Однажды Цзи и Се - мудрые министры легендарного императора Шуня, проявлявшие заботу о простом народе, поспорили, кто на самом деле мудрее в жизни - малообразованный простолюдин, полагающийся на свою любовь к труду или образованный интеллигент, полагающийся на умение внушать человеку словами.
И вот слуги по приказу привели к ним двух бедняков.
Один был бродяга безродный, то разной работой, то кражами перебивающийся, поскольку сирота, и нет у него никого, кто бы мог ему что-то дать.
Другой бедный сельский учитель, не смотря на бедность свою, тяжелее шляпы ничего в руках не державший, потому что боялся одышки и мышечной боли, возникающей во время труда.
И выдали министры каждому по заготовке метровой, железной, толщиной с палец, и сказали: кто первый сам, своими руками, без посторонней помощи сделает из заготовки иглу, тот получит фанзу с бассейном и японскую гейшу в придачу, но пока это не случится, будете есть хлеб и пить воду.
Бродяга обрадовался такому шансу, работать на хлебе и воде ему приходилось, но никогда при этом ему не светила такая награда. Он схватил заготовку и стал тереть ее о придорожный камень, поливая его своим потом.
Сельский учитель подумал, что бродяга, бесспорно, дурак, чтобы получить иглу таким образом нужны годы усилий, в то время как искомое можно изготовить вполне цивилизованными способами, например, сточить на механическом точиле. Но поскольку тогда ему предстояло построить это механическое точило, учитель решил, что такое дело ему одному не под силу. Лучше отлить иглу из заготовки в кузне, это будет быстрее и проще, и очаг можно построить быстрее, чем станок. Просто сложить из камней, об которые этот дурак трет железо. А уголь добыть где-нибудь неподалеку. А как узнать, где можно добыть уголь, ведь Китай большой? Надо узнать, по каким приметам другие находят уголь и найти его, потом добыть, сложить в очаг и расплавить заготовку. Да, но еще нужны меха, а для них нужна кожа, а чтобы получить кожу, надо найти какого-нибудь зверя,.. поймать, убить, сделать из него меха,.. напряжно, на это у меня уйдет времени не меньше, чем у того дурака. Что же делать?
- Позвольте, - наконец обратился сельский учитель к министрам, - а на каком основании вы беретесь так решать нашу судьбу? Может мы с этим несчастным хотели жить своей жизнью, может не слишком богатой, зато спокойной, тут появляетесь вы и буквально ни за что приговариваете нас к каторге. Почему мы должны страдать годами, чтобы получить одну фанзу и одну гейшу, когда у вас самих их тысячи, при этом вы заготовки даже в руках не держали? Это не справедливо, я ведь приношу реальную пользу обществу, а мой неудачливый конкурент, прошу заметить, больше вреда, чем пользы. Почему бы нам просто не помочь как бедняками, по справедливости вашей, я ведь не злодей какой-нибудь, а у вас, видимо, есть лишняя фанза? Разве справедливо, что вы дали нам физическую работу, а не задали прочитать наизусть поэзию Сыма Сянжу? Что молчите, я к вам обращаюсь?
Мудрые министры сидели как каменные изваяния, ничего не отвечая учителю, словно тот выступал в театре.
Бродяга же тер заготовку о камень, пока не обессилил, потом поспал, хлеба с водой поел и дальше тер, поливая камень своим потом. И чем дольше он делал эту работу, тем лучше она у него получалась, тем тоньше становился железный прут, и работа шла быстрее.
И вот однажды черный, худой, с треснутыми губами он поднял над головой иглу, не в силах даже радостно воскликнуть, упал на землю и уснул, как до сих пор не спал. Проснулся уже возле новой фанзы, когда гейша мыла его в бассейне.
Учителю же министры сказали:
- Теперь можешь есть все, что хочешь, вернее то, что сможешь себе позволить.
И ушли, более не оглядываясь, беседуя о своих выводах из увиденного.
Учитель выпил воды, поел хлеба и воскликнул:
- Как несправедлив этот мир, где жируют всякие проходимцы, а честные, добрые люди обречены на вечное прозябание в нищете.
И пошел в свою сельскую школу.