Весна. Первопрестольная оттаивает и истерико-исторические миазмы выходят на свободу обоняния. Пляшут топлесс и воплесс кикиморы демократии, ревут под хоругвями дьяконы, вспыхивают политические и церковные молнии!.. Генералы от культуры бьют тревогу: «Hannibal ante portem!..» А мы, нестоличные граждане необъятных просторов, с недоуменным удивлением смотрим московское телекино, не зная, радоваться ли, что происходит шевеление жизни, или огорчаться, что оно происходит глупо и некрасиво. А глупо и некрасиво происходит всегда, когда встречаются не прошлое и будущее, а прошлое с прошлым, восстанавливающие былую вражду.
Настоящее будущее приходит верхом на коне разума, который никогда не носит на своем седле провокаторов проплаченного спецслужбами агитпропа.
Плясуньи pussy это не голос будущего, это, выражаясь по Пелевину, нетерпилы (см. роман «Snuff»), точнее, нетерпилки, мелюзга акций, век которых весьма краток. Они также принадлежат прошлому, как и церковь, хотя церкви тысяча лет, а им от силы полсотни (шестидесятые годы ХХ века – начало сексуальной революции и соответствующих «протестов»). Но последние полсотни лет по интенсивности изменений, происходящих на земном шаре, стоят предыдущих пятисот. Так что нетерпилки очень древние, дикие, они не знают, что такое свобода, они понимают ее, как беглые крепостные рабы – как «волюшку», неотделимую от цинического самоутверждения и агрессии.
Они продолжают злобу прошлого века, ведомые заказчиками, не заинтересованными в обновлении Россия, теми, кому, напротив, необходимо воскрешение всех злых противостояний внутри нашей страны, которые в свое время тормозили преобразования императорской России и тем ускорили ее гибель и которые подспудно окрашивали античеловеческую политику Советов. Им нужно, чтобы православная церковь была напугана и озлоблена, чтобы она била тревогу и сплачивала прихожан в новую черную сотню, готовую «бить жидов и спасать Россию». Им нужно, чтобы церковь, охваченная паническим аффектом спасения и выживания веры и нации фактически была бы не только не отделена от государства, но, наоборот, всеми силами стремилась «воцерковить» все общество и общественное мнение, осуществляя реальную теократию в духе современного фундаментализма. Им нужно, чтобы церковь задушила наше общество в своих «спасительных» объятиях – ведь тогда у демократических «друзей» оттуда появились бы зримые основания для «освобождения» нас от рабства. Не говоря уже о том, что при такой ситуации и политический радикализм тех слоев населения, которые отнюдь не стремятся в объятия церкви, неотвратимо обрекается на опасный рост, который и без всякой помощи извне способен взорвать страну как пороховую бочку.
Поэтому дабы нам не угрожал церковно-религиозный фанатизм наподобие израильского или исламского, то есть такой, стремление которого к теократизации общества вытекает из самой природы монотеистической церковности, присущей и христианству, я предлагаю российской власти сделать радость и обществу, и церкви, выделив последней или в Сергиевом посаде, или в Новом Иерусалиме участок с пол-квадратного километра, примерно такой же, как у папы римского, и подарить патриархии суверенитет, создав «Ватикан восточный», государство под названием, допустим, Третий Рим. Тем самым, как католичество завершилось в Ватикане, так и православие в Третьем Риме обрело бы окончательный исторический вид, и сама тема «Москва – Третий Рим» была бы исчерпаной. А наше православие перестало бы быть национально ограниченным, только русским, то есть пугающим придатком к светскому государству, и вышло бы на всемирный уровень, как и положено вселенскому, кафолическому, христианству. И тогда выяснилось бы истинное, свободное влияние православия и свободная, вне связи со светским государством, политикой и обществом, верность ему людей.
И тогда, скорее всего, никому не пришло бы в голову и засылать пляшущих нетерпилок в независимую теократическую цитадель, ибо интересы хозяев, которые обслуживают спецслужбы, лежат, прежде всего, в плоскости экономики светских держав.
23 апреля 2012 г.