За время службы в ВМФ я столкнулся плотно с патрулём два раза. Первый раз – во Владивостоке. Во Владике. Отслужил я месяца три (а призван я был в июне, после защиты диплома в Архитектурном техникуме). И дали мне задание. Почётное. Встречать на железнодорожной платформе «Вторая речка» новобранцев. Электрички прибывали из аэропорта (я попал во Владик тем же путём). На платформу вываливалась толпа молодняка с сумками, полными домашних пирожков, и копчёной колбасы в сопровождении офицера. Сухопутного или морского. И я их должен был довести до городского сборного пункта. Где их (новобранцев) мыли в бане, лишали домашних продуктов и отправляли в «главный экипаж». То есть в ту часть, где служил и я. Оттуда их впоследствии, после курса «молодого бойца» и принятия присяги, распределяли по частям и кораблям. Вот так я с раннего утра и до позднего вечера, с двумя красными флажками (это на случай перевода отряда новобранцев через дорогу) шлялся по городу. Электрички ходили редко, и я имел много свободного времени. И я гулял. Транспорт был бесплатным. Обеды в городских столовых – недорогими. Посещал я кинотеатры. Ходил по книжным магазинам, покупал книги, и даже посылал их бандеролями домой в Москву. Знакомился с девушками, как же без этого? Даже имел из-за них некоторые приключения. Но сейчас не об этом. Так вот. Сидел я как-то на платформе, а следующая электричка из аэропорта должна была прибыть часа через четыре. И решил я махнуть в центр Владика. Прогуляться. Приехал на вокзал. Пошёл по переулкам. И наткнулся на кинотеатр. Зашёл в него, взял билет на «Кавказскую пленницу». А после просмотра фильма дёрнуло меня выйти на центральную улицу – проспект Ленина. Нынче – Светланскую. Тут-то и взял меня под белы рученьки патруль. «Откуда, куда, зачем?» Я стал что-то мямлить про новобранцев с электрички, показывать флажки. Строгий морской офицер взял у меня военный билет и передал его матросу с патрульной повязкой. «Отведи его в комендатуру» - скомандовал он. И я поплёлся за матросом. Минут десять мы шли по проспекту. Потом патрульный матрос остановился, и спросил меня: «Ты где служишь?». Я ответил, что в Первом Флотском Экипаже. «Жалко мне тебя» - тихо сказал матрос (да будет жизнь его легка и счастлива). Вручил мне документ и сказал: «Беги!». И я рванул. Наугад. По какому-то кривому переулку, потом ещё по одному, потом по каким-то шпалам и рельсам я выбрался на вокзал. И приехал на платформу «Вторая речка», и встретил очередную партию новобранцев. Уф!
Случай второй. Севастополь. У меня – дембель. То есть день, когда меня должны списать с корабля на берег. Навсегда. На дворе – 27 июня. Севастополь в цветущих каштанах и акации. Небо синее, море – синее. Брюки на мне – чёрные. Форменка – синяя. Погоны с двумя блестящими жёлтыми полосками. На груди – значки всевозможных отличников, «За дальнее плавание», ромбик «технаря». Раннее утро. Старпом вызывает к себе. Фамилия у него была – Дурнев. Не любили мы его. Не за фамилию, а за характер, соответствующий фамилии. И вызвал он меня к себе с вещами. А вещей у меня было много. Дело в том, что в Югославии у меня была неплохая зарплата. Должность у меня была мичманская. Соответственно и зарплата. В югославских динарах за месяц выходило 7000. Для примера: джинсы (напомню – время было советское, и джинсы считались роскошью) стоили 3000 динар. Но я все деньги тратил на грампластинки. На всякие там «Queen», «Led Zeppelin» и прочее. А ещё я подрабатывал. Писал картины. Маслом. И продавал их местным югославским рабочим. И на эти деньги покупал одежду, керамику и прочее. То есть то, чего в Советском Союзе тогда купить было невозможно. И тот товар, что вышел за лимит моего официального заработка, я, при выходе из Тивата, зашил в потолок в столовой. А по прибытии в Севастополь достал оттуда. И распихал по сумкам и чемоданам. Так вот. Вызвал меня старпом Дурнев и говорит: «Ну, что, уходишь от нас?». «Да» - говорю. «Что ж, - отвечает он, а смотрит так хитро, - открывай чемодан». Только я взялся за молнию на чемодане, как он мне: «Да ладно, не надо. У тебя какое звание? Старшина второй статьи? А хочешь быть первой? Сейчас сделаю приказ». А я, дурак, говорю: «Нет, спасибо». Уж очень хотелось побыстрей на волю, домой. А тут – жди приказа, перешивай погоны. «Ну, как знаешь. Иди» - вручая документы, сказал мне старпом и пожал руку. Хороший оказался мужик. Не смотря на фамилию. И вот спускаюсь я на пирс. Всё как положено – под звуки «Прощания славянки». Еду счастливый такой на троллейбусе до вокзала. Покупаю билет до Москвы. До отхода поезда – сорок минут. Забыл отметить одну подробность. В армии и на флоте существует уставная причёска. Очень короткая стрижка. И усы – тоже короткие. А я не стригся месяца два-три. Ни Кэп, ни старпом на это не обращали никакого внимания. Мол – ну что с него возьмёшь? С дембеля, да ещё и начальника секретной части. Я и зарос.
И вот в таком виде стою я на платформе севастопольского вокзала, жду поезд. И тут, откуда ни возьмись, появилась…, простите, возник передо мной патруль. Настоящий, неподкупный, черноморский. «А ваши докуменьтики» - спрашивают. Вручаю. «А что за причёска у вас такая, неуставная?» - интересуется молоденький мичман. «Да я, вот, домой уже еду. Дембель я!» - отвечаю. А мичман-служака, пряча мои документы в карман, мне и говорит: «Идите постригитесь. А потом поедете домой». Метнулся я сгоряча по привокзальной площади в поисках парикмахерской. А их тут нет. А поезд уже подан, и до отхода – уже тридцать минут. Возвращаюсь на вокзал. И тут вижу: стоит у поезда мичман патрульный и держит мои документы в руке. «Это ваш поезд?» - спрашивает. «Мой» - отвечаю. «Держите документы, счастливого пути!». Мичман отдаёт мне честь и уходит. А я сажусь в вагон. Спектакль закончен. Занавес закрывается. Все счастливы. Да. Надо сказать, что в Москве я ещё три дня гулял в дембельской форме. Патруль московский ко мне даже не подходил, а смотрел с уважением, а может даже и с завистью. Уж очень красивая форма у военных моряков.