I
После командировки в Африку Василий Пупкин сильно изменился, можно сказать, даже поменялся в корне! Огромная широкая улыбка теперь постоянно сияла на прежде хмуром лице. И вот теперь он радовался всему: серым стенам родного подъезда, разбитым лампочкам и грязным небеленым потолкам. Одним словом, он безумно радовался возвращению в родные края. А сейчас, нажимая на кнопку звонка своей квартиры, он поймал себя на очень веселой мысли: он жутко соскучился по своей жене!
Дверь не открывали очень долго, но Василий со своей новой светлой душой был далек от банальных и недостойных подозрений. Наконец, дверь приоткрылась. На пороге стояла испуганная и растрепанная жена в перекосившемся халатике и почему-то босиком, но Василий игнорировал мелочи и с радостным криком влетел внутрь.
— Эх, Люська, жена моя любимая, я вернулся! Как я соскучился по родине! Там, конечно, красиво... Да, а ты знаешь, как там красиво? Везде пальмы, кокосы, а эти племена! Такие милые люди! Смотри, что они мне подарили!
Он быстро выскочил за дверь и через секунду втащил в квартиру
сверток невероятного размера.
— Ты посмотри, какое чудо! — воскликнул счастливый муж, распаковывая подарок.
Чудом оказался огромный "Там-там". Этот барабанище подарил Васе старый шаман Мухамба. Но Люська не оценила сей великой щедрости и стояла какая-то бледная, нервно переступая с ноги на ногу.
— Люсь, Матерь Божья! - Василий медленно поднял на жену круглые глаза, указывая на огромные черные мужские ботинки, торчащие из-под кровати.
— Это что такое?
Люська еще больше побледнела и сделала шаг назад.
— Вась, ты успокойся...
Это что такое? - произнес Василий на тон выше.
— Вася, Васечка, я тебе сейчас все объясню! Понимаешь, вчера...
— Это что такое?! — уже заорал разъяренный муж. — А ну, выходи!
Из-под кровати выполз худой юноша в потертом костюме и нервно поправил на носу большие очки.
— Ну, здравствуй, интеллигент! — зловеще сказал Василий, постукивая пальцами по "Тамтаму"...- С Яшкой, значит, стерва! На молоденьких потянуло! - прошипел он, обращаясь теперь к жене.(Пальцы барабанили все громче и громче...) — Ну я вам щас!
— Васенька, не надо, не трогай его, он же молоденький еще, не смышленый!
— Василий Петрович, вы … это ...не надо, а?
Жена упала на колени и заголосила:
— Васенька, прости меня, миленький! Какая же я дура! А-а-а! Я люблю только тебя! А-а-а!
Василий устало прикрыл глаза и стал прислушиваться к звукам, идущим из "Тамтама", покачивая в такт головой. Вдруг он посмотрел на них и чуть не рассмеялся: Яшка стоял, согнувшись и зажмурив глаза, он втянул голову в плечи. Ей богу - страус! Как есть - страус! Трусливый, чуть что -сразу голову в песок! А Люська-то, Люська! Ну, прямо как шакал, подлая! Нашкодила, проклятая, а теперь грехи замаливает. И так ему стало смешно, что больше он уже не мог сдерживать хохот, предательски не к месту рвущийся наружу.
— Убирайся отсюда, Страус! - крикнул он Яшке. Тот сразу засуетился и, путаясь в собственных штанах, быстро засеменил к двери,— И Люську забери, а то убью, Стерву! И чтоб ноги вашей здесь не было!
Он громко захлопнул дверь, сел на пол, обнял "Тамтам" и начал выстукивать африканские мелодии...
II
Люди не понимали его необычайную веселость. Пережить такой позор и ходить как ни в чем ни бывало — вот чудеса! Соседи, а особенно женская половина дома №23, не находили себе места и все удивлялись.
— Нет, ты представь! У Люськи - любовник, а Васька-то! Поди, только щас догадался! — возмущалась баба Глаша, дородная пожилая женщина лет 68, обращаясь к молодой женщине, соседке с 1-го этажа.
— А чего ж! Хороший он человек, и мужчина видный. Правильно сделал, что выгнал ее, а себе еще лучше бабу найдет! — ответила та.
- Дорогие мои, — вмешалась Элла Вячеславовна, красивая интеллигентная женщина лет 35, — зачем же так строго и однозначно? Мы же не знаем истины. Разве кто-то из нас был, так сказать, на месте происшествия? А ведь и Люся-то женщина неплохая, а Василий все время по командировкам ездит. Ну как тут не... А, в общем, ладно, не наше это дело. Извините, дорогие товарищи женщины, пойду я, а то скоро совсем на массаж опоздаю.
— "Дорогие мои!", "истины", "однозначно". Поди ты, какую умную из себя корчит! — возмущалась ей в след баба Глаша, когда Элла Вячеславовна скрылась за поворотом. -Шурочка, что скажешь, хорошая моя, ты одна сегодня что-то молчишь и вздыхаешь, случилось чего?
— Да нет, — ответила Шурочка, миловидная дама лет 27 с 8-го этажа. — А была б я на месте Люськи, молилась бы на такого мужа, как Василий. И чего ей, дуре, еще надо?! Ой, бабоньки, кажись Василий идет! Эх, а он ведь теперь свободный!
Женщины замолчали и суетливо начали пудрить носы и расчесываться.
— Здравствуй, Васенька! - сладко "пропела" баба Глаша. Посиди с нами, Сокол Ясный!
— Не могу я, Глафира Сергеевна, очень спешу.
— Да куда ж ты, Касатик, торопишься? Спешить-то теперь, поди, не к кому! Да ты не переживай, все у тебя образуется, дура она!
— Я и не переживаю, Глафира Сергеевна, наоборот, словно гора с плеч! Аж дышится по-другому - свободно и полной грудью!
Женщины мечтательно вздохнули, а Шурочка тихо толкнула локтем в бок соседку с 1-го этажа и, хитро улыбнувшись, прошептала: " Эх, была - не была!"
— Василий Петрович, а заходите к нам сегодня вечером на чай. Восьмой этаж, квартира 79. — сказала Шурочка и скромно опустила глаза.
— Спасибо, Александра Потаповна, очень даже может быть! — смущенно пробормотал Вася. А сейчас извините, дорогие дамы, позвольте откланяться...
— Вот это мужчина! Молодец, Шурочка! - воскликнула в след баба Глаша и вдруг громко взвизгнула. — Михалыч, черт проклятый! Доколе ты меня пугать будешь, старый олух?!
— Эх, Глашенька, да люблю я тебя, сил нету как! - смеясь и покрякивая, просипел Михалыч, ухватив за бока Глафиру Сергеевну.
— Ах ты, старый развратник! - добродушно, но нарочито сердито обругала она деда Мишу и стукнула по рукам, которые так и норовили забраться выше.
В самый разгар всеобщего веселья подошел человек в грязных ботинках, но в новом сером пиджаке и спросил:
— А Васька у себя?
— Здрасьте, Иван Иванович! У себя, у себя, только пришел! - дружно ответил хором женский коллектив.
— Ишь ты! Вона куда он так торопился! Теперь, небось, нажрутся, как свиньи!
— Баб Глаш!
— Чё, "баб Глаш"?! Не видать тебе его на чай, помяни мое слово!
Шурочка надула губы и отвернулась.
III
— Привет, Вась!
— Ванька! Друг, заходи, сто лет не видал! Проходи, рассказывай.
— Понимаешь, Василий, — начал Иван и задумчиво почесал небритый подбородок, — у меня тут такое дело... Не знаю, как тебе и сказать-то...
— Да не стесняйся, говори, как есть. Ты ж мне друг, а коли так, чем могу - помогу!
— Не везет мне страшно в последнее время, а ты... Ну, в общем, говорят, что цветешь и радуешься, хоть у тебя и с женой так получилось. Люди говорят, снадобье ты с Африки привез, которое тебе удачу такую приносит. Слушай, по старой дружбе, дай чуть-чуть, а то совсем неудача, собака, замучила!
— Вот оно чего! Да что ж ты фазу не пришел?! Понимаешь, какая штука? Мне вон барабан подарили, когда я в Африке-то был, видишь? Вася указал на огромный "Тамтам", — Шаман один ихний сказал, как будет плохо, сядь и постучи. И будет, говорит, у тебя не жизнь, а это... какой-то Бананово-Кокосовый Рай. Я тут не совсем понял, постучал слегка, и, знаешь, даже полегчало. Давай, что ли, вместе попробуем? Ты только смотри на меня и все повторяй.
Друзья подошли к " Тамтаму" и начали стучать. Ждали долго, но никакого чуда не случилось.
— Вань, пошли, выпьем что ли, а потом еще постучим?
После двух литров они вернулись к злополучному барабану.
— Вась, а помнишь, как однажды по телевизору негры так играли и смешно раскачивались?
— Д- д- давай!
— Откинулись назад и ритмично застучали, раскачиваясь в такт.
Реальность бренного мира поплыла перед глазами... Когда она вернулась, приятели уже перестали стучать по «Тамтаму» и увидели изумительную картину:
— Вась, смотри!
В родном дворе росли пальмы, кокосовые деревья и повсюду расхаживали удивительные животные. Смеясь и икая, друзья вышли на улицу.
— Опять нажрались! - констатировала баба Глаша.
— Вась, глянь, - сказал Иван, показывая пальцем на огромного слона, - это ж баба Глаша!
— А вон там змею видишь? Это Катька с 1 -го этажа!
— А вот этот павлин - Элла Вячеславовна! Важный такой и надутый!
— Ой! А это же Шурочка – сказал Василий, показывая на маленькую птичку.
— К-колибри, по-моему.
— А это кто? – кивнул он в сторону огромного попугая.
— Д-даже не знаю…Хотя! Это ж Михалыч! – и друзья, покатываясь со меху, направились в пивнушку.
— Ох, все, хватит! – еле выдохнул Василий и открыл дверь.
Завсегдатаи злачного заведения не обращали на них никакого внимания. Только вдруг Василий дико покраснел и на глазах начал раздуваться. Наконец, когда он почувствовал, что не в силах больше сдерживаться, дружески толкнул Ивана локтем в живот и "покатился со смеху", молча показывая пальцем на посетителей пивнушки.
— Обезьяны! Вокруг одни обезьяны... и «Бананово-Кокосовый Рай»!