1
26 октября 2012 года, пятница
— Дамир, помоги мне!
— Подожди, у меня, похоже, аккумулятор сдох!
— Я сейчас уроню эту проклятую коробку, быстрее же помоги мне!
— Вита…
— Быстрее!!
Дамир вылез из старенького BMW пятой серии цвета мокрого асфальта, и поспешил помочь жене. Автомобиль был естественно б/у, впрочем, хозяин не спешил жаловаться. Машина за всё время показала себя только с лучшей стороны. Конечно, временами происходили какие-то мелкие погрешности, однако Дамир понимал: BMW 86-го года выпуска это простимо.
Он подбежал и перехватил огромную картонную коробку у жены, почувствовав, как супруга издала облегчённый «Ах!». Будь на его месте подросток, то он тут же возбудился. Дамир не был подростком, ему в прошлом месяце исполнился тридцать седьмой год, и с каждым днём его всё чаще и чаще посещала мысль о том, как он сможет взглянуть Виталии в глаза, когда та заметит его окончательное бездействие в постели.
— От тебя не дождёшься! — сказала Вита, шлёпнув своего мужа по заднице.
— Полегче.
Дамир внёс коробку в их новый дом. Эта была последней, остальные громоздились кучей в прихожей. «Да здесь вполне можно играть в “Царя горы”!» — подумалось ему, и на небольшой миг на лице у него возникла нехорошая улыбка.
Они с Виталией были знакомы уже около двадцати лет. Он иногда вспоминал, как она пригласила его к себе домой и тактично намекнула, что он ей нравится. В те времена они были совсем ещё молодыми, ему — семнадцать, ей — шестнадцать. До этого у него ещё ни разу не было никаких отношений с девушками. Это был ещё не Дамир с сексуальной, ели видимой проседью на бакенбардах, а слегка недалёкий парнишка, не имевший своего характера и мнения. К слову, с тех пор мало что изменилось. Они тогда долго сидели у неё в комнатёнке, охваченные робостью. Вскоре он начал каждый день ходить к ней, они стали разговаривать так легко и открыто, как это делают давние друзья. Спустя несколько месяцев юный Дамир до того осмелел, что не преминул сделать попытку залезть своей подруге в трусики, а получив жёсткую оплеуху отрезвел и получил заветное лишь после свадьбы. Но об этом он предпочитал не вспоминать.
— Дамир! — снова послышался голос жены, не предвещающий ничего приятного. — Тут какой-то бугор!
— Что ещё?.. — пробормотал он себе под нос, снова выходя на улицу.
— И вон ещё один. И там тоже... Вот чёрт!
Когда Дамир оказался рядом с Витой, то проследил за её взглядом и увидел, что газон перед их домом состоит из полутора десятка неприметных бугорков. Так сразу и не заметишь — пожухлая трава с опавшей октябрьской листвой хорошо скрывала этот аврал. Они несколько секунд тихо наблюдали за не вполне понятной картиной. Дамир знал, что пройдёт ещё секунда, две, три, и Вита раскроет свой рот. Он даже знал, какой будет вопрос.
— Откуда они здесь взялись? — спросила Виталия.
— Понятия не имею, — ответил он, удручённо поглядев на серое небо.
В воздухе витала осень, а Дамир уже начинал скучать по солнечному теплу и свету, которые так приятно ласкают кожу, что хочется не двигаться и почувствовать, КАК ТЕБЯ НАЧИНАЕТ ЖАРИТЬ. А ведь впереди ещё долгая холодная зима. Они с женой ещё не знали, что такое настоящая зима в Западной Сибири. Ещё какую-то неделю назад они находились в Крыму, в их любимом тёплом Крыму, а теперь здесь — в месте, куда век назад отправляли в ссылку.
— Пошли в дом, я замёрз, — сказал Дамир, взяв супругу за плечо. Это прикосновение не вызвало в нём никаких чувств, он сделал это не ради себя, но ради жены. Дамир подумал, как, наверное, это жалко выглядит: он пытается сублимировать занятие любовью в жалкие мимолётные прикосновения.
Напоследок он захлопнул водительскую дверь «БМВ», решив, что разберётся с аккумулятором чуть позже. В ближайшее время машина ему всё равно была не нужна. Они с Витой будут погружены в «радости» под названием Раскладываем Все Вещи По Своим Местам.
Дамир вслед за женой зашёл в дом, закрыл за собой входную дверь и потёр озябшие руки. За окном вступал в силу вечер, разбрасывая по округе длинные тени с листьями. Глупо было сегодня начинать разбирать коробки с вещами. Единственно, они застелили кровать, чтобы было где спать, и поставили на кухню стол. На этом трудовой день был окончен.
Дамир с Виталией легли в постель, жена положила ему руку на грудь, медленно опуская её всё ниже. «Ну вот, снова ты за своё, — думал Дамир. — Бедная моя Вита, знала бы ты, как бы я хотел ответить тебе взаимностью, но…» Когда рука опустилась ниже пояса, он остановил её, чувствуя собственную ничтожность. Дамир представил, как она в очередной раз заводит разговор про пользу иван-чая, повышающего мужскую силу, а он берёт из-под себя подушку и, начиная с уголка, начинает запихивать её жене в пасть. При этом приговаривая что-то навроде: «А как насчёт материнки, родная? Давай заварим тебе материнку, и ты испытаешь незабываемое удовольствие без моего участия!..»
Такие извращённые мысли порой посещали его голову, но он прекрасно сознавал, что никогда не решится на столь идиотский поступок с плачевными последствиями. Во-первых, он любил свою жену. Она была идеальна. Она была богиней, общество которой он, возможно, недооценивал. Во-вторых, он был не тем человеком. Чтобы засунуть подушку жене в рот, как минимум нужно было быть решительным и сильным. Его эти качества обошли далеко стороной.
— Дорогой… — немного сонно произнесла Виталия.
— Не надо… — остановил её муж. Его охватила неловкость. Да-да! Его — человека, который начинал превращаться в старика, охватила чёртова юношеская неловкость!
— Мы должны поговорить об этом, — настояла жена. — Я знаю, ты уже не так молод. Мы оба немолоды…
— Давай лучше спать, — произнёс Дамир, делая зевок. Ему и в правду хотелось спать. Сегодняшний день высосал все жизненные соки. Сначала они полдня добирались до нового места жительства от гостиницы, потом разгружали «БМВ», битком набитый утварью. Он недоумевал, сколько всякого дерьма влезло в его автомобиль. Начиная от пары дорогих ваз, заканчивая любимым фикусом жены. На следующей недели им предстояла поездка в торговый центр «IKEA» за новой мебелью. А пока…
— Дамир! Я не собираюсь упрекать тебя в том, что тебе уже трудно стимулировать себя…
— Замолчи! — крикнул муж.
— Послушай меня, — спокойно продолжила Вита. В голосе даже появились ласковые нотки. — Я прекрасна знала, что когда-то наступит такой момент и была к этому готова. Не кори себя. Такая ситуация возникает в жизни каждой пары. Ты такой не один. Слышишь, любимый? Не один…Знаешь, если между нами больше не будет былой близости, я с этим смерюсь.
— Спасибо, — выдавил Дамир.
Наступила минута молчания. Дамир знал, о чём думает жена. И ему стало от этого противно. Она сама того не ведая вгоняла его в самоунижения всё глубже. Какого чёрта?! Почему он больше НЕ МОЖЕТ?!! Отчего его, свободного художника, но прежде — верного супруга, который ни разу не изменял, одолел мужской недуг? Чем он заслужил такое наказание? Тут невольно начнёшь задумываться, что Дьявол существует. А что самое обидное — Дьявол один. То бишь, совсем один, без враждующего с ним Бога с ангелами.
Дамир вздохнул. Он приподнялся на локте и, освободив лицо Виталии от прямой светлой чёлки, поцеловал её. Его рука сжала её руку. На этом всё закончилось.
— Я люблю тебя, — услышал он её шёпот.
— И я тебя, — ответил он.
2
29 октября, понедельник
Их новое жилище находилось в конце, казалось, самой тихой и безлюдной улицы во всём городе. Невзирая на выходные, когда все нормальные люди проводят время за уборкой газона от листвы или остриганием кустарников от лишних веток, никого не было слышно. Улица была пуста. Не было слышно детей, пытавшихся в ходе игры перекричать друг друга. Не было слышно о чём-то яро спорящих соседей. Не было слышно типичного ворчания старушенций, жалующихся на великую Советскую власть. Шума редко проезжающих машин тоже слышно не было.
«Неужели придурок-риэлтор жестоко наколол меня?» — думал поздним утром Дамир, лёжа в постели. Ровно дышащей Виты рядом не было. Жена поскакала на работу. Они только въехали, а его супруга чудным образом уже успела трудоустроиться бухгалтером на местный завод по переработке гранита и песчаника. И не просто бухгалтером, а главным бухгалтером! Конечно, она заранее согласовывала вопрос о новой работе по телефону, когда они ещё были в Крыму, готовясь к переезду…
Дамир хорошенько потёр сонные глаза и почувствовал себя крайне неуютно в комнате, стены которой были оклеены старыми выцветшими обоями, а гардина в одиночестве свисала над окном. Денег на ремонт в семейном бюджете не было, так что ближайшие несколько месяцев утренний пейзаж обещал не сменяться. Зарплата Виты, как считал Дамир, ещё долго будет уходить в никуда. Под «в никуда» подразумевались вещи мелкого быта: новое зеркало в ванную, несколько стульев на кухню, ковёр в гостиную, и так далее, не говоря о еде и вещей личной гигиены.
При этих мыслях его непременно должен был уколоть укол совести. Его любимая вкалывает, а он сидит дома и ни чёрта не делает. Но Дамиру стыдно не было. Он рисовал превосходные, по его мнению, картины. Правда, картины эти редко удавалось продать по хорошей цене. Его пугала мысль, что здесь, в этой глубинке, его карьера пойдёт на спад. Кому в этой дыре нужны были его рисованные чудачества? Старому алкоголику или, может, даме в возрасте, в розовой шляпке, которую они видели, проезжая по улице, когда первый раз оказались в Нотгуде? Ещё Дамир имел одно нестандартное хобби. Он любил сооружать из спичек различные башни в миниатюре. Один раз он сотворил Биг Бен, другой раз Родину-Мать. Однажды он поделился с другом планами создать из спичек Статую Свободы. Друг недвусмысленно намекнул, что идея — полная чушь. И пусть холодная война с Соединёнными Штатами давно канула в Лету, американскую пропаганду продолжали недолюбливать. Старики диву дивились, как это ещё разрешили просмотр зарубежных фильмов и клипов.
Если вдуматься, то США пустили свои корни в Советский Союз куда глубже, чем могло показаться на первый взгляд. В конце 90-х рынок широко разросся в своём ассортименте: на прилавках появилось изобилие колбас, сыров, йогуртов, хлебобулочных изделий и многого другого. Автоматы с газировкой исчезли с улиц, им на смену пришли холодильные камеры. На смену «Буратино» пришла «Кока-кола», хотя даже сейчас она покупается не слишком охотно, равно как и «Сникерсы»…
За выходные многое было сделано. Все вещи были разложены на свои новые места, оставалось лишь вымыть полы и протереть осевшую на мебели пыль. На всё это у него ушёл ровно час. Понятное дело, пол был вымыт отвратительно: на нём остались разводы от грязной воды и такие же разводы остались от пыли. Дамир не стремился привести дом в идеальный порядок. В таком случае Виталия постепенно начала бы перекладывать хозяйственные обязанности на него. Ему же это совершенно не сдалось. Зато совесть оставалась чиста как душа младенца.
Следом Дамир решил как следует осмотреть всю территорию участка, включая дом. Он начал с заднего двора. На нём, к его удивлению, оказались точно такие же бугры, как и на газоне перед домом.
— Что за ересь! — пробубнил он.
Его взору предстала площадка, когда-то густо заросшая травой, а теперь покрытая прелой желтизной. Здесь не было ничего кроме большого дерева. Дамир подошёл поближе, устремил взгляд кверху могучей кроны и разглядел там нечто похожее на навесную хижину. Ему дико стало интересно, что там внутри. Может, какие-то старинные вещи навроде карточек с изображением русских звёзд или политических деятелей. К стволу были прибиты поленья, служившие в качестве лестницы. Дамир с опаской начал по ним взбираться наверх. Каждая «лесенка» влажно поскрипывала.
Он воистину любил такие моменты. Ты понимаешь, что тебя ждёт что-то загадочное, какая-то часть истории, новая вещь, которую ты никогда раньше не видел…
Наконец его рука прикоснулась к откидному деревянному люку и попыталась его открыть. Люк был очень тяжёлый, но поддался и почти сразу звякнул о пол с внутренней стороны. На его месте зиял тёмный прямоугольник. Дамир осторожно заглянул внутрь.
Сначала ничего не было видно, свет проникал лишь сквозь одно-единственное оконце. Но потом он увидел на полу что-то белое. Горы чего-то, напоминающего по цвету гипс. Он не стразу сообразил, что это такое. Он по жизни туго соображал. Может, виной тому был его врождённый сомнамбулизм или рисование с собиранием из спичек башен, которые располагали к нерасторопному образу жизни. Он попытался себя рассмешить, представив, что перед ним белое гуано той самой летучей мыши из знаменитого фильма, который с горем пополам прошёл цензуру и был показан в советских кинотеатрах. Потом, к сожалению, фильм запретили из-за аморального поведения главного героя и по другим статьям. Однако фильм Дамиру запомнился, и сейчас он даже смог хохотнуть, но быстро умолк.
Он зачерпнул горсть в ладонь и, высунувшись обратно из люка на свет, увидел, что в руке у него кости. Он заорал, швырнув останки подальше в сторону и чуть было не сорвался вниз. В последний миг он ухватился рукой за край входа в бунгало.
«Что это было?!» — хотел было сказать он, но дыхание спёрло. Откуда там могли взяться кости? А главное, чьи они? Какого животного?
Дамир часто задышал, чувствуя, как руки и ноги немеют. Он не двигался с минуту. Потом снова заглянул внутрь навесной хижины. Да, он не ошибся. По всему полу кучками были разбросаны белые кости. Он, казалось, смотрел на них целую вечность и даже чуть дольше. Он никак не мог взять в толк, как эти останки могли оказаться в четырёх метрах над землёй? Кто их сюда положил?
О боже…
Вдруг его туманный взгляд увидел кое-что мерзкое на одной из куч. Дамир пригляделся, затаив дыхание. В следующий миг он не смог совладать со своим телом, ему резко поплохело, и он мешком сорвался вниз. В последний сознательный миг перед его взглядом стояла не картинка быстро удаляющегося чёрного квадрата, входа в бунгало, а тёмный фон с горой костей, на вершине которой возвышался череп. Человеческий череп.
3
29 октября, понедельник
Холод ощущался очень хорошо. Он уже проник сквозь кожу, и теперь стремился превратить внутренние органы в куски льда. Это неприятное чувство, от которого хочется спрятаться. Окунуться в горячую ванну. Или забраться на полок в перетопленную баню. Пар, жар, зной, горячая вода… Вот что сейчас ему было нужно.
Но что это там, в тумане? Какое-то розовое пятно. Оно вроде бы движется…
Дамир разлепил веки. Его тело прошиб озноб, руки с ногами он, слава небесам, чувствовал. Это было неприятное чувство окоченения. Будто проснувшаяся после тысячи лет неподвижности мумия. Да, именно так. Он превратился в грёбаную мумию, пролежав, наверное, с тысчонку годков на влажной холодной траве. Теперь он заболеет, а спина будет болеть. Однозначно.
— Простите, что с вами? Давайте же, вставайте. Дайте руку, вам нужна помощь.
Дамир сфокусировал взгляд на морщинистой, как бульдог, старухе. Точнее, старушке. Милой и безобидной старушке в розовой шляпе, которую он недавно видел, проезжая по одной из улиц Нотгуда. Нужно было спросить, какого лешего она забыла на ЕГО ЗАДНЕМ ДВОРЕ. Но такой ответ был не для него. Вместо этого он произнёс, чувствуя сухость во рту:
— Я упал с дерева.
— Я так и поняла, — ответила старушка. — Извините за вторжение, но я живу тут недалеко, и хотела познакомиться с новенькими. У нас всегда тихо и спокойно, и приезжие пользуются у старожилов интересном.
Дамир сразу же усмирил пыл. Ну как можно злиться на такую безобидную даму в возрасте? Такую милую, в своей розовой шляпке с такими же розовыми строгим пиджаком и длинной юбкой. И тросточкой в руке.
Старушка помогла ему встать на ноги. Онемевшая задница и затёкшие ноги тут же заныли под тяжестью тела. «Судя по солнцу, — подумал Дамир, — я пролежал не меньше полутора часов. И ещё неизвестно, какие будут последствия. Вита уж точно будет носиться подле меня, лежащего на кровати, с коробкой салфеток, которые одна за другой будут измазаны в соплях…»
— Меня зовут Маргарита Сергеевна, — представилась старушка в розовом. — Мой дом находится на перекрёстке Советской и Пушкина. Это в пяти минутах ходьбы от вашего дома.
— Очень приятно, — сухо ответил Дамир. — А меня зовут Дамир. Дамир Колчанов.
Они пожали руки. Дамир ощутил сухую и мягкую, как сушёная рыба, руку Маргариты Сергеевны. Сейчас он был не в настроении с кем-либо беседовать. Он вообще мало говорил. Тем более с какой-то непонятной старушкой, беспардонно заглянувшей на задний двор.
Он предложил пройти на передний фасад.
— Как вы так неаккуратно упали? — услышал он голос Маргариты Сергеевны. Голос прозвучал как сквозь стену: глухо, малопонятно, таинственно.
Он оглянулся назад, посмотрел на бунгало в кроне дерева. И тут же с ужасом вспомнил, как и из-за чего упал. Череп! Этот сраный череп какого-то бедолаги, мистическим образом оказавшийся на дереве на куче других костей. Горы костей. Боже. Боже!
— Эм… «Лесенка» оказалась сырой. Я поскользнулся. Глупо получилось. Да, очень глупо. Надо было быть аккуратней. — Эту реплику он протараторил на одном дыхании. Кажется, старушка ничего не расслышала, но переспросить не решилась. А может, ей просто было наплевать. Кто он такой, в конце концов, чтобы ей было какое-то дело до его здоровья? Спросить про падение было вопросом приличия, вот и всё.
— Будьте осторожней в следующий раз, — предостерегла Маргарита Сергеевна. — Наш городок мал, и в нём всего одна больница. И та имеет далеко не самое современное оборудование. Поэтому при серьёзных травмах больных отправляют в Новосибирск. А это в 90 километрах отсюда.
— Я понял, спасибо, — отчеканил Дамир. Общество старушенции его начало утомлять. — Благодарю, что помогли мне, — добавил он.
— Нет проблем, молодой человек, — с улыбкой на лице сказала она. Ей, видимо, доставило огромное удовольствие получить благодарность от малознакомого человека. — Я рада, что смогла вам помочь, хоть и не сильно. Скажите, вы здесь один?
— Нет, я с женой. Она, правда, сейчас на работе.
— А вы? — Маргарита Сергеевна посмотрела на него, подняв брови, насколько это было возможным. — Вы что, не работаете?!
Дамир почувствовал неловкость, невольно почесал затылок и начал думать над ответом. Что он мог ответить? То, что у него нет постоянного заработка? Нет, такой ответ не годился. Эта дама спросила его таким тоном, что ответь он именно так, она развернулась и без слов ушла прочь, испытывая к нему презрение.
— Я художник, — наконец вымолвил он и быстро продолжил, не дав раскрыть собеседнице рта: — Люблю рисовать. И знаете, получается довольно неплохо. Во всяком случае, большинству нравится. Иногда удаётся продать картину за хорошие деньги, и мы с женой в таком случае устраиваем маленький праздник в виде ужина.
Дамир говорил чистую правду, разве что немного приукрасив про то, что его картины нравятся большинству. На самом деле количество любителей его творчества сводилось к сотне или чуть больше. И это за долгие полтора десятилетия рисования.
— Что ж, это здорово, — добродушно и понимающе ответила старушка. — У нас в городке ещё не было ни одного художника. Зато очень много рабочих, работающих на местном заводе. Нотгуд, знаете ли, промышленный город. Можно сказать, в нём вся экономика держится на производстве цемента. Правда, это имеет обратную сторону: у нас постоянно много пыли гуляет по улицам… Ой, забыла спросить, где работает ваша жена?
— Виталия главный бухгалтер на том самом заводе, — с гордостью произнёс Дамир. Он и не заметил, как легко и непринуждённо вступил в диалог с этой старушкой.
— О, это же замечательно! — ответила Маргарита Сергеевна. — Вашей жене очень повезло получить это место. Рада за вас обоих.
— Да, это точно.
Наступила небольшая пауза. Старая леди медленно окутала взглядом весь участок своего, с позволения сказать, нового друга, присматриваясь к каждой мелочи. «Потом она придёт домой, — думал Дамир, — и будет вспоминать и переваривать увиденное. И, конечно же, дело не обойдётся без пересказа их встречи её закадычной подруги, которая раз в месяц приходит в гости, когда позволяет здоровье. Дома-то не сидится!»
— Я, пожалуй, пойду, — сквозь тишину проговорила старушка. — Оставляю вас одного. Надеюсь, вам уже лучше?
— Да, лучше, спасибо, — кивнул Дамир. Сказать «Спасибо, что заглянули» язык не повернулся. — До встречи, — холодно добавил он.
Маргарита Сергеевна развернулась и медленно побрела по улице. А он пошёл домой, чувствуя ватность в голове.
4
30 октября, вторник
Вчера Дамир рассказал Вите про встречу с Маргаритой Сергеевной во всех деталях. Про то, что он видел в бунгало на дереве (дерево оказалось дубом), он поведать не решился. Внутри у него возникало чувство, что это был чертовски страшный, а если быть точнее — отвратительный, сон, и медленно, но верно это чувство становилось устойчивее.
— Нужно будет пригласить её к нам на ужин в эту субботу, — сказала Виталия сегодняшним утром, когда они ещё лежали в постели. Дамир проснулся на удивление рано, что было для него не типично. Часы показывали 6:39.
— Я не хочу видеть за своим столом эту старуху, — ответил он, потягиваясь.
— По твоим словам Маргарита Сергеевна милая и добродушная женщина. И ты не хочешь её пригласить к нам? Дамир, нам нужно общаться с кем-то из местных, заводить новые знакомства…
— Давай подождём ещё немного, милая. Я уверен, найдётся кто-то… э-э-э… помоложе и посимпатичней.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о том, что нам нужны настоящие друзья, а не очевидцы, видевшие Ленина ещё при жизни.
Вита хихикнула, толкнув его локтём в бок. Она плавно прильнула к его груди, прислушиваясь к дыханию. Её рука знакомыми движениями легла на торс и поползла вниз, но остановилась у пупка.
— Надо с чего-то начинать, — стояла Виталия на своём. — Я уверена, нам есть что спросить у неё, а у неё — у нас. Мне интересно послушать про этот городишка. Он мне показался вполне милым и тихим. Знаешь, я ведь так долго мечтала о таком вот тихом месте. И вот мы здесь. Люди тоже здесь хорошие, на работе все со мной стремились познакомиться и пообщаться.
— А ты подумала про то, что Маргарита Сергеевна обязательно спросит нас про детей. Ты уже придумала, что ответить ей? — Слова эти прозвучали неожиданно резко и холодно. Дамир тут же пожалел о сказанном. Такие моменты он наименовал про себя «заскоки». И сейчас был заскок.
— Зачем ты так? — Уголки рта супруги поползли вниз, между тонких бровей проступили морщинки.
— Прости.
Время подходило к семи утра. Виталия встала, приняла душ, приготовила себе лёгкий завтрак и отправилась на работу, захлопнув за собой дверь.
Дамир почувствовал свойственную в таких случаях вину. Жена ушла, не сказав не слова. Кто-то другой на его месте махнул бы рукой и забыл. Но он не на шутку огорчился. Он был виноват в том, что упомянул о детях. После первого года супружеской жизни они серьёзно поговорили о том, чтобы завести детей. Это было в далёком 1993 году. В их крымской квартире даже была готова детская: маленькая деревянная кроватка, стопка ползунков и пелёнок, ночник, люстра над потолком с нарисованными на ней серебряными звёздочками… Как бы пафосно это не звучало, но они пытались как могли. Супруги пили травы, Дамир бросил курить (как оказалось, навсегда), Виталия села на диету, впрочем, невольно — в 90-х в Советском Союзе властвовал дефицит большинства продуктов. Дамир до сих пор помнил, как однажды его мать привезла из Калининграда превосходный шмат свежего свиного мяса, съеденный за два дня… Так вот, прошёл месяц, буквально проведённый в постели, а толку не было. Как-то поздним вечером Дамир проснулся от тихого женского плача. Вита ревела в подушку, на прикроватном столике с её стороны он в лунном свете заметил жёлтый канцелярский нож. Лишь утром в его ясный разум ворвалась мысль о том, зачем мог понадобиться нож его жене. Но под утро нож исчез со столика. Он так ни разу не обмолвился об этом с ней, предпочтя промолчать…
До 10 утра Дамир пролежал в постели. И это было его проклятье. У него не было чёткого распорядка дня, а составлять его он посчитал делом бессмысленным. И каждое утро, за исключением этого, он просыпался после 9, когда яркое солнце уже встало, и каждый раз чувствовал одно и то же: сонливость, усталость, жуткую лень и отсутствие реальности. Это, к слову, продолжалось на продолжительности всего дня.
Когда Дамир всё-таки встал, то приготовил себе омлет с кусочками колбасы. Просто и вкусно. Плотно позавтракав, запив съеденное молоком, он прошёлся по дому. Дом был одноэтажным и состоял из прихожей, гостиной, кухни, туалета, двух спален и кабинета. Точнее, раньше эта комната была кабинетом, но после уборки превратилась в Цитадель Его Творчества, как он её нарёк. В ней был один-единственный стеклопакет, зато огромный, с панорамой на длинную улицу под названием Советская. По бокам от дороги шли тонкие бетонные аллеи, параллельно которым росли приземистые пожухлые липы. Их дом был навроде тупика, которым заканчивалась улица. Весь этот пейзаж даже сейчас, в слякотную и мокрую осень, выглядел красиво и вдохновенно.
Перед окном находился его старый-добрый мольберт, на котором стояло полотно. На полотне виднелся недорисованный часовой механизм, состоящий из множества шестерёнок. На заднем плане за шестерёнками виднелись нежно-синие кошачьи глаза. Основной цвет картины — золотой, с серебряными брызгами на далёком небе. Общей фон был выполнен на «отлично», оставалось прорисовать мелкие детали и тени с бликами. В ближайшие три часа Дамир занялся именно ими.
Ближе к полудню работа над картиной была практически окончена. Он решил, что в ближайшие пару дней, может, что-то добавит. Нужно время для того чтобы оценить результаты труда со стороны. И нужно будет не забыть показать картину жене. У Дамира была традиция: до тех пор, пока его шедевр не будет закончен, Вита не должна видеть эти художества.
Остальную часть дня он решил провести у телевизора.
Пока перед глазами мелькали цветные картинки, он вспоминал вчерашние события. А именно тот момент, когда он залез на домик на дубе и увидел кости. Целую кучу костей. И вместе с ней человеческий череп. Что это было? Как?..
«Нет, — решил в конечном итоге он, — мне всё это почудилось. Это же очевидно. Новая обстановка, новый климат, воздух, другая атмосфера. Сознание ещё не адаптировалось, голова не прояснилась. Нужно время…»
Однако отправиться до навесного бунгало он отправиться не решился. И не потому что ему было страшно. Нет! Ему, наоборот, хотелось проверить, что он вчера видел: наваждение или реальность. Но тут Дамир уловил какой-то глухой стук, очень похожий на то, как боксёр стучит по двери перчаткой с той стороны.
Он нахмурился и встал с дивана, пройдя в дальний конец дома — в гостиную. Навострив слух, он простоял в полной тишине три минуты, прежде чем услышал повторный стук. Дамир был прав, когда решил, что звуки исходят именно из гостиной. На сей раз стук был громче.
Взгляд устремился в потолок. Тут Дамир сильно удивился. Удивлению его не было предела. Он даже не сразу сообразил, как посреди гостиной мог оказаться люк. Видимо, он вёл на чердак. Дамир сразу же подумал, а что же могло ждать его на чердаке? И тут в голову пришла мысль: один раз он решил удовлетворить любопытство, когда полез на домик на дереве, и что из этого вышло? Он чуть не сошёл с ума! Поэтому с решением Дамир решил не спешить. Тем более, на люке вместо хорошей удобной ручки был вбитый гвоздь, согнутый в узкую петельку. Палец в такую не просунешь, да и ухватиться будет проблематично. Хотя с чего это ему лезть туда? На чердаке явно один перекладины и зола с опилками на полу в качестве утеплителя. Так что нечего ему там делать.
Так что Дамир решил забыть об этом. Он провёл рукой по голове, взъерошивая волосы, как бы сгоняя тем самым тонны грузных мыслей, и отправился на кухню, чтобы перекусить.
5
3 ноября, суббота
«Чёрт бы подрал этих соседей!» — подумал Дамир поздним субботним утром, лёжа в мягкой, тёплой кровати. В голове так и вертелось, что сегодня ближе к вечеру Виталия накроет стол на три персоны. Придётся долго улыбаться и делать вид, что он безумно рад их полноценному знакомству с Маргаритой Сергеевной. Откуда вообще пошла эта традиция: приглашать местных к себе на ужин и говорить о всякой чуши? Что самое противное, беседа сведётся к обычному расспросу. «Где вы жили раньше?», «Как вам новый дом и наш милый городок?», «Вы уже побывали в местном кинотеатре? Нет? Как нет?! Непременно сходите, у нас чудесный кинотеатр!»…
— Ох… — Дамир грузно вздохнул.
— Ну что ты так вздыхаешь? — игривым и немного сонным тоном поинтересовалась Вита, похлопав его ладошкой по животу. — Сегодня у нас выходной. Я так долго ждала этого дня. — Она потянулась. Выглядело это сексуально. Дамир снова подметил, что фигура с личиком у его жены что надо, невзирая на возраст. Её светлые волосы средней длины были раскинуты по всей подушке, миниатюрная, пышная грудь вздымалась при вздохе, стройные ножки скользили по белой простыне, будто она пыталась подняться со скользкого льда.
— Может, не стоило звонить ей и приглашать к нам? — спросил Дамир у жены.
— Нет, стоило, — твёрдо ответила Виталия. — Тебе пора бы разговаривать ещё с кем-то помимо меня, дорогой.
— Я же говорил, что не против завести новые знакомства.
— Прекращай. Маргарита Сергеевна мне понравилась. У неё очень мягкий и дружелюбный голос.
— Да ты же с ней всего минуту разговаривала по телефону!
— Ну и что? Пока что у нас с тобой сложились о ней только положительные впечатления, а ты непонятно отчего стремишься увидеть в ней какого-то демона.
— Это мягко сказано. — Они переглянулись и одновременно хохотнули. Локоть жены снова уткнулся в бок Дамира.
— Что ты за человек такой? — покачала головой супруга.
— Какой есть. Кстати, ты не слышала никаких стуков у нас в доме?
— Нет. А ты что-то слышал? — Виталия посмотрела на него, приподняв одну бровь.
Вот он, момент истины. Что делать? Рассказать ей про кости на навесном бунгало и стуки, доносящиеся откуда-то из гостиной. Дамир знал, что прозвучит это несерьёзно и довольно странно. Однозначно. Нет, нельзя так вот взять и ляпнуть про мистическую ерунду. Нужно как-то аккуратно повернуть русло разговора на соответствующую тему.
— Не знаю, — заговорил он после паузы. — Вроде бы слышал. А ты веришь в сверхъестественное?
Вопрос был прямым и безапелляционным.
— Ну… в принципе, что-то такое есть.
— «Что-то такое есть»? — Дамир хмыкнул.
— Хорошо, да, верю. К чему это ты?
Всё, настало время раскрыть карты. Пусть это прозвучит по-идиотски, пусть она смеётся, но он это скажет. Не может не сказать. Держать всё в себе сил больше не было.
— В этот понедельник я залазил на ту хижину, которая на заднем дворе, на дубе… Там… там внутри… были кости. Понимаешь, кости?
— Что ты такое говоришь? — Вита не на шутку забеспокоилась. Цвет её лица покрылся серым оттенком, брови сомкнулись у переносицы.
— Я не шучу. — Дамир сглотнул огромный ком, застрявший в горле. Чертовски здоровенный ком, надо заметить. Слова давались очень и очень трудно. Нужно было подобрать их правильно, чтобы Вита поняла всё, как оно есть. — Я засунул туда голову и увидел кости. Кучи костей. Они были разбросаны по всему полу кучками. Но это не самое страшное… Потом я увидел… череп. Настоящий человеческий череп!
— Что за бред! Ты не в себе! Я говорила, чтобы ты чаще гулял. Ты хоть раз выходил за ограду?
— Ну… нет, не выходил… Тьфу! Да пойми ты, любимая, я же серьёзно. Я видел то, что видел. Там были эти грёбаные кости!
— Так, не выражайся мне тут! — одёрнула его жена. — Давай тогда прямо сейчас позавтракаем и вместе посмотрим, что внутри домика? Что скажешь?
— А давай!
На завтрак Виталия приготовила две скромных порции гречневой каши с кусками тушёнки. Всё это сверху она полила растопленным сливочным маслом и подала на кухонный стол. Выглядело это аппетитно.
Они быстро позавтракали, оделись в домашнюю одежду. Точнее, Вита надела домашнюю одежду — свободную клетчатую рубаху с закатанными рукавами и тёртые джинсы на два размера больше, — а Дамир оделся в свою повседневную одежду, которую надевал каждый день.
Они вышли на улицу. Воздух был холодным и сухим и пах прелостью листьев.
На заднем дворе ничего не изменилось. Дамир с Витой косо поглядели на небольшие холмики, не обмолвившись ни словом. Комментарии тут были неуместны. Когда они подошли к массивному стволу дерева, Дамир сделал приглашающий жест.
— Как это смело с твоей стороны, — сделала ехидную гримасу супруга, получив такую же кривую улыбку в ответку. — Хорошо, я залезу. Но если там ничего нет…
— Они там.
Вита поглядела на своего мужа с недоверием. Такие взгляды были редкостью, и этот Дамир запомнит ещё надолго. Его жена тем временем медленно и осторожно вскарабкалась по скрипучим «ступенькам» к люку. Оба затаили дыхание. Он бы в преддверии того, что сейчас его любимая сама увидит весь этот кошмар своими глазами и поверит ему. Вита оглянулась и смерила мужа странным взглядом. Мол, ну вот и момент истины.
Она открыла люк, приложив большую часть всех тех сил, на которые была способна. Она была лёгкая и, соответственно, мускулами похвастать не могла. Голова Виталии медленно погрузилась в пучину зияющего отверстия. Дамир смотрел, задрав голову, и чувствовал, как шея начинает затекать. Его жена молчала. Кажется, прошла минута? Или две? Нет! Все три! Точно, прошло три минуты, не меньше!
— Дорогая! — окрикнул он её.
Вита продолжала неподвижно стоять на последней «ступеньке». Её головы видно не было. Наверное, он в прошлый раз точно так же стоял в неподвижности, как баран. Нет, как суслик. Как тупой, не в меру любопытный суслик.
— Вита! Вита!! — уже во весь голос заорал Дамир. Внутри начинало вскипать волнение. Оно, словно грозовая туча, медленно — но на самом деле очень быстро! — затягивало всё своей пепельной чернотой.
К счастью, всё было в порядке. Вита спустилась вниз, закрыв за собой деревянный люк.
— Ну что? — задал он тупой вопрос.
Она посмотрела сквозь него стеклянными глазами. Дамир положил ей руку на плечо, прижал к себе. Супруга продолжала молчать. Прошла добрая минута, прежде чем он услышал знакомый голос. Правда, было в этом голосе что-то чужое:
— Да, ты прав. Там горы костей. И череп тоже там.
6
3 ноября, суббота
До вечера супругов разделяла стена молчания. Каждый думал об одном и том же. Но паники не было. И Дамир, и Вита пытались найти логическое объяснение тому, что увидели в бунгало. Ну, кости, ну и что? Может, их там оставил какой-то археолог, пожелав сделать из хижины склад своих находок. Тогда и наличие человеческого черепа можно было объяснить. Эта мысль успокаивала. Однако внутри, где-то глубоко-глубоко, оставался осадок чего-то неприятного и мерзкого. Как ни крути, а им придётся выгребать останки и выбрасывать их.
К вечеру Вита накрыла скромный стол прямо на кухне. Маргарита Сергеевна обещала прийти в 6 вечера. И в 17:55 в их дверь постучали.
Дамир встал с дивана и открыл дверь. На пороге с невинным видом стояла старушка в том же розовом одеянии. Похоже, ничего другого у неё в гардеробе не было.
— Здравствуйте, Дамир, — произнесла она. — Я к вам не с пустыми руками. — Она протянула ему коробку с пирожными. Да не простыми, а самыми что ни на есть его любимыми! В простонародье их называли «картошка». Человеку с немного извращённой фантазией их вид мог напомнить фекалии. Но только не Дамиру с Виталией.
— Ух ты, мои любимые. Проходите.
Через пять минут, когда Маргарита Сергеевна обмолвилась с его супругой парой бытовых фраз, они сели за стол, на котором стояли три тарелки вкусного плова с мясным гарниром. Просто, но со вкусом.
— Как прошла первая неделя? — поинтересовалась старушка, нерасторопно пережёвывая еду.
— Неплохо, — ровным тоном ответила Виталия. — В выходные мы разобрали все вещи и убрались. Завтра, думаю, займёмся мытьём окон.
— А как ваша работа?
— Потихоньку справляюсь. Честно сказать, не думала, что будет так трудно.
— Маргарита Сергеевна, — заговорил Дамир, чувствуя, как засыпает на ходу. Разговоры о работе всегда так на него действовали. — А давно вы тут живёте? И расскажите-ка нам про этот городишка.
Старушка сделала задумчивый вид. Её мутно-синие глаза устремились к потолку, но вскоре она ответила:
— Мы с мужем переехали сюда в 1968 году. Мне было тогда где-то около 22 лет. Мы вселились в наш дом и прожили долгих и счастливых 23 года, потом его не стало. К тому времени наш сын окончил техникум и уже работал. А 10 лет назад у него родился сын Виталик. Но потом…
Она замолчала. Дамир сразу сообразил, что с Виталиком случилось что-то очень плохое. Он не хотел, чтобы разговор зашёл в грустное русло, и он проникся сочувствием, а из носа начали течь сопли. «А ведь сейчас эта драматическая пауза кончится, — подумал он, — и она начнёт долгую историю про трагический случай, произошедший с её внуком».
— А про город что скажите? — сказал он.
— Про город?.. — Старушка посмотрела на него с приподнятыми бровями, но, похоже, сообразила, что чуть не впала в свои воспоминания, и продолжила прежним тоном: — Нотгуд очень молодой город. Он появился на заре 1960-х, когда началась Перестройка. Это промышленный городок. Здесь практически все работают либо на заводе, либо в различных магазинчиках. Население, сами понимаете, маленькое, около 12 тысяч человек. Но мне здесь нравится.
Снова она замолчала.
— А праздники вы отмечаете? — спросила Вита, запивая плов бокалом сидра.
— Если вы про городские мероприятия, то мы отмечает только День города, который у нас 12 августа. На следующий год обязательно приходите на центральную площадь, сами всё увидите.
— Хорошо, — в один голос ответили супруги.
Маргарита Сергеевна говорила что-то ещё. Вита ей улыбчиво отвечала, а он кивал, хотя сам задумался о своём. Он почувствовал, как его тянет в сон. Нужно будет сегодня лечь спать пораньше. А завтра постараться проснуться до 9 и выгрести с дерева эти хреновы кучи костей. Жену на такую работу не подрядишь, всё придётся делать самому. Он всё-таки мужчина, как ни крути.
— Дамир, — услышал он голос сквозь пелену, — Вам здесь нравится?
— Где «здесь»? — не сообразил он.
— В Нотгуде.
— А, ну да, нравится, — кивнул он. — Кстати, хотел вас спросить. Почему такое странное название — Нотгуд? Похоже на американское. Да и архитектура не типичная Советскому Союзу.
— Я сама не до конца в этом разобралась, молодой человек, — ответила старушка. — Когда я была молодой, то задавала тем, кто уже заселился, те же вопросы. Никто не знает. Может, в то время власть стремилась перейти к образу жизни, схожей с американской. Не знаю. Хотя, на мой взгляд, мы никогда не под кого не косили и продвигали нашу страну исключительно сами, своими силами.
— Что ж, теперь мне стало понятней, что это за место, — сказал Дамир. Потом на него вдруг что-то нашло, и он снова задал вопрос Маргарите Сергеевне: — Скажите, а у вас не происходило ничего странного в городе? Каких-то необъяснимых вещей?
Старушка поглядела на него с непонимающим взглядом. Несколько секунд она переваривала вопрос. В это время он наткнулся на недовольный взгляд Виталии.
— Знаете, нет, — ответила Маргарита Сергеевна. — Никогда. Нет. Ничего такого не происходило. Что за ересь такая? Нет! — Она глубоко я тяжело задышала.
— Вам нехорошо? — спросила Вита.
— Нет-нет, всё нормально, — ответила старушка, сверля взглядом Дамира.
«Она лжёт!» — подумалось ему. Внутри решительным темпом распространялась уверенность в том, что эта дама в возрасте врёт, и получается у неё это довольно плохо. Она определённо что-то знала. Какую-то тёмную историю. Но делиться не спешила. Ну и ладно, не надо. Они только переехали, и у них ещё будет время поспрашивать у других про всякие вещи подобного рода.
— Что-то я притомилась. Наверное, пойду домой. Виточка, Дамир, спасибо вам за ужин. Было приятно поболтать.
— Я вас провожу, — сказала Вита.
Она повела Маргариту Сергеевну к выходу, толкнув мужа в плечо. Мол, ну ты и дурак, из-за твоих тупых вопросов первый же гость поспешил домой. Дамир и сам уже жалел, что спросил о необъяснимом. Чёрт его дёрнул. Хотя особых тяжб он не испытывал. Завтра он забудет об этом. И слава богу.
7
4 ноября, воскресенье
Сегодня снова все — целых двое — супругов были дома. Дамир встал рано и приготовил себе один лишь кофе, Вита отсыпалась в последний свой законный выходной. Он задумался и начал представлять, что же снится его жене. Что ей вообще могло сниться? Не факт, что черепа и кости. Дамир знал, что порой люди после сильного стресса спят крепко и долго. Здоровым сном. Может, и Вите, его любимой Вите, снятся какие-нибудь облака или прекрасный пейзаж рассвета?..
Вскоре Дамир узнал ответ на свой вопрос, когда из их спальни донеслись женские крики. Он подскочил, чуть не разлив кофе, и ринулся на шум. Он вбежал в спальню и увидел Виталию, лежащую на кровати. Супруга поджала коленки и плакала, облокотившись спиной о спинку кровати.
На миг внутри у её мужа вспыхнуло пламя злобы; он подумал: «Какого хрена она орёт, словно резаная свинья?!» Но Дамир успокоился. Перед ним дрожал любимый человек, раскрыв от страха глаза.
— Что случилось, милая?
— Мне… мне приснилось что-то… что-то вроде человека. Только белое… и лысое. — И она заткнулась.
— Вставай, прими душ. Я пока налью тебе кофе. — Он подошёл к ней, поцеловал во влажный солёный лоб и вернулся на кухню.
До вечера было тихо, но тишина не успокаивала, а угнетала.
***
Вечером они легли спать. Текущий день, пусть и был для Виталии неактивным, однако она почти сразу заснула. А вот Дамир не смыкал веки. Спать ему совершенно не хотелось. Он ожидал, что сейчас проворочается в постели два часа, и потом, наконец, сможет уснуть.
Но этому не суждено было сбыться.
С потолка донёсся шорох. Такой глухой, будто кто-то затаптывал ногой сигаретный бычок. Так как сна не было ни в одном глазу, Дамир встал и прошёлся по дому. Звуки шороха больше не повторялись. Но, проходя мимо окна в гостиной, он заметил в окне серый силуэт. Но когда подошёл поближе, чтобы рассмотреть нечто, никого не было.
Что-то щёлкнуло у него в голове и заставило накинуть трико и куртку. Напоследок он захватил фонарик и закрыл входную дверь снаружи. На всё про всё у него ушло меньше минуты, так что надежда узнать, что за тип бродил ночью у них по фасаду, оставалась.
Дамир вышел на пустую проезжую часть. Вокруг никого не было. В соседних зарослях послышалось шуршание сухих листьев. Он побежал в ту сторону, проникнув сквозь заросли. В этот миг Дамир ощущал себя бесстрашным охотником. Он чувствовал прохладу и бурлящую от возбуждения в жилах кровь.
Преодолев кусты, перед ним раскинулось поле с мелкой кирпичной постройкой, напоминающей о древности и разрухе. Он обследовал её, но ничего не обнаружил. Но сдаваться он был не намерен. Некое чувство захватило его полностью.
И вдруг снова мифический серый силуэт помелькал перед взором, скрывшись в пролеске. Дамир проследовал следом, впервые осознав, что в его необдуманном поступке кроется опасность.
Когда он оказался в полулысых берёзовых зарослях, то начал рыскать лучом фонарика. Так продолжалось минуты три. Он высвечивал себе путь в траве и старался обнаружить что-то… Что?
Он сам не знал. Эту мысль прервал глухой звук: кто-то копал землю. И копал где-то совсем близко. Так близко, что на смену смелости пришёл страх. Но деваться было некуда. Дамир уже повернул назад, когда увидел около себя существо. Белое черепояйцевое существо с огромной пастью и свинячьими глазками. Тварь была приземлённой и от неё исходила явная агрессия. За ней виднелась ямка, из которой торчали кроличьи лапы, окроплённые бардовой жидкостью.
— Привет… ты… кто? — только и сказал он.
В ответ тварь зарычала и набросилась на него. Она изобиловала силами, да и весом серьёзно превосходила его. Дамир не успел вскрикнуть от ужаса, когда его повалили. Фонарик был где-то в недосягаемости, видимо выпал из рук. Как обидно. Он ничего не мог поделать. Хватка существа была стальной. Он почувствовал придавливающие его голые рёбра. В голове застыла жижа, мозг отказывался принимать решение.
Человек был бессилен.
В следующий миг бледнокожая тварь вырвала у него клок мяса с шеи. Дамир захрипел, и начал дёргаться. Всё казалось так реально, и в то же время — так фантасмагорично. Он не знал, что ему делать, как поступать…
Через секунду это перестало иметь значение, потому что он потерял сознание и почти сразу умер.
Тварь перестала наваливаться на труп. Изучающе посмотрела на человека, склонив голову на бок. Потом откусила ещё несколько мяса с запястий и обглодала пальцы правой руки, проглотив золотое обручальное кольцо. Отрыгнув, существо закончило копать могилу для кролика, которым поужинала ранее, и принялась копать более глубокую и широкую яму для человека.
***
Прошёл месяц, а тело Дамира Колчанова так и не было найдено. На дворе у их дома полицейские обнаружили массовое захоронение кроликов. Стоило посмотреть в тот момент на глаза Виталии Колчановой, которые расширились, превратившись в два блюдца. Супруга покойного — по официальной версии пропавшего — вскоре продала дом и уехала далеко на юг. Ей следовало забыть о том, как пропал её муж, и что происходило в последнюю неделю их совместной жизни. Но Вита так и не забыла.
Дело о пропаже вскоре закрыли, как это часто бывало в нынешнем Советском Союзе.
А тварь продолжала таскать и жрать кроликов у одного из фермеров.
Люди в Нотгуде так ничего о ней и не узнали.