Художник, рисующий Христа

Ал Захаров
Я закурил. Картина почти закончена, остались незначительные штрихи. Христос висел на кресте, а вокруг стояли полицейские. Один из них целился из автомата в Его грудь, другие уже снимали с крестов двух разбойников, застреленных ранее. Мария, Мать Иисуса, Саломия, Иоанн и еще несколько женщин, одетых кто в платья, кто в джинсы и блузки, плакали. В небе виднелись пролетающие вертолеты.
Заказчик картины был изображен справа. Деловой человек в строгом костюме с металлическим отливом стоял на коленях, рядом с ним на цветастых ковриках стояли его жена, любовница и двое детей. Жена, которая нравилась мне куда больше, чем любовница в короткой юбке и со внешностью порнозвезды, готова была перекреститься – странный жест, казалось бы, но слово заказчика, слово человека, у которого эта картина будет висеть в коллекции, - закон. Хотел он, чтобы я нарисовал его любовницу – фотография ее, разорванная, валялась в мусорном ведре за ненадобностью более, - я сделал. Хотел он, чтобы я представил полицейских в мерзопакостном виде – вот они, ухмыляющиеся, наглые рожи, отвратительные в самом своем существе. Слово заказчика – закон.
В углу комнаты под тканью – незаконченная картина «Избиения младенцев в Вифлееме». Фашисты на мотоциклах приезжают в деревню, обычную русскую деревню, и начинают вытаскивать из изб мальчиков и приставлять им к затылку пистолет. Женщины плачут, мужчины пытаются защитить, всё напрасно. Неизменен лишь Христос, Которого я не могу не изобразить на картине – Младенец, увозимый на грузовике, смотрит назад, на покидаемый Им Вифлеем.
Вчера унесли «Прощение блудницы». Почему-то мне лучше всего удаются проститутки. Конечно, падшую женщину никак благочестиво не назовешь, и страшное слово «блудница» в наше время скорее напоминает о заблудившейся в пространстве женщине, чем о проститутке. Мне за нее хорошо заплатили. Заказчик просил вместо абстрактной блудницы нарисовать его «гражданскую жену» - мол, ее Ты, Христос, и прощаешь. Я не стал напоминать заказчику продолжение слов Иисуса – «Иди, и впредь не греши». Ну да ладно.
Я рисую Христа с 15 лет. На каждой картине, которая вышла из-под моей кисти, есть Христос – Младенец ли, Распятый ли, в небе ли, - Он везде есть. И я рисую Его не в античных одеждах, его окружение – не в тогах и не в мантиях, нет. Я беру пример с художников Ренессанса, которые изображали Христа в современной им обстановке, в их времени: если это Вифлеем или Назарет, то это голландская деревушка; если это захватчики-римляне, то это испанцы; если это воины, то в рыцарских доспехах. Подвиг Христа вне времени, жизнь Иисуса вне рамок истории. Она пронзает время, и Христос и вчера, и сегодня, и вовек тот же, а значит и события, происходившие с Ним, актуальны сейчас.
Посмотрите картины Питера Брейгеля Старшего. Заметьте, какие одежды на полотнах «Христос, несущий Крест» и «Избиение младенцев» (кстати, я был вдохновлен именно этим шедевром, когда рисовал свой – да, я скромен). Взгляните на холсты Лукаса Кранаха Старшего – «Распятие с Альбрехтом Бранденбургским» и портрет этого кардинала в образе святого Иеронима. Что скажете, православные? Если я нарисую сейчас, скажем, какого-нибудь епископа в образе… ну, допустим, того святого, имя которого он носит, как это воспримет его паства? А если я расположу Патриарха у Распятия? Я как-то спросил об этом прямо у одного православного, наверно, он был из радикально настроенных, потому что, посмотрев картины, отшатнулся и готов был проклясть меня за то, что я его якобы искушаю такими образами.
Босха помнят только по его триптихам – тоже, надо сказать, очень актуальные образы. Но у него есть и Распятие с донатором, у него есть и «Ecce Homo», где почти что закрасили донаторов…
Ну и конечно, шедевр шедевров – Беноццо Гоццолли «Шествие волхвов». А кто там волхвы?.. Уж не простые волшебники или звездочеты, а князья его времени. И самого себя он не постеснялся изобразить в толпе шествующих.
Альбрехт Дюрер тоже был весьма непрост. Он, не мудрствуя лукаво, нарисовал самого себя в образе Христа (портрет 1500 года, так и называется).
Мода у них такая была – рисовать заказчиков у Распятия или при оплакивании Христа. Почитайте хоть в Википедии для разнообразия о портрете итальянского ренессанса.
Возьмите картины XV – XVI веков, итальянский или северный ренессанс, и вы увидите, православные, такое… что вам и в голову бы не пришло переносить на нашу действительность. Кого винить? Мазаччо с его «Троицей», где стоят донаторы (заказчики)? Вспомните еще Пинтуриккьо «Воскресение», где воскресшего Христа видит не кто-нибудь, а сам Папа римский! Да мало ли рисовали мадонн, где Младенец Христос благосклонно взирает на донатора, а то и благословляет его! Да что там говорить, если донаторов изображали на алтарях вместе со святыми и ангелами!..
Я потушил сигарету. Сам кричу – вспомните, вспомните, и сам же вспомнил недавний скандал, когда на фреске среди встречающих Христа в Иерусалиме изобразили местного мэра или кого-то там. И как потом заклевали строителей и художников. Глупцы! Это традиция эпохи Возрождения, ничего вы не понимаете! Хочет донатор встречать Христа – пусть встречает.  Рисовали ж на иконах Екатерину (или Елизавету? Вот память!). Да и Петра тоже вроде бы… Надо уточнить.
Меня тоже клевали глупцы. Меня тоже поносили, чуть ли рвали картины. Да чем хуже я западных художников? Когда статую Христа в джинсах установили где-то в Англии, народ наш завопил – кощунники!.. А вы думаете, Христос, придя сейчас, не надел бы джинсы? Не голый же Он разгуливал по Иерусалиму. Он носил ту же одежду, что носили люди в то время, одевался по местной «моде», а вы отказываете ему в джинсах… Не знаете вы, что Христос вне времени, что все события можно перенести на нашу реальность, в наше время. Современные художники боятся переносить…
А я перенес, а я почти не боюсь! А я рисую Христа именно так, как должно. Я много спорил с этими упрямцами – православными, они утверждают, что Христос может быть только на иконах. Как бы не так! Тогда раздирайте полотно А. Иванова «Явление Христа народу», уберите В. Поленова из Русского музея с его «Христом и грешницей»! И вырвите все иллюстрации Г. Доре из Библии. Чего мелочиться?
Но я знаю их аргументы. Я плотнее задвигаю шторы. Мало ли кто увидит в подзорную трубу, что я рисую, налетят, как воронье, растащат, разворуют. Вон что натворили на выставке «Осторожно, религия!». Ну была там пара-тройка дурацких инсталляций. Ну попросили бы по-хорошему – снимите, будьте любезны. Православные ж в конце концов, добрые должны быть. Зачем же ломать-то?..
Сотни раз я задавал им вопрос – почему я тоже, как и Босх, как и другие ренессансные художники, не могу нарисовать – вот этого конкретного Ивана Ивановича на коленях у Распятия? Вот чем это плохо? Почему я не могу поступиться своей гордостью и не повторить шедевры Возрождения? Христос же это не бренд и не торговая марка, принадлежащая исключительно христианству? Или нет? Почему на Западе это можно, а у нас, видите ли, консерватизм, восточная традиция, византийские корни и т.п.? Почему мы так любим кивать в сторону католиков или протестантов, которые так легко и свободно рисуют Христа в современной одежде, в современной обстановке?
Ну давайте, я устрою мозговой штурм образами. Одежды современные, обстановка нынешняя.
Приношение магов-волхвов. Ну что там – золото, ладан, смирна? Может, слитки, доллары и одеколон? А волхвы – во что одеты? Местные эзотерики или ученые в белых халатах? Христос лежит в кормушке для скота на заброшенной ферме.
Кана Галилейская. Свадьба какого-нибудь бедного студента и студентки. Лимузина у них нет, друзей – пол-общежития. Тамада в дешевом ресторане растерян – вина-то нет, а веселье в самом разгаре, еще бы добавить. Христос, как посаженный гость, претворяет воду в вино. Здорово, а? Нет, Христос не будет студентом, Он будет добропорядочным человеком среднего класса – плотник как никак. Одежду продумаю – может быть, рабочая роба, все-таки первое чудо. А может быть, праздничный костюм – все-таки свадьба.
И так далее и тому подобное… Продлите сами этот ряд в рамках своей фантазии, как бы выглядели евангельские события сегодня, и представьте такую картину в музее.
Что вспоминается из моего опыта: один из заказчиков просил меня нарисовать Вход Господень в Иерусалим, как вход в его город… какой-то провинциальный городишко. И Христос должен был въехать на новенькой «Оке», и среди жителей на первом плане, разумеется, должен был стоять сам заказчик с веточкой вербы.
Был другой заказчик, который хотел сидеть на горе Елеон и слушать Христа. Еще один – хотя бы прислуживать на Тайной вечере. У Тинторетто – Христа и учеников обслуживает куча слуг (картина 1592 – 1594 годов, если будете смотреть), никаких тайн, а я что, хуже?
Я вновь берусь за кисть. Надо закончить очередную картину. У меня много заказов, я не жалуюсь. Я довольно известен в узких кругах поклонников современной религиозной живописи. И я твердо знаю, что я не уступаю никому из нынешних художников.
Я не хуже их, это я точно знаю. Посему я буду продолжать то дело, которое я начал. В идеях недостатка нет, как и сомнений в том, что я делаю. Христос должен быть актуален для каждого времени, для каждой эпохи. Разве не так?