не плохое назначение в НИИ ЭРАТ ВВС в Люберцах. Даже если это и так, то такому скромному, во всех отношениях замечательному парню не стоит завидовать, а лучше пожелать ему здоровья0 если он ещё жив. Был я в молодости у него в гостях дома, в квартире в хорошем районе, на Ленинском проспекте, не знаю, как она ему досталась, но по качеству квартиры и обстановке в ней не видно было, что к нему или к его приятной жене имеет какое-то отношение генерал-полковник. Впрочем, тогда все жили скромно и не кичились, как теперь , своим положением или богатством.
7. Петропавловский. Получил хорошее назначение в Подлипки, но по-моему никаким блатом при этом и не пахло: сам он судя по всему из рабочей семьи, дружил во время учёбы с хорошими весёлыми фабричными девчонками и женился, как я понял во время гостевания у него, на одной из них, любви и счастья им , если живы-здоровы.
8. Селин, Шлокин, Янбых. О них ты знаешь не хуже меня, "что почём".
И последнее - о вступительных экзаменах. Что-то вы с Юрой напутали, будто сдавали экзамены 3 человека, а остальные проходили собеседования. Выходит, поступали почти все медалисты? Почему же тогда так плохо учились? Насколько я помню, половина училась на 3 и 4, не говоря уже о не редких пересдачах двоек. Те же медалисты, которых я знал, и в академии учились в основном на 5, взять хотя бы тебя, Николай, Васильченко, Янбыха, Финогенова. Я тоже был не лыком шит и первые два семестра, когда был стимул в виде получения звания младшего лейтенанта уже после 1-го курса, закончил на все пятёрки, без единой четвёрки. Так что здесь что-то не то, или я вас не правильно понял. Эх, вернуть бы то время! Когда будешь писать книгу, то хотя бы виртуально сможешь окунуться в него, как удалось мне при написании своих Воспоминаний.