Небо! Это наша судьба, это птицы полет.
Небо! И во сне, и в тревоге нас небо зовет...
Голубые береты, "Небо"
1.
Под конец зимы Панкрат Иваныч совсем слёг. За всю свою жизнь он не болел так серьёзно, а сейчас вот совсем занемог - сказывалась старость. В начале этого лета Панкрат должен был отметить своё 90-летие.
Панкрат Иванович Максимов – ветеран Великой Отечественной войны. Войну от начала и до конца прошёл лётчиком, всего одного сбитого самолёта не хватило ему до звания Героя Советского Союза. После войны Максимов не забросил авиацию и продолжил летать. «Если ты однажды попробовал небо, ты без него уже не сможешь» - эти строчки, попавшиеся на глаза тогда ещё совсем юному курсанту лётного училища Максимову, он прочувствовал на себе, пронёс через всю жизнь.
Даже теперь, не вставая с постели, старик бредил небом. Его любовь к голубым просторам передалась и родным. Сын Панкрата – Алексей стал пилотом гражданской авиации, а старший сын Алексея – Николай, пошёл по стопам деда и отца - в прошлом году он с отличием окончил второй курс военного лётного училища.
2.
Узнав о тяжёлой болезни родного человека, Николай приехал из города «на деревню к дедушке». Он зашёл в избу, впустив за собой морозный воздух. Дед лежал на кровати, глядя в потолок. Молодой человек на цыпочках подошёл к постели и заглянул в лицо старика. Глаза Панкрата были закрыты, на лице застыла лёгкая улыбка. Старик дремал, лишь иногда подрагивали веки с белёсыми ресницами.
- Не спать на посту! – звонко крикнул Николай, наклонившись над постелью.
- А! - дед испуганно открыл глаза и увидел перед собой смеющееся лицо внука, - Виноват, исправлюсь!
- Здравия желаю, товарищ майор! Курсант Максимов по Вашему распоряжению прибыл!
- Здравствуй, здравствуй, родной. Я ждал тебя, да вот задремал маленько. Проворонил всё.
- Как ты, старина? Есть ещё порох в пороховницах?
- Да тут на целый полк хватит, - засмеялся старик. – Дай хоть посмотрю на тебя. Как вырос-то, изменился, возмужал. Ну давай, рассказывай, как жизнь молодая - курсантская? Как мать с отцом?
- Молодая – хорошо, а курсантская – ещё лучше! – с улыбкой ответил внук. – Сейчас разденусь и обо всём доложу.
Николай отошёл к двери, снял шинель, повесил её на вешалку. Сходил на кухню, вымыл руки и вернулся в комнату. Сел на постель к деду и начал рассказывать.
Когда внук замолчал, Панкрат вдруг спросил:
- Коленька, как там моё небо?
- Видимо, снег скоро пойдёт. Хмурится небо. Скучает без тебя, - с грустной улыбкой ответил внук.
- А я-то как по нему соскучился, - тяжело вздохнул Панкрат Иваныч.
- Ну ничего, скоро вы снова встретитесь. Я тебе обещаю, - озорно подмигнул Коля.
- Обещаешь?
- Честное курсантское, дед. Максимовы зазря не болтают!
3.
Пришла весна. Природа просыпалась, а вместе с ней возвращались и жизненные силы Панкрата Иваныча. Хворь отступила, и он уже без особого труда вставал с постели. Всё чаще старик садился у окна и смотрел на улицу. Весна набирала обороты, солнце с каждым днём светило ярче и ярче, лучи его стали тёплыми. Даже сквозь оконное стекло проходило их ласковое тепло.
Сидя у окошка и глядя на небо, такое безмятежное, чистое, высокое, Панкрат вспоминал прошлую жизнь. Жизнь, полную побед и поражений, горя и радости, любви и предательства. Греясь на солнышке, он плыл по волнам памяти так же, как когда-то бороздил на своём самолёте воздушные просторы. Вот он, совсем молодой, поступает в училище. А вот и первый полёт. Небо, такое же ласковое, как сегодня, впервые принимает его. А здесь уже другая картина: дым, грохот, вспышки. Война. Немецкие бомбардировщики. Беспокойные лица товарищей. Комэск отдаёт приказы…
Всё это всплывало в памяти, как будто кадры кинофильма. За свои неполные девяносто лет он пережил очень многое и почти ни о чём не жалел, лишь горько было осознавать, что жизнь не вечна, что серебристые крылья самолёта уже никогда не поднимут его под облака, что больше не посмотреть ему на землю с высоты птичьего полёта.
«Всё кончается, мой друг…» - думал Панкрат и тяжело вздыхал. Он был лётчиком от Бога, не один десяток лет отдал авиации. Авиация стала неотъемлемой частью его жизни. Второй частью была его супруга и дети. С Ириной Сергеевной судьба свела Панкрата ещё в войну, когда он попал в госпиталь после тяжёлого ранения. Свадьбу сыграли ровно через год после Победы - 9 мая 1946 года - и прожили душа в душу 60 лет. Ирина Сергеевна была моложе Панкрата, но ушла из жизни раньше, оставив мужа на попечение детей и внуков. Вот уже третью весну встречал он вдовцом.
Годы… Сначала годы забрали у Панкрата одну часть жизни - после десятков лет службы пришлось распрощаться с авиацией, а затем и вторую часть – три года назад умерла Ирина Сергеевна. Дети давно уже выросли и разъехались по разным городам, он остался совсем один. Тогда показалось, что жизнь закончилась, но Панкрат Иваныч нашёл в себе силы, чтобы жить дальше. Светом в окошке для него стал внук Николай. Жизнь приобрела новый смысл – воспитать внука настоящим мужчиной. Именно он был ближе всех на протяжении последних лет. Ещё маленьким мальчиком Коля приезжал к деду на каникулы. Вместе они занимались хозяйством, ходили на покосы, даже бегали по утрам – несмотря на возраст Панкрат Иваныч был в хорошей форме. Внук Николай рос парнем любознательным, интересовался военной техникой и авиацией – дедовские и отцовские гены брали своё. Дед с радостью отвечал на все его вопросы, рассказывал про курсантскую жизнь, про войну, про службу. А когда Коля решил связать свою жизнь с авиацией, Панкрат, конечно же, поддержал его.
Тёплым летним днём он провожал внука в город. Коле предстояло ещё одно испытание – последний вступительный экзамен.
- Продолжай династию, Николай! Ни пуха тебе, - пожимал Панкрат руку Николая, - а я за тебя кулаки буду держать.
- К чёрту, дед! Небо – это наша судьба! - подмигнул в ответ Коля.
4.
9 мая у дома Панкрата Иваныча было шумно: поздравить ветерана с Днём Победы собрались дети и внуки, соседи и друзья, школьники и студенты. Приехал даже сын Алексей – из-за напряжённого графика он редко виделся с отцом, но в этот знаменательный день всегда старался его навестить. Ради праздника Панкрат достал из шкафа парадную форму, надел ордена и медали. Когда он вышел на улицу, блеск его наград ослепил гостей.
Все были в сборе, и толпа двинулась в сторону главной площади, к мемориалу погибшим в годы войны. Там почтили память героев минутой молчания, возложили цветы, венки, произнесли важные слова… Слов было сказано немного, но они были искренними, от всей души. Слёзы на глазах собравшихся стали этому лучшим доказательством.
После, когда гости разошлись, и остались только родные, внуки Николай и Наталья взяли деда под руки и пошли на кладбище. Ведь в этот день в семье Максимовых было и ещё одно событие – очередная годовщина свадьбы Панкрата Иваныча и Ирины Сергеевны.
Рано утром, когда дети и внуки ещё не приехали, Панкрат сходил на кладбище и отнёс цветы на могилу супруги. Всю зиму он не навещал её – тяжёлая болезнь иногда по несколько дней не давала ему встать с постели. Зато весной, как только начали возвращаться силы, и сошёл снег, старик попросил внука Николая отвести его к Ирине Сергеевне.
- Иринушка у меня во всём порядок любила, - говорил дед, убирая прошлогоднюю листву с могилы жены, - Везде у неё чистота должна быть и уют. Хозяюшка моя.
- Да, дед. Я помню, - кивнул в ответ Коля.
… Очутившись под сенью кладбищенских сосен, ребята как-то приутихли: Наталья, всю дорогу тараторившая без умолку; Алексей, который рассказывал о последних новостях на небесном фронте; даже маленькая правнучка Панкрата, названная в честь прабабушки Ириной, перестала смеяться и стала не по-детски серьёзной. Все подошли к могиле. С фотографии на деревянном кресте тепло улыбалась молодая женщина. Именно такой - молодой и весёлой - Панкрат Иваныч запомнил свою любимую супругу.
- Ну, как ты тут без меня? Не скучаешь? – сказал старик, поглаживая ладонью тарелочку с фотографией, - Скоро встретимся с тобой.
- Пап, глупостей-то не говори, - сказала дочь Надежда, – Ты у нас молодой ещё.
- Годы… Годы своё берут. Я вот раньше думал, что всегда буду в небе, а на земле будут ждать. А годы прошли – и нет ничего. Вон, с кровати уж не всегда встать могу, эх… - он тяжело вздохнул, и на глазах выступили слёзы.
Повисла небольшая пауза. Надежда и Наталья тоже не смогли сдержать слёз, Коля смотрел вниз и ковырял носком ботинка рыхлую землю, Алексей стоял, закусив губу и потупив взгляд. Иринка хмурила брови и смотрела то на Колю, то на Наташу.
Панкрат быстро взял себя в руки, вытер рукавом солёные капельки и сказал:
- Ну что вы какие кислые, будто лимон съели?! Ишь, разревелись-то. Бааабы. Ирина не любила слёз, она была весёлой. Улыбайтесь – это для неё лучшая память!
Домой вернулись вновь повеселевшие. Панкрат, как и его покойная супруга, не любил горевать и печалиться, не зря сослуживцы прозвали его Солнышком - рядом с таким человеком даже самый грустный клоун не смог бы сдержать улыбки.
В этот вечер в доме майора Максимова долго не гасили свет. Семейное торжество закончилось уже за полночь. Как ни просил старик всех остаться хотя бы до утра, ничего не получилось. У всех были свои дела, очень важные или не очень. Алексей на утро уходил в рейс, Наталье нужно было на работу, ночевать у деда остался только Николай. Проводив всех до машины, они вернулись домой и стали готовиться ко сну. Когда дед погасил свет, Коля спросил:
- Помнишь, дед, я тебе обещал встречу с небом?
- Помню-помню. И не надейся, что я забыл.
- Ну так вот, слушай. У тебя юбилей скоро, а меня здесь не будет – надо уехать. Поэтому завтра мы с тобой едем на наш аэродром.
- Так, так,- в свете уличного фонаря было видно, как блеснули глаза старика.
- Конечно, тебе самому поуправлять не дадут – не положено. Но вторым пилотом ты побудешь.
- Да ты шутишь?!
- Честное курсантское, не шучу. Готов?
- Всегда готов!
5.
Едва в окнах забрезжил рассвет, Панкрат открыл глаза, сел на кровати и окинул взглядом комнату. Коля мирно спал на соседней кровати. Часы на стене подсказали, что время около четырёх утра. «Рано ещё», - подумал Панкрат.
Вчера, после разговора с внуком он не сразу смог уснуть, а когда Морфей всё-таки принял его в свои нежные объятия, старику снилось что-то лёгкое, светлое. Предстоящий полёт разбудил в памяти самые лучшие моменты.
И сейчас он откинулся обратно на подушку и, уставившись в потолок, предался мыслям о предстоящем полёте. Свидание с небом полностью занимало его сознание. «Какой будет самолёт?», «А кому доверят управление?» - множество разных вопросов штурмовало его бессонный разум.
… Николай проснулся в восемь часов и с удивлением обнаружил, что Панкрата на месте нет: кровать была аккуратно заправлена, пижама лежала рядом на стуле.
- Дед, ты дома? – зевая, позвал старика Коля.
Но никто ему не ответил: в доме было тихо, только размеренно тикали часы на стене и слышно было, как в кухне работал холодильник. Парень поднялся с кровати, потянулся и начал одеваться. Натянув джинсы, он заправил кровать и босиком пошёл на кухню. В открытую форточку врывался, уже по-летнему тёплый, воздух, нежный ветерок слегка колыхал тюлевую занавеску, солнце ласково пригревало цветы на подоконнике. За окном Коля увидел Панкрата. Тот сидел на скамейке под яблоней, щёки его были покрыты белой мыльной пеной – старик брился.
- К полёту готовится, - подумал Коля и улыбнулся.
Он достал телефон и набрал номер начальника аэродрома. После непродолжительных гудков в трубке раздался голос подполковника Степанова:
- Да, Коль, слушаю.
- Привет, Юрий Саныч, как там у вас дела? Планы не изменились?
- Погода лётная. Аннушку мы вам подготовили, теперь дело за вами.
- Вооо, отлично, а то дед тут уже весь извёлся. Ждите, скоро будем.
- Ждём-с.
Пока Николай мастерил у плиты нехитрый завтрак, хлопнула входная дверь - с улицы вернулся Панкрат. Он зашёл в кухню. За ним шлейфом влетел бодрый аромат свежести. Коля обернулся и сказал:
- Утро доброе, Панкрат Иваныч!
- Доброе, доброе, Колюня.
- Намарафетился - то, как на свиданку, - оглядывая деда, улыбался парень.
- Облик офицера, пускай даже и отставного, должен быть безупречен, - важным тоном ответил Панкрат.
На гладко выбритой щеке старика Коля заметил маленькую царапинку.
- Что с лицом? Бандитская пуля? – весело спросил он.
- Где это?
- Да вон, щека у тебя кровит. Левая.
- Ааа, это. Да, пустяки. Порезался видать.
- Руки трясутся?
- А то как же. Волнуюсь как на экзаменах, - отшутился дед, - Мы во сколько на аэродром поедем?
- Да вот сейчас закидаю в себя чего-нибудь и поедем. Ты завтракать со мной будешь?
- Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Завтракал уже.
- Ну тогда иди, собирайся.
6.
Аэродром встретил Панкрата Иваныча привычным шумом турбин и молодыми, в большинстве своём незнакомыми ему, лицами. На КПП встречать Максимовых вышел сам начальник аэродрома - подполковник Степанов. С Юрием Санычем Панкрат был знаком уже много лет, и отношения их даже можно было бы назвать приятельскими.
После тёплых приветствий и товарищеских рукопожатий Юрий Саныч повёл лётчиков к большому ангару, где их уже дожидался белоснежный самолёт с синими крыльями – Ан-2 или Аннушка, как прозвали его пилоты.
При виде крылатой машины глаза у Панкрата Иваныча, и без того ещё с утра горевшие задорным огоньком, заблестели. Он шагнул к самолёту и провёл ладонью по крылу. Затем обошёл самолёт вокруг и сказал:
- В жизни у меня было две любви: Иринушка на земле, да Аннушка в небе, - в голосе его читалось нескрываемое волнение.
Коля и Юрий Саныч радостно смотрели на Панкрата, а затем подполковник сказал:
- Ну вот, старина, обещали тебе свидание с небом, а ты не верил. Пойдём одеваться и по местам.
- А кто со мной полетит?
- Как кто? Ты не в курсе? Курсант 242 АУЦ – Николай Алексеевич Максимов.
- Николка мой? – удивился Панкрат Иваныч.
- Он самый. Семейный вылет у нас сегодня с тобой, старина. Первый в моей карьере, - кивнул головой Коля.
- Вот так новости. Не ожидал, не ожидал.
- Не доверяешь мне?
- Да ты что, Коленька! Доверяю, даже больше, чем себе самому.
- Ну вот и отлично, - весело сказал Юрий Саныч, - Комбинезоны одевайте ииии… в путь-дорогу.
- Пора в путь дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю… - затянул Панкрат одну из любимых песен.
- Дальнюю идём! – подхватил напев внук, и они пошли в ангар.
7.
Самолёт с рёвом набирал высоту. Земля становилась всё дальше и дальше. Люди, дома, машины, здание аэродрома – все объекты на земле становились такими маленькими, что их едва можно было разглядеть из кабины самолёта, устремившегося под облака.
Панкрат сидел рядом с Николаем, смотрел на его серьёзное сосредоточенное лицо и не мог поверить, что он снова, как и много-много лет назад, парит в воздухе! Небо, нежно-голубое, подёрнутое кое-где белыми комочками облаков, ласково принимало их в свои объятия.
Вслушиваясь в биение самолётного сердца, майор Максимов вспоминал свой первый полёт. Много воды утекло с тех пор: сменились адреса, правители, режимы, ушли друзья, повзрослели дети и внуки… Но неизменным осталось небо. Всё такой же безмятежной лазурью разливалось оно под крылом белоснежного самолёта. Сердце Панкрата Иваныча наполняла искренняя радость, и, вместе с тем, где-то в закоулках души притаилась грусть – в последний раз он сегодня смотрит на мир с высоты облаков, в последний раз слышит так близко гул мотора, в последний раз он сегодня пришёл на свидание к небу. Но грусть его была светлой. Лётчик знал, что его частичка, его кровиночка, его самый близкий друг и соратник – внук Николай – ничуть не меньше деда влюблён в небо и тревожный вой турбин. Именно ему – Максимову-младшему - теперь вторым домом станет небесная гладь. Именно ему предстоит продолжать славную династию лётчиков Максимовых. И Панкрат Иваныч ни на секунду не сомневался, что Николай справится с этой задачей на отлично!
8.
Полёт закончился. Ан-2 под руководством молодого курсанта зашёл на посадку. На земле лётчиков встретили знакомые лица: Юрий Саныч, механики Дима и Слава, инструктор Сеня Ромашкин. Коля вылез и самолёта и спрыгнул на землю. Следом за ним на тёплый от солнышка асфальт спустился счастливый Панкрат Иваныч.
Николай снял шлем и вытер пот со лба. На лице его светилась торжествующая улыбка.
- С боевым крещением, сынок! – пожимая его влажную от пота ладонь, сказал Юрий Саныч, - Старт взят хороший, небо тебя полюбило.
- С победой, братан! Ты – лётчик, что надо! – заголосили наперебой Дима и Слава.
- Ну что ж, с задачей справился, - сдержанно поздравил инструктор Ромашкин и пожал руку Николая.
- Спасибо, Юрий Саныч! Спасибо, ребята! И деду моему спасибо!!!
Панкрат Иваныч смотрел на Колю и не мог сдержать радостных эмоций: его внук, его маленький босоногий оболтус, ещё вчера дёргавший за косички деревенских девчонок, сегодня совершил свой первый самостоятельный полёт!
Старик обнял внука и прижал к груди крепко-крепко, будто боялся, что если отпустит его, то потеряет навсегда. Так они и стояли, пока Николай не сказал:
- Ну всё, дед. Пусти, пусти, а то задушишь ненароком. Хватка-то у тебя железная, и не смотри, что годов много.
Панкрат Иваныч засмеялся и освободил Колю от своих объятий.
Вдруг порыв ветра донёс до ушей лётчиков звонкий девичий крик. Мужчины обернулись, но никого не увидели.
- Кто-то кричал? Или мне показалось? – спросил Коля.
- Кричали, я тоже слышал, - кивнул Ромашкин.
- Коооля! – раздался всё тот же голос с новым порывом ветра.
- Кто кричит? Не пойму никак! – сказал Панкрат Иваныч.
- Вон! – махнул рукой в сторону КПП Ромашкин, и все посмотрели в ту сторону.
По вытоптанной аэродромной траве в их сторону бежала молодая девушка. На ней было голубое платье в мелкий горошек и открытые босоножки. Светло-русые волосы развевались на ветру, а из-под чёлки синим пламенем светились большие синие глаза. Эти глаза были похожи на два василька среди спелого ржаного поля.
- Динка! Дииинкааа! – радостно крикнул Николай и побежал ей навстречу. Расстояние между ними быстро сокращалось, и через несколько минут девушка влетела в его объятия. С трудом переводя дыхание, она прижалась к его груди. Коля ласково гладил её растрёпанные волосы и улыбался. Дина подняла голову, и два василька с нежностью посмотрели на него. От этого взгляда Коля забывал обо всём на свете…
Девушка поцеловала его в щёку и спросила:
- Как прошёл твой полёт, любимый?
- На отлично! Девочка моя, можешь мною гордиться, - ответил он.
- Мне это необязательно, я просто люблю тебя…
- И я. Тебя. Очень, - сказал ей Коля, и их губы слились в чувственном нежном поцелуе.
Люди, оставшиеся на взлётной полосе, наблюдали за ними издалека.
- Кто это? Невеста, что ли? – спросил Ромашкин.
- Похоже на то. Это Динка, дочь майора Тарасова, - ответил Юрий Саныч.
- Любовь - дело молодое... - мечтательно произнёс Панкрат и поднял глаза к небу.
Яркий солнечный свет заставил старика прищуриться, с лица его не сходила улыбка. Облака разошлись по своим важным неземным делам, и теперь небо было кристально чистое. Оно приветливо смотрело на Панкрата Иваныча со своей безумной высоты. Такое далёкое и, вместе с тем, нереально близкое; такое строгое и беспредельно доброе; такое неизменное, но каждый день разное; такое до дрожи знакомое, но никем до конца не изученное. И безмерно, донельзя, безгранично... Любимое!
7/06/12