Неожиданно Юрка остановился и даже попятился назад. Ира, вытянув шею, напряженно смотрела себе под ноги. Они стояли на краю обрыва.
Природа пошутила: то, что раньше было единым пространством до самого горизонта, оказалось иллюзией. Под обрывом, окутанная легким туманом, лежала долина. Ребята стояли, разглядывая вновь открывшийся мир, а ворона летала вокруг и скандалила, требуя, чтобы они шли дальше. Дальше, значит вниз.
– На что хочешь, спорим, что это Ольга? – показала Катя на одинокую фигуру у края долины.
– Ольга? – переспросила Ира. – Это наша внучка? А там кто?
Туман медленно рассеивался. Стали видны покосившиеся кресты, небольшие холмики. На одном из них, недалеко от Ольги, сидела старуха.
– О-о, это… Катя? – предположил Гоша.
– Или матушка ее, которая будучи молодой женой, учудила безобразие.
– Ну что, прыгать будем, или на пятой точке спустимся? – жизнерадостно спросил Юрка. – Решайте быстрее, а то Варнэ совсем извелась.
Ирину аж передернуло.
– Я тебе прыгну! Опять ногу сломаешь! Я тебя знаю.
Как, оказалось, беспокоиться надо было не о вороне. Уже на середине спуска Юрка снова стал морщиться и задыхаться. Последние метры Гоша тащил его, совершенно бесчувственного. У самого подножия оставил парня на попечении Ирины, подхватил Катю, и они побежали к заброшенному кладбищу.
– Оля, Оля?
Молодая женщина обернулась, удивленно посмотрела на ребят.
– Да, но я вас не знаю.
– Потом познакомимся. Оля, не уходите, и… не удивляйтесь ничему. Мы скоро.
И ребята устремились к старухе скромно сидящей на могильном холмике, под покосившимся крестом.
– Ань торова. – задыхаясь от бега, поздоровалась Катя.
– Нани торова. – нехотя ответила старуха.
Катя достала фотографию, поднесла к лицу привидения.
– Это вы? Узнаете?
Старуха впилась глазами в лица мужа и дочери, улыбнулась.
– Видите, какой я была молодой? Правда, красавица?
– Да, красавица. И муж у Вас… Вы его очень любили?
Старуха сморщилась, опустила голову и стала раскачиваться из стороны в сторону.
– Я так любила его, так любила… забрали… ушел… с кем воевать, зачем?
– И Вы ему дали амулет? Вот этот?
Катя показала коготь на шнурке. Глаза старухи вспыхнули злым огнем.
–А-а-а…– закричала она. – Не спас! Обманул меня табедя, все обманули. Ничего мне не нужно, ни мир ваш, ни война.
– А дочка? У Вас же дочка была?
– Никто, никто… – старуха уронила руки на колени. – Пусть все умрут…
– Вы знаете, как расколдовать амулет?
Казалось, старуха ее не слышит. Она сидела и смотрела вдаль, горестно опустив плечи. Старая, бедная женщина, которую обманули. Пообещали счастье и забрали. Вся ее жизнь прошла в ожидании мужа и своей смерти.
– Вы знаете, как снять проклятье? – громко повторила Катя, раскачивая перед лицом старухи медвежий коготь. Та посмотрела на Катю, на секунду взгляд ее стал осмысленным. Она протянула ладонь.
– Дай его мне.
И тут Катя забыла, что перед ней призрак и отпустила шнурок. Амулет проскочил сквозь ладонь старухи и как только он упал на могильный холм, вверх ударил зеленый луч, шнурок вспыхнул высоким зеленым пламенем. Гоша что-то кричал, оттаскивая Катю подальше. А она не могла отвести глаз от стены огня, в котором мелькало лицо черного шамана, молодой женщины…
С тихим шипением огонь погас. Старуха исчезла. На обгоревшей могиле лежал медвежий коготь на медном колечке.
– Вот и все. – прошептал Гоша.
– Вы, вы… кто? – испуганно спрашивала Оля.
Ей никто не ответил. Катя упала на колени и трясущимися руками стала доставать из рюкзака и раскладывать на зеленой траве старинные чайные блюдца. Одно, второе, третье,… Все шесть блюдец майсенского фарфора были целыми и сияли свежими красками: розовощекие пастушки танцевали среди диковинных цветов. От былой черноты не осталось и следа.
И тут Катя заплакала. Гошка не стал бледнеть и пугаться. Он просто сел с ней рядом, погладил по волосам.
– Смотри, Юрка идет. Живой.
Он шел, озираясь, словно не понимал, куда он попал, как здесь очутился. Со всех ног бежала Ира. Добежав, бухнулась на колени перед немецкой посудой, быстро пересчитала блюдца, провела пальцем по каждому, убедилась, что ни одно из них не пачкается, обняла Катю, и они заревели в два голоса. Девчонки плакали громко, самозабвенно, от души. Гошка снисходительно улыбался. Потом достал из рюкзака полотенце, в которое были завернуты блюдца, положил между ревущими девицами. Юрка озадаченно крутил головой.
– Почему они слезы льют, а ты скалишься?
– Я радуюсь, Юрка. И я им завидую. Я бы тоже всплакнул, не получается.
– Ничего не понял. А это кто? – он обернулся к молодой женщине.
– Это Оля. Наша внучка.
Внучка вздрогнула.
И тут Катя, не переставая реветь и утирать лицо полотенцем, протянула ей фотографию. Оля в испуге отпрянула, потом присмотрелась, узнала снимок из семейного альбома. Теперь и у нее задрожали губы. Гоша с Юрой дружно побледнели.
– Только без паники. Все хорошо. – стали они уговаривать Олю в два голоса.
– Откуда это у вас?
– Оттуда. – Гоша махнул рукой за горизонт. – Я так понимаю, разговор будет долгим. Девицы, ну все, вы уже сняли напряжение, хватит слезы лить, а то Олю напугали и Варнэ вон, беспокоится.
Ворона сидела на покосившемся кресте и смотрела то на ребят, то на медвежий коготь.
– Варнэ, птичка моя, не волнуйся, это мы от радости. – сморкаясь в полотенце объяснила Ира. – Я чуть не умерла от страха! Ох, какое счастье. Катька, у тебя опять получилось!
Оля решилась задать еще один вопрос.
– Извините, а что это было? – она указала на обгоревшую могилу.
– А…, Ваша бабушка. – скромно ответила Катя. – Ох, и бабка у Вас. Это же надо, столько людей в могилу свела, и все из-за любви.
– Это вы с ней тут разговаривали? Она же покойница.
– Теперь уже да, а до этого была простым привидением. – со знанием дела подтвердила Ира. Катя согласно кивнула.
– Не переживайте, упокоилась Ваша бабушка. А вот дедушка, нет.
– Ой, у нас же еще дедушка… – всхлипнула по привычке Ира.
– Дедушку упокоит, то есть, успокоит внучка. – важно заявила Катя. – Можно прямо сейчас.
Оля опять вздрогнула и дико посмотрела на «психов».
Гошка усмехнулся. Да, со стороны они похожи на сбежавших из психлечебницы, ну и что?
– Оля, это как родительская суббота. Человек приходит на могилу, рассказывает о том, о сем, просит прощения. То есть, успокаивает умерших. Ничего страшного, обычное дело.
– Вы хотите сказать, что мой дедушка… тут?
Ребята покрутили головами, осмотрелись.
– Нет его тут.
Гошка решил навести порядок.
– Люди! Давайте посидим, перекусим и, в конце концов, давайте с Олей знакомиться.
***