Встретимся на Фонтанке. Рассказ

Борис Бем
   

   Мы были молоды, веселы и бесшабашны. Мы- это я ,Толька Панков и Борька Маторин, мой тезка. Мои приятели были детьми войны. Их ,опаленное  огнем. холодом ,голодом и тревогами детство начиналось за далеким Уралом -туда потоками уходили эшелоны с женщинами ,стариками и малыми детьми из еще не осажденного Ленинграда.
  Я был несколько моложе приятелей-сверстников. Познакомились мы в уже зрелом возрасте во Дворце культуры имени первой пятилетки на танцах. Им было уже за двадцать. Я только-только достиг совершеннолетия. И хотя у нас была небольшая разница в возрасте , в  остальном мы ничуть не уступали друг другу. У каждого за плечами была средняя школа. Толька работал электриком на стройке ,тезка трудился радиомонтажником на военном заводе. Я тоже слесарил на родственном с  Борькой предприятии. Мы были примерно одного роста и  выглядели «малышами». Тезка был вообще «метр с кепкой». Чуть выше полутора метров , Толька опережал его на какую-то малость, я же среди них чувствовал себя «великаном» со своими ста шестьюдесятью пятью сантиметрами.
   Толька увлекался танцами, он великолепно и виртуозно исполнял модные  в то время «твист» и «чарльстон». Кроме того он хорошо катался на коньках и имел разряд по настольному теннису. Когда мы вместе приезжали гулять в известный центральный парк культуры и отдыха , что на Крестовском острове , его постоянно тянуло на теннисную площадку, где он мог долгими часами гонять мячи…
Тезка мой обожал  струнные  инструменты -еще будучи школьником, он брал уроки игры на гитаре в ленинградском Дворце пионеров . Борька обладал и неплохим баритоном. Иногда мы выезжали с палаткой на природу и тезка в усладу нам  пел под гитару русские песни, а ,когда после принятия изрядной доли  алкоголя, у него развязывался язык, переходил на соленый жанр с исполнением веселых и острых похабных частушек. Любимым пристрастием Боба были и шахматы. Когда в кармане у нас не бренчали монеты ,а было это довольно часто, мы зарабатывали тогда немного, тезка  отправлялся в шахматный клуб им. Чигорина , что на улице Желябова  и играл на скамеечке в скверике в шахматы на деньги. У него хорошо получался «блиц». Его соперниками зачастую были ленинградские мастера и перворазрядники. Они снисходительно давали ему солидную фору во времени, которой Боб умело пользовался. Помню такой случай: на кону лежало двадцать пять рублей- это был тезкин  выигрыш- его соперник вдруг заявил: « Больше с тобой играть пять к одному я не буду. Давай играть с меньшей форой- пять к двум ».
Объясню для не сведущих: мастер на обдумывание ходов в партии заказывает себе одну минуту времени. Молодому же сопернику он снисходительно дает-пять. Получается солидная фора.
  Хорошо,- согласился Борька.-Пусть будет по твоему. Только играем не по три, а по пять рублей за партию. -Лады?…
Мне показалось, что тезка блефовал. Партнер согласился на его условия и игра пошла.  Наблюдались нервные и эмоциональные всплески каждой из сторон.
Партнер  заметно занервничал и стал сдавать. Фортуна во всю улыбалась тезке… Выиграв в тот день  пятьдесят рублей, Борька купил себе в Гостином дворе новую электрическую бритву и мы   вместе  пошли отмечать покупку в ресторан Чванова. Так назывался кабак на Петроградской стороне в честь его
первого  владельца .
  Я же в отличие от своих приятелей, спортом не интересовался -все больше  баловался чтением художественной литературы , посещал клуб юных корреспондентов, что был при молодежной газете «Смена». Меня также интересовала музыка -я был увлечен и очарован творчеством Булата Окуджавы и  Владимира Высоцкого.
  Наша троица была по своему  надежно привязана друг к другу. Мы жили заботами и бедами каждого из нас. Как-то после очередного мальчишеского «бодуна» Боб не вышел на работу, потерял волю и прогулял три дня. Я сносил ноги по «самое некуда» и нашел  врача,  осмелившегося за небольшие бабки
«нарисовать»  оправдательный документ задним числом. Верность друг другу мы доказывали и  другими способами. Однажды, выйдя из ресторана, мы отмечали Толькино получение диплома -он окончил энергетический техникум,
В этом дипломе была и моя толика -я делал литературную обработку пояснительной записки к его дипломному проекту . Проходя по Садовой улице, нашу компанию слегка штормило. Толька был нагружен  капитально, тезка более соображавший, его поддерживал. Я шел замыкающим , мое сознание оставалось довольно ясным. На несколько мгновений я задержался, увидев телефонную будку и нырнул в нее. Я должен был позвонить по срочному делу.
Окриком я предупредил ребят, чтобы подождали…
Выйдя из будки, я побежал вперед -приятелей не было . Остановившись у переулка Крылова, я огляделся. Рядом находилась «ментовка».
  Неужели «повязали»?-пришла мне в голову нелепая мысль.
Поторчав у входа в отделение милиции, я рискнул заглянуть во внутрь .
Предчуствие меня не обмануло. И Боб, и Толька  понуро сидели на скамье. С ними беседовал строгий дядька с капитанскими погонами. Я приосанился и подойдя к «менту», жалобно попросил: «Мои друзья попали к вам по недоразумению. Я немного поотстал и потерял их из вида.- Отпустите их  под мою ответственность ,- Я сейчас возьму такси и развезу по домам.- Да и причина весьма уважительная -обмывали диплом .
Мент с неподдельным интересом выслушал мое прошение, затем зло буркнул:
« Своим друзьям ты уже ничем не поможешь -протокол оформлен.-Могу оказать тебе услугу -присоединиться. Я посмотрел на пацанов. Взгляд их указывал на то, чтобы я быстрее сваливал. Подумав секунду, я тоже сел на скамью. Дежуривший фельдшер настоятельно рекомендовал мне покинуть помещение -я стоял насмерть…
Ну и дурак, -сказал мне Боб на следующее утро , когда мы вышли из ворот вытрезвителя. –Что ты доказал? Попал, как и мы на четвертак… Я шел рядом и был горд тем, что не  бросил своих товарищей…
  Однажды солнечным летним утром, мы встретились на Фонтанке, у моста со знаменитыми «клодтовскими» всадниками. Это было в воскресение. По ясному голубому небу плыли, как лебеди, белые облачки  ,нещадно палило июльское солнце. Мы стояли у парапета и смотрели в мутную рябь Фонтанки. Ее  ровную гладь то и дело  бороздили , выныривающие из под моста глиссеры и катера.
Интересно бы заглянуть в двадцать первый век, неожиданно мечтательно произнес Толька. –До него еще надо дожить ,- резонно и с некоторой усмешкой,- заметил я.- Что это вас на поэзию души потянуло? -встрял в разговор Боб. –Просто интересно ,-продолжал Толик. -Кто знает, как повернется наша жизнь- что ждет впереди? –А давайте, встретимся здесь лет через, эдак- тридцать и поговорим-отчитаемся  друг перед другом за прожитую жизнь.
Идея встречи через «космическую» толщу лет, показалась мне романтичной и забавной, и мы, положа  ладони друг на друга, поклялись в верности и назначили следующую встречу через тридцать лет на этом самом мосту…
  …Долгое время мы продолжали нашу дружбу. Толька окончил вуз, я продолжал грызть гранит науки заочно, а Боб оставался верен себе. Как высоко квалифицированного рабочего, его поставили на должность мастера участка. Толька стал прорабствовать на стройке, я с головой ушел в романтику  -помчался искать свою Жар-птицу в Сибирь…
Вначале мы вели регулярную переписку, потом она свелась на «нет». Я успокаивал себя тем, что мужики  шибко заняты, да и честно, письма я сам писал всегда  из под палки… Все надеялись на скорое свидание…
  … Между тем летели года -время посеребрило виски на- голове появилась большая плешь. Я вернулся из странствий по широкому и раздольному Союзу. У меня уже была семья. Пару раз я ездил домой к  своим некогда приятелям.
Толик съехал с коммуналки в неизвестном направлении, а Боб, как мне сказали соседи, загремел на зону по какому-то хулиганскому делу. Искать мне его было негде…
Как-то уже в начале девяностых годов, я случайно отыскал следы Тольки Панкова. После смерти матери, он неудачно женился. Его дражайшая супруга оказалась стервой. Пристрастившись к алкоголю сама , она приучила к этому занятию и муженька-тот оказался безвольным человеком. С работы Тольку турнули, он стал промышлять частными  халтурами. Омут пьянства его затянул окончательно -пришлось комнату в ленинградской коммуналке поменять на маленькую «конуру» в Волховстрое. Один общий знакомый говорил, что встречал Тольку Панкова в областной психушке…
  О судьбе Борьки Маторина я узнал чудом. От нечего делать , я стоял на площади у улицы Мира и кормил голубей. Меня заметила и узнала одна пожилая женщина. В ней я обнаружил Борькину старшую сестру. В молодости мы с тезкой  к ней заходили и она меня , очевидно, запомнила…
Борькина сестра  рассказала  мне , что ее брат за участие в   драке схлопотал три года лагерей и был отправлен на северный лесоповал. Там с ним  произошел несчастный случай. Из-за небрежного пользования  огнем, загорелся участок тайги. Боб и другие зэки копали противопожарные рвы. В какой-то момент он случайно приблизился к огню и ,невзначай, глотнул горячего воздуха. Рассказывая мне об этом, у нее на глазах выступили слезы…
Борьку обнаружили вечером, лежащего на земле, почти без признаков жизни.
Он долго и мучительно умирал на больничной тюремной койке. У него были сильно обожжены дыхательные пути и пищевод. Он не мог говорить, только беспомощно махал головой. Врачи не смогли его спасти. Тезка впал в кому и на третий день утих. Похоронили его там же на зэковском кладбище…
   Наступил тысяча девятьсот девяносто пятый год. Складывался он для меня не совсем удачно. В стране царил хаос. Предприятия разваливались. Я, как и многие другие, потерял работу. Настроение было пресквернейшим. И вдруг меня осенило -я вспомнил про клятву, данную почти треть века назад .Передо мной всплыли юные лица Толи    ,Боба, других  приятелей и я поспешил на Фонтанку на встречу с юностью…
Осенним холодным вечером я снова стоял на Аничковом мосту, глядел в воды Фонтанки и вспоминал молодость, своих вчерашних товарищей     . Я стоял, размышлял о вечном и  просил прощения у своих друзей, что не смог их уберечь… На все воля  господня.! С высоты парапета мой взгляд устремился  к большой каменной тумбе, что утопала в воде под мостом. При тусклом вечернем свете я обнаружил на тумбе блестяшие  металлические кружочки- это туристы с моста бросали монеты,  надеясь, что,  кинув мелочь вниз, они  вернутся сюда еще раз…
Я нашарил в кармане горсточку металлических денег, прицелился и бросил одну за другой три серебряные монетки- они с легким звоном шмякнулись у края тумбы. Мимо меня проходил народ с озабоченными лицами. Накрапывал мелкий дождик. Я раскрыл зонт и поспешил в ближайшую рюмочную -чокнуться с юностью…

            г. Кёльн , Германия. 2000 год.