Я не знаю, сколько уже длится эта ночь !
Даже не уверена, что это самая настоящая ночь, так … непроглядная темень. Солнце осталось в прошлом – ярко-желтое, с белыми пятнами по краям. Я точно не знаю, но, по крайней мере, так всегда мне говорили
Мы шли с сэром Галахадом по дороге. Дорога была и не дорога, так… влажный нескончаемый туннель. Я шла, как идут все женщины нашего рода, тихо, не издавая звука. Я знала, что у некоторых есть шанс дойти, хотя туннель еще никогда не заканчивался, по крайней мере, при моей памяти
Сэра Галахада я узнала тогда, когда почти вся моя одежда выцвела и провонялась плесенью. Все встречные до этих пор хотели куда-то отправить меня, как-то устроить судьбу, но я никому ничего не говорила о себе и старалась вовремя исчезнуть. Так было правильно, по моему мнению
Он просто взял меня за руку и повел вперед. Иногда он находил спички, и при слабом кратковременном свечении мы видели отблески воды на стенах. Это означало, что там шел дождь, и мы прилипали к каплям, словно улитки. Тогда он рассказывал, что успевал на миг рассмотреть мое лицо. Я уже и не помню, какая была раньше. Наверно, с бледными глазами на бледном лице, дурнушка, тут все такие… Я слыхала это множество раз, тысячи, сотни тысяч раз, сложно было не запомнить, хотя вообще-то память у меня не слишком хорошая, дырявая, вообще-то, никудышная память
Иногда я спала и видела дождь. И наверно, видела свою жизнь - другую, в которой все было не так, как нынче, но некому было окликнуть, некому напомнить, пустая дорога, пустые существа. Назад… Назад… Проносилось в голове, и я думала, что дорога обратно еще была открыта, — по крайней мере, так мне казалось
- Как тебя зовут ? – спросил когда-то сэр Галахад
- Я не помню, - сказала я
- Сука, - сказал он, - все такие.
Мы странно сплелись, в полутьме и бредовом бормотании, что я, что он. Как будто день и ночь пропали на свете, а вместо них стояли вечные сумерки и мы шныряли в этих сумерках. Он шлепал босыми пятками по земле, мой спаситель, он проводил руками по стенам и указывал на влажную поверхность. А потом к привычному запаху сырости подмешалась горечь, и я почувствовала, как бок мой искажается болью, и я уже не могу быстро идти, я прощупывала - ранка была крохотная. Я старалась забыть об этом, как забыла о всем, что было раньше. Ничего уже не было. Я спала в кучах старой листвы, он осторожно вычесывал мусор из моих волос, повторяя, что раз больше ничего нет, так хоть это надо беречь, а не валяться неприбранной в сырых листьях
Сэр Галахад рассказывал красивые сказки на своем языке. Я вспоминала, что когда–то была зима, и лето, и небо, и дождь, и реки, и дома. Когда-то давно, до последней войны. А сейчас остались только мы. Может, мы просто заблудились, не туда вошли, не вернулись. Молчи ! Сколько раз повторяла себе — не говори, никогда ничего не говори – сука!
- Что будет дальше ? – спросила я один раз
- В каком смысле ?
- Мы дойдем ?
- Куда ? – спросил сэр Галахад. Я слышала, как он наклонился вниз и начал шарить ладонью по земле в поисках спичек
- Отсюда
- Брось, - громко сказал он, - мы никуда не дойдем ! Это все неправда, ты веришь кому попало. Они врут. Никто никуда еще не доходил ! Мы просто идем, чтобы не возвращаться туда ! Мы просто идем !
Я знаю. Там война, здесь ее нет! Что в этом такое ? Кто уже помнил об этом ? Кто позвал нас в эту влажную пасть , где уже ничего не слышно, ничего не видно. Линия фронта тяжело смещалась вглубь старого мира, но что нам до этого ?
Когда влага закончилась, мы обессиленные лежали под холодной стеной, и я видела во сне, как туннель становился шире и свет струился из землистых наплывов. Пространство наполнилось водой, и я сама разворачивалась в изумрудной теплой толще и плыла вдоль наклонной плоскости вверх, едва касаясь ее грудными плавниками
Почувствовав его губы на своих, я вспомнила о поцелуях – как нежно тебя касаются, будто ветер подул прямо со стороны неба. Но он наваливался на меня с единственной целью – выпить влагу моего рта.
Я отскочила, а из угла раздалось его громкое и злобное шипение – я знала, не так сильно он хотел жить, как этот голос, который мы все слышали, - мы дойдем ! Мы дойдем !
- Уходи, уходи, сука !
- Меня зовут Мария !
Это было единственное женское имя, которое я помнила все эти годы, десятки, тысячи лет… Оно чаще всего встречалось в рассказах. Только благодаря им я еще жива. Но скорей всего, это чужое имя, и все только совпадение. Мы ничтожные существа, суки, прожившие мелкую свою жизнь только ради заключительной фразы, которую в последний момент кто-то нашептывает нам, чтобы мы забыли всю предшествующую ей пустую болтовню
Я бы убежала. Если бы рядом был лес, или река, или что-нибудь из той прошлой жизни, но ничего не осталось. Это наша реальность. Мы еще можем идти. И рвань на плечах — ничего, бывало и хуже; и запах этот, насквозь больной запах человеческого безумия — это все можно было пережить. Мой спаситель, мой единственный спаситель, я устала прятаться и не помнить, не знать, не видеть, не жить и не умирать, так устала, что боль подошла к самым глазам, небо забило горло, ни вдохнуть, ни выдохнуть, словно туннель начал сужаться, как постепенно сужается наше время, превращаясь в плотный сверток. Наверно, мы это чувствуем и поэтому так торопимся !
Нас, конечно же, не выпустят из него, это совершенно ясно, и иногда мне кажется, что мы подходим к самому краю, за которым нас ждет неведомое и начнется новый день, день первый, первый после мрака и пустоты
- Может, нам развернуться и идти в другую сторону ? – спрашиваю я
- Зачем ?
Правда, зачем? Что ж, я всегда знала об этом…