Врач

Ежи Злацки
У доктора Константина Фёдоровича Глова халат был постоянно запачкан кровью, причём своей собственной. Спросите почему? А потому что он ей лечил: делал целебные растворы на её основе и давал своим пациентам. От этого он был худ, бледен и слаб. Первые пару лет такой терапии он ещё держался на ногах и мог самостоятельно держать кружку с чаем. Но вот на третий год совсем ослаб и пересел в кресло-каталку. Чай пил рюмками или при помощи жены. Из обеих рук уважаемого доктора торчали трубки от капельниц. Из одной он выкачивал кровь, в другую вливал физраствор. Гематоген помогал слабо.
Приём пациентов происходил следующим образом: жена встречала нуждающегося в коридоре, провожала до кабинета и открывала дверь. Пациент садился в кресло напротив врача, излагал свою проблему, которая могла быть любой, потому что Константин Фёдорович лечил всё: от зубной боли до шизофрении.
После вводной части врач открывал краник в трубке с кровью и сливал какое-то её количество в стакан. Затем добавлял соль и сахар по вкусу и давал пить пациенту. На этом сеанс заканчивался.
Довольно часто нашего уважаемого русского врача беспокоили кровавые наркоманы. По доброте душевной, видя как их ломает, он сцеживал и им сколько мог. Но соль и сахар не добавлял, жадничал.
После четырёх лет практики Константин Фёдорович выносил мысль и позвонил знакомому строителю, бывшему пациенту с просьбой. Еле слышно, но уверенно он заказал у того сосновый крест и три гвоздя на 15 сантиметров из медицинской стали. Тридцать первого мая, известный своей самоотверженностью, врач пригласил  своих знакомых на торжественное мероприятие, какое - никому не говорил.
Наш демон медицины (он в тот день был похож на демона) сидел в спальне, пока жена не зашла с вестью о том, что все собрались и ждут. Тогда, завернув ноги в новую белую простыню, Константин Фёдорович выкатился в гостиную к народу.
- Здравствуйте, друзья, товарищи, пациенты. Я пригласил вас к себе для знаменательного события, счастливыми свидетелями которого вы сейчас станете.
Врач повернул лицо к двери кабинета и крикнул:
- Прошка, заноси!
Дверь кабинета открылась, и из неё вышел высокий, могучий, белобрысый, улыбчивый парень в веснушках с крестом на правом плече.
Присутствующие удивлённо покосились на врача. Один даже подался к выходу, но его удержали за ворот.
Прохор аккуратно положил крест на пол и отошёл в сторону, доставая из кармана гвозди. Молоток принесла жена из спальни. Константин Фёдорович встал со своего «трона», опустился на колени, упёрся ладонями в пол и, сделав несколько неуклюжих движений, перевернулся и очутился на кресте. В квартире было прохладно. Взяв у женщины молоток, Прошка подошёл к телу врача, встал на одно колено и приложил первый гвоздь остриём к центру ладони Константина Фёдоровича. Первый удар был резким, мощным по звучанию. Послышался хруст кистевой кости. Виновник торжества был спокоен, только поглядывал на пол, боялся запачкать кровью паркет.
- Марфа, подстели полотенце, а то накапает, - обратился он в приказном тоне к жене.
Вторая половинка Константина Фёдоровича побежала в спальню выполнять приказ мужа.
Гости входили в шок, как игла в вену, но не отворачивались.
Затем последовала другая  рука и ещё одно полотенце. Со стопами было сложнее:  пациент-строитель не приспособил для них угловую подпорку, поэтому они пружинили, а в коленях гнулись плохо. Пробивались тяжело. Прохор аж вспотел и пару раз заехал молотком себе по пальцу. Матерясь и вытираясь, всё-таки сумел закончить дело.
- Друзья,- голос врача стал непривычно громким, - отнесите меня в кабинет, пожалуйста, и поставьте к стене.
Четыре мужчины и мальчик бодро подняли крест и понесли. Момент был торжественный, его магия расползлась по всем присутствующим. Приложив врача к стене, посмотрели как на картину.
Тем временем, жена принесла из ванной эмалированный таз и попросила мальчика сбегать за ножом. Мигом принёс.
Ногой подвинув таз, Марфа взяла нож и надрезала участок левого подреберья своего мужа. Кровь тонкими струйками полилась вниз, капая с пальцев ног прямо в ёмкость. Константин Фёдорович немного дрожал: его знобило. Прохор внёс в кабинет поднос с кружками наполненными молоком. Напитков ждали давно, поэтому разобрали быстро, выпили залпом. Только вот мальчик не стал пить, вылил свою порцию в таз, куда уже порядочно накапало.
- Я пригласил вас на уникальный обед, который исцелит вас навсегда, а меня вознесёт в рай, к ногам господа бога, - торжественно-устало проговорил выдающийся врач современности. Перед потерей сознания в голове Костика промелькнула подлючая мысль: «Что ж получается, я в ногах у бога валяться буду? Вот ещё!»
Через неопределённое время, когда ноги гостей стали уставать, ручейки прекратились, а виновник торжества окончательно затих и пожелтел. По приказу Марфы Прохор отнёс кроваво молочное блюдо в зал и положил на середину стола. После приглашения все расселись и взяли большие деревянные ложки. Самый старый начал черпать первым, затем остальные. Пили громко, сначала молча, позже, опьянев, разговорились о политике.
На рассвете солнечные лучи стали свидетелями картины красного раздолья. Восемь окровавленных трупов в причудливых позах расположились в зале врача Константина Фёдоровича. Таз лежал в углу, вылизанный до блеска. Мальчик тихо, прижав ноги к груди, дремал в спальне. Улыбался во сне, сжимая нож как плюшевого мишку. Константин Фёдорович безучастно висел на кресте.