из тонких нервов бытия
я вытекаю, чтоб опять
слились две сути: ты и я,
чтоб даже смерти не разъять
объятий наших душ и тел.
Как мотылька, твой свет манит,
Отправь меня во тьму, в Аид,
Спали меня, кроши, как мел.
дай мне сгореть в твоём огне
почувствуй, как приходит боль,
ревнуй!
ищи себя во мне –
я каждой клеточкой – Любовь!
(авторство стихо принадлежит сему гениальному юноше: http://www.stihi.ru/avtor/nikita8)
Стоит поднять к небу глаза, и увидишь, как высоко-высоко ярко-рыжая клякса будто играет сама с собой. Но не хватит человеческого зрения, чтобы заметить, что клякса состоит из двух клякс поменьше. И уж совсем никто из людей не поймет, что это вовсе не клякса, а огромная птица, похожая на орла, но с ярко-рыжим оперением и девушка пятнадцати-шестнадцати зим от роду в оранжевом коротком платьице.
Огромная птица, казалось, издевалась над девушкой: сбрасывая ее со своей широкой спины, она стремглав неслась вниз и подхватывала падающую у самой земли, снова взмывая в небесную синь. Но девушке абсолютно не было страшно – она задорно смеялась и подбадривала летуна:
-Еще! Еще!
Она знала – не дадут ей упасть. Эту игру они придумали еще в детстве, и никогда огромная птица не причинила ей вреда.
Солнце клонилось к закату. Длинные косые лучи багровых сполохов протянули свои руки к земле, обнимая весенний лес. Птица уже устала и все неохотнее сбрасывала девушку со спины, будто боясь чего-то, одного ей ведомого. Но красавице было все равно – и она снова бросилась в небесное море, заливаясь счастливым смехом.
Птица стремглав кинулась за ней, но сильные крылья вдруг перестали слушаться. Издав дикий крик, орел осознал, что не успеет подхватить свою всадницу. Яростно работая отнимающимися крыльями, птица вытянула шею и едва успела схватить девушку за платье буквально у самой земли. Но падения было уже не избежать. Треск рвущегося льна, удар, стон…
Птица тяжело рухнула на землю и почти по-человечески заплакала…
***
Айлин проснулся с тяжелой, будто каменной головой. Ох, Лендор все-таки влил в него пару-тройку кружек эля вчера! Коварный трактирщик всегда «забывал», что юноша не переносит эля ни на дух и щедро потчевал его напитком при каждой встречей…
В горле стоял вкус сдохшей крысы. Конечно, Айлин не пробовал дохлых крыс, но пребывал в уверенности, что у дохлятины именно такой вкус. Глаза болели так, будто юноша сутками смотрел на солнце, а в голове тяжелым чугунным колоколом гремел утренний щебет птиц. Полдень вот-вот настанет, а Айлин не помнил ровным счетом ничего, что пригодилось бы ему в последнем испытании…
Сегодня юноша готовился стать волшебником. Старец Говард, его учитель, готов был признать Айлина своим преемником, и парню ужасно не хотелось заставлять старика краснеть за него. Но тело брало свое – гулкий колокол в голове не проходил. Айлин прищурился и посмотрел на солнце: ага, до полудня еще есть время, значит, он успеет добежать до Геллы…
Гелла была всегда. Мало кто помнил, что однажды студеной зимой она пришла, босоногая, с тяжелой сумой книг в их деревню и попросилась жить. Сначала женщину приняли за обычную блаженную дурочку, которые видят счастье в падающих каплях росы и мелькании мошек перед носом, но когда сын деревенского старосты провалился под лед, и спасти его не удавалось никому…
Что сделала эта женщина – никто не понял. Но мальчик сумел вздохнуть и разревелся, цепляясь за рваную одежду знахарки. Два дня в полутьме у коптящей печи, окутанный запахом трав, которыми Гелла окуривала ребенка – и болезненный хрупкий мальчишка окончательно пришел в себя. Староста готов был ноги целовать Гелле, но та просто попросила кров и доступ к книгохранилищу. Маленькая, сухонькая, но удивительно мудрая и сильная, Гелла могла практически все: вправить выбитую в горячей схватке челюсть, заговорить кровь, помочь разрешиться женщине здоровым ребеночком. И вот сейчас Айлин буквально полз к ней, чтобы та спасла его от этого кошмарного ощущения дохлятины в горле и боли в голове.
Запах пряностей обдал юношу, едва тот ступил на порог. Старушка крутилась у печи, охаживая мокрым веником из трав глиняный горшочек с чем-то, пахнущим мятой. Увидев Айлина, Гелла, ни слова не говоря, зачерпнула деревянной ложкой варево и буквально впихнула его в юношу.
Приятно пахнущее зелье буквально вывернуло несчастного полу-волшебника наизнанку. Небо смешалось с землей, пока нутро извергало из себя выпитое вчера. Гелла заботливо держала деревянную лохань так, чтобы парень мог цепляться за нее. Удивительно, но юноше почти сразу стало легче, колокола в голове утихли, а во рту остался лишь привкус мяты.
-Ты кудесница, - поклонился Айлин Гелле. – Что бы я делал без тебя…
-Солнце уже высоко, - перебила старушка парня. – Ступай и да помогут Боги тебе справиться с испытанием Говарда.
Конечно, Айлин едва успел. На деревенской площади уже стоял седобородый старец и дожидался его.
-Прости, Говард, я… - выдохнул Айлин, но договорить не успел.
-Ты напился. Я знаю. Это же я вытаскивал тебя из трактира. Но теперь все в прошлом – Лендору не так нравятся мухи, чтобы он согласился еще день провести в шкуре лягушки.
Айлин с восхищением глядел на старца. Ах, что бы только не отдал парень, чтобы быть похожим на него!
-Настало твое последнее испытание. Я хочу, чтобы ты выслушал меня и все запомнил. Все до последнего звука, так как это касается твоей матери и твоего отца.
У парня перехватило дух – никогда еще Говард не говорил с ним о его родителях! Видимо, момент был действительно решающим его судьбу…
«-Спасайтесь! Фениксы! Фениксы идут!
Крик прервался почти сразу. На землю со смотровой вышки тяжело упал совсем молодой еще парнишка – Риос. Ворота вспыхнули, как подожженная молнией солома, и превратились в кучу золы.
В деревню вошли трое. Это были широкоплечие молодые мужчины в ярко-рыжих рубахах. На лице у каждого читался написан смертный приговор всему, что станет на их пути. Огненные крылья, полыхающие за мужскими спинами, лишь усугубляли ощущение обреченности – все знали, кто пришел…
-Смерть этой деревне непокорных, - самый молодой из мужчин одним взмахом крыла поджег бревенчатый дом.
От пылающего сруба занялся сарай с зерном, от сарая – клеть, после подул ветер и перенес пламя на второй сруб… Плач, крики, мольбы… Дома пылали, словно охотничьи факелы. Люди, охваченные паникой и пламенем, падали на землю в жутких мучениях и умирали друг на друге.
Из последней, чудом уцелевшей, избы выбежал пожилой человек в белом. Он протянул руки к Фениксам и взмолился:
-Уходите с миром, мы не причиняли вреда вашим семьям, и вы оставьте нас в покое!
-Разберись с ним, - отрывисто приказал старший самому молодому.
Феникс сорвался с места и с разбега взлетел. На огромной скорости он помчался к человеку, попытавшемуся остановить кровопролитие. Тот почти интуитивно вскинул руки и наугад начертал пальцами первую руну, пришедшую ему в голову.
На лету Феникс превратился в некое подобие статуи и рухнул, разбившись на части, на землю.
-Уходим, - быстро приказал старший. – За ним мы пришлем завтра, а остальные и так погибли. Уходим.
Второй кивнул и взмахнул крыльями. Оба Феникса взмыли ввысь, став небольшими точками в темнеющем небе, озаренном заревом пожара.
Мужчина в белом, спотыкаясь, ринулся в дом. Около печи он остановился, приподнял тяжелую крышку подпола. На ходу зажигая огарок сальной свечи, он быстро спустился вниз. В подполе, на старых тряпках, на гнилой соломе плакал малыш, так и не вдохнувший дыма, не увидевший крыльев убийц своих родителей. Кинувшиеся на защиту селения и погибшие геройской смертью Лианна, бесстрашная женщина-воительница, по силе и красоте уступающая лишь валькириям, и Корвиг, самый меткий лучник деревни, больше никогда не принесут жертву Воде…
Мужчина взял мальчика на руки, покачал и вздохнул:
-Последние мы с тобой, Айлин… Из всего рода Магов последние…»
-Но… Ты…Ты же можешь все. Почему ты не оживил их? Почему дал погибнуть?
-Я был совсем еще неопытным… Я никогда не думал, что от меня будет что-либо зависеть и не учился достойно у своего наставника. Это горе согнуло меня в дугу и посеребрило мои волосы, Айлин. Ведь я любил их, как родных.… А теперь ответь, готов ли ты стать волшебником и принять на себя тяжкое бремя – быть последним из рода?
-Да, - почти не задумываясь, ответил Айлин.
Старец вынул из складок своего одеяния медальон с выбитой на нем дождевой каплей – священным знаком магов - и, поднявшись на цыпочки, надел на шею юноше.
Парень залюбовался медальоном и лишь парой мгновений позже спохватился:
-Но как же мое испытание?
-Это и было твоим испытанием, - улыбнулся Говард и склонил перед парнем седую старую голову.
***
Уже вечерело, когда Айлин вышел из деревни.
В благодарность за помощь парень вызвался собрать лекарственных трав в поле, пока Гелла колдовала над новым снадобьем. Старушка вручила ему котомку и строго наказала:
-Пучок полыни собери, пижмы и вереска. Чертополоха захватить не забудь и крапивы. Да смотри, крапиву голыми руками не трожь! Хорошо бы плакун-травы, да река далече… Что же я еще забыла? Ах да, нечуй-траву если найдешь, тоже собери. Но только ртом, иначе сила ее пропадет. Все запомнил?
Айлин ошалело кивал, пытаясь собрать услышанное в кучу. Попробуй, запомни!..
-Хорошо, Гелла, сделаю, как ты велела, - парень встряхнул котомку и вышел за ворота.
Конечно, можно было бы телепортировать прямо в центр поля, но погода была чудесная, и юноша решил прогуляться. Легкий ветерок скрашивал летний зной, дикие яблони кланялись под тяжестью яблок, еще не дозревших, травы шелестели… Красота!
Так, погрузившись в легкую осоловелость, Айлин добрался до широкого пожарища, давно уже поросшего травами. Полынь нашлась сразу – ее горький запах окутывал с головой. Пижму тоже искать не пришлось. На обгоревшем пне Айлин нарвал вереска. С крапивой вышел промах – она выгорела и высохла под палящими лучами. Ну да ладно, потом сходит к болоту…
Воздух вдруг сгустился без ведомой причины. Плохое предчувствие резануло душу Айлина, что-то заставило его посмотреть вверх… В самое время, чтобы увидеть, как переворачиваясь, на землю падает человек, а гигантская птица с ярко-рыжим оперением пытается догнать и поймать его. Парень ущипнул себя, чтобы прогнать видение, но оно не пропадало – птица неслась, как выпущенная из лука стрела…
Но человек падал быстрее… И все же гигантский орел успел схватить человека, но глухой шлепок и стон оповестили юного волшебника, что встреча с землей произошла. Крик птицы, раздавшийся сразу после шлепка, просто рвал душу на части.
Айлин швырнул на землю котомку с травами и кинулся к упавшему человеку. Уже подбегая, он увидел, как птица ласково, очень осторожно клювом толкает в плечо девушку, в неестественной позе лежащую на земле. Рыжее льняное платье было залито алой кровью, рыжие, будто пламя, волосы обагрены… Из ран красавицы хлестало, а птица, не желая понимать, что все кончено, все трогала человека клювом и плакала, роняя из огромных черных глаз крупные капли.
Юный маг попытался приблизиться, но орел взвился на дыбы и крыльями стал хлестать, отгоняя незваного человека от драгоценной хозяйки. Айлин сразу понял – птица не простая, и подход к ней нужен не как к глупому животному, но как к равному или выше себя стоящему. Айлин медленно, очень медленно подошел и, глядя в глаза орлу, склонился перед ним, с ужасом ожидая, что гигантский орлиный клюв вот-вот вопьется ему в шею…
Но птица медлила. Еще раз толкнув девушку клювом, и убедившись, что та не отвечает, орел тоже поклонился Айлину и жалобно заплакал, глядя то на незваного гостя, то на хозяйку. «Помоги!», - читалось в умных глазах.- «Видишь, она умирает!»
Юноша встал на колени рядом с окровавленной красавицей и пощупал запястье. Долгое время ничего не было, потом слабый толчок крови оповестил, что девушка еще жива… Медлить было нельзя. Парень положил руки на грудь красавице и тихо, едва слышно начал заговаривать льющуюся кровь:
-Ты, руда, стань, боле не кань…
Капля за каплей кровь вытекала из порванных жил. Казалось, вытекать было уже нечему, но снова и снова тонкие алые струйки стекали на пропитанную кровью землю.
-Ты, руда, стань, боле не кань…
Заговор, известный почти всем и каждому, сделал свое дело. Раны затворились, но девушка была холодна и неподвижна, как мертвая. Едва-едва билась жилка под пальцами, но скоро биение прекратится и она.. Она…
Птица уронила из черных глаз еще одну каплю и толкнула девушку клювом, будто умоляя подняться, перестать играть… Но красавица не отвечала. Бледность разлилась по ее телу, холод сковал конечности, она умирала… Скоро изникнет душа и будет, неприкаянная, бродить по земле, не отмоленная, не упокоившаяся…
-Отдашь мне ее? Отнесу нашей знахарке, может, она вернет девочку к жизни… - обратился Айлин к орлу.
Птица с готовностью подставила широкую спину, но у парня был другой план. Он начертал на земле круг, как раз вокруг тела погибавшей и сам вошел в него. Стоило лишь нарисовать руну – и она перенесет куда угодно. Айлин прикоснулся пальцами к ранам красавицы, и ее кровью написал на земле руну.
Темнота схлопнулась вокруг, а потом тусклый свет вернулся вместе с запахом трав и пареной тыквы. Гелла дремала на полатях, в печи томился горшочек, от которого шел дивный запах пшенной каши с тыквой – ее обожал староста. Грохот не совсем удачно перенесенных тел разбудил старушку, и все поняла сразу. Отпихнув парня, Гелла схватила девушку в охапку и перенесла на полати. Собрав по сундукам все свои настойки, Гелла по каплям стала отпаивать умирающую.
Айлин же сосредоточился на левом плече. Прыжок тяжело ему далась – кусок мяса был вырван, кровь хлестала из раны.
-Ты, руда, стань, боле не кань…
Гелла, не оглядываясь, кинула ему ткань, пропитанную каким-то зельем. Стоило юному магу приложить ее к ране, как плоть обожгло адским огнем. Никакого терпения тут бы не хватило – Айлин взвыл. Но кровь остановилась почти мгновенно – парень пожалел, что не было такой тряпки, когда он сам заговаривал кровь умирающей.
-Вереск не принес, конечно? – бросила Гелла.
-Нет, - потупился парень. – Забыл про травы, когда увидел ее.
-Непохоже, чтобы ее ножом ранили али мечом каким. Упала, что ли, откуда?
-Не знаю, - что заставило парня солгать ведунье, одна Вода знала.
-Подай мне меда верескового из сундука, медью обитого, - велела Гелла, вливая между ледяных губ девушки еще пару капель настоя.
Айлин исполнил приказ старухи. Гелла зачерпнула меда и смазала им раны, чтобы никакая гниль не завелась в них. Сухие губы старухи быстро двигались – какие заговоры читала она? Сейчас ведунья казалась парню высшим существом – она почти воскрешала мертвую!
-Не стой столбом, иди, дров наколи! Не видишь, печь почти прогорела?
Юный маг подчинился неохотно, понимая, что его отослали, чтобы не путался под ногами. Но колоть дрова парень не стал – он приник к щели между бревнами сруба и жадно стал всматриваться в густо пахнущую полынью полутьму. Гелла суетилась вокруг девушки – то вольет ей в ротик молока, сдобренного медом, то пару капель настоя коры дуба…
-Много крови вытекло, - бормотала старуха. – Ты должна была погибнуть, но выжила. Как? Кто ты? Неужели тоже колдунья? Тогда как ты так повредилась, ведь земля должна была показаться тебе пухом лебяжьим? Непроста, ой, непроста… Где этот мальчишка? Очаг еле теплится!
Хлопнув себя по лбу, Айлин одним взмахом руки заставил поленья растрескаться ровно и гладко, собрал щепу и внес все это в лачугу знахарки.
-Жить будет, - как оправдательный приговор жизни, звучали эти слова. – Жить она будет. А что дальше… Сходи-ка за водой, парень. А то весь пол в крови…
***
Семнадцать раз с того дня взошла и зашла луна. Айлин и Гелла не отходили от спасенной ни на шаг. Строго хранили они тайну – никто из деревни, даже всезнающий Говард, не знали, какую гостью лечат юный маг и старая знахарка. Девушка просыпалась в себя, пила, ела из рук Айлина и снова уходила в тяжелое забытье. Угасшие глаза молчали, некогда красивое тело тяжело переживало удар о землю и приходило в себя неохотно – красавица не могла ходить. Жуткие раны затянулись, оставив лишь безобразные шрамы на нежной и тонкой коже. Тело могло жить, но душа… Уж не ошиблась ли она, изникнув раньше срока? Не бродит ли там, на поле, не умея взлететь, привязанная к месту своей гибели тонкой незримой ниточкой?..
Гигантский рыжий орел так и сидел на том месте, не улетая, будто скованный. Дивной красоты крылья линяли, перья выпадали одно за другим, глаза меркли – птица тосковала по хозяйке. Айлин каждый день приносил еду орлу и сидел с ним рядом, рассказывая, что спасенной уже лучше, что скоро они встретятся… Но красивая птица не верила, она порывалась лететь – но неверный ветер снова и снова ронял ее оземь, вырывая из оперения еще несколько огненных перьев...
-Тебе придется улететь, - однажды сказал Айлин птице, когда в очередной раз принес ему еды. – Этой ночью мы приведем твою хозяйку на это поле купать в росе. Гелла сказала, что подобным образом луна встанет лишь через сотни лет. Мы хотим призвать обратно в ее тело ушедшую душу.
Птица медленно доклевала пищу, после расправила крылья и, едва ковыляя, отползла подальше в лес, так, чтобы кусты скрывали ее. Огромному орлу было худо…
Луна этой ночью была колдовская. Маленький бело-желтый диск сменился ярко-рыжим, огромным блином, даже тучи будто боялись подползать близко. Гелла и Айлин вышли из ворот, пятясь задом наперед, чтобы никакая нечисть не увязалась. Юный маг бережно нес в объятиях красавицу-девушку. Она бессильно обмякла в надежных руках и пустыми глазами смотрела в небо, туда, где рыжая луна бессильно злилась на весь мир. Айлин ужасно боялся – вдруг не получится? Вдруг душа не вернется в преждевременно покинутое тело? Тогда красавица навсегда останется овощем, калекой, способной лишь есть и спать… Нет, нет! Не для того Гелла спасала ее, не для того Айлин каждую секундочку был рядом, готовый поддержать, если споткнется, обогреть, если замерзнет…
Айлин шел и загадывал: исцелит ее роса – позовет замуж. Родятся у них рыжеволосые детишки, будут радовать мать с отцом. Не исцелит… Даже загадывать расхотелось. Непременно все должно быть хорошо!...
Вот и поле.. Луна отражалась в каждой росинке, поле сияло неземной красотой. Айлин осторожно положил девушку на землю, туда, где еще виднелось пятно крови. Потом вынул нож и, зажмурившись, полоснул рыжеволосую по плечу. Кровь закапала на землю.
-Ночь, роса, вернись, краса, вернись, душа, рано ушла! – забормотала Гелла. - Капай, руда, пока ей худо, с рассветом забудь об этом, душа вернется, она проснется. Ночь, роса, вернись, краса, вернись, душа – рано ушла…
Всю ночь, как молитву, повторяла Гелла эти слова, а Айлин собирал в плошку росинки и поил ими девушку. Когда же первые лучи солнца коснулись земли, а роса стала просыхать, Гелла вытерла пот со лба и тяжело уселась наземь:
-Или вернется, или нет. Одно из двух.
Айлин с трепетом ждал. Наконец, тяжелые ресницы дрогнули, глаза открылись, найденыш села. Парень вздохнул счастливо – в очи вернулся блеск, душа согласилась принять покинутое тело обратно!
-Слышишь меня, девочка? – обратилась Гелла к красавице.
Долгое молчание. Наконец, чистый голосок отозвался:
-Слышу, добрая женщина.
-Хвала Воде, - Гелла сложила руки. – Кто ты, как нам звать тебя?
-Кендра… - ответила девушка и бессильно упала в руки подхватившего ее Айлина
***
С той ночи Кендра пошла на поправку .Стала больше есть, вставать, гулять вместе с Айлином. Она смеялась, как чертенок – звонко и лихо, отбрасывая с глаз пушистые рыжие волосы. Юноша чувствовал, что все больше привязывается к найденышу – никогда не любив раньше, он всю душу отдавал Кендре, только бы была. Только бы продолжала кружиться в заводном танце, радоваться солнцу, взмахивать удивленно пушистыми ресницами. Только бы была…
Айлин пришел в гости к Гелле, у которой теперь жила Кендра и испуганно бросился к девушке – та лежала без движения и плакала.
-Кендра, Кендра, что с тобой? Кто тебя обидел? Скажи мне, я убью этого человека!
-Где мой Фью?.. Ты видел его? Ты его видел?..
-О ком ты? – недоуменно спросил Айлин.
В его душе поднялась целая буря – вдруг этот загадочный Фью на самом деле жених Кендры? О, тогда тяжело ему придется, живым Айлин его из своих рук не выпустит!
-Мой… Моя птица… Он должен был быть рядом… Неужели он умер?...
У Айлина аж гора с плеч свалилась:
-Нет, он жив, он все время ждал тебя.
Девушка вскочила и выбежала из дома. Айлин припустил следом. Кендра не остановилась ни на секунду, ловко огибая случайных прохожих, девушка выскочила за ворота и, пробежав еще какое-то расстояние, резко, совсем не по-девичьи свистнула.
Хлопанье гигантских крыльев не заставило себя ждать: верный орел кругами спускался к хозяйке, чтобы через пару мгновений уже заливаться счастливыми слезами в ее объятиях.
-Мой Фью, хороший мой, верный мой… - Кендра тоже плакала, гладя огромную птицу. – Все закончилось, все хорошо…
Фью подхватил девушку за платье клювом и пересадил себе на спину.
-Прощай, Айлин, - и птица с прекрасной всадницей взмыли в небо.
-Стой! – дикий вопль вырвался из груди Айлина. – Давай поговорим, Кендра! Погоди!!!
Но, казалось, уже слишком поздно. Фью и Кендра были высоко.
Айлин упал наземь и зашелся в крике, которым одновременно проклинал все, что имел, но не сумел сохранить.
Сколько времени так прошло – он не знал. Земля казалась ледяной, но встать и уйти у парня не было сил. Только нежданный порыв ветра и хлопанье крыльев сумели заставить юного волшебника вскинуть голову и посмотреть вверх. Да, он не ошибся, это вернулся Фью, не пожелавший идти наперекор своей, птичьей, совести и улетать, не простившись с человеком, который спас его подругу.
-Кендра, умоляю, - Айлн встал на колени перед сошедшей на землю девушкой, - не улетай. Будь моей суженой, матерью моих детей, бабушкой моих внуков. Умоляю тебя, не улетай. Останься. Пожалуйста.
Кендра присела рядом с юношей и приподняла ему голову, заставив посмотреть на себя:
-Ты тоже люб мне, юный маг. Но я не могу остаться. Я в бегах.
-Ты преступница? – похолодел Айлин.
-Изгнанница. Если я останусь, великое горе ждет эту деревню. Меня уже ищут и вряд ли отпустят живой.
-Я сумею тебя защитить, - заплетающийся язык не слушался Айлина. – Я…
-Ты ничего не сможешь сделать тем, кому я не по нраву, ибо они такие же, как и я.
-Но кто ты? Я так и не знаю толком ничего о тебе… Чья ты? Кому ты молишься?
Этот вопрос застал Кендру врасплох. Нельзя было не ответить на него. В то же время, ответ мог ее погубить…
-Я… Я молюсь Огню и Ветру, юный маг… - Кендра опустила голову.
Треск кустов нарушил их уединение. Это старец Говард, проследивший за Айлином, выскочил к ним и взмахнув рукой, отбросил Айлина от девушки так, что юноша ударился о забор и сник. Угасающие чувства еще успели донести до парня только одно слово:
-Феникс!
И затем его накрыла тьма.
Сколько провалялся парень без сознания, он так и не понял. Очнулся Айлин в своей постели, но не сумел вспомнить, как добрался до нее…
Феникс! Воспоминание обожгло сознание парня, как раскаленное железо. Говард схватил Феникса! Немедленно надо найти предателя и покарать своими руками, пока его не убили чужие, не познавшие его беды люди!...
Парень вломился к старосте и с порога, не здороваясь, крикнул:
-Где? Где он?
-В клети, но…
Пыль уже клубилась за Айлином. Староста вздохнул и закончил:
-…Но тебе нельзя ходить туда, парень…
Айлина некому было остановить. С площади неслись выкрики – там толпа народу, весь род Белой Лисы собрался решать участь пойманного. Но юноша уже сам все решил: он сжимал в руках короткий нож, готовясь лично совершить убийство, отомстить своими руками за мать и отца…
Клеть – темную избу с зарешеченными окошками – сторожил лучший лучник деревни. Грегори был опасен в гневе – немало Айлину доставалось от него в драке, нередко приходилось Гелле заговаривать льющую из носа кровавую юшку. Поэтому Айлин начертал в воздухе руну и подул на нее. Руна поплыла к охраннику и вот он, сонный, осел у дверей. Айлину осталось лишь перешагнуть…
Парень затеплил свечу, оглядывая темноту клети. Из угла неслись всхипы. Голос явно был знаком…
-Кендра? – не поверил своим глазам парень. – Что ты тут делаешь?
-Уходи, Айлин! Беги! Ты не должен знать, беги! – Кендра зашлась слезами.
-Стой, погоди. А где же пленник? Где Феникс?
-Она и есть Феникс, - Говард возник ниоткуда. – Глупо было приходить сюда, мальчик мой. Завтра ее все равно казнят.
-Ее? За что? – парень не верил своим ушам.
-А ну, - строго велел старец девушке. – Покажи! Покажи их немедленно, иначе я так тебя отхожу, что даже Гелла не соберет!
Кендра, шатаясь, встала. Опустив голову, девушка повернулась спиной. Айлину пришлось собраться, чтобы не закричать…
За спиной красавицы полыхали огненные крылья.
-Только Фениксы молятся Огню и Ветру, мальчик мой… Пойдем. Завтра будет казнь. Пусть крылатая почувствует на своей шкуре, что значит сгореть заживо.
-Нет! – взвизгнула Кендра, кидаясь в ноги Айлину. – Нет, Айлин, заступись, лучше топор, яд, нож, только не огонь!
Парню пришлось грубо отпихнуть ногой рыжеволосую красавицу:
-Ведьма, ты и твои родичи убили моих родителей, мою семью, мой клан! И ты смеешь просить меня о пощаде? Я лично подожгу хворост, на котором ты будешь стоять!
Айлин хлопнул дверьми. Минуту спустя и Говард ушел, оставив Кендру рыдать в углу.
Напрасно Фью кружил этой ночью над деревней…
***
Какие кошки терзали душу юного волшебника – одним Богам пресветлым известно. Он влюбился в дочь убийц своих родителей! Да мама, наверное, уже трижды прокляла непутевого отпрыска из светлого Ирия!
Но Айлин собирался взять на душу еще один страшный грех. Поэтому он собрал котомку и вышел из дома, аккуратно затворив дверь. Сюда он вряд ли уже вернется…
На площади гудела толпа. К столбу, вкопанному посреди деревни, люди огромными охапками подтаскивали хворост. Куча росла и росла, даже страшно было подумать, как она вспыхнет. Двое рослых лучников крепко держали Кендру, которая даже вырываться устала, и только роняла наземь горькие слезы. Цепкий глаз юного мага определил сразу, что девушка была избита. Ее пытали…
Волна ярости захлестнула юношу, но он сдержал себя, иначе все было бы намного хуже. Никто не должен был знать, на какой отчаянный шаг решился Айлин ради рыжеволосой красавицы.
Кендру завели на кучу хвороста и накрепко скрутили ей руки, привязав к столбу. К тому времени, как веревки обгорят, Кендра будет уже мертва… Напрастно Феникс свистел, призывая верную птицу – лучники и это предусмотрели. Нацеленные в облака луки явно не дали бы спуститься орлу живым.
Говард лично поджег костер. Кендра с ужасом наблюдала, как пламя лижет сухостой, подбираясь все ближе и ближе. Когда язычки пламени заплясали почти у самых ног девушки, она закричала так, что сердце Айлина оборвалось – пора!
-Ослапните! – дикий крик пронзил сухой воздух.
Яркая вспышка магической молнии – и все вокруг стали почему-то тереть глаза. Айлин взбежал прямо по тлеющему хворосту, рубанул ножом веревки и, схватив Кендру в охапку, рывком скатился вниз, сбивая пламя с тлеющей одежды. Вот они, ворота, стоит пару шагов пройти…
Сразу две стрелы пронзили воздух рядом с убегавшими. Это Грегори проморгался и стал частить из лука, намереваясь подстрелить обоих. Было страшно – Грегори по праву считался лучшим из воинов в деревне, он спокойно клал стрелы в яблоко, растущее на вершине яблони, и н сбивал при этом ни одного листа. Зрению воина позавидовали бы и птицы, но сейчас… Как Айлин уворачивался, как отскакивал, как молился, чтобы стрелы кончились!..
Огромная тень накрыла лес – и вот уже они летят, подхваченные на спину рыжей птицей. Грегори не стал так просто сдаваться – он последний раз натянул тетиву и выпустил тоненько запевшую стрелу в воздух.
Если бы Фью не качнулся в сторону – его пронзило бы навылет. Но стрела попала в крыло, и отважный орел летел, несмотря на то, что алая кровь и перья дождем летели с его крыла наземь. Он, во что бы то ни стало, вознамерился спасти хозяйку, а потом уже и умирать не страшно…
Но надолго его не хватило. Деревня скрылась из вида, и Фью стал падать. Только у самой земли, осторожно пересадив всадников на землю, птица позволила себе упасть. Клюв открывался и закрывался, кровь сочилась из крыла… Птица схватилась за стрелу и выдернула ее с мясом из раны. Потом глаза Фью подернулись пленкой, он разметал широкие крылья и будто уснул…
***
Кендра долго была без сознания. Страшные ожоги покрывали ее кожу, едва зажившую от ран после падения. Айлин всю округу обшарил, но нашел-таки два огромных, почти в пол-его роста лопуха и, макая их в ближайшее болотце, накрывал ими Кендру, пытаясь остудить. Фью был плох - он еще дышал, но перья снова сыпались с крыльев, уже запачканные кровью.
-Ты, руда, стань, боле не кань… - попытался Айлин заговорить кровь старым, как мир, заговором, но птица подняла голову и угрожаюше раскрыла клюв – дескать, помереть спокойно не дают!..
Ему оставалось лишь ждать. Юноша попытался спрятать их с помощью заклинания, но его постигло жестокое разочарование – его магия пропала бесследно, будто никогда и не жила в нем. Какие только заклинания придумывал Айлин – все было без толку. И только тогда парнишка понял – Говард! Это он отозвал его силу, ибо незачем магии жить в предателе…
-Ну и ладно, - буркнул юноша. – Нож пока при мне. Защищу.
Лопухи просохли. Парень отправился обмакнуть их в воду, а заодно и поискать по кустам ягод – надо же было и поесть. Как ему повезло, что была пора смородины! Растертая с малиной, она хоть и кислая, будет все-же какой пищей…
Соломинка больно кольнула босую ногу и Айлин посмотрел вниз. То, что он увидел, повергло его в дикий восторг – надо же, это настоящее чудо!
-Нечуй-трава…
Юноша внимательно слушал Геллу, поэтому и вспомнил, что тот, кто сорвет нечуй-травы, сможет ловить рыбу голыми руками, но при условии – рвать цветок необходимо ртом, иначе пропадет волшебная сила. Айлин нагнулся и, рассыпав всю смородину, сорвал нечуй-траву зубами.
Едкий сок обжег ему рот до слез. Тем не менее, юноша добрался до болотца, сунул в елань руку и спокойно натаскал штук пять прекрасных жирных карасиков. Вкус во рту стал невыносимым, поэтому парень выплюнул цветок, немедленно растворившийся в воздухе. Намочив лопухи, парень завернул в них добычу. Но как же Кендра… хм…
Ответ пришел сразу. Айлин снял рубаху и смочил ее холодной болотной водой. Ну, и что, что он теперь без верхней одежды, и будут донимать комары?.. Главное – Кендра…
Гигантская тень накрыла его, и парень едва успел отпрыгнуть от падающего Фью. Птица дышала на ладан, но упорно, схватив его за штаны, тащила по направлению к «лагерю». Казалось, орел разрыдается, так страшно ему было. Все попадало из рук Айлина, обнажив нож, он медленно крался по лесу, да так, чтобы не зашелестел сучок, не скрипнул пенек…
Над Кендрой, склонившись с ясными вполне намерениями, нависал… Грегори… Айлин окаменел, он лишь следил, как похотливая мужская рука шарит по платью девушки, а влажные губы уже тянутся к ее шее…
Времени целиться уже не было. Кинжал по самую рукоять вошел в плечо Грегори и застрял там. Лучник взвыл и покатился по траве – но удар мощного клюва по голове настиг его. Грегори обмяк. Фью схватил лук Грега и одним щелчком сломал его, после чего нашвырял на него лапами листвы и уселся сверху с видом победителя.
-Ты молодец, - поклонился Айлин птице. – Спасибо…
Кендра пошевелилась, пересохшие губы шептали. Юноша склонил перед ней колени и поднеся ухо прямо ко рту девушки, расслышал:
-Айлин…
Сердце закричало в парне. Он не смог больше держать себя в руках, нагнулся, поцеловал Кендру отчаянно, нежно… И, накрыв ее мокрой рубахой, отхлестал себя по рукам, коря за слабость.
Девушка пошевелилась и застонала:
-Это Ирий?..
-Нет, ты жива, - Айлин заботливо помог девушке сесть. – Ну вот, теперь и я изгнанник…
-Зачем?..
-Как я мог позволить тебе умереть, Кендра? – вырвалось у юноши.
Красавица все поняла и расплакалась:
-Прости меня! Прости! Не я убила их, не я! Меня саму Фениксы убить хотят!
-Но за что?
-Я полукровка, Айлин! Я не полностью Феникс!.. Я не могу летать!..
Парню сразу стала понятна причина падения Кендры:
-Это вы так играли?
-Фью знает, что я больше всего хочу летать… Он меня всегда ловил.. Но ему пришло время, жаль, что именно тогда…
-Что это значит?
-Он – феникс, Айлин. Настоящий феникс. Когда он ранен или испуган, он сгорает и восстает из пепла птенцом. Он тоже полукровка, как и я – его отец был орлом, а мать – фениксом, поэтому он похож на птицу, а не сгусток огня…
Правда лилась потоком, у парня даже перебивать сил не было…
-Моя мать была магом, Айлин… Мой отец… Он…
-Не спросил разрешения… - констатировал юноша.
Кендра разрыдалась пуще прежнего:
-Когда я родилась, мать прокляла меня. Я не могу умереть от огня, он будет меня жечь, но не сжигать, я не могу разбиться – истеку кровью, превращусь в Бездушную, но не умру, не увижу Ирия, не смогу переродиться…
-Пока не взлетишь?..
-Точно… Я думала, может, крылья проснутся, почуяв небо, поэтому выдумала такую игру с Фью…
-А что заставило их развернуться в клети?
-Страх… я не хотела сгорать… Айлин, мой род ищет меня.. Они убили отца, маму, а теперь ищут меня и Фью…
Айлин переваривал слова Кендры. В принципе, решение было лишь одно…
-Мы сбежим. Вместе.
-Нет, не выйдет! Они летают лучше Фью! Они уже ищут меня, я знаю! А значит, найдут и тебя, а я не могу позволить им тебя убить!... У меня есть лишь один выбор…
-Какой?
-У меня есть жених… Я должна выйти за него замуж и стать последней рабыней своему мужу… Он феникс… Ему тридцать девять зим…
Воздух кончился в груди парня. Жених… Как?... Такой старый – для такой юной девушки?..
-Может, лучше сбежим? – губы юноши просто одеревенели.
-Дай мне слово, Айлин, что принесешь меня в деревню фениксов, - Кендра встала на колени, и парню пришлось ее поднимать.
-Хорошо, клянусь.. Что это с Фью?
Перья феникса дымились. В один миг вспыхнув, птица сгорела и осыпалась черным пеплом. Через пару мгновений, работая лапками, из кучки вылез ярко-желтый птенец и мило защебетал.
-Какой он милый, когда малыш, - улыбнулся Айлин, не осознавая, что одной рукой прижимает к себе Кендру.
Эта же мысль пришла в голову и Кендре. Рыжеволосая красавица вдруг резко развернулась к Айлину и их губы встретились. Будто раскаленное железо, обжег юношу поцелуй. Он почувствовал, как его душит ревность к тому, фениксу...
-Я люблю тебя, Кендра, - просто произнес Айлин, обняв рыжеволосую. – Я сделаю это для того, чтобы ты жила…
Третья ночь шла с тех пор, как беглецы скрывались в лесу. Каждое утро Кендра и Айлин перебирались все глубже в лес – парню приходилось расчищать дорогу вручную, ведь магия была теперь несбыточной мечтой, а полет… Фью вырос лишь до размеров обычного орла – пока размеры истинного феникса вернутся, должно пройти еще много времени. Тем не менее, они уходили все дальше и дальше от деревни, где чуть было не погубили недалекие люди юную, прекрасную жизнь, спасенную с таким трудом… С такой любовью…
Айлин развел костер, чтобы никакие комары и мошки не посмели сесть на нежную кожу Кендры. В пальцах юноши так и эдак вертелась чурочка, из которой он вырезал… Пока не знал, что вырезал. Но ножик жил своей, отдельной от рук жизнью и что-то хорошее явно должно было получиться.
Кендра молчала. Она все меньше говорила и все больше плакала, тяготясь ощущением неизбежности. К тому же Фью, привязавшийся к Айлину, был против решения хозяйки, но она должна была.. .Спасти их…
Айлин уже не отличал явь от сна. Он продирался через терновник, отмахиваясь от полчища разъяренных ос, кружащих над его головой, проваливался в змеиные норы, но шел туда, где мелькали огненные крылья, где были они – убийцы его матери и отца, родителей его любимой… Всполохи огня были все ярче, жарче… Вот они слепили уже даже через опущенные веки. Но он шел… Вот-вот разойдется кустарник и в первом же лице Айлин узнает ИХ… Стоит лишь открыть глаза…
Вздрогнув, парень очнулся. Но увиденное заставило его снова зажмуриться и открывать глаза медленно, чтобы не поняла юная девушка, что Айлин не спит…
Кендра танцевала…
Она легкими, невесомыми шагами кружила вокруг костра, зачерпывая ладонями пламя и вырисовывая им дивные узоры в ночном воздухе. Рыжее платье сливалось с огненным маревом, густые, пушистые волосы растрепались… Казалось, танцует юная ведьма, едва познавшая тайны ведовства – настолько она была прекрасна. Она, ее платье, волосы, походка – все было воплощением Огня, этого сурового, но столь прекрасного божхества, которому Айлин никогда не молился… Но сейчас хотелось просто встать на колени и поклониться, благодаря за это зрелище…
Босые, исцарапанные ножки Кендры мелькали в незатейливом, но завораживающем танце. Она отдавалась полностью этой ночи, этому огню, этой луне… Когда еще она сможет танцевать вот так, ни о чем не думая, ничего не страшась?.. Ее ждала страшная участь – стать женой старика… Он будет похотливо, слюняво целовать ее, а Кендра будет рыдать по ночам и молиться, чтобы ненавистного мужа убили в первой же войне, которых Фениксам не занимать…
Кендра устала. Сбавляя темп, девушка закончила яркий танец и устало присела у костра, аккуратно распустив растрепавшуюся косу и пытаясь уложить ее поровнее.
-Позволь мне… - хрипло попросил Айлин.
Кендра вздрогнула и улыбнулась:
-Ой. Я не видела, что ты не спишь…
-У меня для тебя есть подарок… - и Айлин протянул красавице то, над чем трудился пол-ночи.
На широкой ладони лежал гребешок, простой гребешок из березовой чурочки, но рукоятка его была искусно вырезана в виде головы Фью. На спинке гребешка парень умело вырезал глаза – сразу было понятно, что эти чистые, доверчиво распахнутые очи принадлежат Кендре, и никому другому.
Кендра приняла подарок, как нечто святое для нее. Она даже не решалась прикоснуться к волосам таким чудом, поэтому Айлин отобрал гребень обратно и сам провел по густым локонам. Расплавленная медь лилась между пальцев его, ложась послушно волосок к волоску. Время остановилось, не смея нарушать эту идиллию… Айлин заплел косу девушке так, как только смог аккуратно, и положил голову на плечо Кендре. Та закрыла глаза и откинулась назад, падая в такие желанные и такие запретные руки…
Ночь сомкнула над ними свои объятия.
***
Утро застало их сжимающими друг друга в объятиях, которые, казалось, одна смерть могла разорвать. Кендра доверчиво прильнула к плечу Айлина – ее щечки еще хранили следы робких поцелуев и счастливых слез. Юноша же так крепко обвил феникса за талию, что было сразу ясно: она – его. И больше ничья.
Но просыпаться все же было надо – тело требовало еды и воды, причем еще сильнее, чем всегда. Кендра открыла глаза – и жуткая тошнота скрутила все ее естество. Поспешно зажав ладонью рот, девушка убежала подальше в кусты, чтобы Айлин не услышал позорной слабости ее тела.
Айлин же проснулся оттого, что Фью нещадно расцарапывал ему лицо когтями, кричал, бил крыльями и всячески будил. Юноша сонно потянулся, чтобы обнять любимую, но его руки нащупали пустоту. Всякий сон слетел с Айлина – поспешно натянув рубаху, он вскочил и бросился вслед за Фью, полетевшем прямиком в кусты…
Там никого не было. Только обрывки веревок, ярко-рыжие лоскуты и следы отчаянной борьбы подсказали юному магу, что тут произошло, пока он спал. Айлин упал на землю и зашелся в отчаянном крике – он упустил ее…
Он ее потерял…
Верный Фью смог поднять парня в воздух лишь на третий день после похищения. Кружа над лесом, они выискивали малейшие следы пребывания Фениксов в этих местах – перья, сломанные сучки, протоптанные дорожки… Ничего. Девушку явно несли по воздуху на одной из огромных птиц – слуг Огня. Феникс рвался на запад, отчаянно клекоча. Он помнил, помнил, где находится станица Фениксов, Фью вело туда чувство, которое ведет перелетных птиц осенью. Айлин лишь вцепился в перья на затылке огромного полу-орла и молился, чтобы не опоздать…
Чтобы успеть вырвать ее из лап ужасной судьбы, ожидавшей ее, даже если ему придется положить за это голову и душу, уже порядочно нагрешившую, но сильную и любящую…
Птица тяжело опустилась на землю за триста шагов до тяжелых ворот деревни. На то, чтобы изгваздать одежду в пыли, истоптать ее, изорвать, придавая вид давно ношенной, ушло не так много времени. Айлин, сгорбившись, похромал к воротам, уповая на чудо…
И оно свершилось. Рослый лучник, заприметив его со сторожевой башни, закричал:
-Родагор ищет тебя, собака, ты где носишься?
-Ничтожный раб виновен, господин, - упав на колени, очень натурально затрепетал Айлин. – Ничтожный раб заслуживает плетей…
-Немедленно к Родагору! У него свадьба в новолуние, а ничего не готово еще!..
Как повезло юноше, что рабы из этой деревни убегали, как только могли часто, и его просто приняли за очередного «возвращенца». Айлин быстро нашел хижину Родагора, открыл двери, вошел…
Там, в углу, заплаканная, избитая, но живая, сидела она…
-Ты жива, - едва вырвалось у юноши, как дверь больно шарахнула его в бок.
-Собака, какого лешего разлегся ты у порога? Немедленно колоть дрова для венчального костра! – вошел пожилой мужчина с поседевшей рыжей бородой и черными, мутными глазами и пребольно пнул Айлина.
-Да, добрый господин мой, - поклонился Айлин и выбежал во двор.
Там, раскалывая на ровные части очередной чурбан, парень мрачно молился лишь об одном…
«Усни… Усни… И тогда я наколю тебе дров.. .Вот этим вот топором наколю…»
***
Айлин добросовестно играл роль, так добросовестно, что ни Родагор, ни остальные Фениксы так и не узнали, что по ночам, отмывшись от вездесущей грязи, парень пробирался к клети, ложился у порога и просовывал руку под дверь. Там его уже ждали теплые, родные пальцы Кендры, хранившие следы слез и побоев.
Девушка тяжело переживала, но снова и снова просила возлюбленного:
-Ладо, улетал бы, моя судьба – дело решенное, а тебе жить еще счастливо..
-Никуда я не улечу без тебя, - отзывался парень и сжимал пальцы Кендры в своей руке. – Я не допущу.. Не позволю…
Кендра едва сдерживала слезы, но молчала о том, что так хотелось рассказать…
-Утро близится, - вздохнул один раз парень, пролежав, как верный пес, всю ночь у порога клети.
-Утром – замуж…
-Я ненавижу его, Кендра! – вырвалось у Айлина. – Он с ручным хорем ласковее, чем с тобой!...
-Я нашла тут щелочку… Посмотри на меня…
Парень на цыпочках потянулся и посмотрел в тонкую щель между бревнами. Кендра сидела на земле, обхватив руками связанные лодыжки. Девушка подняла глаза, и Айлин похолодел: на красивом личике девушки красовались синяки.
-Я отказалась стать его…
Рука юноши сама сжала нож за поясом:
-Убью, - хрипло проговорил парень.
-Не надо, умоляю, ты сам погибнешь!..
Но парень не слышал Кендру, он уже несся к дому Радогора. Убьет, прямо на свадьбе и убьет…
Утро принесло много туч и холод. Но свадьбу было решено не отменять. В центре деревенской площади развели гигантский костер, через который Радогор должен был трижды провести Кендру, чтобы та стала его супругой по праву.
А значит, и рабыней до конца жизни…
Айлин, затерявшийся в толпе зрителей, отчаянно сжимал нож в руках, готовясь поразить ненавистного врага сразу, как он возьмет Кендру за нежное запястье. А вот и Кендра…
Девушку было не узнать – бледная, на подламывающихся ногах, вся в фиолетовых синяках, шла, как овечка на убой, за сильным «хозяином». Рыжее платье было изорвано в клочья, едва прикрывало наготу. Но даже избитая, Кендра была столь прекрасна, сколь может быть прекрасным высшее существо…
Ах, как возревновал Айлин! Как он возмечтал сам повести Кендру вкруг печного огня, освящая их союз!.. Грубый Радогор тащил девушку грубо и больно, а она все бледнела и бледнела. Наконец, Кендра вырвала свою руку, согнулась в три погибели, и ее жестоко вывернуло.
-Позовите Ариану! – взревел Радогор, склоняясь над невестой.
Но знахарка уже бежала, подбирая подол, чтобы не споткнуться. Кендра начала подниматься, но снова согнулась в дугу. Ариана схватила девушку за волосы, приподняла ей лицо, минуту всматривалась в широко распахнутые от ужаса глаза, потом швырнула под ноги жениху:
-Так и знала! Она порченая!
…Нога Радогора уже неслась в висок Кендре, когда на ее пути вдруг оказалась согнутая спина раба. Это Айлин вовремя успел закрыть любимую от смертоносного пинка. Что-то хрустнуло, спина немилосердно заболела, но парень снова и снова, сцепя зубы, переносил жестокие удары тяжелого сапога.
-Ты! – ревел, как раненый медведь, Радогор. – Терся около клети, пришел непонятно откуда! Да я своих рабов, как пять пальцев, знаю! Того, которого ты «заменил», я лично закопал три дни до твоего появления! Это ты испортил ее! Стража!
Вокруг нарисовались мрачные воины. Сжимая в руках мечи, они окружали еще не догоревший костер, а заодно и всех, кто был рядом. Айлин тяжело поднялся, пряча Кендру за своей спиной. Кто-то из рабов, его безмолвных товарищей, день и ночь пахавших с ним на благо «родной» деревни, сунул ему в руки кочергу. Это было единственное оружие, неверное, смешное по сравнению с сияющими опалами и серебром мечами воинов, но Айлин намеревался проломить им голову любому, кто еще раз осмелится сделать шаг к Кендре.
-Я должна сказать, Айлин, - вцепившись в плечи юноши мертвой хваткой, зашептала Кендра в ухо юноше.
-Не сейчас, любовь моя, когда спасемся…
-Нет, сейчас! – упрямо взмахнула рыжими кудрями девушка-феникс. – Айлин, той ночью… Я жду ребенка…
…Ни одно благословление Богов не могло вдохнуть в юношу столько жизни и силы, как это отчаянное признание. Глаза зажглись бесовским огнем, русые волосы рассыпались по плечам, освобожденные от ремешков – Айлин готовился к смертному бою. Ни один мужчина мира не сможет быть так отчаянно красив, как отец, защищающий милую сердцу и то создание, что под сердцем жены…
Кочерга взлетала вновь и вновь, звеня, высекая искры, отражая удары мечей раз за разом. За спинами разъяренных Фениксов полыхало пламя – но оно не могло обжечь Айлина. В предсмертный час к нему вернулась магия – чтобы больше не уходить никогда. Пока пронзенный мечом навылет, юноша не замрет на земле, сжав в кулаке горсть пыли, пока никем не заговоренная кровь не вытечет вся наземь, он будет снова и снова поднимать свое незатейливое оружие за ту, что однажды поверила ему, за ту, что носит в себе его частицу…
Фениксы распалялись в буквальном смысле слова. Поняв, что мечом отважного мага не взять, кто-то догадался вынуть лук. Оперенные стрелы смотрели на него – стоило отпустить тетиву, чтобы Айлин стал похож на ежа.
Юный маг закрыл собой Кендру, зажмурился и свистнул…
Верный Фью. О, смелая птица! Вихрем пронесся он над площадью, ветром от своих гигантских крыльев заставляя пригнуться врагов, острыми, как бритва, когтями протыкая тех, кто не успел увернуться. Пара стрел полетела в феникса – но крепкие перья не дали погибнуть Фью. Он нежно и бережно подхватил хозяйку, посадил на спину и вознамерился схватить за шиворот и Айлина, но тот воспротивился:
-Уноси ее!
Птица заклекотала, с тревогой предлагая парню «не делать глупостей» и все же сесть ему на спину.
-Ее уноси, я не пропаду! – отчаянно размахивая мечом, отобранным у одного из погибших Фениксов, кричал Фью Айлин, отрезая дорогу к птице врагам.
Еще один порыв ветра – и Фью взлетел. Но гордый феникс все же решил сделать все по своему: когда Айлина прижали к земле и почти проткнули мечами, сильные лапы нежно схватили его и подняли в воздух. Чей-то меч вонзился в крыло, но птице было уже все равно – слишком часто он терял их почти навсегда…
Айлин вскарабкался по перьям на спину феникса и, наконец, смог обнять рыдающую Кендру. Положив ей ладонь на живот, где очень скоро забьется новая жизнь, юноша убрал с глаз мокрые от крови и пота волосы и прошептал:
-Унеси нас… Туда, где не будет Фениксов, жестоких правил, побоев… Где будем лишь я, Кендра и ты, смелая птица…
Фью заклекотал и набрал высоту.
А внизу плыли облака. И это, несомненно, было доброй приметой.