Севастопольские наваждения

Алексей Максимов 3
               
       Жизнь помотала Кирилла  по весям и городам России, но в этот причерноморский край он приехал впервые, когда за спиной у него было около полусотни лет, и давно развеялась дымка мечтаний о южных морях, навеянная чтением книг любимых писателей.

      Прилетев в Симферопольский аэропорт, Кирилл добрался на автобусе до Севастополя. Обойдя площадь городской автостанции, подошёл к женщине, сидящей за столиком, на котором стояла табличка: «ДАЧИ, КВАРТИРЫ, КОМНАТЫ». Получив у неё квитанцию с адресом, он отправился дальше, не заметив следовавшего за ним по пятам мужчину с красной бейсболкой на голове.
      Спустя час, перебравшись на Северную сторону города, он оказался на тихой улочке, сбегавшей с возвышенности к катерному причалу. Миновав бастион Михайловского форпоста, Кирилл выяснил у прохожих, как пройти к дому, адрес которого получил в Бюро по найму жилья. Странным выглядел этот дом, похожий на кирпичный амбар, к стенам которого со всех сторон прилепились деревянные терраски, веранды и прочие помещения, пригодные для проживания. В Подмосковье подобные коммунального типа дачи называли почему-то «Шанхаями». Рядом с одной из террасок курил трубку бородатый  мужчина; его грузное тело с выпирающим животом еле вмещалось в хрупкий шезлонг. Кирилл подошел к нему.
      — Евдокия Павловна? — переспросил бородач. — Её комната и терраска — крайние по фасаду. Желаете снять у неё жилье? — спросил он, запустив пальцы в густую бороду.— Апартаменты, конечно, не люкс, люди ведут здесь спартанское существование, но зато роскошные виды на море и до пляжа рукой подать.
      — То, что надо, — пробормотал Кирилл и стал благодарить собеседника.
      — Погодите. Всё равно Евдокия ещё не пришла. Давайте знакомиться. Борис — художник из Симферополя. Весну и лето я обычно провожу у моря.

       Начались севастопольские каникулы архитектора Кирилла Уланова. Это было какое-то наваждение. Много солнца, воздуха, моря. Череда незабываемых встреч и внезапных как молния откровений. Путешествие в прошлое — в мир раздумий и волнующих душу воспоминаний...
      Он и думать не мог, что так сложится кратковременная поездка в Севастопольский край, побывать в котором так хотелось его Катерине. С тех пор миновало без малого четверть века, но он  не забыл  француженку и перед тем, как отправиться в Крым, сунул в дорожную сумку конверт, где хранилась нарисованная её рукой  схема местности в окрестностях Балаклавы. Сделал это на всякий случай или, может быть, в  знак памяти о погибшей девушке. В первый день пребывания в Севастополе он забыл об этом конверте, оставив его лежать на дне сумки под рубашками и носками.

      Он опять пересёк на рейсовом катере бухту, начав прогулку с центральных районов города. Прошёлся вдоль набережной, перекусил в кафе на Приморском бульваре, а затем неспешно бродил по городу, избегая оживлённых уличных магистралей, застроенных помпезными зданиями в духе сталинской псевдоклассической архитектуры.
      Зажатые между домами и подпорными стенами узкие улочки, ступени каменных лестниц, пересекающие городские склоны. Казалось, что они хранили ещё  дыхание прошлых  веков. Возможно, по ним ступали прославленные флотоводцы и защитники города во времена Крымской компании. У каждого города своя история. Но не много в России мест с такой славной, героической биографией...
      Эти мысли теснились в голове Кирилла, пока он взбирался к вершине центрального городского холма. Наконец достиг подножия Владимирского собора. Отсюда открывалась панорама города в сторону моря. Звонкая белизна расположенных уступами домиков оттенялась золотисто-бурыми пятнами каменистых склонов и весенней зеленью пышных крон акаций, каштанов, лип. Синева небес и водного зеркала бухты дополняли красочную картину.
      Прищурив глаза, Кирилл мысленно дорисовал у причалов порта и на рейде гавани мачты старинных парусных кораблей и рыбачьих фелюг. Получилось очень даже неплохо. Чем не сказочный Зурбаган из книг Александра Грина?
      Тёплый ветер ласкал лицо, разнося дурманящие ароматы цветущих акаций. Он присел на скамейку, чувствуя лёгкое головокружение от обрушившихся на него впечатлений. Он не понял ещё, что  уже оказался в плену обаяния этого города.

      К своему временному пристанищу он вернулся вечером. На подходе к дому увидел дачников за столом, установленным под кустами жасмина. Заметив Кирилла, бородатый художник приветственно помахал рукой, приглашая его к столу.
      — Знакомьтесь, друзья, — Борис представил Кирилла присутствующим. — Это Мария, а рядом с ней её супруг Лёва, — пояснил художник, указывая на молодую пару. — Они тоже из Симферополя и только что сняли комнату в нашем ковчеге.
      Выпив пару бокалов вина за знакомство с жильцами «ковчега», Кирилл  покинул компанию, сославшись на усталость после долгой прогулки по городу.
      Ранним утром, чувствуя в теле необыкновенную лёгкость, он собрался пойти искупаться. Рядом с домом  увидел художника, беседующего с Марией.
      — Вы на пляж? — спросила она Кирилла. — Можно, я с вами?
      — Хочу окунуться перед тем, как отправиться в Балаклаву.
      — Вот здорово! Возьмите меня с собой. Я девушка разумная и замужняя. Приставать и мешать вам не стану.
      — Выручайте, Кирилл, — вступил в разговор Борис. — Лёва уехал по делам бизнеса в город и попросил занять чем-нибудь Машу, чтобы прекрасная дама в его отсутствии не скучала.
      «Прекрасная дама» была рыжеволосой девушкой с зелёными озорными глазами. Вчера Кирилл как-то не обратил внимания на её эффектную внешность. Изобразив галантный поклон, он заверил, что будет счастлив, сопровождая её. Он лукавил, имея иные планы на посещение окрестностей Балаклавы — «Бухты призраков», как называли ёё в старину.
      — Отчего вы такой озабоченный? Потому что я увязалась за вами? — игриво спросила Мария, когда они приехали в Балаклаву и подошли к причалам, вдоль которых красовалась шеренга прогулочных яхт, катеров и моторных лодок.
     Кирилл не ответил. Он не мог рассказать о причине своей озабоченности. Утром он решил захватить с собой нарисованную Катериной схему. Но конверта  в сумке не оказалось. 
     Ну, и бог с ней, с этой бумажкой, подумал он. Может быть, рассказ Катерины — миф, легенда, сочинённая одним из членов её семейства? Хотя Катерина верила, что тайник существует, и перед отъездом во Францию отдала ему этот рисунок с указанием места, где устроен тайник.
      В пляжной сумке Марии заверещал мобильник. С минуту она слушала телефон, затем, стрельнув в Кирилла насмешливым взглядом, ответила неизвестному абоненту:
     — Мы уже в Балаклаве. Сделаю всё в лучшем виде.
     Выключив телефон, пояснила:
     — Звонил Лёва, беспокоится, как мы доехали. Он приедет сюда минут через тридцать. Не бойтесь, он не ревнивый. У него к вам деловой разговор, и он хочет познакомить вас с одним человеком. Они будут ждать вас  вон в том кафе. А мне, к сожалению, на какое-то время надо уйти. 
       Мария махнула ручкой и решительно зашагала вдоль набережной. Куда и зачем направилась юная леди? Однако неожиданный поворот событий откладывал осуществление плана совершить прогулку к вершине одного из холмов, и осмотреть руины старинной крепости.
      В кафе, на которое ему указали, он расположился  в тенёчке на веранде с великолепным видом на бухту. Внезапно его внимание привлекла девушка, стоящая спиной к нему у парапета веранды. Он зажмурил глаза и потряс головой. Опять какое-то наваждение! Девушка поразительно походила на Катерину. Та же фигура и та же волна тёмных прямых волос, ниспадающая на чуть угловатые плечи. Будто призрак француженки приобрел материальные очертания на берегах залива, называемого в старину Бухтой призраков.
      — Катерина, — позвал он шёпотом.
      Словно услышав его, девушка обернулась. Она была старше его Катерины. Но лицо... Её лицо светилось каким-то внутренним светом, поражая своей красотой, от которой у него перехватило дыхание. Он снова зажмурил глаза и неожиданно для себя рассмеялся, подумав, что призраки исчезают, оставляя после себя реальность: пахнущий морем воздух и сверкающую под солнцем бухту, на фоне которой появилась прекрасная как Афродита женщина.
      Медленно, словно он видел это во сне, девушка подошла к Кириллу.
      — Так смеются очень счастливые люди, — сказала она.
      — Вы правы,— ответил он. — Никогда не испытывал столько счастья сразу, пока не приехал в этот город у моря.
      — Никогда раньше не были в Севастополе, — догадалась она и  потрясающе мило улыбнулась ему. — Наверное, с юных лет мечтали приехать сюда, зачитываясь рассказами Куприна и новеллами Паустовского о Севастопольском крае? Я тоже первый раз в Севастополе. Правда, совсем по другой причине. Но меня, как и вас, пленило  очарование этих мест.
     — Может, по чашечке кофе? — предложил Кирилл, не смея надеяться на свою удачу.
      — С условием, что сама оплачу свой завтрак,— рассмеялась она. — Меня зовут Ольгой, — и протянула ему ладошку.
      Во время завтрака, повинуясь нахлынувшим воспоминаниям, Кирилл стал рассказывать о своей юности, когда был студентом и влюбился в молодую француженку.
      — Катерина приехала в Москву к своему отчиму, который служил во французском посольстве. Познакомились мы случайно, встретившись в залах Пушкинского музея. Она хорошо говорила по-русски, так как изучала в Сорбонне славянские языки. Мы стали встречаться и вскоре поняли, что полюбили друг друга.
      — Чем же закончилась эта романтическая история?
      — Печально окончилась. Меня пригласили в Комитет государственной безопасности и предложили продолжить наши отношения с Катериной, информируя органы о делах ее отчима-дипломата. Я отказался, послав, куда надо, этих чекистов. Потом меня вызвали в райком комсомола и пригрозили отчислением из института. Но я продолжал видеться с Катериной, не рассказывая ей о своих неприятностях. Меня исключили из комсомола и вышибли из института. Только спустя несколько лет профессор архитектуры Ревякин добился, чтобы я мог продолжить учёбу.  Катерина  вернулась во Францию, но я долго не мог забыть её...  Лет десять назад мне случайно стало известно, что она погибла в автокатастрофе, по дороге из Парижа в Марсель. Понимаете, мы с ней мечтали когда-нибудь вместе приехать сюда...    
      В ответ Ольга рассказала ему о себе: что она из Одессы, историк по образованию, но по специальности не работает, так как вынуждена трудиться в крупной торговой фирме, чтобы иметь достаточно средств на содержание престарелых родителей.
      — У отца хорошая пенсия, — вздыхая, сказала она, — но он давно и серьёзно болен. Для поддержания жизни ему требуются дорогие лекарства и не менее дорогие медицинские процедуры. В июле 1942 года отец, будучи подростком, находился среди последних защитников Севастополя на пятачке земли около  Херсонесского маяка. Недавно отец попросил  меня  побывать в  Севастополе  и  привезти ему с  мыса  у маяка горстку земли как память о погибших товарищах...

      Когда они уже допивали кофе, появился  Лёва — спортивного вида супруг Марии  и торопливо, на одном дыхании, выпалил:
      — Прошу прощения, Кирилл Петрович, но у нас  к вам конфиденциальное дело. Минут десять-пятнадцать, и вы сможете продолжить разговор с вашей спутницей.
      Ольга ушла прогуляться по набережной, пообещав вернуться, а Лёва подозвал к столу невысокого, солидного  вида мужчину.
      — Сотрудник Министерства внутренних дел, подполковник Сарычев, — представился он, усаживаясь за столик, и заявил: — У нас мало времени. Поэтому сразу к делу. Скажите, Кирилл Петрович, вы знаете этого человека? — он показал ему фотографию пожилого мужчины с красной бейсболкой на голове.
      — Один из дачников в доме, где я снял  жильё. Видел его  всего один раз, во время вечерних посиделок около дома.
  — Тогда, как вы можете объяснить, зачем этот дачник по фамилии Штенберг, пока вы гуляли по город проник в вашу комнату?
      Кириллу вспомнился исчезнувший из сумки конверт. Делать нечего, придётся всё рассказать без утайки...

      Выслушав рассказ Кирилла, Сарычев попросил:
      — Попробуйте повторить, что было изображено на рисунке, который у вас пропал.
      — Легко. У меня хорошая память на чертежи и карты...

      Сарычев передал Лёве карандашный набросок Кирилла:
      — Действуйте, капитан. Штенберг пойдёт к развалинам крепости. Не упустите его. Нам нужен момент истины, когда он вынет содержимое тайника.
      — Катерина думала, что в тайнике какие-то древние ценности, спрятанные одним из её предков — офицером французской армии во времена Крымской компании девятнадцатого столетия, —  сообщил Кирилл после ухода Лёвы.
      — Вероятно, это действительно так.   Штенберг — рецидивист, торговец антиквариатом тёмного происхождения. Давно присматриваем за ним, но взять его с поличным не удавалось.   
      — Но как он узнал обо мне и рисунке давно умершей французской девушки?
      — Спросим Штенберга, когда арестуем его, — ответил Сарычев и поднялся, давая понять, что их разговор закончен.

      Вечером бородатый художник Борис организовал для проживающих в «ковчеге» дачников сабантуй под открытым небом. Кирилл  с Ольгой подошли, когда вечеринка была в самом разгаре.
      Было много вина и шумных застольных бесед. Наверное, Кирилл тогда выпил лишнего. Отойдя в сторону, они с Ольгой, словно подростки, украдкой поцеловались, прячась в кустах сирени. А потом долго сидели у моря на тёплых прибрежных камнях. Он уснул, положив голову ей на колени.

      Проснувшись от бьющих в глаза солнечных лучиков, Кирилл обнаружил себя на тахте у окна своей дачной терраски. Тут же вспомнил,  как Ольга ночью укладывала его, прикрывая пледом...   И её слова, что утром она уплывает в Одессу!  Он бросился к берегу, уговорил припозднившегося рыбака переправить его на другую сторону бухты.  В порту он узнал, что теплоход в Одессу уже отошёл от причала.
      Вот и всё! Вряд ли они когда-нибудь ещё свидятся. Такую женщину можно встретить только однажды. Полюбить, чтобы затем расстаться и никогда уже её не увидеть. Встретиться и разойтись, как расходятся в море встречные корабли...

      Возвращаясь на Северную сторону пассажирским катером, он бездумно всматривался в морскую даль. Заканчивается его пребывание в Севастополе. Завтра он улетит в Москву.
     Вернувшись в «ковчег», он нашёл на террасе не замеченную утром записку с телефоном и адресом Ольги в Одессе.



         Июнь 2012 г.