Пантелей с юности страдал небольшими провалами в памяти, но с возрастом, он заметил, эти провалы становились все избирательнее и отчего-то закрывали от него больше хорошие стороны жизни, нежели будничные или те, о которых думать не принято.
Он долго готовился к отпуску, целый год откладывал деньги, а когда пришла пора выезжать, то случился очередной провал… и он вспомнил себя только когда уже вернулись. Жена уверила его, что все прошло неплохо, Пантелей много загорал, купался, ел фрукты и играл в пляжный волейбол. Это его успокоило, правда, было немного досадно, что ничего этого он не помнит, и, кроме загара, по большому счету, у него нет никаких неоспоримых доказательств.
Потом его послали в командировку в Германию, и вновь ему не повезло: он очнулся дома после поездки, шеф заверил его, что Пантелей провел деловые встречи на высоком уровне. Потом, правда, стали лезть волосы, но он уверил себя, что это, наверное, от шумных вечеринок, которые он проводил в Штутгарте.
Провалы учащались: со временем даже прелести супружеской жизни стали покрываться этим туманом, когда он ясно помнил, как открывал дверь спальни… а потом просыпался наутро в полном недоумении.
Странным было то, что повседневные заботы и всякого рода рутина вели себя обычным образом и не пропадали из его памяти, как то: работа, походы по магазинам, домашние дела, – все это отпечатывалось четко минута за минутой. Но стоило ему открыть бутылку пива и устроиться в кресле, чтобы посмотреть матч чемпионата мира, как внезапный удар молнии заставал его уже рядом с этим креслом, с похмельной головой и прекратившим вещание телевизором.
Поначалу его это просто расстраивало, но скоро он впал в настоящую меланхолию. И семейная жизнь его пошла под откос: только ссоры стали ее главным наполнителем, так как стоило жене улыбнуться и сделать движение рукой в его сторону… в общем, на этом вся романтика заканчивалась.
Пантелей решил повеситься. Он заготовил веревку, натер ее детским мылом… и отключился.
Вечером он лежал на подушке, а жена рядом гладила белье. Он вскочил, на его вопрос она ответила, что когда пришла, то застала странную картину: он раскачивался по залу, держась рукой за веревку, которая крепилась к крючку люстры.
"Ага, значит, повеситься – это уже из области бонусов, если такое начинает происходить" – изумленный, подумал Пантелей. И тут понял, что улыбающаяся жена никуда не пропадает. Для верности он подошел, обнял ее и стал целовать, свернул утюг, который упал ему на ногу… но сознание его не померкло.
С тех пор он видит только хорошее; а провалы охватили своими щупальцами только проходные, рутинные стороны его жизни.