Этот город застрял в межсезонье, Хочешь, я расскажу тебе сказку
Как рыба в сети - Про злую метель,
Стрелки все по нулям, Про тропический зной,
И ни больше, ни меньше. Про полярную вьюгу?
Мы почти научились смеяться, Вы не поняли, мисс,
Но как ни верти - Я совсем не прошусь к вам в постель.
Что-то стало с глазами Мне вот только казалось,
Когда-то загадочных женщин. Нам есть, что поведать друг другу.
Москва была на редкость промозглой в тот год.
Два года подряд я помогал родственникам сделать визы для поездки за границу.
Дела были уже закончены, а до отхода поезда оставалось около пяти часов.
Я набрал Анюту:
- Привет… я в Москве, ты говорила, что ту какое-то лекарство может быть…
- …А у тебя есть время?.. просто, это для Сашки, оно не дорогое, но почему-то здесь его перестали продавать… я потом отдам деньги…
- Забудь. Просто скажи какое.
Дождь был как из холодного душа, а ветра я такого даже на северном море не видел. Аптеки вокруг Белорусского, а затем и Казанского, были обойдены все. Время тянулось медленно, капая с намокшего ворота.
Сразу за последней аптекой, оказался «Красный куб». Стоило что-то привезти в подарок, если уж, я собирался зайти в гости.
Вспомнились длинные ночные чаепития, от того стало приятней, что ещё и чай вкусный лежит в сумке.
В ворохе глупой и бесполезной мишуры показалось сердце… Не новость для начинающего влюбляться человека.
На оставшиеся, я заказал кружку глинтвейна в бистро.
Было странное чувство, что возвращаюсь я совсем другим.
Как в дешевых мелодрамах дождь, действительно, сменился на медленные, крупные, белые хлопья…
Я вертел в руках купленную бордовую свечу, в форме сердца. За окном маршрутного такси был следующий вечер.
Набрав номер, я сказал пять важных слов:
- Ань, я вернулся к вам…
А как другие отстраняются от тяжести, как мешок картошки, водруженный судьбой на плечи?
Вот: кто-то ест мороженное, и болтает о клубнике и поцелуях с незнакомым человеком из другой страны. Учит его, как быть дальше, отвлекается, на комплименты, которым никогда не суждено стать чем-то большим.
Вот: кто-то закусывает эти мороженным сто грамм, как это делали наши деды. И плавно засыпает, в ящике из-под бутылок, а завтра соседи будут обходить это угол подъезда, бурча себе под нос нравоучительные речи, которых никто не услышит кроме них самих.
Вот: кто-то намеренно ругается с другим, чтобы спустить пар собственной нелюбви.
А кто-то, не задевая окружающих, пересматривает из конца в конец серию фильмов об убийце социопате…
За окном утро разрешилось ливнем, и сосед похожий на Макаревича шел под ним, и впервые, за долгое время, я увидел его улыбку.
Ту, которая встречала меня много раз в детстве.
Куда же это всё уходит? Когда мы заменяем главные истины насущностью так, что она искажает и ломает нас?
Даже в благородном тренде «семья», отовсюду насаждаемом, слышится и видится фальшь…
Как велик и холоден, должен быть разум, чтобы извратить главную идею так, чтобы её же и спрятать.
- Смотри! Смотри! – Заорал Андрей, тыча пальцем в телевизор.
- Они из личного – товар сделали! Я про товары повседневного использования молчу, но они же ставят в один ранг с туалетной бумагой, рождение ребенка, пряча его за рекламой чая! Вон – начальница подобрела от того, когда узнала, что девушка беременна! А рекламируют что? Чай!
ТЫ ПОНИМАЕШЬ? МАТЬ ЕГО! ЧАЙ!
Андрей схватил кружку, готовый швырнуть её в экран.
- Да выключи ты его, Андрюх. Я вот вообще ящик не включаю…
- Ага… там сейчас «Самурай Чамплу» начнется – аниме… как они только на «дважды два» канал пролезли…
Я и так не могу смотреть, в окно, когда дети гуляют с мамашками… - он махнул рукой.
- Кормят их в Макдоналдсе, на баннерах – одежду для беременных рекламируют… как сговорились… Я йогурт в холодильнике видеть не могу! На хрен ты принес мне его!
Я просил – пять бутылок «Гост»! А ты! Мне не нужен ЙОГУРТ! Мне водка нужна!
Я поставил запотевшую бутыль на стол. Лицо Андрея переменилось, он успокоился. Разлили. Выпили.
Моменты забытья – очень важны для забытых, оставленных, непонятых.
Вещи, животные, люди… они уже на свалке. Редкость – когда таким вот дают вторую жизнь, шанс, надежду.
В забытом месте – хочется лишь одного – забыться. Но эти моменты, так же редки, как нечаянно брошенный взгляд на старые часы, бережно поставленные, рядом с мусорным контейнером: «Нам негоже, но вдруг кому пригодится…»
- Знаешь, почему я не очень люблю яблоки? Анюта, во время первой нашей беременности очень хотела зеленых яблок. Я тогда за семеренкой на рынок только и бегал. В голе кусок встает, как вспомню, что ребенок так и не родился…
- Ты чего? – Андрей поперхнулся зеленой долькой.
- Ты чего?.. Я ТЕБЯ ЧЕГО ПРОСИЛ! У МЕНЯ НА ЗАКУСКУ другого нет!
- Вот, вот… а ты… чай тебе не нравится в рекламе… Ещё наливай!
- Оставь на МУЗе – Макар поет…
Место, где свет
Было так близко,
Что можно коснуться рукой,
Но кто я такой,
Чтоб оборвать хрустальную нить -
Не сохранить.
Прошло столько лет,
И нас больше нет
В месте, где свет
В главе использованы стихи А.Макаревича из песни "Место, где свет"
Роман посвящён Нечутким женщинам
Всякое использование данного текста, и выдержек из романа, является нарушением авторских прав, имеющих юридическую силу.
Глава 23:
http://www.proza.ru/2012/06/23/130