Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте, говорю вам! Вы меня не слышите? Я — та, которая сидит на крыльце, прислушиваясь к каждому шороху из-за вашей двери. Я — та, которая смотрит на вас снизу вверх, когда вы спешно через меня перешагиваете. Я — та, которая провожает вас взглядом до угла, когда вы уходите по своим важным делам. Я — кошка, которая однажды поздним вечером пришла под ваши окна.
Вы помните тот вечер? Помните, как барабанил дождь по крыше и в оконные стекла? Конечно, не помните: для вас дождь — простое погодное явление, которое можно переждать в теплом доме, от которого можно спрятаться под большим ярким зонтом. А я помню, как шла по безлюдной улице, гонимая холодным осенним ветром. У меня, конечно, не было никакого зонта, и ледяные капли дождя замерзали на моей шерсти. Когда я смотрела наверх, на тяжелое серое небо, они капали мне на нос, отчего становилось еще холоднее. А небо, нахмурив свои грозовые тучи, с издевкой шептало: «Ну иди-иди, если есть куда идти-то...» И я шла: да, мне некуда было идти, но и остаться было негде.
Я забрела в тенистый сад, где кто-то (наверное, дети) соорудил из еловых веток шалаш. В шалаше было много воды, но для меня на тот момент это было самое сухое место на свете: холодный дождь не капал мне на замерзшие уши. Ах да, вы же не знаете, что такое замерзшие кошачьи уши...
И я задремала. Кстати, а вы знаете, какие сны снятся кошкам? Знаю-знаю, ученые люди в белых халатах и в очках считают, что животным сны не снятся. Вы им, пожалуйста, не верьте: мы каждую ночь, как и вы, улетаем в волшебный мир, где нас любят и ласкают словом и взглядом. Мне тогда снилось, что я не в шалаше на мокрой земле, а на коленях у любимого человека и пою ему самые красивые свои песни. И, знаете, больше всего я боялась, что эти мгновения могут закончиться в любой момент, потому что прекрасно осознавала, что это — всего лишь сон.
Разбудили меня еловые ветки, больно щелкнув меня иголками по носу: шалаш, мое более или менее уютное укрытие, рухнул прямо на меня. Стараясь вылезти из-под него, я столкнулась нос к носу с большой рыжей собакой. Вы, наверное, думаете, что я испугалась и стремглав бросилась бежать? Ах, вы опять ошибаетесь. Нет, я вас не виню, вы просто не знаете, чего боятся бездомные кошки. Поверьте мне, самое страшное — это не большая собака, мокрая земля или ледяной дождь. Самое страшное — это когда ты понимаешь: что бы тебя ни сгубило, этого никто не заметит, и чужие люди просто забросают остывший меховой комочек грязной землей и еловыми ветками...
Оставив позади свое временное укрытие, я не спеша шла куда-то дальше. Оглянувшись, я увидела, как рыжая собака убегает вглубь сада, где виднелась небольшая будка. Я знаю, что будка — это собачье жилище, дом — человеческое. Погодите, а как же кошки..? Видите, даже слова такого нет, не придумали... Хотя, говорят, был где-то какой-то кошачий дом, но и тот сгорел...
Начиналась гроза. Где-то далеко в небе что-то громыхало. Иногда все вокруг озарялось сиянием, которое отражалось в лужах, на миг ослепляя меня. Лужи — это волшебные зеркала: в них мир отражается совершенно не таким, какой он есть на самом деле. В любой, даже самой маленькой, луже всегда можно увидеть пару добрых глаз, смотрящих на тебя с пониманием и любовью. Именно поэтому бездомные кошки так любят подолгу смотреть в лужи — зачастую это единственное место, где на нас хоть кто-нибудь смотрит.
Гроза усиливалась, дождь становился сильнее. Ветер стих, но теплее от этого не становилось: в ноябре дожди холодные, особенно по ночам. Стало очень темно. В лесу смолкли птицы, и только дождь, который беспощадно утрамбовывал и без того мокрую землю, барабанил по крышам домов и по листьям деревьев, тревожа эту тишину.
Каждый шаг, каждое движение давались мне с трудом: моя шерсть намокла настолько, что, думаю, стала весить больше меня самой. Я перешла дорогу. Удивительно, как долго в такие моменты тянется время: казалось, на это ушло несколько часов, хотя, конечно, это не заняло и пары минут. Впрочем, мне некуда было спешить, и я просто шла туда, куда сквозь тьму и дождевые нити глядели мои глаза.
Однако глаза мои глядели не очень долго: как маленький котенок, от усталости я уснула прямо на ходу. Сначала была пустота, затем все озарилось ярким теплым светом. Я увидела горящий камин, в котором потрескивали дрова. На полу, возле камина, лежал ковер, на котором очень уютно были раскиданы мягкие шелковые диванные подушки. Я дотронулась лапой до красного шелка, и увидела, что на ней повязан красивый красный бантик. И на другой, и на двух задних. Даже на кончике хвоста красовался бантик. Тут в дальнем углу комнаты скрипнула дверь. Я оглянулась и увидела его, моего любимого хозяина. Я не видела его лица, но точно знала, что это он. Он не спеша сел в плетеное кресло возле камина и позвал меня к себе: «Юся!» Оказывается, у меня есть имя. Я сразу поняла, что зовут меня, подбежала к нему и прыгнула на колени. Всем сердцем я ощущала ту любовь, которая меня переполняет, ту любовь, которую я хочу подарить этому человеку. Не правда, слышите, не правда, что мы, кошки, сами по себе: мы с теми, кому готовы отдать всю любовь, которая заставляет наши сердца биться чаще!
Меня разбудил детский голос. Мимо пробежала маленькая девочка с забавными косичками. Она побежала по дорожке, ведущей от крыльца дома к бане, и спряталась за углом. Оказывается, в темноте я пришла на крыльцо какого-то дома и уснула тут до утра. Как вы знаете, это крыльцо вашего дома. И девочка с забавными косичками — это Леночка, которая почему-то дала мне смешное имя Руковичка.
Потом на крыльцо вышла седовласая бабушка. Баба Валя. Заметив меня, баба Валя вынесла мне тарелочку с манной кашей, которую не доела за завтраком Леночка. Ах, если бы вы знали, какая вкусная эта была каша! Нет, я не была голодна. Но разве именно это было важно? Конечно, нет. Просто что-то согревало замерзшие кошачьи уши — то ли теплая каша, то ли добрые сердца. Ах да, все время забываю: вы не знаете, что такое замерзшие кошачьи уши...