В одной деревушке Тиноса, имя которой по неизвестным мне причинам было ;;; ;;;;;, что значит «Две Деревни», и которая расположилась в весёлой зелёной лощине, жила, непохожая на другие, супружеская пара.
Аргирису Зарпа, крестьянину, шёл восьмой десяток. Жена его, Мелита – преподаватель в младших классах, была младше него лет на пятнадцать. Жили они счастливо вот уже пятый десяток в законном браке. И за все эти десятилетия горьких мыслей у дядюшки Аргириса было мало. И только в последнее время стала тяготить его одна навязчивая мысль. Боялся он, что, будучи значительно старше супруги, однажды, покинет её, чтобы уйти туда, откуда нет возврата.
Но ведь говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Вот Бог и распорядился, чтобы всё произошло, как произошло. Но давайте, ненадолго забудем то грустное, которому предстоит произойти и поговорим об их счастливом браке! Ибо, обычно, редко доводится наблюдать у супругов полное согласие. Ну, а наша пара была счастлива по–настоящему. Быть может, расцвету их любви помогал тот факт, что у них не было детей. А может быть, виной всему было душевное благородство, присущее двум этим удивительным людям.
Впрочем, никому это точно не известно. Знаю только, что в то время, когда я познакомилась с этими стариками, они были влюблены друг в друга до умопомрачения. И каждый их взгляд, каждое слово, излучали сердечную привязанность и трогательную нежность.
Дом их всегда был открыт для всякого. И всегда они были готовы поделиться с гостем самым лучшим, что водилось в их кладовых. Стоило появиться в их доме гостю, старики тут же начинали переглядываться со значением. Мелита поднималась и торопилась на кухню – готовить лакомства. Ну а в обязанности дядюшки Аргириса, входило обеспечение стола вином, соленьями и копчёностями.
Для этого он отправлялся вниз, в кладовку, и нёс оттуда разную вкуснятину. Расставляя всё это на столе, он любил пояснять, как это готовится.
– Вот это – луза, – объяснял он, нарезая копченую свинину тонкими дольками. – Берётся кусок от свиной ляжки и кладется на пару дней в красное вино. Как только видишь, что мясо достаточно опьянело, подвешиваешь его к балке на потолке. И коптишь.
Надо отметить, что дядюшка Аргирис был мастером по посолу оливок и каперсов и специалистом по изготовлению вина и анисовки. Кладовка по праву считалась предметом его гордости.
Что же касается Мелиты... Это сложная история.
Родилась она в семье школьного учителя в Константинополе. А константинопольские женщины всегда славились, как прекрасные хозяйки, к тому же, были великолепно образованы. Вы спросите: как же так? Каким образом девушка из интеллигентной семьи оказалась замужем за крестьянином? Вопрос, в самом деле, интересный. Придётся, видно, поведать обо всей её нелёгкой жизни.
Когда Мелита окончила пансион Святой Елены, в котором девушки обучались языкам, истории и литературе, её семье пришлось покинуть Турцию в одночасье. Шёл 1938 год. Тысячи греков бежали, бросая позади нажитое добро: дома, торговые лавки, предприятия. Бежали, преследуемые гонителями. Многие были убиты в ужасной резне.
А те, кто уцелел, сумели унести с собой немного одежды, какие–то деньги и, конечно же, Библию. Так вместе со всеми бежала и семья Мелиты. Бежали на родину.
Отец её нашёл работу преподавателя в Афинах. И через некоторое время им даже удалось построить небольшой домик в районе Пиреа. Тогда они стали планировать отремонтировать дом на Тиносе, доставшийся Мелите в наследство от её бабушки.
Но тут Мелиту посватал молодой человек из хорошей семьи. Родителям её он сразу же внушил доверие. И они решили отдать ему свою единственную дочь. Незадолго до бракосочетания, зятю, по обычаям того времени, отписали дом. А сами старики арендовали квартиру прямо напротив дома молодых.
Жизнь продолжалась в новом ритме. Казалось, всё должно бы идти хорошо. Только почему–то, госпожа Дина всё чаще стала замечать, что с дочерью её творится неладное.
– Что с тобой происходит, Мелита? – решившись, спросила она однажды.
– Ничего, мама! Ровным счётом ничего! – краснея, отвечала дочь.
– Я же вижу, Мелита! Меня не обманешь. Говори! Даже если это – настоящая беда, то единственный человек, который может тебе помочь, это я!
– Мамочка, – бросаясь ей на шею, зарыдала девушка, – я самая несчастная женщина на свете! Мой муж – игрок. И когда проигрывает, то продает из дома всё. Он уже продал все мои драгоценности. Но и это не главное… Недавно он заложил в банке дом. Деньги, взятые под залог, он проиграл. Потеряю я свой дом! Потеряю!
– Не плачь, дочка, – гладя её по голове, говорила ей мать. – Положись на меня, я всё устрою!
И она, действительно, попыталась всё устроить. Вызвала зятя и устроила ему допрос. Вначале он лгал и притворялся. Затем лил слёзы раскаяния. Но когда ему стало ясно, что денег ему не дадут, его, словно, подменили. Багровый от гнева, он заговорил с ними таким тоном, какого от него никогда не ожидали.
– А вы мною не командуйте! – заявил он. – Всё, что можно было взять от вашей дочки, я уже взял. Больше от неё ждать нечего. Так что берите её назад! А если не хотите, чтобы я её бросил, то гоните денежки!
Тогда его свёкор схватил со стены ружье, да так стал охаживать зятя по бокам, что тот только охал.
– Вон, негодяй! Вон! – задыхаясь, кричал старик. – И чтоб я больше тебя не видел!
Вот как случилось, что Мелита осталась соломенной вдовой уже через шесть месяцев после свадьбы. Впрочем, она была девушкой красивой, и к ней сватались многие. Но узнав, что невеста – бесприданница, не все возвращались вдругорядь. Тогда её родители задумались не на шутку.
– Ты знаешь, доченька, что кроме развалюшки на Тиносе, у тебя нет ничего. Попробуй никого из сватающихся к тебе, не принимать всерьёз, – говорила ей мать. – Или ты уже успела влюбиться в кого–нибудь?
– Мне немного нравится капитан, мама, – краснея, отвечала Мелита.
– Ну что ты! У него – ни кола, ни двора. У тебя – ровным счетом ничего. А для того, чтобы создать семью, нужна база. К тому же, меня всерьёз беспокоит его профессия. У капитанов, как это всем известно, в каждом порту – по жене. Нет, тебе иной муж нужен!
– Мама, мне восемнадцать лет! Времени достаточно. Найдётся ещё кто–нибудь, кто полюбит меня саму, а не моё приданое.
– Где такие молодые люди водятся, хотела бы я знать? – вдохнула старуха.
Но он, как ни странно, нашёлся. Конечно, не такой, каким полагалось быть мужу девушки из подобной семьи. Впрочем, был он положителен, обладал хорошим характером… и ничего не просил за Мелитой.
Случилось это летом, когда Мелита, впервые после получения развода, отправилась на Тинос. Однажды, когда она в компании деревенской молодежи сидела в кафенио, она заметила, что молодой человек, сидящий рядом с ней, не принимает никакого участия в общем разговоре.
– Отчего вы такой грустный? – из вежливости спросила его Мелита.
– Это оттого, что на днях я похоронил мать, – ответил Аргирис.
– Это, должно быть, больно, – согласилась Мелита. – Но ваш отец…
– Мой отец умер, когда мне не исполнилось и трёх месяцев.
– Бедняга! – и утешая его, Мелита накрыла его руку своей рукой.
Ничего больше за столом сказано не было. Но, когда пришло время прощаться, Аргирис спросил её:
– Могу ли я занести вам как–нибудь немного фруктов из моего сада?
– Зачем вам беспокоится? – сказала девушка, понимая, что это – начало чего–то большого и загадочного.
– Просто хочу отблагодарить вас за участие в моей судьбе, – ответил он. – Так я занесу?
И он занёс. Раз, второй, третий. В четвертый раз она успела шепнуть ему у двери:
– Завтра мы с подругами пойдем украшать к празднику церковь святых Бессребреников, что под Триандаросом.
– Я приду, – пообещал он.
Он только забыл спросить, в котором часу назначена их встреча, и прибыл в церквушку рано. Постоял, потоптался, подумал и отправился в соседнюю лощину, чтобы напоить скот. А две корзины, полные фруктами из сада, он оставил там же, у двери.
Козочки радостно прискакали ему навстречу. Он налил им воды из колодца. Потом достал из карманов сушеный инжир и, протягивая его на ладони, говорил:
– Ну, ну, идите ко мне, мои девчушки!
И они ели фрукты прямо из его рук.
Потом он собрал овощи. Нагрузил всё это на ишака. И, держа животное под уздцы, снова отправился в ущелье святых Бессребреников. И снова никого не застал в церкви. Только на этот раз он опоздал. Церковь так и сияла своим убранством. Повсюду в вазах стояли цветы. Иконы были убраны гирляндами лавра и диких роз. Аргирис огляделся. Его корзин нигде не было.
Значит, Мелита была тут! Поняла, что это его дар, и приняла его. Может, она оставила ему какой–нибудь знак? Взгляд его наткнулся на камень у самого порога. Аргирис поднял камень. Под ним лежала бумага. Он развернул её и прочёл: «Твоя доброта покорила моё сердце. Мелита». Он прижал письмо к груди. Сердце билось, как сумасшедшее. И каждое биение выстукивало: «Мелита, Мелита, Мелита»…
На следующий день он надел свой воскресный костюм, новенькую кепку и пошёл свататься. Конечно, он сильно волновался. Шутка ли: свататься к девушке из такой семьи! К его удивлению, он был принят благосклонно. И уже через неделю они с Мелитой были обручены. С тех пор для Аргириса началась новая жизнь, полная счастья. Иногда, это казалось ему неправдоподобным. Неужели это ему, Аргирису Зарпа, привалило подобное счастье? Разве он заслужил его? Мелита любила его. А свёкор со свекровью просто души в нём не чаяли. Причём, они были так нежны к нему, что Мелита даже ревновала их к жениху.
– Это мои родители, – жаловалась она, – и более всего, должны любить меня.
– С тех пор, как мы обручились, они и мне родители тоже.
– Так и есть, – подтверждала госпожа Дина. – Как хорошо, что ты, наконец, нашёлся. А то я уже думала, что мне не суждено приобрести сына.
– Вы неправильно думали, мама!
– Зато как я теперь счастлива!
Наконец, сыграли свадьбу. И тогда на Аргириса обрушилась такая громада ослепляющей радости, что он даже заболел. Казалось, жизнь не в состоянии дать ему большего. Но когда Мелита объявила, что ждёт ребенка, он почувствовал себя на седьмом небе.
– Боже! Боже! Неужели это правда? Неужели я заслужил подобное счастье? Спасибо, дорогая!
– Это я должна благодарить тебя. Не будь тебя, не было бы у меня этого ребенка.
– Ребенка…, – как эхо отозвался он. Это слово завораживало.
Но ребёнок не родился. В те времена жить на Тиносе, значило быть выносливым. Мелита не была выносливой. В Константинополе, где она выросла, из всех работ по хозяйству, её научили только самым изысканным. И она славилась тонкостью вытканного ею льна и прелестью своих вышивок. Тогда, как в деревне, на Тиносе, она была вынуждена носить воду из колодца, таскать на спине дрова для готовки, стирать в ледяной родниковой воде. И после всего этого, ещё идти несколько километров пешком в монастырскую школу Урсулинок, где она преподавала французский язык девочкам. Всё это было выше её сил.
Ребенка она потеряла… и, каким ударом это было! Мелита даже заболела: перестала есть, пить, спать. Придёт час и болезнь станет для нее разрушительной…Но давайте не будем лучше забегать вперёд. Однако, раз уж я заговорила о её болезни, то успокою вас: в первый раз Мелиту спасла надежда. Бедняга даже пыталась успокоить мужа.
– Не надо так расстраиваться, – говорила она ему. – Вся жизнь у нас впереди. Будут у нас ещё дети.
– Конечно, будут! – соглашался он. – Возьми, к примеру, хоть нашу деревню: у скольких пар погибли дети и ничего, родились другие, здоровые.
– Видишь! И у нас ещё будут дети.
Так они успокаивали друг друга, пряча свою боль на дно души. И молча, страдали в темноте ночи. А днём надеялись… Но Бог не дал им другого ребёнка. Тогда они затаили боль в дальнем уголке сердца и просто продолжали любить друг друга. И прожили долгую, счастливую жизнь. И счастье их было огромным, как сама Вселенная. Так они жили до тех пор, пока дядюшке Аргирису не исполнилось восемьдесят.
– Не могу представить себе, что умру и оставлю тебя одну–одинешеньку, – говорил он с горечью. – Что с тобою станется?
– Всё равно я жить без тебя не смогу, – отвечала она. – Лучше уж умру, чтобы нам снова быть вместе.
– Не расстраивай меня подобными мыслями! К тому же, наша смерть – не в наших руках. Всё решает один лишь Бог!
Но казалось, что Бог хотел преподать миру пример прекрасной любви. К сожалению, и у этой любви был конец … Как, впрочем, бывает конец у всего, даже у самого прекрасного на свете. Кончилось всё самым неожиданным образом. Напрасно дядюшка Аргирис надеялся на то, что он первым покинет этот бренный мир. И когда Мелита заболела, он страшно испугался. Ведь она уже переболела этой болезнью, когда у неё случился выкидыш. Она снова перестала есть, пить и спать. Вначале, он не понял, насколько это серьёзно. А когда, наконец, повел её к врачу, было уже поздно. Болезнь прогрессировала.
– Ваша супруга страдает от клинической анорексии, – пояснил врач. – К сожалению, ничем не могу вам помочь. Обратитесь к психиатру!
– Психиатр – это врач для сумасшедших, – разобиделся бедняга. – А у моей жены, слава Богу, с мозгами всё в порядке.
– Болезнь вашей супруги не имеет никакого отношения к сумасшествию.
– Что только доказывает, как нелепо нам обращаться к психиатру, – настаивал Аргирис.
Умирала Мелита тяжело. Даже когда она соглашалась съесть что–нибудь, то желудок отторгал это немедленно. Будь это пища или лекарство. Незадолго до смерти её перевезли в больницу на Сирос. Аргирис не отходил от жены ни на шаг. Больница была переполнена, и он спал на коврике у её кровати. Как только она открывала глаза, первое, что она видела, был он – её муж. Она сразу же протягивала ему руки, и он вскакивал, чтобы заключить её в объятья. Потом он начинал её упрашивать:
– Выпей немного молока!
– Не могу! – отвечала она.
– Тогда и я не стану есть! – обижался он.
Потом её стали кормить искусственным путем. Но ничто уже не могло ей помочь. Мелита катастрофически теряла вес. Силы покидали её. Взгляд становился всё более безразличным. И один только Аргирис интересовал её на всем свете.
– Я умру, – говорила она ему, – не сегодня, так завтра. И только одна мысль мучает меня: на кого я тебя оставляю? Кто поддержит тебя? Кто станет заботиться о тебе?
– Ты не умрешь! Слышишь? Ты не можешь умереть сейчас, когда мы так счастливы!
– И всё–таки, я умру! А ты снова останешься один, как в то время, когда я встретилась с тобой.
Он, молча, сжимал её в объятьях. Слёзы падали из его глаз на её седые растрёпанные волосы. А она, истощённая, обессиленная болезнью, шептала:
– Как только я умру, женись! Немедленно! Да! Ты женишься, иначе мне не будет покоя на том свете.
И она заплакала. А вместе с ней плакала вся палата. Плакали медсестры и врачи.
– Ну и счастливчик же ты, Аргирис, – говорили они ему с завистью. – Существовала лишь одна истинная любовь на всём белом свете и та досталась тебе!
Спустя три часа после этого разговора Мелита умерла. Пока её обмывали, Аргирис не вымолвил и слова. И только слёзы беспрерывно лились из его глаз. Потом он сопровождал тело жены до Тиноса. И вплоть до церкви, где тело было оставлено, был сдержан. Дал соседям увести себя домой. Но есть и пить отказался напрочь. Переговорив между собой, соседи оставили его ненадолго одного, чтобы дать ему отдохнуть. Как только дверь за ними захлопнулась, Аргирис бросился на их с Мелитой супружескую кровать и зарыдал в голос, отдаваясь своему горю.
На похоронах он бросился на мёртвое тело жены и, обнимая, кричал:
– Встань, Мелита, открой глаза!
И целовал окаменевшие уста. Стали уговаривать его попрощаться с телом, дабы предать оное земле. Но он ещё крепче прижимал к себе тело жены и жалобно просил:
– Похороните меня вместе с ней! Всё равно, мне не жить!
Наконец, ласковыми уговорами его удалось устранить от мёртвого тела. Тогда он лишился чувств. А когда открыл глаза, прошептал:
– В скором времени я последую за ней…
Но судьба распорядилась иначе. Целых два года Аргирис был безутешен. Спасала его только работа. Он и раньше был чрезвычайно работоспособен. Ну, а сейчас из дома его гнало одиночество. Ранним утром он садился на ишака и ехал осматривать свои владения. Задавал корм коровам. Поил своих любимец – козочек. Вскапывал землю. Готовил на зиму соленья и копчёности. Собирал оливки и каперсы. Готовил. И вот однажды, совершенно неожиданно, влюбился в новую соседку, пятидесятилетнюю вдовушку. И отдался своей страсти с юношеским пылом. Он носил ей цветы и лакомства. Он делился с ней своими бедами, а она говорила с ним о своём несчастье.
– Моя Мелита была ангелом, – говорил ей Аргирис.
– Мой Михалис был настоящим сокровищем, – отвечала Фотини.
– Ах, чего я лишился! – вздыхал он.
– Ах, кого я потеряла! – вздыхала она.
– Я так хотел умереть вместе с ней, – утверждал он.
Но на этот раз, это не было правдой. Теперь он хотел жить. Теперь он хотел быть счастливым. Всё ходил вокруг и около вдовушки. Жаловался на своё одиночество. Ему даже казалось, что она понимает, что к чему. И вот, бедняга облачился в воскресный костюм времён его сватовства к Мелите, надел кепку и пошёл делать предложение. Он ждал, что его примут с радостью. Как он ошибся!
– Замужество?! К чему это мне?! – удивилась вдовушка. – Да как я о таком детям своим скажу? Стыд–то какой!
– Я хотел как лучше! – растерянно пробормотал он.
– Давай оставим всё, как оно есть!
– Ну что ж! Оставим, коли это и в самом деле лучше, – вздохнул он.
Взял свою кепку и поплёлся домой. Дома было тихо. И только часы отсчитывали время его одиночества. Аргирис лёг в холодную кровать.
– По крайней мере, я попытался, – вздохнул он и перевернулся на другой бок.
Полежал недвижно в темноте, раздумывая над странной судьбой своей, и решил:
– Вероятно, счастье не даётся дважды в одни и те же руки!