во сне я становился моложе, исчезали знакомые улицы, лица становились иными, будто это были лица другой расы, другого мира; наверно, я видел рай, но только на миг и наступало утро
открывая глаза, я думал, что время играет нами, только ставки идут с одной стороны. Время представлялось мне густым облаком дыма, в котором мы прячемся, а если нам случайно представляется случай заглянуть за ширму, мы забываем все, словно вчера ты ложился спать на теле любимой женщины, а проснулся в глубинах вод планктоном
третий день шел дождь, завесой между черной небесной водой и уличной грязью был я, дни недели не имели названий, я шел и считал капли, потом шаги, потом ступени, когда увидел тебя, я насчитал их двадцать семь, двадцать семь, и удар вниз, я посмотрел вниз…Верьте тем, кто говорит, и в конце концов вы останетесь с теми, кто был обманут
связи незаметны, ты сидела, поворачиваясь левым боком, я видел, как ты опускаешь ложку в чашку чая, и прячешь ежевичные глаза, я поднял каштан с земли и укусил его, ты со мной, я знаю
и вот я сижу, пью капуччино, смотрю на белую бусину в твоем ухе, вдыхаю запах ягод с твоих рук, я безумен
ты куришь, я вижу, когда женщина не умеет курить, и не хочет, просто ей нужно занять чем-то руки и мозг, она отделяется стеной, которая и до этого чернела вокруг нее
я знаю, знаю тебя, чувствую твое дыхание, скрип в горле, я пытался уйти, убежать от тебя, через лестницы, улицы с фонарями, пробегая мимо людей, мимо их лиц, в витринах , лужах, они были другими, не такими, как твое лицо… Иногда что-то внутри пыталось вырваться, словно я впустил туда некое существо…. И лица проплывали в водах узкой реки, которая вела к тебе. Было одно лицо, которое никогда не повторялось в них – твое лицо. Эти цепи случайностей, болотистые тропы, черный ил… Мои сны… Мертвые деревья… Счастье, что я увидел тебя….
-холодно, -вдруг сказала ты. Я сделал вид, что не услышал
с того понедельника я ходил пить капуччино и текилу в твою часть города , чтобы знать, как ты дышишь, и видеть твою родинку на спине, я смотрел и представлял, как ты снимаешь блузку и будто говоришь, выпей, выпей из меня ! Я забывал с утра все сны, и деревья, обнимающие мою шею, и как я скатываюсь в пропасть, и лечу, лечу, туда, где даже твои очертания не смогу узнать, где незнакомые лица плавают в воде, словно я виновен в том, что их теперь никто не найдет
вероятно, я тогда прошел слишком близко к тебе так, что колебания твоих сосудов совпали с моими, либо я застрял в считалке – раз, два, три, - и на слове „холодно” полюбил тебя, вот и вся правда
- ты все делаешь по любви ?
- все.
мне казалось, что мы уже вечность говорим, но это был не мой голос, и не мои слова, ты сидела с белокожим, он повесил куртку на спинку кресла, протягивая руку к твоим пальцам. Я словно маленькая рыба, которая понятия не имеет о полосе над морем, о шепоте звезд. Откуда мне знать ? Я могу только смешать черное с белым и найти в нем тебя. И этот хмурый соперник, заглянет мне в лицо в недоумении: кто же ты ?
-ты смотрел на мою спину.
он смотрел на твою спину
-смотрел.
-там кое-что есть.
-что?
-дух.
-дух?
-да, дух воды
в ту ночь я шел за ней, мужчины непостоянны, они не почувствуют, даже когда вы умрете, а ты тихо идешь , поблескивая бусинами в ушах, ты подходишь к своей двери, я сжимаю тебя, ты слышишь, что это не он, но запах ветвей лучше запаха пустыни, я хочу сейчас же прижать тебя к животу, вдохнуть запах твоего затылка, почувствовать вкус молока на твоей шее, зажать тебе рот, и говорить, долго, медленно, не переламывая, а выпуская по сдавленному стону, по капле жидкости, я достаю ключ, твой ключ, в твоем доме пусто и темно, там нет жизни, только ты, дыши, дыши только для меня, нет улиц, нет людей, ты чувствуешь, что не одна, и вдруг я слышу, как кто-то другой подходит к твоей кровати, как он раздевается и ложится рядом с тобой. Бедная моя, ты словно дикарка , которая увидев свое отражение в зеркале, говорит, что такого не бывает. Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность . Где, где же мы ? Я вдруг вижу, как ты открываешь глаза, они блестят в темноте, и мне ничего не остается, как только бежать в свою берлогу, где сны снова ждут меня, где я разорву тебя на части, и ты воскреснешь вновь , став чем-то третьим… я плотно закрываю двери…
в последний раз я посмотрел на твою белую шею в жемчужном мареве ночи, и чувствуя себя жертвой Лемноса , пытаясь в аромате ванили обнаружить запах устриц и сурьмы, пытаясь услышать жалобный русалочий крик, я уже смотрел на тебя по-другому, еще утром ты жила во мне, питала мою кровь, а сейчас разлагаешь печень, и я вижу не того человека, которого впустил в себя. Нас создали те, кому очень хотелось слушать истории. Одни из них повторяются и повторяются, надевая маски, прикрывая листьями бумаги наготу.
эти связи сильнее, когда горе падает на наши головы, и я бросил тебя, зная, что пройдет время и ты будешь моей, хоть малой частью, но полностью моей. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее
я так и не узнал, кто целовал тебя в ту ночь, кто задушил тебя, кто накрыл лоскутным одеялом. Я не помню лица, которое я вынул из воды. Кто бы это ни был, мы сделали это из любви, моя Шеба