ХРИСТОС СО СВАСТИКОЙ НА РУКАВЕ
АНГИНА
Серёжа выглянул из-за края кресла и запульнул в Барсика тапочком. Тот громко мяукнул и отскочил в сторону. Раздался звонок.
«Вот гад», - подумал Серёжа и поднялся с пола, чтобы пойти открыть входную дверь.
Вместо Барсика тапочек попал в крепость из старых кубиков, коробочек и деревяшек, и
разворотил её левый край.
В зеркале полутёмного коридора отразилась слегка встрёпанная фигура пятиклассника в пижаме. Он болел ангиной уже шестой день, и завтра должен был идти в школу.
Открыв обитую кожей дверь, он увидел на лестничной площадке Инну Прокофьеву из их класса и растерянно отступил назад.
- Ты чего? – наконец спросил он.
Услышав звонок, он подумал, что это Чика с пятого этажа. Он обещал сегодня зайти. Было три часа, и уроки в школе уже давно закончились. В среду у них было пять уроков.
- Здравствуй, - сказала Инна, удивлённо посмотрев на его пижаму.
Дети в пижамах ей встречались только в книжках.
- Раиса Васильевна сказала мне передать тебе домашнее задание, - проговорила она, не переступая порога.
Она замещала звеньевую второго звена, у которой тоже была ангина.
- Сейчас, - пробормотал краснея Серёжа и скрылся из узкого коридора в комнату.
Забежав в спальню, он схватил со стула свои брюки и плюхнувшись на кровать, стал сидя натягивать их на себя. Это был самый быстрый способ.
Выскочив из спальни, он надеялся, что ни в коридоре, ни на лестнице уже никого нет. Но девочка стояла посреди комнаты, с любопытством осматриваясь вокруг. На полу было две крепости, сдвинутые кресла и перевёрнутые набок стулья.
- А чего ты здесь делаешь? – спросила она, увидев Серёжу в школьных брюках и рубашке навыпуск.
- Так просто, - буркнул он, подняв один стул. – Садись.
Он поднял с пола второй стул и пошёл проверить, закрыла ли она за собой дверь. Дверь оказалась открытой.
Когда он снова вошёл в комнату, Инна всё ещё стояла, положив на стул свой потрёпанный красный портфель с потускневшей застёжкой.
- Ты чего, в войну играешь, да? – спросила она.
- Нет, - сказал он. – Так просто.
- А с кем? – спросила она.
- Ни с кем, - сказал он. – Сама не видишь, что ли?
- А где твоя мама? На работе?
- Угу, - кивнул он.
- А моя не работает, - сказала она. – А что это у вас там? Магнитофон?
- Угу, - сказал он.
- Можно посмотреть?
- Ага, - сказал Серёжа, постепенно забывая свой позор с пижамой.
Эта пижама была какая-то девчачья – трикотажная и голубого цвета, а верх – белый с голубыми узорами. Папа привёз её из-за границы.
Поэтому он её стеснялся, сначала даже при Чике.
- А можно завести? – спросила Инна, подойдя поближе к серванту.
- Нет. Папа не разрешает, - смущённо сказал Серёжа.
- А ты умеешь? – спросила она.
Это была курносая девочка в школьной форме и с двумя тёмными косичками. Иногда за них дёргал Вовка Жуков, который сидел сзади.
Она была не очень красивая, и только её синие глаза иногда приводили Серёжу в замешательство своей внимательностью.
Она сидела с ним за одной партой, но он знал о ней только то, что она учится как все, и любит грызть сахар. И иногда смотрит на него, когда он отвечает , стоя у парты... словно ожидая невесть чего.
«Как все» означало – в основном на тройки и четвёрки.
Она жила в соседнем доме.
- Не-а, - мотнул он головой.
- Давай попробуем?
«Ты что, дура?» - хотел сказать он, но не стал.
Он всегда слушался родителей. Почти.
- Да ну тебя, - сказал он.
- У-уу, - протянула Инна Прокофьева и сказала:
- Давай я тебе покажу, что сегодня задали.
Она отодвинула стул и села, взяв с него свой портфель.
- Давай свой дневник, - сказала она, вытащив из портфеля учебники, дневник и тетрадки.
Тетради она засунула обратно в портфель.
- Сейчас, - сказал Серёжа и побрёл к своему столу возле книжного шкафа.
На столе лежала кверху обложкой книжка из «Библиотеки приключений» - «Плутония» и «Земля Санникова». Он дочитал её уже до половины, дойдя как раз до того места, где у них кончилась еда, и Папочкин собирался подстрелить гигантскую стрекозу или игуанодона.
- Пиши, - сказала Инна, и начала диктовать ему номера упражнений по русскому и задач и примеров по алгебре.
- А ты уже обедал? – спросила она, дойдя до истории.
История Древнего мира была у Серёжи любимым предметом, хотя получал он по ней одни тройки, потому что не умел рассказывать урок у доски.
- Нет, - мотнул он головой.
- А чем это у вас паxнет?
- А-а... Это не у нас. Наверно, из окна.
За окном был пасмурный зимний день. Из приоткрытой форточки за тюлевой занавеской струился свежий морозный воздух, опускаясь к подоконнику. В комнате было тепло и уютно. На балконных перилах за окном белел снег.
- А тебе мама оставляет обед? – спросила Инна Прокофьева.
- Ага.
- Пойдём, посмотрим? – предложила она.
- Я и так знаю, - пожал он плечами.
- Ну какой-то, - разочарованно сказала она. – Записывай.
Когда он записал в дневник все уроки, Инна начала складывать обратно в портфель свои вещи. Уронив на пол пенал, она присела и стала собирать карандаши, ручку и ластик. Точилки у неё не было. Её авторучка немного протекала, и от этого у неё были пальцы в чернилах.
- Ой, у вас тоже кошка, - обрадовалась она и поманила Барсика пальцем, сидя на корточках. – Кис-кис-кис. А как её зовут?
- Барсик,- сказал Серёжа. - «И чего пристала?» - подумал он.
Сегодня после уроков к нему должен был зайти Сашка Чекушин, по прозвищу Чика. Перед тем, как она пришла, Серёжа как раз примерялся, как будет стрелять со своей позиции из-за кресла возле дивана.
Он уже приготовил для себя кучу снарядов, состоящую из старых батареек, плюшевых игрушек, прочей игрушечной рухляди и тапочек. Такая же куча лежала и за креслом возле серванта, только немного поменьше. По своему опыту он знал, что Чика всё равно будет торговаться.
- Барсик, Барсик, - воскликнула Инна и побежала вслед за ним на кухню.
- Ой, она царапается! – вскрикнула она оттуда.
Из приоткрытой стеклянной двери проскользнул рыжий Барсик и направился в спальню. Серёжа встал со стула и пошёл на кухню посмотреть, что случилось. Инна стояла и полоскала под краном оцарапанный палец.
- Чего он у вас, бешеный, что ли, - пожаловалась она. – Наша кошка никогда не царапается.
- Надо полизать, - посоветовал он, недоумевая, когда же она уйдёт.
- Ага... знаю, - сказала Инна и полизала свой чёрнильный палец. – Меня в лагере научили. Так быстрее заживает.
На плите стояла сковородка с котлетами и старый тёмно-зелёный чайник.
- Слушай, Серёж, давай котлеты поедим? – сказала девочка в тёмно-коричневой форме с пионерским галстуком, вперив в него взор.
- А ты хочешь? – спросил он удивлённо.
- Угу, - кивнула она. – А то я ещё не обедала. У нас сегодня сбор отряда был.
- Надо сначала суп подогреть, - сказал Серёжа.
У него в холодильнике стояла большая кастрюля с рыбным супом.
- Нет, давай только котлеты съедим, - сказала она. – А то долго очень.
- Мама сказала без супа не есть. – произнёс он с сомнением.
- А ты скажи, что поел, - посоветовала она. – И всё.
Серёжа пожал плечами и взял спички, чтобы зажечь газ.
- Лучше холодные, - сказала Инна. – А где у вас хлеб?
Она оглянулась на широкий белый буфет.
- Тут, - сказал он и достал отрезанный батон за тринадцать.
- Что это за ящик? – поинтересовалась Инна, посмотрев на белую хлебницу.
- Хлебница, - сказал он.
- А, - сказала она, и взяв отрезанный Серёжей кусок хлеба, положила на него котлету. – А горчица у вас есть?
- Ага. – сказал он, показав на стол.
Инна деловито помазала котлету горчицей и сказала:
- Пошли?
Серёжа кивнул и поплёлся со своим бутербродом за ней в комнату. После ангины он ещё чувствовал небольшую слабость.
Барсик опять нахально развалился впритык к Сашкиной крепости, столкнув с неё крышу из больших детских книжек.
«Вот гад», - подумал Серёжа.
- Вкусная, - сказала Инна Прокофьева, положив бутерброд на скатерть. – А у вас телевизор работает? Сейчас мультики будут, по второй программе.
- Во сколько? – спросил он.
- В четыре пятнадцать.
- Это ещё долго... – протянул он.
- Всего пятнадцать минут, - сказала Инна просительным тоном. – Может, хорошие покажут.
Серёжа стал от нечего делать есть котлету. Есть ему не очень хотелось, потому что он съел за чтением четыре куска хлеба с клюквенным вареньем. А котлеты он вообще не уважал, особенно мамины. В них всегда были какие-то жилки и волоконца от мяса. Он больше любил магазинные.
Инна села на стул и уставилась на его поломанную крепость.
- А ты правда один играешь? – спросила она с набитым ртом.
- Не... с Сашкой, - сказал Серёжа.
- С Голубевым?
- Нет. Из нашего дома.
- А это у вас дома, да? – спросила она, насмешливо улыбнувшись.
- Крепости, - буркнул Серёжа.
- А что вы с ними делаете?
- Стреляем, - сказал он, пожав плечами и посмотрев в белое пасмурное окно.
- Чем? Пистолетами?
Серёжа усмехнулся про себя и и сказал, махнув ногой в сторону кучи снарядов:
- Нет... вон.
- Прямо кидаетесь в них?
- Угу. – подтвердил он.
- Можно попробовать?
- М-мм, - промямлил Серёжа в полном замешательстве.
Он даже остановился с недоеденной котлетой во рту.
Приняв это за знак согласия, Инна подошла к разрушенной крепости и встала, рассматривая её сверху с бутербродом в руке.
- Только надо сначала починить, - сказала она задумчиво.
Серёжа поплёлся в кухню принять таблетку аспирина. Норсульфазол ему уже больше был не нужен. Сегодня мама собиралась придти раньше с работы, чтобы пойти с ним в поликлинику. Зайдя на кухню, он заодно заправил рубашку в брюки.
Когда он вернулся, Инна сидела на корточках, аккуратно складывая крепость, как будто ей это задали на дом. Кусочек её бутерброда с котлетой лежал на скатерти рядом с его откусанной половиной.
- Брысь! – прикрикнул Серёжа на Барсика, наблюдавшего с кресла за действиями девочки с явно небескорыстным интересом.
- А теперь бросаться? – спросила Инна, любуясь на корточках своим произведением из кубиков, коробок и прочего сподручного материала.
- Угу, - буркнул Серёжа, садясь на стул и представляя себе, как придёт Чика и увидит, что он играет с какой-то девчонкой в домики.
- Вот этим? – спросила она, показав на кучу возле своего кресла.
- Угу.
- Ну покажи.
Серёжа нехотя пошёл к креслу, на котором сидел Барсик, тоже присел на корточки, взял из своей кучи маленький резиновый мячик и кинул в сторону её крепости так, чтобы не попасть. Ему не хотелось её зря ломать.
В то же мгновение ему в щёку попал старый плюшевый мишка. От неожиданности он сел на пол и заморгал.
- Не так, - сказал он, чуть потирая щёку. – Надо навесом.
- Ладно, - согласилась Инна и швырнула колесо от игрушечной машины.
Не попав в крепость, колесо ударилось об дверь и покатилось куда-то под диван. Рыжий Барсик всё ещё сидел в Серёжином кресле и облизывал лапы.
Серёжа спрятался за кресло и потянулся рукой к своей куче снарядов. Но она была слишком далеко, потому что он убрал заграждение из лежащего стула. Батарейка от фонаря врезалась в его крепость и разрушила её угол.
Барсик важно поднялся, спрыгнул с кресла и удалился в сторону прихожей.
Серёжа быстро вскочил, повалил на пол стул и бросил из-за него, что было под рукой. Это оказался папин тапочек. Тапочек смахнул с белой скатерти обе половинки недоеденных бутербродов и шмякнулся об сервант. Одна половинка котлеты с горчицей попала Инне в лицо возле уха.
Она пронзительно ойкнула и запустила в него тем же тапочком. Серёжа воспользовался тем, что Иннина крепость была не прикрыта стулом и метко разбил её второй этаж увесистым куском серо-бурмалинового пластилина.
Этот пластилин он нарочно смешивал, чтобы делать из него корабли с трюмами и прочую военную технику, а также человечков размером с косточку от кизила, и такой же формы.
Девочка в школьной форме подвинула приземистое кресло на четырёх коротких ножках и спрятавшись за ним, швырнула в его крепость тапочком со своей ноги. Тапочек врезался в книжную полку за Серёжиной спиной. Стекло зазвенело, но не разбилось.
- Ах так, - пробормотал он и пустил быструю серию снарядов в противника и его крепость.
Девочка взвизгнула и запульнула в него кубиком. Её красное лицо выглядывало из-за кресла.
Следующую серию ударов Серёжа обрушил на её крепость, не оставив в ней камня на камне.
- Ай, - вскрикнула она, увидев свой разгром, и бросилась в него вторым тапочком.
Тапочек попал в телефон на столике под книжной полкой и сбил трубку. Быстро поправив трубку, Серёжа обернулся и получил ещё одним тапочком по голове.
Он юркнул в укрытие за стул и ловко перекидал в девочку за креслом весь свой остаток боеприпасов. Она притаилась, как кошка, смотря на него синими глазами в тонкий зазор под приземистым креслом.
Запульнув последнюю батарейку, он услышал позади звон упавшей со стены на паркет медной тарелки. Пока он смотрел на тарелку, Инна проворно собрала разбросанные вблизи своего убежища снаряды и начала ответный обстрел. Она метила в его крепость, но никак не могла попасть, потому что надо было стрелять навесом. Но снаряды быстро кончились.
Закусив губу, она стала доставать из своих развалин кубики и книжки, и залепила Серёже кубиком в лоб. Улучив момент, он заехал по её протянутой руке какой-то катушкой.
Девочка снова взвизгнула, загребла остатки своей крепости и кинула их снизу вверх в Серёжу. Кубики посыпались на него дождём. Он разозлился и запустил в неё старой коробочкой из-под пудры.
Следующий его снаряд угодил в тюлевую занавеску и застрял в ней. Это был проволочный человечек из «Детского мира».
А ещё следующий – прямо Инне в лоб. Это был всё тот же старый резиновый мячик. Отскочив, он повалил статуэтку на серванте и укатился в угол под диван.
Инна снова попала в телефон, на этот раз батарейкой, а другая угодила в выглянувшего из тёмной прихожей Барсика. Дико взмяукнув, он стремглав мелькнул обратно в темноту.
Третья батарейка, квадратная, пролетела над Серёжиной головой и смачно врезалась в стену. Он спрятал голову за стул и потянулся за тапочком возле своей полуразвалившейся крепости.
У него за спиной наверху что-то звякнуло, и ему на голову упал осколок чёрной египетской вазочки с верхней книжной полки.
- Ой, - сказала испуганно Инна, вставая за креслом на колени, а с колен на ноги. – Что теперь тебе будет?
- А, ерунда, - сказал Серёжа, тоже поднимаясь из-за своего убежища и отряхиваясь.
У него на лбу набухала свежая шишка.
- Ну и рожа, - не удержался он, смотря на раскрасневшееся лицо девочки с полу-растрёпанной косичкой и расплываясь в улыбке.
Прозвучал звонок в дверь.
- Ой, кто это? – проговорила Инна, размазывая по щеке горчицу от котлеты и облизывая распухшую губу.
- Наверно, Чика, - пожал плечами Серёжа, посмотрев на часы на стене.
Мама обещала прийти часов в пять. Вообще-то он тоже надеялся, что это не она. Он пошёл открывать. По дороге у него немного закружилась голова.
- А, заходи. – пробубнил он из тёмного коридора.
Из открытой стеклянной двери степенно вышел рыжий Барсик, а за ним – стриженый под полубокс мальчишка Серёжиного возраста с острым носом.
Остановившись как вкопанный на пороге и поводив по сторонам головой, он уставился на девочку со съехавшим набок пионерским галстуком, размазанной по щеке горчицей и чуть припудренной левой косичкой.
Она стояла возле кресла у окна, чуть расставив ноги в трикотажных чулках и смотря на него с таким видом, будто ожидает невесть чего.
За окном был белый и пасмурный зимний день. С неба слетали редкие и жёсткие снежинки.
- А чего это вы здесь делаете? – наконец выговорил Чика.