На другой день Дмитрия вызвали в партком. Крылов взглядом предложил присесть и долго молчал. Дмитрий тоже не был расположен к разговору. Наконец, секретарь парткома произнёс:
- Обижаешься? Партия, брат, такая школа, которую надо пройти до конца. А будешь обижаться, останешься не у дел.
- Да, не обида это, - отреагировал Дмитрий, - руки отбивают. И ладно бы за дело.
- Молодой ты ещё, горячий.
Крылов долго и внимательно на него смотрел, потом подал лист чистой бумаги и ручку.
- Пиши заявление об освобождении от обязанностей заместителя секретаря парткома, в связи с загруженностью по основному месту работы.
- Значит, и Вы так считаете?
- Не задавай неуместных вопросов.
Дмитрий взял ручку и размашистым почерком написал, что требовал Крылов.
- Василий Михайлович, что же всё-таки происходит?
- Знал бы я, - глядя куда-то на портрет Карла Маркса, - произнёс Крылов. – Ты бывший комиссар - сам думай. А на партию зла не держи. Она тут не причём.
Дмитрий вышел из парткома растерянный и ошеломлённый. Смещение с партийного поста без всяких видимых причин выбило его из колеи. Впервые он не знал: что надо делать. Происходило что-то такое, что не укладывалось в привычное понимание. Но на Крылова обиды не было. Этот старый партиец понимал то, что не доступно было Дмитрию.
Через несколько дней члены парткома единогласно избрали заместителем секретаря Бубнова Тихона Григорьевича. Дмитрий тоже поднял руку «за», хотя ему было это противно.
Директор комбината своим приказом остановил стройку социальных объектов и назначил финансовую проверку всей деятельности Дмитрия по этим объектам. Комиссия во главе с главным бухгалтером долго изучала все бумаги за подписью Дмитрия, но ничего существенного не нашла и ограничилась строгим предупреждением за незаконное использование рабочей силы.
Дмитрий с ухмылкой наблюдал за всей этой вознёй, уверенно отвечал на все вопросы комиссии и ждал результата.
В конце своей работы главный бухгалтер Осипов по-отечески похлопал его по плечу и сказал:
- Не унывай, ты легко отделался. На других предприятиях гораздо хуже.
В этот вечер Дмитрий впервые пришёл домой нетрезвый. Лиза испуганно смотрела на него, не зная: что сказать. А потом вдруг обняла и поцеловала.
- Митя, ну не надо так. У всех же неприятности бывают. Всё наладится. Вот увидишь.
Семён строго на него посмотрел и заметил:
- Теперь-то ты понял, что мы с матерью тебе говорили? Всех не обогреешь, а жизнь себе и семье поломаешь.
Дмитрий промолчал. А после подошёл к жене и тихо произнёс:
- Прости, Лиза. Устал я от всего этого. И всё же я не понимаю: за что меня так? Ладно, Бубнов, но и другие тоже против меня. А его – единогласно. Не понимаю.
- Ну и бог с ним, с Бубновым. Давай, Митя, себе дом строить, а то в одной избе народа много. Неуютно, как-то. А хочется отдельно, своей семьёй.
- Ладно, Лизонька. Даю слово. Буду теперь больше семьёй заниматься. А может всё оно и к лучшему?