God save McQueen

               
"Фэшн-журналистика - это еле-еле прикрытый маркетинговый трюк, улучшающий продажи".
                Ли Александр Мак Куинн

***
Вероятно, он знал нас лучше, чем мы знали его. Пришла наша очередь изучать его. Теперь уже как фигуру историческую. Величину постоянную в самой переменчивой на свете среде – мире моды. Пришло время вглядеться в его линию, короткую и четкую, меж двух неизменных теперь дат.
Художники трагической судьбы всегда более любимы потомками, чем баловни, почившие на лаврах, дожившие до глубоких седин почтенные мудрецы и патриархи. Словно мы не признаем за гениями права на счастье и мстительно отмечаем их нежизнеспособность в мире, заселенном нами, простыми смертными. Рассматриваем и смакуем их тяжелое детство, их невзгоды и дурные привычки, имея в виду все же некоторое над ними превосходство в науке выживать. Гений, рожденный в бедной семье, как он или Чаплин, или Модильяни, примиряют нас немного с тем, что сами мы не обладаем их даром, зато благополучны и хорошо воспитаны.
В нашем развивающемся обществе карьера талантливого подростка-подмастерья из портновской мастерской, достигшего за четверть века положения одной из самых ярких звезд, и, безусловно, самой трагической фигуры современной моды, может показаться и не столь привлекательной. Нас утомляет сама мысль о размеренном европейском летоисчислении. Нам, как и нашим африканским братьям, по душе взлеты скоропалительные, дарящие все и сразу. Например, карьера от армейского сержанта до президента страны и даже «последнего короля Шотландии», или из вело-курьера в главные редакторы весомого издания за пару лет.
Мы знаем или наслышаны о том, что он создавал для нас. Но совершенно не осведомлены о том, что он потреблял. «Ролс-Ройсы», «Гольфстримы», острова и караты – вот что составляет личность в нашем понимании. Вот что делает человека безусловно успешным в наших глазах. Вот что заставляет нас заворожено следить за его передвижениями в самых больших яхтах по самым порочным местам.
Мечтатель, он дарил нам наше будущее, как видел его сам. Он не просто украшал и облагораживал мир и существ, в нем проживающих. Он творил новый мир, населенный новым биологическим видом. Сверхлюдей. Людей-богов. Людей, перенявших способности парения  птиц, ускользающую грацию рыб, прозрачную легкость насекомых, отдавая своим созданиям во владение все недоступные для нас пока пространства: океаны и небеса. Передав нам это послание о совершенном мире, он закрыл портал, соединявший нас здесь, в мире несовершенном. Оставив поэтическое завещание, новую «Теогонию», свой зашифрованный текст о происхождении богов. Делая мифическое достижимым. Оставив в нашем материальном мире физическое подтверждение существования мира идеального. То единственное, что мы с удовольствием принимаем, не вникая в истоки и принципы, приведшие к появлению этих утилитарных, по нашему представлению, предметов. Таким образом, мы становимся худшими из потребителей диковин и чудес, которых оказываемся недостойны. Мы принимаем и примериваем только туфли, только жакеты и платья, не пытаясь разобраться в хитросплетениях рифм и музыкальных гармоний художника, их создавшего. Той удивительно стройной системы парадоксальных взглядов и мыслей, составляющих философскую ткань, сотканную им. Мы насыщаем желудок и нагружаем печень, но не питаем ни мозга, ни мышц, чтобы стать идеальными созданиями из его утопий. Низводим его наследие до поношенных тряпок и сбитых подметок, которые с легкостью заменим вещами из новых коллекций других одаренных художников, избравших для себя не вечность живописных холстов, а мимолетность моды. Их служение мы относим к «сфере обслуживания», не задаваясь вопросом, что творческие усилия и интеллектуальные затраты на создание предметов дизайна столь же велики и непонятны нам, простым смертным, которым они служат, как и затраты на произведения искусства, тщательно охраняемые в музеях.
Мы с легкостью необычайной высказываемся о произведениях дизайна, современной музыки, поэзии. Не забывая, однако, вставить, что «это наше личное мнение», приседая тем самым в нелепом реверансе перед собеседниками, уже косвенно признавая некомпетентность своего «имхо», но все же на нем настаивая. Мы просто и недвусмысленно обнажаем свое невежество, говоря, что не понимаем современного искусства. И не стыдимся этого, а напротив, бравируем, показно преклоняя колени перед пресловутой классикой, также имея весьма неглубокие знания о том, что же это такое. Чтобы понять, надо как минимум сделать попытку изучить, а на это у нас как всегда нет времени.
Мода на Западе давно признана искусством, со своими характеристиками, специалистами, искусствоведами и классификаторами. В музее «Метрополитан» с 80-х годов работает экспозиция, посвященная моде ХХ – ХХI веков. В Париже, напротив музея современного искусства «Токио Пале», в музее «Галери» постоянно проходят выставки, посвященные моде, как исторической, так и современной. Предметы дизайна выставлены в мировых музеях всей обитаемой Эйкумены. Мода – это портрет эпохи, тщательно прописанное гениальными наблюдателями полотно, наш аллегорический «Сад удовольствий», наше эпическое «Грехопадение». Ее стремительная изменчивость – тонкость деталей, рассказывающих о нас больше, чем посмеют повествовать самые отъявленные правдорубцы-писатели с Рублевки. Ее безмолвность – красноречивое свидетельство наших стремлений и вкусов. Ее кажущаяся легковесность – отражение нашей цивилизации и культуры в штрихах, недоступных для «высокого искусства». Она наполнена знаками и символами нашего времени и пространства. Это архитектура и лирика, музыка и театр, драма и комедия. Это наша «Книга Бытия», которую ведут талантливые летописцы. И особое место в ней занимают парадоксальные афоризмы творца нового мира - Александра МакКуинна.