Артём Киракосов
О ДРУГОМ И ДРУГИХ
семнадцать мгновений осени
01 \\ 17 ПОГРУЗКА
О процессе, который, как правило, кроме ответственности за сломанные и разбитые вещи ничего под собой не имеет и не несёт
Только, испугавшись, что меня обвинят в реализации собственных интересов заместо `делания дела`, я демонстративно (сам перед собою) не взял ничего, что воспроизводит реальность (фото\видео), как меня и спросили\попросили: “А ты не взял с собой ничего? Так красиво!.. Скульптуры Лазаря!.. Вышли из Мастерской!. Надо бы снять!.. Ты не взял ничего с собою?.. Аппарата нет у тебя..?”
Я тоже так думаю!.. Так люблю!.. Чтобы скульптура жила! чтобы не была стеснена подиумами, стенами, залом, витринами, цветом выгородок, зрителями, этикетажом, экспликацией, направленным и точечным и рассеянным специальным светом, `чистотою` экспозиционной, чтобы не было – «их маэстро – экспозиционеров», чтобы экспозиция и соседство выстраивались спонтанно, жизнью, случаем – его величеством… Уж куда лучше экспозиционер, чем сам эпизод непредсказуемости? Руки чужие отнесут скульптуру к совершенно незнакомому соседу. И это не будет плохо!.. Это будет так, как и в жизни! Ровно – так!
Люблю ставить что-то в траву! В цветы! Под деревья… К стволам. Люблю – пейзаж, камни, воду! Они – лучший фон скульптуре. Жизнь – чего её латать да прятать?
Я сделал несколько щелчков своим телефоном. Он у меня ничего, но это были первые снимки, которые я произвёл им: а ну его, это (самое) “качество”, под самую баню! – Хоть что-то, да останется – от этого процесса: погрузки скульптур.
Приехала громадная, специализированная по перевозки произведений искусства, фура. С мастерами-рабочими. Они всё делали грамотно… Профессионально. А скульптуры Лазаря уже живут…
Живут..!
01.09.2008
02 \\ 17 ОСЕНЬ
О «Зёрна из гробниц фараонов»
нет это не стихи
это волшебство какое-то
сплетённое тысячелетним опытом слов
из всех религий
всех ковров земли
это то что из чего состоит то что лежит в основе
нет это не плач который от обыденного
это дождь перед тем что будет
перед ясным безоблачным вечным
нет никаких понятий куда заместится это
счастье
какая условность
ей открыты все ключи соцветий
она изображает симфонии
кисти
ей не нужны
она говорит на том языке на котором растирались краски первых фресок
сок травы кровь животного
составляют цвета палитры
что из того
что мы не умеем читать
мы все слышим стук
это сердце к совести
или наоборот
осень
всего лишь миг
и она
эта девушка
полюбит весну
всякая осень к весне
в поэзии это бывает не сразу
цветы распускаются на пепле
надо сжечь себя
надо отдать то что невозможно
потому что
любовь то
что остаётся
остаётся с нами всегда
дина
05.09.2008
03 \\ 17 ПАМЯТИ ДРУГА
О Евгении Борисовиче Черняеве
Страшно писать эти слова: не стало Евгения Борисовича Черняева. Жени. Застрелился. Из какого-то ружья, что было (знали) в его кабинете. А вместо пули взял какой-то болт… пули-то не было… Заперся. Слышали выстрел. Не открывал. Побежали за женой…
Если и можно и придумать более несуразную кандидатуру для этого, более неудобную, так это – Женя: собранный, красивый, образованный, успешный, взвешенный, обаятельный, деятельный, талантливый, одолевающий всё!
Мы работали вместе совсем недолго – два лета и учебный год между ними. Я успел за этот год полюбить его. Сразу, как увидел… Ещё в телефоне – голос его звучит надёжно, интеллигентно, мягко! Ожидание встречи – радостно. Наше короткое сотрудничество дало свои плоды – и мои студенты полюбили его. Он обладал исключительной способностью разговаривать с людьми, с молодыми. Подкупал всем: компетентностью, обходительностью, оптимизмом, воспитанностью, рациональным мышлением реставратора, духовным здоровьем. Если и можно было предположить, что кто-то это сделает из нас, то он – никогда! Нет – он? – никогда!
С такими как Женя – легко! хорошо! надёжно! приятно! Как бы ни было трудно, – а там, где студенты, молодёжь, всегда трудно, – мы справлялись… справлялись, улаживая и созваниваясь… созваниваясь и улаживая всё то, что преподносили нам те, кого мы называем начальством и подчинёнными, подопечные и начальствующие. Планы наши велики! – Женя вёл колоссальную реставрационную работу! нуждался в «руках»! в людях! в учениках! Мои студенты ему приглянулись, понравились, прижились, причём, – как-то сразу! Почти все… Приезжали к нему и те, кого я направлял к Жене помимо их студенческих обязанностей. Женя был строг. Сухой производственник, обладающий незаурядными человеческими качествами. Выстроить работу – вообще! – очень трудно!.. Женя хотел сделать базу нашего Института в Ярославле, восстановлению которого себя посвятил. Монументальная живопись – это его призвание. Он чувствовал это. Я видел, как он касался стен взглядом – будто уже шёл процесс… реставрационный. Блестящий организатор! Не бравший себе диких долей за свой труд – работавший на равных! Для людей! Умевший дружить и друживший.
При всех тех сложностях, что устроили нам начальство и студенты и коллеги, – мы выпутались с ним, «склеили», «слепили». Мы всё уладили, обо всём договорились и нашли компромиссы. Впервые этим летом Женя был наш «оформленный» руководитель летней практики. Не успел получить деньги ещё… Наших студентов этим летом снимало телевидение, прошли репортажи на федеральных каналах («ТВЦ», «НТВ»), на местных… Профессия реставратора была заявлена, как самая востребованная и перспективная… а ведь всего лишь год прошёл, как канал «ТВЦ» делал совсем другой репортаж, с совсем другими выводами…
Год между двумя нашими летними практиками мы работали над расчисткой монументальной росписи в храме Иоанна Предтечи «под бором» (Москва, Замоскворечье, Пятницкая 4). Сделали много (и всё во внеучебное время: вечерами! по субботам – воскресеньям!) – 15 квадратных метров – это из-под сплошной белой стены, из-под слоёв грязи, толстенной водоэмульсионки, двух слоёв сплошной, совесткой! дикой! шпаклёвки! грубой штуатурки!..
Двадцать лет успешной работы… Множество наград, грамот, всего остального... Два высоких Церковных Ордена!
У нас были большие планы, Женя. Большие… И они все состояться, Женя. Я не верю ни в какие объяснения и ни в какие версии… Мы должны сделать то, что задумали. Ты дал импульс нашим детям, детям в реставрации. Ты научил их столь многому, что уже те храмы и монастыри, что ты начал, будут завершены непременно. И Ярославль! – этот славный! красивый! древний город! – встретит своё ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ с восстановленными фресками на стенах!
Спасибо, Женя, что был в моей жизни.
06.09.2008 - 07.09.2008
04 \\ 17 ЛАЗАРЬ ГАДАЕВ. СКУЛЬПТУРА
Об открытии выставки «ЛАЗАРЬ ГАДАЕВ. СКУЛЬПТУРА» в Государственной Третьяковской галереи
Как бы тяжело мы ни шли к этой Выставке, она получилась – абсолютной! Абсолютной!.. Экспозиция, что делала Нина Глебовна с любовью к Лазарю и к его работам, получилась не просто хорошей, а безупречной! Идеальной! Так редко бывает!.. Но: “Искусство Лазаря входит ею в мировое художественное пространство так же естественно, как и сама Третьяковская галерея”, – так говорили... И дело не в том, что это – лучшие! самые красивые! самые достойные залы экспозиций «музейного уровня»! – а в том, что это – воздух мира, который мы все почувствовали! Воздух, которым дышишь. Воздух Искусства Лазаря. “Третьяковская галерея – делает честь любому художнику, но есть художники, которые делают честь и Третьяковской галерее…” – так говорили… говорили о Лазаре…
Всякая работа нашла своё неповторимое место, великая и малая, из бронзы и из шамота, из дерева расписанного и из дерева, тонированного монохромно. Отдельный зал – христианский цикл: «Рождество», «Бегство в Египет», «Воскрешение Лазаря», «Молящийся Христос», «Тайная Вечеря», «Косьма и Дамиан»… – “Храм как…” – сказал кто-то…
Смотреть было трудно. Трудно из-за того, что оттенок трагичности всё же присутствует… Сильно! Мощно! …Трудно из-за того, что было столько народу! что нельзя было отойти от скульптуры – можно было лишь видеть и слышать соседей. Люди пришли! Они пришли! Поклониться Лазарю! Ему самому! Его высокому Искусству! Цветы-люди! Люди – цветы…
Радость была! Праздник…
Лазарь! Спасибо Тебе большое! Ты держался как мог! Ты держишься как можешь! Спасибо тем, кто запустил вновь Твоё сердце, остановившееся при переезде из больницы в больницу. Мы бы не выдержали – это открытие без Тебя, и Выставку – с совсем другим «названием», ``чёрным``… Лазарь! Спасибо Тебе! – Ты держался как мог. И Ты держишься как можешь. Как мог… Как можешь… Как и должен – настоящий горец, настоящий человек, настоящий мужчина, настоящий художник.
И ты держишься – как можешь! Лазарь! “Спасибо, спасибо, дорогой, – сказал Ты мне, – спасибо, спасибо, родной, передай всем! всем! всем! – огромный привет! огромное спасибо! и огромный всем! всем! ПРИВЕТ! Огромное СПАСИБО!!! И я всем! всем! всем! очень искренне признателен… И – благодарен! Спасибо! СПАСИБО!!! Спасибо!..”
Спасибо, Лазарь, искусство, при всей трагичности жизни, – РАДОСТЬ!!! радость – это религия, Лазарь. Ты победил горе. Ты взошёл на ту Вершину, где лишь очень большие Таланты, настоящие Мастера и настоящие Люди! Настоящая Элита Человечества. Искусство, которому Ты Служил и Служишь, Твоё Искусство, – Вершина!! Вершина высокая! Высокая! И Выставка – тому Свидетельство, Лазарь! Твоя персональная Выставка, Лазарь! К семидесятилетия со Дня Рождения… В Государственной Третьяковской галерее: «ЛАЗАРЬ ГАДАЕВ. СКУЛЬПТУРА».
03.09.2008 - 08.09.2008
05 \\ 17 ФЕЛИКС БУХ. МЕЛКОМОДУЛЬНАЯ РИМСКАЯ МОЗАИКА
О моём Друге Прекрасном Художнике Феликсе Бухе и о подготовке к Его Персональной Выставке «Феликс БУХ. Мелкомодульная `РИМСКАЯ МОЗАИКА`» в галерее «EXPO 88»
О Феликсе писать не трудно, о Феликсе трудно не писать. А ещё труднее – остановиться… Феликс – обвал – всего!!! И сваливается на тебя – жизнь!.. Жизнь – как лавина. Лавина – как жизнь.
Фонтанирует Феликс! – Однажды мама принесла младенца-Феликса в кабинет живописи Суриковского института и положила его, развернув, перед профессорами на кафедру. “Вот! – полюбуйтесь – его, такого! бросил отец, студент первого курса вашего Института Аарон Бух! ” Вот тут-то Феликс и дал такой фонтан – струёй! в потолок! – голый, – что ему и сейчас за это стыдно (– как говорит – врёт! как и обычно!)! Отец его ушёл из Института, остался после происшествия на всю жизнь без высшего образования.
Аарон Бух, отец Феликса, пять раз (только официально) был женат… Двадцать раз уходил из дома! Вспарывал себя – живот! – от несчастной! неразделённой любви! Ел, писал, любил, жил – необузданно!! жадно!! Без столовых приборов, кистей и инструментов – а так! – ладонями, горстями! Так и Феликс – захватывает жизнь – широко! необратимо! Ему всё интересно! Всё возбуждает! Всё будоражит! Всё заводит! Живопись, рисование, любовь, разговоры, семья, фрески, скульптура, металл, камень, краски, архитектура, интерьеры и экстерьеры, друзья, музыка, танцы, деньги, еда, питиё, друзья, бумага, витраж, бронза, стекло, миниатюра, литература, походы, путешествия, иллюстрации, дача, мастерские, творчество друзей, память учителей... Но главная любовь! – она! – «римская мозаика». «Мелкомодульная», как он её называет.
Это особый процесс: Феликс постится! не ест, меньше пьёт, пока работает… – сродни аскезе, безмолвной, тихой молитве делом. Мелкий модуль – `сажает глаза`. Именно поэтому Феликс дорожит некоторыми своими вещами, созданными ещё десятилетия назад, – так больше не сделаешь!
Это – `методически` – некий `импрессионизм`: камни кладутся спонтанно, импровизационно, вещь заканчивается в один сеанс, без передыха и перерыва – как полотно Ван Гога!
Феликс – явление!
И каждый, в какой-то момент жизни, решает, «что он?», «кто он?». Выставка в известной московской, давно хорошо себя зарекомендовавшей, галерее «EXPO 88» «Феликс БУХ. Мелкомодульная `РИМСКАЯ МОЗАИКА`» отвечает нам… Феликс – уникум! Глава школы, имеющий массу последователей (и подражателей). Феликс – мечтающий о первобытной гармонии, о доброте и красоте – в всеобщем достатке и при всеобщем равенстве! Романтический! Поэт! И земной! Какой!
Однажды, говорят, на него напал волк! Думайте, что стало с этим волком? Небольшого роста, но титанической силы, занимавшийся всеми видами спорта, какие только ему ни попадались, Феликс, задушил его! – в объятьях любви (вероятно?)! – остальные бежали (волки!)! Однажды на Феликса напали грабители… Как же молили они потом отпустить их, обещая никогда больше тем не заниматься, этими своими грабежами-безобразиями… Ну а мы гуляли на экспроприированное законным образом у них не одну неделю! Рассказы о Феликсе?.. Говорят, их напишет скоро сама знаменитая Улицкая? `Сашка Корноухов`, Александр Давыдович Корноухов (всемирно известный современный художник-мозаичист, автор мозаик в Папском Дворце Ватикана, сбитых со стен по решению `Высшего Совета Кардиналов`), пишет рассказы о Феликсе с своих девяти-десяти лет, о чём мне сам недавно поведал. Но Александр Давыдович пишет `в уме`, а я – блин! – на бумаге. – Такое задание дал мне Феликс к его открывающейся Выставке в галерее «EXPO 88» «Феликс БУХ. Мелкомодульная `РИМСКАЯ МОЗАИКА`». Я снял и фотоматериал и видео: как всегда очень доволен «актёрами» и «антуражем». Мастерская Феликса – его мир! Жилище!.. И показать это – мечталось мне давно.
Отравившись сигаретным дымом (как-то славно сочетается это у него, у Феликса и у его компаньонов, наряду с усиленным алкоголем – со здоровым физическим тонусом и нечеловеческими мускульными данными), я – слабак по жизни – приходил небыстро в себя, прежде чем писануть что-то о Феликсе. Радует то, что лишь издали меня завидев, ещё до первичного взаимного представления друг другу, Феликс делал и подавал мне дикой силы и мимики и жестикуляции знаки, признав за своего, за родного, за… – оказалось: он увидел во мне `брата-близнеца`. Неужели и я – такой же? – лысыватый? балаболистый? эдакий «ленин*владимир*илич»? суетливо декламирующий о собственной уникальности?
Моя любовь к Феликсу также не знает, не ведает пределов, как и у остальных. Можно ли дуться на него? Да никак! Однажды, я прождал его несколько часов на морозе… Под дверями мастерской, где была мне назначена им аудиенция. И чего? – так он сидел и тихо ел себе и тихо пил себе прекрасненько в ресторане ЦДРИ! На следующий день он проделал то же с Ниной Кибрик. Так что же, обижаться? Нет! – приятного аппетита, Феликс! Мы постоим, под дождём, подождём: не торопись: жуй! дыши! говори! – как и всегда! – горячо! страстно! самозабвенно! запальчиво! – ты – «царь зверей» среди нас, «бедных художников».
А вообще, Феликс, радостно, что есть ты, который никогда не обижаешься, добрый, `подкалывающий` сам крупных своих `подкольщиков`, деловой, сильный, одарённый, весёлый! вечно в каком-то влюблённом в тебя кругу! в кого-то вечно влюблённый сам! А может, ты и вправду, – брат мой?
Брат-Феликс, к твоему шестидесятилетию! – это будет достойная экспозиция, пусть и не столь масштабная, как нам всем хотелось бы. Мы ценим тебя! любим тебя! безмерно! Живи долго! и так же безудержно, как и твой прославленный ныне уже отец, Аарон Бух, прозванный искусствоведами `современным Ван Гогом` за талант и экспрессию души и тела. И у тебя впереди – ещё много побед! И не только над женщинами-красавицами, но – творческих, человеческих, духовных. Прости меня, что не могу пить с тобою на равных! (А что могу..?) За тебя, Феликс! – продолжаем тосты жизни!!
09.09.2008 - 13.09.2008
06 \\ 17 C НОВОЛЕТИЕМ!
Об открытии сезона в московском клубе «ФАКЕЛ»
Как идёшь ещё вдоль дома, где расположен этот легендарный клуб-отщепенец, где молодёжь не колется, не дансит, не пьют, не жмёт друг друга, не курит и не поносит окружающих и окружение и действительность, понимаешь: перед тобой что-то необычное, давно забытое.
Встречают объявления о занятиях в давно забытых в нашей стране, так называемых, «кружках»: танцы, искусства различные, всяческие увлечения… Всегда – чай! диски… сборники: поэзия, журналы, картинки, музыка… Вежливо! По-доброму! Благородно, тихо, чисто. Улыбчивая обаятельная юная `хозяйка` – Аня. Строгий, волнующийся, метущийся – Дима, `хозяин`!
Хорошо, что есть такие места, где люди творят и творят добро. Христианская направленность клуба и желание вывести линии рока из попсятины и пошлости очевидны. «Фолк» и «бард» – заметны… Хотя, – это – творчество, самостоятельное, конечно… Традиции русского фольклора и русской бардовской песни слышны, ложатся на блюз, рок, кантри, фьюжн, что-то ещё!..
Можно радоваться, несмотря на то, что народу на концертах совсем не много, тому, что есть поиск, поиск образов и духа, созвучных человеческой душе и её порывам, созвучных всему тому, что мы называем «православной культурой» и культурой «рок». Клуб – это и хорошая площадка для встреч, общения, обмена информацией, дружбы в конце концов.
Сезон не будет скучным, неудачным…
И начало было сильным, захватывающим: романтический Федосов – почти русский Dylan на блюзовый лад эпохи юношеских скитаний по Америке с гитарой за спиной! бесшабашные «небословы» – будто ожившие легенды ранних хиповых Grateful Dead с коллективным методом шатаний-подшучиваний в жизни и над нею, строгие и ритмичные «возвращенцы» – будто средневековые ожившие менестрели, вдохновлённые Gethro Tull.
Ну? – с Богом!
14.09.2008 – 15.09.2008
07 \\ 17 ЛАЗАРЬ ГАДАЕВ 1938 – 2008
О том, что было / стало вчера
Неделю не дожил до дня окончания своей юбилейной Выставки к семидесятилетию. Выставка стала – и – `посмертной`. Рождество Богородицы – 21-ое сентября. Отпевание совершит отец Николай, настоятель Никольского Храма Третьяковской галереи (среда, 24-ое сентября, 11:00), в которой ещё неделю можно будет видеть эту Чудную Экспозицию `руки` Нины Глебовны Дивовой…
Всё символично!
И Лазарь держался – до последнего! – давая нам всем рекомендации и пояснения и напутствия по телефону, пока мы готовили…
Поблагодарил!
А на следующий день – дела пошли – хуже.
Открыли Выставку… Чувствовалось.
И всё же? – какие художнику преграды? – да и не смерть же? Работы его входят туда, откуда их никто уже не… А душой – всегда с нами. Лазарь.
Скажу коротко. Потому что, ещё буду…
Как мужчина: “Лазарь, ты извлёк из своего организма всё, что мог. Ты извлёк из борьбы – все преимущества своих позиций. Ты извлёк всё – из возможного. (Да и из невозможного.) И – из близких, как настоящий мужчина и борец требуя и настаивая и идя на операцию, как ты и делал неоднократно. Требуя и от врачей – активного и деятельно лечения. Большего не смогли, Лазарь!”
Скажу как художник: “Однажды я наскакивал на тебя, критиковал как всегда / часто бывало (наверное – и справедливо?!). А Костя (сын), опустив голову ответил тихо: – ``А потом его назовут лучшим скульптором…`` – ``Верно! `` – тихо ответил я… ”
Скажу как кавказец: “Страсть – главное – в человеке. Она!”
Скажу как родственник: “На тебе покоилось многое: благополучие и счастье, достаток и гордость, величие и доброта, щедрость и мудрость тех отношений, той атмосферы, что были у нас в семье”.
Скажу как ученик: “Лазарь, у тебя не могло быть никаких учеников – так талантлив, – последователей – так широко сделанное по охвату и объёму, – подражателей – слишком уникально созданное”.
Ещё неделя.
И мы простимся достойно, надеюсь, и с Выставкой, завершив Её – «ВЕЧЕРОМ ПАМЯТИ» (пятница, 26-ое сентября, 18:00), Закрытием в Конференц-зале, где и открывали…
Ты – там, где уже нет наших жалких попыток помочь…
Светлая Память! Царство Небес!
21.09.2008 – 22.09.2008
08 \\ 17 ВЕРНИСАЖ
Об открытии Выставки «Феликс БУХ. Мелкомодульная `РИМСКАЯ МОЗАИКА`» в галерее ``ЕХРО 88``
Не люблю вернисажи. Всё вспоминается песня одного мальчика-девочки Валерия Леонтьева: “Ах вернисаж! Ах вернисаж! Какой портрет! Какой пейзаж! А я смотрю, смотрю на вас!..” – что-то типа того!.. Наверное – это у меня уже старческая аллергия на людей своей профессии? – Избегаю старательно.
Не люблю и бутерброды все эти «а-ля сразу в рот и запить чем-нибудь», да и водку тяжёлую, такую обязательную…
Да и ``художников`` – облезлых, полупьяных, затёртых, не вяжущих слова, ждущих: как поднесут?! …
Не люблю и ``реставраторов`` – в белых халатах своих рассуждающих об «аттестационных комиссиях», выдающих \ присваивающих так называемые «категории», без которых, – якобы, – никуда…
Не люблю и лоснящихся новомодной аппаратурой и снобизмом ``фотографов``, кисло похлопывающих по попкам ``своих`` ``моделей``.
Не люблю и ``писателей``, и ``поэтов``, и ``искусствоведов``, и ``педагогов``, и всяческих ``директоров``, и…
Но, бывают исключения… Среди таких – и живу. Среди таких – и Феликс. Бух.
– Это только начало, – сказал Феликс, открывая… – Хочу знать, как люди отнесутся – к моему безумию? А мозаика, – мелкомодульная, «римская», – это моё безумие! Я так считаю, лично!..
На таких вернисажах нельзя не быть. Именно потому, что приходят «исключения» из этих «общих мест» в так называемых ``творческих союзах``. Настоящая элита, а не те, которых так называют купленные `массмедиа` и их `трудяги` – `рыцари` `без страха и упрёка`.
К Феликсу приходят избранные. К сожалению – файл, где на видео у меня записано открытие, сорвался; похвастаться не могу! Что ж? А вот на фото попали – три авторитетных художника старшего поколения: Александр Корноухов, Андрей Красулин и Дмитрий Шаховской… Это – троица современного монументализма в искусстве… Много было достойных, сказавших добрые, справедливые, умные слова о Феликсе-Брате, его искусстве, но вот эта троица – вместе! – поразила. Они – совесть! И – вкус! И – красивые – сами по себе… Честь любому – эти люди, освятившие приходом своим – вернисаж!
Феликс, – это только начало. Тебе – шестьдесят. Жизнь? – играйся! «Безумие»? – Ты – самый трезвый и взвешенный – при всём «безумии» твоём. А подумай-ка сам: кому ещё, – какому ``безумцу``, сумасшедшему, – покорится она – «мелкомодульная римская мозаика» – сплав разума! точности! выносливости! расчётливости! знания! вдохновения! чувства! опытности! силы! чистой порывистости!
Феликс, не ново, – тебя все обожают! Ново! – то, что на Земле есть ты. И это ново всегда! когда видишь тебя или слышишь – в трубке телефонной голос, или – заворожённый как – внимаешь очередной байке \ легенде о тебе – герое мифо-реалистических подвигов. Ново то, что мы встретились. И это ново – всегда, будто завет. Новый! И эта радость – от этого…
16.09.2008 – 27.09.2008
09 \\ 17 МУЗЫКА ЖИВА, ПОКА НИЧЕГО НЕ СТОИТ!
Об открытии нового ``2008 – 2009`` сезона в театрально-концертно-художественном клубе «АРТ`ЭРИА»
Велик человек, идущий путём искусства. Лишь он и может зваться человеком. В клубе «АРТ`ЭРИА» искусство стоит “во главе угла”. «АРТ`ЭРИА» – место, где не только общаются молодые: встречаются, влюбляются, женятся, расходятся… но великая творческая школа, где молодые люди, творчески `разговаривая` друг с другом языком своих творений, пролагают пути новому искусству, искусству своего поколения.
«Музыка жива, пока ничего не стоит! Небо и луна – ничего не стоят! Солнце и вода – ничего не стоят! Музыка жива – пока ничего не стоит!» Лёгкая фраза! Хорошая! Ставшая заставкой-девизом «АРТ`ЭРИА». Это одна из лучших песен, неизменно которой заканчиваются большие сводные концерты в Клубе. Бескорыстие и жертвенность – два ключа, отмыкающих жизнь. Хочется, чтобы молодые люди никогда не забывали их `дома`. Это самое верное определение всего в жизни! – бескорыстие! и жертвенность!
Откуда берётся свобода? Откуда она в людях? И не более ли жуткое время нынче, чем было? Не меньше ли стало `воздуха`? – свободы? любви? Не задыхаемся ли..? Да будет ли `весна`?
Человек ищет человека. Это открыл ещё в Древней Греции Сократ, ходивший среди бела дня по Афинам с фонарём. На вопрос, зачем ему фонарь, и, что он делает, Сократ (по легенде) отвечал: “Ищу человека…” Самое важное! – встретить `своих`! В «АРТ`ЭРИА» они есть – `свои`. Такие лица!.. Такие люди!.. Молодые, талантливые, добрые, ищущие!
И с Богом!! как говорится!..
22.10.2008 – 23.10.2008
10 \\ 17 «LA CAMPANELLA»
После Концерта-Сессии в Клубе АРТ`ЭРИА
Могут ли музыку играть не юные? Есть ли что-то, что сильнее звуков? Рождалась ли Вселенная под звук? Девушки… юные создания… Не все ли прекрасны – в музыке, готовые к высшим проявлениям через неё? Не становится ли человек другим – а самим собою, в конце концов – беря в руки музыкальный инструмент? Музыка – тысячелетия назад – не родилась ли в руках богоподобных, юных, смелых, даровитых, голосистых? Не их ли это право и прерогатива – петь и играть как на душу ляжет? Не высшее ли это наслаждение: петь, играть, плясать, улыбаясь... почти смеясь? – подобно, как…
Мне показалось!.. и подумалось!.. что `взрослые`, так называемые `наученные` музыканты, никогда не смогут сыграть `аутентично`, как говорят, потому что музыка была в те года эпохи Средневековья уделом более лёгким, доступным, свободным, нежели сейчас. А эмоции и яркое их проявление – визитной карточкой. На это были способны люди незакомплексованные, незабитые, способные взять – и просто спеть, просто сыграть, просто станцевать.
На это способны лишь дети.
Ансамбль «La Campanella» старинной музыки открыл мне глаза: музыка – удел юных и свободных душою, могут ли `взрослые` быть такими сногсшибающе искренними, даровитыми, свежими, готовыми к звукам, к их произнесению, пению – как к жизни, что ещё впереди? Кто-нибудь слышал, видел ли, знал ли что-либо более захватывающее, эротическое, чем звуки, ноты – жизнь, что ещё только – впереди?! предстоит..! не спета… я!
Ансамбль «La Campanella» – старинной музыки…
Руководитель – Светлана Шевелёва.
И, как и всегда, – другие – молодые и юные и даровитые – рисовали и писали и фотографировали своих коллег по погружению в Искусство – легко, воздушно и мгновенно рождая не только рисовальные зарисовки в графических техниках, но живопись – акварельную, темперную, масляную, фотографируя, снимая видеофильмы – хорошая идея!! – такие совместные сессии-репетиции, которые иногда бывают щедрее по результатам самых грандиозных концертов, очень нужны – и самим музыкантам, и художникам, и фотографам, и видеомейкерам.
А главное – любовь и свобода!
И нам покорятся – страсти! звуки! слова! краски! ноты! бумага! холсты! кисти! графит! сердца!..
28-ое – 29-ое октября 2008
11 \\ 17 ДЖАКОМЕТТИ В МОСКВЕ
О первой персональной выставке художника в Москве, проходящей в отделе `Личных коллекций` Государственного музея изобразительных искусств имени Александра Сергеевича ПУШКИНА
Есть ли более живописец из скульпторов? У кого лепная фактура светит цветом, а цвет на холстах набирается, как глина?
Чувство массы – природное почти. Чувство!
Джакометти – лучший – ХХ-го века! Это признали! Впервые в Москве. Мой любимый.
Впервые замечаю, открываю! – живопись сделана с полным технологическим циклом – от жидких нижних слоёв, на фонах, – до вылепленных, пастозных, – в головах. Монохромная. Редко встретишь такое понимание – цвета и плотности, послойности и фактуры. Такие соотношения – всех касаний. Вещи – предельно законченные и самостоятельные.
Трудно найти большего реформатора искусства скульптуры, пластики в XX-ом веке. Скульптор, открывший, как из плоского делать объём на одной светотени, как работать с эксперессией лепки, меняющейся также, как и цвет, под углами осмотра. Объём чувствующий – печёнками. Музыкальность. Музыка – аж во всех просветах! Невозможно не видеть и не воспринимать как весомую эту музыку. Бронза становится звуком. То, что остаётся вне лепки, – воздух, – работает…
Есть ли хоть касание – вне вдохновения и тяжкой проработки. Есть ли хоть микрон – без любви и пота? Скромность и величие – в одном. Авангард и прошлое. Знак и реальность. Иероглив и позитив действительного действующего жеста. Древние боги в узнаваемых силуэтах и нововведения из поэзии самых последних лет.
Джакометти – шокирует, будто ты никогда и никого больше не видел, – из великих. ХХ-ый век. Ни Майоля, ни Бурделя, ни Пикассо, ни Матисса, ни Матвеева, ни Гадаева…
`Застревает` Джакометти, как горы Италии и Швейцарии – божественные Альпы, что видишь в иллюминаторе даже при плохой погоде над всем необъятным пространством Европы, подлетая, отлетая…
Джакометти в Москве!
Впервые!
Так! и в таком количестве!
01-ое – 08-ое ноября 2008
12 \\ 17 ЭКСПРЕССИОНИСТЫ
О выставке в Государственном музее изобразительных искусств имени Александра Сергеевича ПУШКИНА
Всегда смотрю: сохранено ли зерно холста? Всегда смотрю: так ли взят цвет? Всегда смотрю: есть ли поэзия в мазке? Всегда смотрю: душою ли писано? Всегда смотрю: выдержит ли мой взгляд фактура? Всегда смотрю: как на || при сильном приближении?
Первая же картина! – сшибает! Я стоял – `вкопанный` как: зачем я хожу? преподаю? `чужим`… Не `чужие` ли все, кто пишет не так, как Карл Шмидт-Ротлуф, Отто Нагель, Эрнст-Людвиг Кирхнер, Оскар Кокошка, Эмиль Нольде, Эрих Хеккель, Макс Пехштейн, Отто Мюллер? Замыленный `современными` тупыми и бездарными ``произваяниями`` живёшь, за искусство принимая всякую чушь и дурь пополам с ничтожеством безграмотных как бы `успехов`. Зачем я им? тем, кого учу? Зачем они мне? те, кого учу?
Смотрю на первую попавшуюся картину выставки…
Это – моё!
Как долго я мог жить, не видя настоящее… настоящее.
Живопись группы «БРЮККЕ», немецкой…
Бессмертное искусство!
Как и всё – искусство – вообще.
Краски – свежи! Хороши! Мощные конструкции композиций, выразительность – продолжение великих: Ван Гога, Гогена, Сезанна. Талант – вот единственная школа! Эмоция – вот одна правда – о человеке.
Живопись?
Разгорячённые холсты…
01-ое – 09-ое ноября 2008
13 \\ 17 ТЁРНЕР
О выставке в Государственном музее изобразительных искусств имени Александра Сергеевича ПУШКИНА
Очередь в этом музее – не новость. Но – с утра? С самого? В будний день? Не кончающаяся, лишь нарастающая – к дню…
Это – Тёрнер. Уильям. Выставка прибывшая из Тэйт-галери.
В эпоху Матвеевых, Щедриных, Брюлловых, Ивановых, Айвазовских (о! – достойнейших! пре-… О!!)… писать так, как не писали и ста годами позже? и даже – ещё через пятьдесят – после этих ста – с такими же суперсовременными приёмами живописи? Где сверхкинематографические эффекты чередуются с поэтическими аллюзиями..? И – гений Клод Моне – отступает перед импрессионистичностью..? И Оскар Кокошка – по болезненности и экспрессивности..? А Нольде – по взрывности..? Да что же это? И вдруг – прописанность и излессированность Клода Лоррена? Классичность Пуссена? Романтичность Рафаэля? и Больтраффио?
Абстрактность Бэна Николсона и нарочитая вычурность Френсиса Бэйкона? Некая скромность Гейнсборо и Констебла? – английское? Я бы даже сказал, – что музыка «QUEEN». Что-то – от Боголюбова, Рембрандта, Куинджи, Домье… – не ухватишь…
Путешественник, странник, оставлявший акварели и гуаши. Ни единой помарки, ни единой перегрузки – всё прозрачно! звонко! светло! звучно! Всё – безукоризненно! – на все времена: от этрусков – до Дали, Пикассо и нас, грешных, и – далее…
Да что же это? – Тёнрер, Уильям. Галерея «ТЕЭЙТ Брит».
Смотреть невозможно! – Просится слово! «ГЕНИЙ».
Ухожу!..
Надо передохнуть!
Глаза – в экскурсии по возможностям красок и лаков: плотно и легко!..
Особо! – где плотно и легко – легли звучные голубые, розовые, охристые – мастихином, касаньем волшебным, невидимым, тонко – кисти беличьей, колонковой, барсучьей.
Пушкинский музей а – наша вечная (почти единственная) – отрада – в этой стране. (Извиняюсь, в «“нашей” стране»!) Спасибо! – всем, кто нам это дарит! Спасибо! – особо: Ирине Александровне АНТОНОВОЙ, Главному Хранителю – обаятельнейшей, добрейшей – Татьяне Владимировне! ВСЕМ!!
19-ое – 20-ое ноября 2008
14 \\ 17 ЦОЙ СОН ОК, СОФЬЯ МИНЧЕРОВНА, ТЁТЯ СОНЯ И ХО УН ПЭ, ДЯДЯ ХО
Светлой Памяти
И вот наконец – они соединились! Потрясающая пара! Любящие и красивые! Выдающиеся! И – добрые. И оба – гордость и счастье корейского народа. Сделавшие невероятно много для всех нас – не только корейцев. Чудаки и деятельные невероятно. Смешные и трогательные…
Мои дорогие друзья – их дети, муж и жена: талантливая и обаятельнейшая корейская художница и деятель Мира Хо Чун Хва и армянский талантливый и обаятельнейший художник и деятель Ашёт Кирокосян. Такой союз, о котором сняли уже несколько фильмов…
Быстро течёт время. И мы дружим с Ашётом и Мирой вот уже почти тридцать лет. И рядом стоят – двое их красавцев-сыновей. Рослых и неотразимых! Уже…
Быстро течёт время! И – ничего оно сделать не может! Лишь крепнет наша любовь и дружба!
И – светлая! светлая! светлая! – память.
Нашим дорогим! дорогим! дорогим! незабвенным предкам!
Мы – сиротеем! Медленно и верно. Важно, чтобы не уронить той высочайшей планки: доброты, любви, профессионализма, человеческой честности, искромётного обаяния, настойчивости и преданности делу и людям, – что были в них, в наших дорогих родителях!
…и мы опять смеёмся! Заливаемся! В конце поминального вечера. Вспоминая дорогих и смешных: дядюшку Хо, Хо Ун Пэ – главу корейской общины, поэта, учёного, каллиграфа, политика, педагога, деятеля… и тётю Соню, Сону-сан, Софью Минчеровну, Цой Сон Ок – известного врача-гинеколога, преданнейшую жену, мать, деятельную активнейшую корейскую патриотку, общением и мнением которой дорожили все президенты, премьер-министры, многие, многие – в Южной Корее, – любящих, преданных супругов! дорогих наших…
По первому снегу! мокрому слякотному снегу несётся автомобиль моего друга. Мы – набились толпой целой – внутрь. Вечер окончен. Поминальный. (!) Нас не видно – через – запотевшие стёкла. Шутим и беспрерывно смеёмся. (А что может нас сделать несчастными? невесёлыми? хмурыми? ``Кризис`` – у тех, кто торгует…) Им хорошо наконец. Они соединились – наши дорогие родители. Наши дорогие – Хо Ун Пэ и Цой Сон Ок, дядюшка Хо и тётюшка Сона-сан. Двенадцать лет прошло. Светлая! светлая память! – в любви. Соединились – в любви. И – теперь уже – НАВСЕГДА! Так – !
Да не ослабеет в нас всех дух! бессмертный дух, вдохнутый в тела и души – нашим великими и возлюбленнейшими родителями и Господом Богом Самим. Дух любви! созидания! целеустремления в одолении горестей и препятствий! Дух дружбы и доброты. Дух! Дышит, где Хочет. Так пишется в Писании.
Светлая! светлая и небесная память.
21-ое – 23-ое ноября 2008
15 \\ 17 ЕЛЕНА ЛЬВОВНА, МАЛАЧЕВСКАЯ
С благодарностью!
Иногда не смолчишь. Иногда хорошее к тебе отношение – так пробирает!.. что.
Иногда – и не надо молчать!
И – вредно.
Елену Львовну я знаю давно.
(Именно так начинается большинство характеристик…)
В девяностые – я появился в реставрационном Центре Грабаря, в масляном отделе. Среди многих прекрасных людей и сотрудников – Елена Львовна. Заведующая отделом «реставрационных материалов» Гос ВНИИР-а, на полставки тут. Тихая. Компетентная. Как все – как я их называл тогда ласково – «мои бабушки» в белых халатах. (Реставраторы должны быть в белых…)
Неизменные чаи, реставрационные советы, разговоры, угощенья, обмен мнениями, высокопрофессиональное и высокочеловеческое общение. Я *отогрелся* тогда – в девяностых была #пальба# по нашим душам. И – телам: резня, война, землетрясение. Насилие и злоба, что возвращаются сейчас…
Тем моим «реставрационным бабушкам» – я остаюсь благодарен всегда! И они меня полюбили. Время, проведённое в их компании – бесценно! будет вечно мне «хлебом» в моей профессии реставратора. “Я всегда благодарю Бога за то, что у нас такая прекрасная профессия! – мы – реставраторы”, – моя любовь и учитель Наталья Андреевна МАРЕННИКОВА, рождённая САВАРИ.
Елена Львовна всегда поддерживала меня, понимала, приходила на все выставки, помогала столько лет с консультациями, реставрационными материалами, приезжала и вступалась за нас в «Абрамцево», когда гнобили и гноили музей. “Подпишу любые письма” – помню её слова. А вот сейчас – совершила ради меня и ещё одну жертву: пришла работать, преподавать, в наш Институт, где я руковожу мастерской реставрации живописи, несмотря на то, что отказала всем (другим институтам), несмотря на занятость, настроение, несмотря на то, что ушла отовсюду.
– Ради вас, Артём, только…
Я ценю.
И ещё: попросила-уговорила-пригласила прекрасного специалиста Кирееву Вилену Николаевну присоединиться к нам… `Дети` ждут… (Студенты.) В среду – первое занятие. «Спецхимия» для реставраторов.
– По моему, – это правильно! Делать что-то для друзей! Быть – с друзьями! Я бы тоже так поступила, – говорит мне Наталья Андреевна МАРЕННИКОВА, мой старый друг и учитель, `запертая` в квартире (болезнь ноги) и не могущая более работать, от чего страшно! дико! (работа для неё – всё! всё!! всё!!! всё!!!! всё!!!!!) страдает. – Дружба прежде всего!
– Какая прекрасная! удивительная женщина! – восклицает Наташа мне после лекции. Моя студентка. Это после – Елены Львовны.
Я провожаю Елену Львовну.
Мы – были и будем – вместе. И это – не только слова из песни.
– По крайней мере, ещё одной `дыркой` в вашей жизни будет меньше, Артём.
Мы прощаемся.
– Мне надо ещё… в два места…. Потом – в Зеленоград.
– Не близко, – говорю и думаю я. – Ого!
А жизнь и держится на жертвах. Жертвах друг за друга.
26-ое – 27-ое ноября 2008
16 \\ 17 МАНДЕЛЬШТАМ МУНЦ, ШАХОВСКОГО И БРОДСКОГО
Вчера открыт памятник. Долгожданный. В Москве
Если бы я снимал (для себя, – что невозможно?!), то только – бы – лицо Димы Шаховского. Благородное, изысканное, совершенное… Он – уже прадедушка. А ведь про таких и можно сказать: красивый человек. И Лену Мунц: она – как ребёнок… безыскусна, наивна, сердечна, и умна. Открыта. Это – самое сильное впечатление от дня. И ещё – Петя, Петя Старчик, поэт, композитор, бард, правозащитник. Мы с ним дружны (заочно) через нашу `богиню` Завадскую.
Памятник хвалят и будут хвалить. О себе: я говорю то, что думаю, поскольку не ангажирован даже самим собою. На фоне общего высокого положительного отзыва мои критические заметки не принесут никому никакого дискомфорта.
При всей моей глубокой симпатии к авторам, уважении к труду и дороге, проделанной Мандельштамовским обществом, возглавляемым деятельным Павлом Нерлером, хочу заметить, что мне теперь понятно только, почему, – рассказывали, – Лазарь (Гадаев, занявший второе место, и, чей памятник Осипу Мандельштаму открыт только… в Воронеже) ушёл с конкурса `чёрный весь`. Мне теперь ясно, как недосягаемо он высок на фоне других – прекрасных – скульпторов. Как глубоки его работы необыкновенно. Как мужественен труд, одолевающий расслабленность и случайность. Как возвышенно чисты помыслы, несмотря даже на некоторые промахи, которые не одолеть… Мой великий мастер и учитель…
С моей профессиональной точки зрения беда – в отсутствии решения архитектурного и пластического. Провалились все массы по отношению друг ко другу. Не найдены никакие пропорции: ни в шрифте, в шрифтах вообще, ни в отношениях постамента, его деталях. Главное – голова пересекается всё время рисунком крыши, на которую попадает, что мешает смотреть, режется полосой на стену и небо. Это – грубейшая ошибка, можно и нужно было бы изменить высоту памятника, общий масштаб и размер.
Пространство – на мой вкус – испорчено: дизайнерского решения нет. (Если это – `архитектура` и `дизайн`, то мне – оттуда!) Дикое нечто, что вроде бы – то ли кресло, то ли что? Нечто противоположное на другом конце площадки. Плитка (под ногами) не понятна. О `лавках` и `фонарях` я умолчу: чего это вообще?..
Мне печально это всё. Созерцать. Это не изменит нашей жизни. Печальнее, что это преподносится (многими, моими друзьями, прежде всего и в том числе), как событие общекультурного национального масштаба. Я тоже так думал. До того, как открыли.
Ведь имена – очень достойные.
Грустно.
Мне, во всяком случае.
Я нежно люблю творчество Лены Мунц, её саму, её речь, облик, её манеру. Видел совсем ``ничего``: каталог, репродукции, работу «Диссиденты», в мастерской Феликса Буха, которую он всё время показывает и которой гордится. Лепка искренняя.
Ещё: голова лепки Лены, – на мой вкус, – сухая, безжизненная, схематичная, лишена человечности в понимании объёма, массы, плотности.
Мне кажется, при потрясающих эскизах (я был сторонником проекта Лены и Димы), перевод в материал и масштаб оказался неудачным. Для меня.
Мои симпатии к участвовавшим велики, и, надеюсь, моё прохладное личное профессиональное отношение к этому событию, к этой работе, не изменит хороших отношений.
Я снял, расположу. И фото, и, – что важнее, – видео! И, – что очень важно, – поэтические чтения после открытия на «Старосадском». Читали многие известные: сам Бунимович, выступивший как ведущий открытия памятника и вечера, Чухонцев, Гандлевский, Битов, Кедров, другие многие… Думаю, это хороший документ эпохи.
В залах МОСХ, где проходило поэтическое чтение стихов и короткое обсуждение памятника, открыта выставка о Поэте и о том месте, в котором установлен памятник. Выставка сделана хорошо, и, вообще, это очень грамотный и комфортный `ход` (всё рядом, в минутах ходьбы, в старых помещениях выставочного зала МОСХ).
Банкет? Как всегда…
А вот завершился он – пением Старчика, который написал целый альбом на стихи Осипа Эмильевича. Не разделяя воинственность Пети, сохраняемую им на протяжении всей жизни, скажу – добрейшие глаза! Душа. И пение… голос! – с болью. “Петя – это ниже пояса, я не могу это обсуждать”, – сказала мне Евгения Владимировна, когда я высказывал ей свои недовольства по поводу концерта Пети, на который попал ещё двадцать лет назад: голос… игра – каша какая-то, думая я. Тогда. Сейчас – мне всё не важно: и голос, и игра, и, как получился памятник… Можно убрать, в конце концов, перепеть, переписать, переделать, перелепить! – Люди-то – хорошие!
28-ое – 30-ое ноября 2008
17 \\ 17 АЛЕКСЕЙ ОРЛОВСКИЙ. LES OREADES. БУМАГА, АКВАРЕЛЬ
Выставка Дорогого Друга!
С возрастом – всё вреднее становишься: всё меньше нравятся молодые, всё горше утраты, всё дороже каждый – как эпоха. Не расстаёшься с идеалами, всё заоблачнее мечты, всё острее разоблачения, всё созерцательнее порывы. И всё слаще то, что ушло.
А я рад, что помираем мы под Beatles. А я не нахожу никого другого – только тех, кого уже нашёл. Что у нас сохранившиеся идеалы. Их не разрушили ни года #развитого# социализма, ни перестройки «липа», ни погромы «ускорения», ни `ельцинизма` цинизм, ни ``инновации`` путинизма-медведизма. Я рад – мы строим то, что строили. На бумаге. И это надёжнее всего! Это – в века – пропуск.
Лёша? Мой старый-старый друг. Друг, каких не много.
Лёша – жизнерадостный влюблённый в жизнь.
С Лёшой – жизнь ах как хороша! И сладка. Лёша – мастер аллюзий. У Лёши – цветёт. Лёша – дышит грудью полно. Влюблён. И тихо краснеет при встрече. Лёша – красоты не обойдёт. Лёшу – любят и женщины, и дети… их дети, женщин…
Краски, что он намешивает – солнечны, жизненны! Славны. Лёша поёт свою любовь! И она отвечает ему. Вот так.
Всегда артистичен! Всегда радостен! Всегда прозрачен! Всегда техничен! Всегда весёл! Великолепен! Всегда изысканный и по-детски возвышен в увлечении! Всегда в полноте тела и жизни! Налит соками желания и стремленья! Всегда – при красоте и успехе! Всегда при деньгах! О! Таких друзей мы любим, Лёша! Горжусь, мой друг! Пятнадцать лет, что связали нас – минули легко, не обременив нас лишними усилиями поздравлять друг друга с разными бесполезными глупостями типа `дня рождения` и `нового года` и справляться о разном типа: «пишешь? продаёшь?» – бесплодное!.. Я рад!.. бесконечно рад!.. Что то, что меня так редко радует, исходит от тех, кого могу считать близким – по пластике, цвету, уму, духу! Пусть не остывает праздник! пусть не сохнет акварель чувств! Пусть рядом, – как и всегда, – будут рядом: красавица – верная жена и влюбленные взгляды красавиц других! О, Лёш..!
Мы идём по жизни с честью, творя прекрасное, живое, весёлое, нужное людям радостное! ИСКУССТВО! Узнаю (ты не обидишься?) руку известного ныне покойного нашего славного друга Серёжи Алфёрова в твоих акварелях, безвременно ушедшего, забитого насмерть молодыми подонками, любимого мною Пауля Клее, его знаменитые акварели...
Лёш, чтоб так и идти по жизни – с радостью! Прекрасная, неожиданная выставка. Ты – показываешься – молодеющим, а не… А так и будет – при том настрое, что есть у нас: радость это религия! Мы – её апологеты и призывники. Твоё искусство, как и искусство нашего друга Серёжи Алфёрова, – радость! Радость! всепобеждающая. И я рад, что именно тобою я кончаю серию кратких своих репортажей за год: что видел, что слышал! Да! – пусть будет радость! РАДОСТЬ! – это религия, Лёш.
Алексей Орловский. Бумага, акварель. Лучшая галерея страны: «Les Оreades» . Просто выставка. Декабрь, Москва, ЦДХ, антресольный этаж, «Новые Галереи».
Грядущее Рождество! Дарует Силы.
И Вечное Знание Вечного Воскресения –
Всех!
конец 1993 – 2008 конец