Имена и фамилии героев рассказа изменены.
…Летом 1988 года я работал штурманом на спасательном судне «РУБИН». Мы занимались буксировкой буровых вышек в Тихом океане в районе Курильских островов. Август в том году выдался на редкость жарким. Обычно в районе средней группы Курил летние штормы большая редкость, но все же из всякого правила бывают исключения. Плохая сводка погоды застала нас на переходе.
Несмотря на то, что наше судно официально считалось спасательным, но по сути своей оно было универсальным, и часто привлекалось к буксировке крупных плавучих объектов. Вот и в тот раз мы только что доставили часть платформы к месту дислокации и следовали просторами Охотского моря за новой секцией в Петропавловск-Камчатский. Хоть мы в данный момент и не занимались буксировкой, однако прогноз встревожил нашего капитана.
В конце моей утренней вахты, когда стрелки судовых часов на ходовом мостике «РУБИНа» показывали что-то около половины двенадцатого, открылась внутренняя дверь, и вошел радист. Я остался стоять у лобовых иллюминаторов, а капитан сделал несколько шагов на встречу вошедшему.
- Ну, что Владимр Михайлович, будем прятаться или поштормуем? - полушутя спросил меня кэп*, изучив принесенную радистом синоптическую карту.
Кэп* - флотское прозвище капитанов.
Вопрос был чисто риторическим, потому как от меня лично принятие решения о том заходить в бухту на отстой или идти навстречу шторму не зависело. Я мог только высказать свое мнение, что я и сделал:
- Какой смысл лезть на рожон, Алексей Николаевич? - я поглядел на линии изобар и атмосферных фронтов: - Судя по прогнозу циклон движется серьезный, и шторм нас может крепко прихватить… Я бы отстоялся.
- Ладно, посмотрим чем нас через три часа обрадуют синоптики, потом и решим. А вы пока подберите карты на переход в возможный район стоянки…Что там у нас под боком?
- Остров Матуа. Полагаю, за ним можно будет укрыться от Норд-Веста. - ответил я капитану, переместившись к штурманскому столу и раскрыв на нужной странице лоцию побережья Курильских островов: - Тут написано, что есть хорошее место для якорной стоянки между самим Матуа и островом Топорковым… Бухта Двойная.
- Да, есть такое дело. Бывал я однажды в этих местах, давно, когда начинал еще четвертым помощником. На Матуа, насколько я помню, была погранзастава.
- Она и сейчас там есть. - подтвердил я, еще раз заглянув в лоцию: - "Сарычево" называется…
- Хорошо. Воспользуемся этим укрытием, как запасным вариантом. - согласился капитан и, побыв еще немного на мостике, ушел вниз к себе в каюту.
Следующая синоптическая карта подтвердила наши худшие предположения, и «РУБИН» лег на курс, ведущий к Матуа…Через время остров замаячил на горизонте. Мы вошли в бухту и стали на якорь на траверзе мыса со смешным названием Клюв. Все проходило довольно обыденно и не предвещало никаких неожиданностей. Будничная работа для моряков.
Не успели мы отдать якорь, как ожил динамик на радиостанции «РЕЙД»**. Это вышли на связь пограничники. Мы им коротко доложили о цели своего визита, и они успокоились.
**РЕЙД - УКВ-радиостанция небольшого радиуса действия, переговоры по которой ведутся исключительно в телефонном режиме.
... Ночью ветер стал крепчать и начался шторм, но в бухте было довольно тихо. На утро было решено спустить мотобот и высадиться на берег. Желающих набралось человек десять. Всем хотелось после нескольких дней болтанки в море ощутить твердь земную.
Отчалили от борта и взяли курс к берегу, ориентируясь на радиоантенны заставы. Глубины в проливе были небольшие, судя по записям в лоции и показаниям эхолота – около 10 метров. Мотобот, слегка покачиваясь, уверенно рассекал прозрачную воду. На дне виднелись валуны, поросшие морской донной растительностью. Всюду колыхались заросли морской капусты. Все с интересом уставились на выступающую из воды мачту и надстройку какого-то старого парохода, затонувшего здесь давно. Его координаты были обозначены на карте, поэтому для нас он опасности не представлял. То тут, то там из воды показывались морды любопытных обитателей здешних мест: тюленей и сивучей. С криками носились вспугнутые шумом нашего дизеля чайки и бакланы.
… Погранцы встретили нас радушно, угостили обедом и после сытной трапезы начали подбивать на товарищеский матч по футболу. Около заставы была оборудована небольшая спортивная площадка, на которой имелось и поле с воротами. У вояк было одно условие – играть на ящик сгущенного молока. Мы выдвинули встречное предложение - играть на водку. Хозяева вроде как начали соглашаться, но тут "нарисовался" замполит заставы с четырьмя звездочками на погонах, и погранцы, приуныв, вновь начали настаивать на сладостях. Мы, посоветовавшись, согласились. Спешить нам было некуда, неизвестно когда еще утихомирится шторм, поэтому любому развлечению экипаж был рад.
Мотобот послали обратно на «РУБИН» за недостающими членами футбольной команды, за нашими зрителями-болельщиками и за ящиком сгущенки. Так как у нас в экипаже помполита не было,(рейсы были не заграничные) и мы не были столь жестко ограничены в потреблении горячительных напитков, то наш кэп, конечно же, велел прихватить еще и водки…
... Матч мы проиграли со счетом 4:2. Погранцы были помоложе нас и порезвее, да и чувствовалась игровая практика. Если бы не наш вратарь здоровенный матрос-моторист с длинными ручищами, то счет мог быть намного большим и не в нашу соответственно пользу… Сгущенку пришлось отдать.
Вечером для командного состава начальник заставы, тоже в звании капитана, организовал ужин. Вот тут-то наша водка пригодилась. К нашему удивлению вояки выставили на стол еще и необычную бутылку из темного стекла без этикетки. Закупорена она была на старинный манер сургучом. Внутри оказался великолепный коньяк. Вкус благородного напитка был выше всяких похвал. На наши вопросы по поводу иностранного спиртного погранцы загадочно улыбались и отшучивались.
Застолье продолжалось до позднего вечера и наш "десант" основательно «набрался». Но я, как самый молодой из нашего комсостава, пил меньше всех и был почти трезв. Это случилось по нескольким причинам: во-первых, капитан назначил меня старшим по погрузке, а во-вторых я был не особым любителем выпивки. Дело близилось к ночи, и мы засобирались на судно. Неспешно двинулись в сторону моря. Пограничники вызвались сопровождать нас до кромки воды. Шли шумно и весело с анекдотами и шутками...
Наш мотобот, имея маленькую осадку, стоял почти на треть, высунувшись на старый японский слип***, который местами начал разваливаться, но был еще в неплохом состоянии. С бака плавсредства была спущена сходня.
***Слип - наклонная береговая площадка для спуска судов со стапеля на воду или подъёма их из воды.
Тут произошел небольшой казус. В шумной компании, высыпавшей на слип был и начальник заставы, который решил самолично проводить гостей до шлюпки. Он и наш старший помощник, как выяснилось в результате общения, оказались земляками и очень сблизились на этой почве(много было выпито тостов за их родной город, за дружбу и тому подобное).
Когда уже почти все наши погрузились на мотобот, земляки все еще продолжали стоять на слипе и обниматься в хмельном угаре. На последок в знак искренней мужской дружбы они захотели поменяться своими наручными часами. У капитана-пограничника (как и следовало ожидать)оказались «КОМАНДИРСКИЕ», которыми он очень хвалился, а у старпома японские «СЕЙКО». Как уж они там менялись, никто конкретно не видел, но факт остается фактом – старший помощник, расстегнув свой браслет, каким то образом ухитрился упустить часы на слип. Оттуда чудо японской техники, зацокав по бетону, слетело в воду! Ситуация усугублялась тем, что начальник заставы уже считал «СЕЙКО» почти что своими, и очень расстроился их утерей.
В любом другом случае потеря была бы непоправимой, но «РУБИН» не зря был универсальным спасательным судном. У нас на борту был комплект специального водолазного оборудования, включая в себя даже барокамеру. Наш капитан, видя, как расстроился начальник погранзаставы, решил проявить благородный жест и пообещал завтра же достать часы с помощью аквалангистов. Это сообщение было воспринято всеобщим ликованием и возгласами за дружбу между моряками и пограничниками. Хотели даже выпить по этому поводу, но спиртного под рукой не оказалось.
... Как выяснилось утром следующего дня – капитан дал свое обещание пограничникам сгоряча. Водолазное то оборудование хоть и имелось на судне, было в исправном состоянии и готово к работе, но наш кэп упустил из виду один маленький нюанс. Сами по себе акваланги плавать не могли, для этого нужны были водолазы, а их то на борту в этом рейсе не было.
После обеда, когда народ немного «прочухался» от вчерашней экскурсии, капитан собрал всех в кают-компании и бросил клич:
- Парни, нужно несколько добровольцев, знакомых с аквалангами, способных погружаться на глубину до 10 метров… Есть такие?
Народ недоуменно загудел. Многие были не в курсе вчерашнего происшествия с часами. Тут встал старпом и вкратце обрисовал ситуацию. Свое повествование он закончил следующими словами:
- Мужики, дело могарычевое. Я сам пойду с первым аквалангом. Кое-какой опыт в этом деле имею. Мне нужно еще пару человек для подстраховки.
Упоминание о дармовой выпивке, конечно, возбудило народ, но водолазное дело весьма специфическое и довольно опасное. Тут недолго отправиться и в царство Нептуна навечно. Многие из экипажа акваланги видели только на стеллажах, а в основном пользовались услугами барокамеры, когда нужно было избавиться от похмелья. С помощью чистого кислорода под давлением из барокамеры вчерашний «бухарик» через полчаса вылезал, как огурчик!
Я, учась в мореходке, немного изучал водолазное дело и даже два раза погружался с аквалангом. Но все эти опыты были кратковременны, в присутствии инструктора, да и с тех пор прошло уже несколько лет. Так как других кандидатур не было, то я согласился помочь старшему товарищу, но предупредил, что мне нужно немного потренироваться, чтоб освежить азы науки:
- Василич, - обратился я к чифу***: - Я тебе могу помочь, но ты на меня особо не надейся.
- Не очкуй, Вовик, там глубина небольшая, берег рядом. Это я так, ищу напарника на всякий пожарный случай … Может, и не нужно будет погружаться.
- Я не очкую. Просто опасаюсь. - честно признался я под всеобщее веселье и подначки собравшихся.
***чиф – прозвище старших помощников на флоте.
На "Рубине" оказались акваланги французской фирмы "Aqua lung", я таких раньше не видел, так как имел дело с нашим аналогом "АВМ". Особенно меня озадачил жилет-компенсатор плавучести. Но старпом ввел меня в курс дела и сказал, что с такой техникой погружаться еще проще.
... Прошло еще несколько часов, пока проверили оборудование, погрузили его в мотобот и доставили на берег. Экспедицию по спасению возглавил сам кэп. К нам присоединились стармех, боцман и еще несколько человек, свободных от вахт и работ и желающих прошвырнуться на берег.
Когда наша шлюпка причалила к месту вчерашней стоянки, там уже был горемычный начальник заставы с двумя подчиненными. О рандеву с погранцами наши заранее договорились по «РЕЙДу». Совместными усилиями мы быстро выгрузились на берег.
... Старпом довольно грамотно ушел под воду, а я, надев акваланг, и отрегулировав плавучесть, сделал несколько пробных погружений. Почувствовав себя уверенней и прогнав от себя давешние опасения, я начал кругами «наяривать» возле своего начальника. Подплыв поближе, я стал следить за его манипуляциями.
... «СЕЙКО» вскоре были найдены, и под всеобщее ликование вручены новому владельцу. Старпом вылез на слип и завел разговор с довольным начальником погранзаставы. Я прервал их дружескую беседу:
- Василич, я еще поныряю немного, воздух есть. - попросил я чифа.
- Что – понравилось?
- Понравилось. - признался я: - Да и не помешает опыта немного набраться. Когда еще выпадет такой случай?
- Ладно, даю тебе двадцать минут. Далеко не заплывай и следи за воздухом.
- Окей. - обрадовался я и, взяв загубник в рот, погрузился в прозрачнейшие воды бухты.
Я не стал нарушать старпомовские запреты и, проплавав отведенное мне время, вскоре выбрался на слип. Старпом уже стоял одетым поодаль от мотобота и о чем-то шептался со своим визави. Тот что-то с жаром доказывал, показывая рукой в море в сторону одиноко торчавшей надстройки затонувшего парохода. Я снял снаряжение и стал растираться полотенцем, когда подошел старпом.
- Ну как, Вованыч, нанырялся? - обратился он ко мне. Чиф постоянно склонял мое имя на разный манер, видимо полагая, что так прикольней. Я не обижался, так как его переиначивания носили вполне безобидный характер.
- Нанырялся.
- Есть еще возможность поупражняться в этом деле. Ты как?
- Я в принципе не против, а куда будем погружаться?
- Есть одно местечко. - загадочно подморгнул мой собеседник.
- Уж не о нем ли вам нашептал ваш военный друг? - вырвалось у меня опрометчивое высказывание и я слегка «прикусил язык», запоздало сообразив, что это было немного фамильярно с моей стороны.
- А ты глазастый. - парировал старший помощник и улыбнулся. Улыбка говорила о том, что он не обиделся на мои слова: - Именно мой земеля попросил нас сплавать к затонувшему судну.
- И что там такого интересного?
- Как тебе вчерашний коньячок? - вопросом на вопрос ответил чиф.
- Мировой!
- Еще бы. Это французский коньяк. А знаешь, откуда он?
- Неужели с того затонувшего корыта?
- Это корыто когда-то называлось "Ройё-Мару". Оно перевозило немало разного добра, в частности там был и такой вот коньячок. Погранцы в свое время подняли немного. Глубины там небольшие, они ныряли к каютам. Но без акваланга, сам понимаешь – много не достанешь. Теперь вояки предлагают, как следует покопаться в его нутре. Негласно, конечно.
- Да ну, Василич, все это несерьезно.
- Почему?
- Во-первых, кэп не даст добро.
- Даст. Я с ним договорюсь. За пару бутылок «заморского нектара» он, что хочешь разрешит.
- Ну, допустим, этот вопрос уладим, но неужели до нас никому в голову не приходила мысль «пошерстить» этого японца как следует? Туда, что до нас из водолазов никто не спускался? Что-то слабо верится в это. Он тут лет сорок, наверное, лежит.
- Сорок три. - сказал чиф.
- Что?
- Я говорю – сорок три года. "Ройё-Мару" торпедировала американская подлодка летом сорок пятого. Водолазы к нему спускались и японские и наши, но… Есть одно маленькое но.
- И что это за но?
- Японец лежал на дне, немного на боку и не во все места можно было попасть. Месяц назад было землетрясение. У них же тут вулкан – постоянно трясет. Так вот, что-то там сдвинулось или еще какая лабуда приключилась, но только этот "Ройё-Мару" стал почти на ровный киль. Это мне погранцы сказали. Так что есть все шансы, что будет проход, к ранее недоступным местам… И еще одно…
- Весь внимание. - я напряг слух.
- Трюмы то водолазы «прошерстили», но осталась еще артелка****. Раз в каютах погранцы обнаружили коньяк, то в артелке я думаю, он и подавно должен быть, а может и не только он один. - при этих словах старпом хитро прищурился и заговорщицки подмигнул мне.
- Что же, это меняет дело. Я согласен. Если капитан разрешит – сплаваем.
- Окей, по рукам. - обрадовался старший помощник, который к своим годам не утратил еще дух здорового авантюризма и жажды приключений.
****артелка - помещение на судах, где хранятся запасы провизии.
Чиф не ошибся в своих прогнозах: то ли он действительно обладал даром убеждения, то ли качества коньяка были так уж велики, но только от нашего капитана мы получили негласное «добро». Правда, с некоторыми оговорками:
- Если что – то я отопрусь и скажу, что вы самовольно решились на эксплуатацию спецоборудования... Высадите меня на берег, я отправлюсь к погранцам, начальник заставы обещал мне немного показать остров. А там, как знаете… - заявил наш осторожный начальник.
- Да все будет в порядке, Алексей Николаевич. - заверил его старпом, и утром следующего дня наша экспедиция, высадив капитана и стармеха на берег острова Матуа, устремилась к японскому пароходу.
Надо сказать, что на этот раз мы подготовились к экспедиции более основательно. Так как японский пароход был довольно внушителен по размерам, то погружение должно было занять намного больше времени, чем поиск часов. Поэтому старпом подобрал нам гидрокостюмы. Также решили взять пару запасных баллонов с кислородной смесью.
Пришвартовав шлюпку к торчащей из воды надстройке "Ройё-Мару" и поверив акваланги, мы с чифом ушли под воду. Старпом, обвязанный страховочным концом, через пробоину в корпусе осторожно проник внутрь, а я остался снаружи…
Минут через сорок на поверхность было поднято целое богатство: двенадцать бутылок коньяка и шесть небольших белых керамических сосудов с изображением белого журавля и иероглифами, в которых, как мы и предполагали, оказалось сакэ.
Половину «добычи» пришлось отдать пограничникам, так как пролив и бухта были их владениями, и без их согласия о визите на японский пароход нечего было и думать. Чтобы у вояк не возникло никаких сомнений, мы сначала причалили к берегу и, показав найденное, отдали причитающуюся им долю.
Радости обеих сторон не было придела! Довольный удачным уловом, старпом, в сопровождении нескольких погранцов отправился на заставу, чтоб лично доложить нашему кэпу о результатах погружения. Оставшись у мотобота, я заметил, что не все пограничники ушли, несколько задержалось возле шлюпки. Один из них отозвал меня в сторону. Это был старший лейтенант, с которым мы немного познакомились во время футбольного матча и последовавшего за ним застолья. Я запомнил, что того звали Сергеем, и родом он был из Ленинграда.
- Послушай, Володя, - негромко начал он, когда мы немного удалились от стоявших на слипе: - разреши поздравить с уловом.
- Я что? Это все наш старпом.
- У меня есть к тебе предложение. - продолжал он, пропустив мимо ушей мою отговорку: - Ты не хочешь еще сплавать в одно место?
- Что еще за место?
- Я знаю еще одну точку, в которой может быть кое-что интересное. Добычу поделим пополам – ты и я… Понимаешь – только ты и я?
- Там тоже затонул корабль? - поинтересовался я.
- Не знаю, что именно там затонуло, но я видел на дне какой-то винт. Недалеко от берега и почти рядом с тем местом, где стоит ваше судно.
- Еще кто-то знает о твоём винте?
- Никто. Я его обнаружил недавно, когда обходил побережье. Нас в прошлом месяце трясло…
- Я слышал.
- Раз слышал, тогда поймешь. Со склона был оползень, и произошла подвижка грунта на дне. Короче – раньше я этого винта не видел, или он лежал так, что не походил на останки механизма.
- Это уже интересно. - я проникся вниманием к этой истории: - И что дальше?
- Так вот, если на "Ройё-Мару" нашли много разного добра, то почему бы не поискать и в этом месте?.. Ну, что сплаваешь?
- Не знаю Серега… Как ты это все представляешь?
- Элементарно… Пока ваши будут на заставе бухать – пройдет часа два, три. Времени вполне хватит. Если не на серьезное обследование, то хотя бы на то, чтоб понять что там за хрень лежит на дне. Согласен?
- Согласен. Говоришь убедительно… Вот только не вернутся ли мои начальники раньше времени?
- А это мы сейчас уточним. - сказал старлей и послал на заставу бойца.
Через какое-то время тот вернулся и сообщил, что начальство, как ихнее, так и мое затеялось отмечать удачное окончание экспедиции. И судя по приготовлениям и количеству «горючего» отцы-командиры не успокоятся до самой ночи. Это обстоятельство развязывало мне руки. Проверив запасы воздуха в двух аквалангах и, переговорив с мотористом, оставшимся со мной на мотоботе (тому было совершенно всё равно - у него шло рабочее время), я согласился на предложение старлея Серёги. Он пошел по суше, а я решил вместе с аквалангами следовать морем.
Заработал дизель и шлюпка, отойдя от слипа, отправилась к новой точке. Идти было не далеко, но густые заросли морской капусты сильно тормозили продвижение. Мотобот буквально "прогрызался" сквозь подводные джунгли. Минут через сорок наша шлюпка всё же опять уткнулась носом в берег. Я облачился в водолазное снаряжение и отправился к тому месту, которое указал мне пограничник. Вода была прозрачнейшая, но хорошему обзору мешало большое обилие все тех же водорослей, которых здесь росло неимоверное количество.
Как Сергей разглядел остатки конструкции с берега – я понять не мог(видимо ему помогла сильная оптика), но только факт остается фактом – погрузившись метров на пять, я действительно обнаружил среди подводных валунов винт. Каково же было мое удивление, когда я понял, что это не винт судна, а погнутый пропеллер какого-то большого самолета! Я опустился еще ниже и увидел обломок крыла. Оно густо поросло мелкими водорослями и впечатляло своими размерами. Кроме всего прочего на крыле было аж целых три мотора! Два погнутых пропеллера были на месте, а третий отвалился. Его то и заметил глазастый старлей. Находка меня так взволновала, что мне было просто необходимо поделиться своими впечатлениями с Сергеем, и я устремился к берегу.
- Это нечто! - только и выдавил я из себя, сняв загубник и немного отдышавшись.
- Вован, ты что там нашел? - с нетерпением спросил погранец.
- Серега, там не пароход. Ты не поверишь – там самолет! - почти выкрикнул я. Я думал этим удивить своего напарника, но к моему изумлению он ничуть не удивился, а даже как-то расстроился.
- Самолет? Это хуже… Я думал корабль. В кораблях обычно всякого добра навалом…
- Да ты понимаешь, что мы нашли – самолет!
- Ну самолет и самолет. - разочарованно сказал старлей: - Подумаешь – удивил. Тут у япошек аэродром был. Полоса до сих пор осталась. Видимо этот не дотянул и упал в море.
- Аэродром? Я и не знал.
- Есть много друг Горацио такого, что и не снилось нашим мудрецам! - вместо ответа выдал мне отрывок из «Гамлета» начитанный сын Ленинграда. (Вот что значит культурная столица)!
- Послушай, Серега, а ты много видел самолетов, чтоб на одном крыле было сразу три мотора?
Старлей надолго задумался:
- Ни разу не видел таких. Даже современных… А там, что три двигателя на одном крыле?
- В том то и дело, что три! Я таких тоже никогда не видел и не слышал даже… Я, пожалуй, еще раз нырну, воздуха осталось немного …
Надев загубник и маску, я снова ушел под воду… На этот раз я более детально стал обследовать крыло и двинулся от его конца к тому месту, где оно должно крепиться к фюзеляжу. Тут меня ждало потрясение похлеще первого: приблизившись почти вплотную к фюзеляжу, я обнаружил на нем едва заметный, большой черный крест с белой окантовкой. Это, без всякого сомнения, был немецкий самолет!!!
Я посмотрел на манометр. Воздуха оставалось мало, но я рискнул и решил заглянуть внутрь самолета. С близкого расстояния не представлялось возможности охватить весь корпус взглядом, понятно было лишь одно – самолет лежит носом к берегу, а хвостом в пролив. Однако оказалось, что хвоста-то как раз и нет. Он был оторван или взрывам или отломился при неудачной посадке. Виднелся внутренний силовой набор, иллюминаторы и обломки непонятной аппаратуры. Я осторожно поплыл внутрь. Там было довольно сумрачно.
Далеко заплывать я не рискнул: во-первых я запросто мог за что-нибудь зацепиться и застрять, а во-вторых малое количество воздуха не давало мне времени на подробные исследования. Я обратил внимание на металлические бочки с обручами, которые я уже видел на берегу возле слипа. Дальше лежали несколько опрокинутых контейнеров. Я попробовал их поднять, но все мои усилия оказались тщетными. Контейнера были тяжелеными, а их вес явно не соответствовал размерам. «Скорее всего, свинцовые». - подумал я и решил возвращаться. Тут мне на глаза попала небольшая фигурка из металла. Я прихватил её в качестве сувенира.
Когда я двинулся в обратном направлении, то обратил внимание, что возле креста виднелась еще и надпись. Подплыв почти вплотную, мне удалось разобрать латинские буквы и цифры: «Bv-222C-014». Они мне ни о чем не говорили, но на всякий случай я их запомнил.
… Мой напарник с нетерпением ждал меня на берегу. Я обстоятельно рассказал ему все, что увидел под водой. На меня находка произвела потрясающее впечатление. Немецкий самолет – и где? За тысячи километров от Германии! Одно дело – если бы тут лежал японский самолет, а другое дело – немецкий. Всё это не укладывалось у меня в голове.
… Однако ожидавший меня на суше старший лейтенант не выказал особого удивления по поводу принадлежности останков самолета. Оказывается такие бочки, которые я видел внутри, на Матуа были не редкостью. На них стояла надпись «Wehrmacht» и датированы они были 1942-45 годами. Так что о посещении острова немцами, Сергей давно догадывался, и это не было для него открытием. Он расстроился тем, что ничего полезного извлечь их этой экспедиции не удалось. Для того, чтобы как-то утешить старшего лейтенанта, я отдал ему фигурку, которая после очистки оказалась бронзовым изображением буддийского монаха.
Мы распрощались с моим новым товарищем о разошлись восвояси: он к себе на службу, а я на «РУБИН».
… Боец, посланный старлеем на заставу, оказался прав – моё начальство заявилось на борт судна далеко за полночь. Для этого мотобот опять ходил к острову, но я уже не принимал в транспортировке никакого участия. У меня сильно разболелась голова, и я едва отстоял свою вахту.
… Утром мы получили положительный прогноз погоды, и наше судно, снявшись с якоря, покинуло воды бухты Двойной. В океане ещё гуляла волна, и качка была довольно ощутима. Я чувствовал себя скверно, ко мне то и дело подступала тошнота. Это было непривычно, так как я раньше хорошо переносил качку. Свое нездоровье я связывал с недавним погружением на глубину. Из-за непривычки такие ощущения свойственны начинающим водолазам, это меня успокаивало.
… Через полгода я списался на берег в отпуск и стал забывать историю с немецким самолетом, но неожиданно она получила свое продолжение.
В пароходстве инспектор по кадрам, оформляя мне отпускные бумаги, велел сходить в военкомат и сделать там отметку. Так как я носил звание лейтенант запаса, то направление в военкомат меня не удивило. Удивление наступило, когда в военкомате я предстал перед неизвестным мне человеком в гражданской одежде. Он сидел в кабинете заместителя военкома и представился: - Майор Зимин.
Никаких документов он мне не показал, так что он запросто мог оказаться кем угодно – подполковником Весниным, или еще кем-то. Меня удивило, что на моем собеседнике не было формы, но то, что он сидел за столом в военкомате, обязывало меня воспринимать этого самого Зимина, как часть военного заведения. Я поначалу подумал, что сейчас будет очередная «бадяга» по поводу военных сборов, но ошибся.
- Вы работали на спасательном судне «РУБИН» в августе прошлого года? - прозвучал неожиданный вопрос после того, как я сообщил майору свою фамилию и сел на предложенный им стул.
- Работал. - кратко ответил я и замолчал, ожидая какого-то подвоха.
- Ваше судно стояло на якоре возле острова Матуа в бухте Двойной? - вопросы были краткими и точными, как выстрелы.
- Стояло.
- Покажите мне на карте место стоянки. - попросил Зимин и достал из ящика стола карту и остро заточенный карандаш.
- Зачем? - не совсем понял я, полагая, что речь пойдет о незаконной совместной пьянке, затеянной погранцами и нашими моряками.
- Я вас прошу указать на карте место якорной стоянки. - бесстрастно повторил мой визави.
- Пожалуйста. - я подошел к столу, взял карандаш и показал место недалеко от обозначенного на карте затопленного "Ройё-Мару".
- А теперь покажите координаты места, в котором вы обнаружили самолет.
- Какой самолет?! - оторопел я: «Откуда он про это знает?! Черт – вот неожиданный поворот!» - мелькнуло у меня в голове.
- Вы знакомы со старшим лейтенантом Родзиевским? - последовал новый вопрос.
- А кто это?
- Старший лейтенант Родзиевский Сергей Эдуардович проходил службу на пограничной заставе Сарычево… Это на острове Матуа.
- Я знаю, где находится эта застава, и со старшим лейтенантом знаком. Просто его фамилия мне была неизвестна.
- Это бывает… Вот, можете ознакомиться с его рапортом. - Зимин протянул мне листок с машинописным текстом. Я пробежал его глазами.
- Ну и что? Разве это криминал? - спросил я, вернув обратно бумагу.
- Разве я что-то упомянул о криминальной ответственности?.. Я попросил вас показать место расположения самолета.
Я вздохнул и, немного прикинув, поставил острие карандаша в координаты, где я обнаружил летательный аппарат и сделал отметку.
- Это ориентировочно. Я же не привязывался к местности.
- Понимаю. И на том спасибо. - таинственный майор слегка улыбнулся и спрятал карту в стол.
- И что дальше? - спросил я, не зная, как себя вести.
- Ничего. Идите – вы свободны. Кажется, вы собрались в отпуск?
- Да.
- Вот и поезжайте. Более я вас не задерживаю. Если понадобится - мы вас вызовем… И еще – советую вам, для вашего же блага, забыть о нашем разговоре и о том, что вы когда-то видели в бухте Двойной немецкий самолет… Надеюсь мы поняли друг друга.
- Поняли.
- Ну, тогда – до свидания.
- До свидания. - ответил я и хотел покинуть кабинет, но один вопрос не давал мне покоя и я решился: - Скажите, а старший лейтенант Родзиевский… Вы сказали, проходил службу… Его что – уволили?
- Его комиссовали по состоянию здоровья.
- А что с ним? Если не секрет, конечно…
- Лучевая болезнь… У него обнаружили бронзовую статуэтку, которая испускала радиоактивное излучение… Не очень сильное, но достаточное, чтобы с течением времени вызвать лейкемию…Об этом вам тоже лучше забыть.
…Я ушел из военкомата с тяжелым чувством. Ведь это я дал старлею этого злосчастного монаха! Мне стало понятно, почему у меня наследующий день после погружения болела голова, и что было причиной тошноты! От каких только мелочей не зависит человеческая судьба: оставь я бронзовую статуэтку у себя, то сейчас бы лейкемия «подкосила» меня, а не Сергея. А с другой стороны – нырнуть к неизвестным винтам это была полностью его идея.
… Еще через три года я уволился из Сахалинского пароходства и навсегда покинул те далекие края. Но загадка самолета Люфтваффе, оказавшегося на другом конце Земли, не дает мне покоя и поныне. Когда наступила эра ИНТЕРНЕТА, мне удалось узнать, что означала надпись на тех таинственных обломках, которые волею судьбы мне удалось увидеть на дне бухты Двойной. Я ввел в поисковик «Bv-222C-014» и компьютер поведал мне следующее:
«Модель BV.222C Wiking. Страна Германия. Тип Дальний морской разведчик-патрульный гидросамолет. Год производства 1943-1944».
Под непонятной мне ранее надписью скрывалась огромная шестимоторная летающая лодка немецкой фирмы "Блом унд Фосс". Лодка имела название «ВИКИНГ» и дальность её полета составляла около 7 000 км. По всем расчетам она могла долететь до Матуа стартовав из Норвегии и дозаправившись с подводной лодки где-нибудь у Северной Земли. Единственной нестыковкой являлась конечная цифра 014. Оказалось, что по всем справочникам Люфтваффе последняя изготовленная лодка имела номер 013!
Логически рассуждая – моя находка оказалась призраком, не проходящим ни по одним документам. Что она делала в местах столь отдаленных от своей родины и как окончила свое существование, видимо навсегда останется загадкой…