21.
Продавец тростникового сока! Все его воспринимали как мебель. Он стоял в любую погоду на углу отеля по дороге к бассейну в тени пальмовых листьев, давил большие стаканы целебного напитка, бросал туда много льда и разноцветные трубочки. За маленькой занавесочкой у него находился пресс для тростника, тростниковая вязанка и холодильник для льда. К одному из фонарей тянулся электрошнур. Я даже не особенно помнил его имя... Якуб, кажется. Говорят, он здесь работал только потому, что его лично позвал хозяин отеля, который считал, что сок из тростника - это главный природный эликсир молодости. Поэтому нам всем стакан обходился в пять фунтов, а для хозяина и его матушки, теперь покойников, все было бесплатно.
Он всегда-всегда улыбался, но не теперь. Я даже не представлял, что у него может быть лицо настолько злым. Он стоял напротив в двух шагах от нас. И у него был нож. Он агрессивно выставил его перед собой и все время выкрикивал какое-то одно слово:
- Рафиях!
Я попытался тут же сделать шаг назад, но уперся в грудь то ли Абдула, то ли Иры, и это была как стена, потому что они не могли отступить ни на сантиметр. Что-то им мешало. Чемодан. Но не тот чемодан на колесиках, который они захватили к побегу. Им мешал чемодан поляков. И не только он. К ужасу Якуба, к изумлению всей моей компании, включавшей Ирину, Абдула и уже проснувшегося Кирилла, сзади действительно стояли поляки со всей своей безумной поклажей. Но этого мало! За поляками стояла пьяная англичанка (странно, что она решила одеться после бассейна), пьяные французики со своими рюкзачками, пьяные магнитогорцы - вся туристической братия в полном составе.
Якуб со своим ножом начал отступать назад, зло переругиваясь по-арабски с Абудлом, в то время как вся эта пьяная кодла двигалась на него. Проход был очень узким и только это останавливало всех нас, чтоб не побежать на неожиданно объявившегося врага. Понимая, что связался не с теми, осознавая наше численное преимущество, Якуб сплюнул, последний раз выкрикнул свой «рафиях» и скрылся в узких извилинах уже ни для кого не тайного хода.
Пока мы выбирались, я спросил у Абдула:
- Что кричал этот проходимец?
- Рафиях!
- Это я слышал! Что значит?
- По-русски нет такого слова. Это значит, что надо вернуться из-за опасности впереди.
- Почему нет в русском языке? «Шубись» или «атас» вполне подойдут.
- Ну, возможно.
- А какая опасность?
- Я думаю он говорил о себе.
- Конечно, ведь впереди только свобода!
И исполненные решимости, мы двинулись дальше.