План отрыва созрел внезапно. Геннадий и сам не ожидал от себя такой прыти. Поднявшись по ступенькам крыльца административного здания, он обратился к охраннику:
- С кем можно по поводу аренды торгового места поговорить?
- Вам в пятый кабинет пройти следует, - безразлично произнес тот. – Паспорт, пожалуйста.
Предъявив паспорт и дождавшись, когда секьюрити закончит записывать в специальном журнале его данные, Чернов прошел в указанном направлении. Несмотря на раннее утро, коридор был уже полон. Все, в основном, стояли в нужный ему кабинет. Похоже, желающих заняться сегодня торговлей набралось немало. Впрочем, занимать очередь он и не собирался. Ему было все равно куда идти, главное, чтоб окна помещения выходили на противоположную от входа в здание сторону, где его ожидал выставленный кем-то хвост. Хотя, кем именно он мог быть выставлен, догадаться было несложно. Кроме начальника местного ОВД, вряд ли б на это кто-то решился. Вопрос только, по собственной инициативе он это сделал, или его кто-то об этом настойчиво попросил?
« Сдается, что попросили » , - пришел к неутешительному выводу Геннадий.
В конце коридора, женщина в синем халате, шваброй в руках и наполненным водою ведром, открывала какую-то дверь, собираясь там провести уборку. Не раздумывая, он проследовал за ней.
- Мужчина вам кого? – не поняла женщина, увидев незваного гостя. – Здесь еще никого нет.
- Знаю , - не стал спорить он с ней. – Мне документы должны были оставить.
Кабинет был небольшой, на одного человека. Причем, судя по старой мебели, должность хозяина была невелика. Стол, стул, небольшого размера платяной шкаф, вот и вся обстановка.
- Вот, Алексей Николаевич приедет, пусть сам вам ваши бумаги и отдает, - продолжила возмущаться уборщица. – Я вам ничего искать не собираюсь.
- Да, не надо ничего искать, - бесцеремонно произнес Геннадий, быстро направляясь к окну. – Он их в красной папке оставил.
- Выйдите из кабинета!! – резко повысила голос женщина. – А-то, я охранника позову!
Повернув ручку стеклопакета, Чернов взобрался на подоконник и выпрыгнул в открытое окно.
- А ну вернись, кому сказала! – услышал он позади себя нервный окрик.
Отвечать, что-то не было ни времени, ни желания. Нужно было, как можно быстрее, убираться отсюда, пока уборщица и впрямь охрану не позвала.
- Вот, пожалуй, и все, - обреченно опустил голову бизнесмен. – Мне нечего больше добавить.
То, что он им рассказал, не удивило Сергея. Что-то подобное он и ожидал услышать. Предприниматель просто попал под каток безжалостных вымогателей в погонах. Сначала ему угрожали, пытаясь заставить переписать на подставных лиц часть собственного бизнеса, затем измучили проверками, ну а когда и это не помогло, решили сфабриковать дело и полностью его разорить. Чтоб другим неповадно было, с представителями закона спорить!
- Знаете, - скептически заметил тот. - Даже если меня отсюда выпустят, то вряд ли, моя жизнь будет как прежде. Фирма разорена, товара, наверное, уже нет, банку по кредиту кучу денег должен…
- Насчет товара, может, не так уж все и плохо, - пожалела его Лена. – Попытаемся разыскать его, или хотя бы то, что от него осталось…
- Не знаю, удастся ли вам это, но все равно , спасибо. Обидно, столько лет жизни зря потерять. Я ж свой бизнес с нуля создавал, во многом приходилось себе отказывать. А теперь, когда все вроде бы получаться стало, и обороты выросли, и партнеры надежные появились, все в один миг взяло и рухнуло. Попробуй, пройди этот путь заново…
Разговор происходил в следственном кабинете «Крестов». Под них в изоляторе было выделено целое крыло: проходная, широкий коридор, и по бокам двери с квадратными окнами для наблюдения за происходящим. Казалось, что время здесь останавливалось или заметно замедляло ход. Обшитые фанерой стены, деревянные с металлическими ножками столы и стулья, прочно привинченные к полу, амбразура зарешеченного окна и толстые стены, надежно оберегающие содержащихся здесь граждан от мирской суеты, происходящей на улице, только усиливали это впечатление.
Год назад, здесь же, Сергей встретил Алексея, сына соседки по Заозерску, Любы. Она сама написала ему, что Лешку этапировали для проведения следственных действий в Санкт-Петербург.
«Ты уж навести его там, пожалуйста,» - просила она его в том письме. – «Если надо, купи, что он попросит. Деньги я тебе потом вышлю. Вы ж друг другу не чужие все-таки, считай, как братья росли…»
Отказать в такой просьбе он не мог. Её сын , действительно, не был ему чужим, хоть и не виделись они более тринадцати лет. Пока, Снегирев учился в военном училище и воевал в Чечне, сосед по коммунальной квартире успел отслужить в армии, перебраться в Питер, и сесть. Типичная биография девяностых, для провинциальных парней, поддавшихся бандитской романтике. В погоне за большими деньгами и роскошной жизнью, они сами не замечали того, как становились разменной монетой в кровавых играх преступных авторитетов. Изо дня в день, занимаясь, по их указаниям, рэкетом, вымогательством и убийствами, еще вчера , тихие и добрые юноши, быстро превращались в зверей, одержимых лишь жаждой наживы и окончательно позабывших общепринятые ценности человеческого бытья. Да и само общество за эти годы тоже сильно изменилось. Жить честно и по закону было уже не прилично, а честный, порядочный человек становился изгоем, неудачником и лохом. Мерилом успеха становилось количество заработанного бабла, толстая золотая цепура на шее, с «гайками» на пальцах, импортная машина, желательно внедорожник или немецкий «Мерин», малиновый пиджак, и то, с какой девушкой ты ходишь в кабак. При этом, наличие мозгов у спутницы было делом необязательным. Главное, чтоб ноги росли от ушей, а талия, грудь и бедра укладывались в выдуманный кем-то стандарт – девяносто, шестьдесят, девяносто.
- Знаешь, - признался тогда Алексей. – Иногда, я ловлю себя на мысли, что даже доволен, что меня посадили. Если б не сел, то наверняка догнивал бы, сейчас, в могиле или наспех вырытой кем-то яме, в лесу, подальше от людей и дорог. Бесконечно, такая жизнь продолжаться не могла . Мы просто обезумели все от денег! Не понимали, чего творим…
- А теперь понял?
- Теперь да, на зоне времени для этого достаточно имеется. Да, и срок у меня немаленький, шесть отсидел, девять осталось, и то, если по очередному эпизоду еще не добавят.
- И как там, тяжело? – осведомился Сергей. Ему было жаль своего бывшего друга. Пятнадцать лет, действительно, срок немаленький, немногие доживают до конца отсидки.
- Попадешь, узнаешь, - не стал распространяться тот. – Одно в этой жизни и держит – мать. Если б не она, давно на себя руки наложил. Ждет не дождется, когда меня на свободу выпустят, внуков хочет иметь. Только кому я в сорок лет, с таким прошлым, нужен буду? Не одна баба замуж выйти не согласиться, не то, что детей родить…
- Ну, зачем ты так? Может, образуется все.
- Ага, как же! Сам-то ты в это веришь? Я, лично, не очень. Ты, кстати, за смерть своих родителей поквитался?
Вопрос прозвучал неожиданно, явно, с каким-то подтекстом. Похоже, что ему что-то было известно, чего не мог выяснить долгие годы Сергей.