Вы замечали, что самые милые и непосредственные истории происходят с нашими детьми? Мы с удовольствием храним их в своей памяти, и не устаём пересказывать на протяжении многих лет.
Хочу поделиться с вами подобной историей, рассказанной моей знакомой.
За утренним завтраком, тётушка готовит племяннице бутерброд, намазывая на хлеб паштет.
- Тётя Надя, а чем ты мажешь мне хлебушек? – интересуется племянница.
- Побашкетом – отвечает смешливая Надежда.
Наутро следующего дня, племянница спрашивает: - А сегодня хлебушек тоже будет с побашкетом?
Смешно, конечно, но дело не в этом, Надежда замечает, что слово побашкет, вместо паштета, становится вовсе не смешным, а обыденным.
- Я боюсь, что в магазине попрошу продать мне побашкет – сознаётся она.
Это действительно безобидно и смешно. Только племянницу теперь трудновато будет убедить в ином звучании запомнившегося слова. А если задуматься?
С каким энтузиазмом, в насмешку, мы коверкаем слова родного языка. В стремлении усилить эффект от сказанного используем словечки из смешного анекдота? Как часто нелепое с первого взгляда слово, становится обыденным? Широко стало звучать отсутствующее в словаре Даля слово «пипец». Попробуйте удивить кого-то из молодых людей. Какое слово услышите? (ПРИКОЛЬНО!). Что говорить про молодёжь, если никого не удивит услышанная из уст безобидной с виду старушки ненормативная лексика? А сколько подобных примеров ещё можно привести?
Демократия достигла такого пика, что вышедшая из моды мораль, стала звучать чуть ли не аморально.
По данным статистики 70-х годов русский язык преподаётся в 87 государствах, 1648 университетах.
Представляете, приезжает гордый знанием русского языка иностранец в Россию, и с ужасом понимает, что здесь общаются на неизвестном ему языке.
Начинает возмущённо рыться в словарях, кляня неверно преподающих учителей, и не находит аналогов услышанной речи. Такими темпами, нам скоро не поверят, что Пушкин, Лермонтов, Есенин и т.д. говорили на одном с нами языке. Припишут их к народу другой национальности. Посчитают, что всё наше достояние это шапка ушанка, балалайка, валенки и водка.
Может быть найдутся в далёких землях ещё одни братья наподобие Кирилла и Мефодия, создадут нам новую, созвучную времени глаголицу?
Несомненно, языковые изменения неизбежны. Научно-технический прогресс диктует свою терминологию.
В начале восемнадцатого века шло заимствование слов из немецкого языка.
В девятнадцатом веке из французского языка.
В середине двадцатых из английского.
В наши дни добавляйте сюда жаргон, арго, сленг, мат.
Воровской, студенческий, школьный, гомосексуалистов, хиппи, политический, наркоманов.
Постепенно стирается грань жаргонного и литературного языка.
Жаргон, помогая разрушить языковые барьеры и табу, стал стилевой разновидностью устной и письменной речи.
Чо делать-то будем, Братва! В натуре. Новый язык примем? Или к старому вернёмся?