Закончив тем временем дела по дому, Герта распорядилась запрячь бричку и отправилась, как говориться «инспектировать» хлопковое поле, принадлежавшее их семье.
Она стойко преодолевала бесконечные, пыльные извивы дороги спускающейся в долину и казалось, что уже не было сил терпеть пыль, жару и смотреть на унылые просторы, заросшие овсюгом и уходящие к недостижимому горизонту. Ее бричка неожиданно нырнула в поросль карликовых дубков, купающихся в мареве колыхавшихся метелок этого дикого злака. Дубки постепенно становились выше, хотя и сохраняли наклон, который из века в век придают здешним деревьям западные пассаты, и вот уже поросль перешла в высокую дубраву, а еще через сотню ярдов – в настоящий дремучий лес. В воздухе повело прохладой, длинные тенистые аркады нежили взгляд усталых глаз, послышался ропот невидимых ручьев, и по странной иронии высокие редкие пучки овсюга уступили теперь место ковру из пушистых мхов и кислицы. За лесом, скрывшимся из виду так внезапно, словно его поглотила земля, появилась огромная плантация хлопка, на которой подобно муравьям работали люди и в сопровождении птичьих трелей звучали негритянские напевы.
Заметив хозяйку, негры, мулаты, квартероны, встав в полный рост, начали размахивать руками в знак приветствия, они наперебой кричали, всячески стараясь выказать ей свое почтение и неподдельную радость.
– День добрый, сеньора! – зычно кричали одни.
– Здравствуйте, миссис Гарт, – громко говорили другие.
– Рады вас видеть, мэм, – степенно приветствовали третьи.
– Как дела, Хуан? – обратилась Герта к подошедшему к ней пеону-мулату.
– Кое, где бутон еще не дозрел, сеньора. Будем надеяться, что погода не подведет, и через месяц можно будет начинать уборку, – со знанием дела сказал Хуан.
– Возьми в коляске бочонок холодного сидру, от нас с мистером Гартом, угости всех после работы, – сказала Герта.
– О! Вы так добры, сеньора, с удовольствием угощу. Ваш сидр славиться во всей округе, – улыбаясь во все лицо, произнес мулат, стаскивая на землю бочонок.
– Сеньора! Сеньора! Смотрите, сеньора! – закричали женщины, – всадники!
По дороге, оставляя за собой клубы пыли во весь опор, в направлении поля хлопчатника мчались десятка два всадников. Промчавшись вихрем, они едва не сшибли бричку вместе с Гертой и успевшего отскочить в сторону Хуана.
На полном скаку они осадили своих лошадей, вздыбив некоторых из них. Все они были одеты в черные плащи. Из-под широкополых черных сомбреро и шляп двухуголок сверкали одни глаза, так как лица закрывали такие же черные платки. К лукам седел некоторых были привязаны выкрашенные в черный цвет головы волков. Каждый из них был до зубов вооружен и вызывал весьма неприятный и устрашающий вид. Всадники стояли как вкопанные.
– Это что еще за маскарад? – громко заявила Герта, пытаясь сохранить самообладание. – Вы кто такие?
Вместо ответа последовал выстрел и стоявший в стороне Хуан упал замертво.
Герта вздрогнула и схватилась за голову. Негры, мулаты, квартероны начали хаотично разбегаться в разные стороны, стараясь достичь опушки леса и скрыться в его зарослях.
Один из всадников поднял верх руку и остальные, пришпорив своих коней, пустились за убегающими людьми вдогонку, набрасывая на одних арканы, других сбивая с ног плетеными хлыстами, а третьих просто расстреливли из дробовиков.
В этом хаосе Герта явно растерялась и ничего не могла сообразить. Повсюду слышались крики, стоны и плач малых детей.
Потом, всадник, который подавал сигнал, заметив замешательство Герты, спокойно направил свою лошадь прямо к ее коляске.
Герта собралась духом и выхватила лежавшее у нее под ногами ружье, которое всегда возила с собой в бричке. Она уже почти навела ствол на всадника, как тот взмахом хлыста буквально вырвал оружие из ее рук.
Он сложил хлыст вдвое, слегка склонившись, оперся на высокую луку испанского седла, и едва слышно проговорил:
– Не хорошо, воровать чужих рабов, мэм.
– Что!? – не поняла Герта.
– Эти рабы не ваши, – отчетливо произнес всадник.
– Для меня они не рабы. Мы с мужем платим им жалование.
– Я же и говорю, что не хорошо воровать чужих рабов. Мой хозяин им жалование не платит, поэтому они и бегут к вам жалким фермерам, а вы им потворствуете, и к тому же еще приступаете закон, – выпалил визави Герты.
– Что это еще за закон такой, который запрещает вольный найм, – не соглашалась Герта.
–Вольный найм рабов, смею заметить, – сквозь зубы процедил всадник.
Он слез с лошади, скинул плащ, и стянул с лица платок.
Герта обратила внимание, что он был невысокого роста, плотный, с грубыми чертами лица, а его развязный тон выдавал в нем человека с большой дороги, который старался выслужиться перед своим хозяином и пролезть в высшие круги общества. Пестрый жилет и лихо завязанный черный шейный платок в желтую крапинку как нельзя более соответствовали его общему облику. Пальцы – толстые, заскорузлые – были унизаны перстнями, массивная золотая цепочка от часов свисала из бокового кармана жилета.
–Ты поняла меня навозная курица? – хамил он, явно пытаясь запугать Герту. Всех этих, – он указал на чернокожих, – я забираю с собой. Верну их хозяину.
–Я прошу вас мистер, оставьте вот эту девушку, и Герта указала на молодую мулатку с окровавленным лицом. Она точно не принадлежит вашему патрону. Я знала ее мать. Девочка выросла у нас на ферме. Она наша.
– Черт тебя дери тетка! – воскликнул грубиян, поворачиваясь к Герте. – Девчонка красива, на ней в Орлеане состояние сколотить можно! У меня на глазах, за таких по тысяче долларов платили.
– Мы не собираемся сколачивать на ней состояние, – сказала Герта.
– А зря. Сторгуемся? Какая ваша цена?
– Она не продается, мистер.
– Да вы дура, мэм! – вскрикнул бандит. – Я ее бесплатно себе забрать могу, правда, парни? В общем, так, фермерша, мы сейчас возвращаемся. С тобой поедут двое. Подготовишь тысячу долларов и милости просим завтра к полудню прибыть на паромную переправу немца Лемке. До того как мы переправимся на восточный берег реки, совершим обмен. Ты нам деньги мы тебе девчонку. Все по коням! Вы двое, – и он указал на двоих головорезов, – сопроводите миссис, как вас там…
Всадники, развернув лошадей, тронулись в обратном направлении. За ними связанные друг с другом веревками, гуськом шли невольники. Когда они исчезли за горизонтом, Герта подошла к телу Хуана. Смерть настигла его внезапно.
– Поедемте мэм, – сказал один из бандитов.
– Их надо было бы похоронить, – удрученно произнесла Герта.
– Сожалею мэм, но на это у нас нет времени, – констатировал второй.
Герта села в бричку, щелкнув поводьями, тронулась в направлении асьенды. Она давно научилась сдерживать слезы. За ней последовали двое «черных всадников».