Ибрагим Ибрагимов
СТРАХ
(рассказ)
Было это много лет назад, а вспоминается, будто случилось вчера. Они учились в пятом. Все непохожие друг на друга: одни прилежные, аккуратные, способные, готовые уловить каждое слово учителя; другие – озорные, непослушные, малоспособные, как часто их нарекают, тянущими класс назад. Однако все они очень любили свою учительницу Сакинат Самадовну, многие даже по-детски были влюблены в нее и всеми силами старались угодить учительнице, привлечь ее внимание к себе. Да и как можно было не любить такую молодую, красивую, добрую учительницу! От одного ее мягкого прикосновения или ласкового слова трепетали их маленькие сердца. Иной раз казалось, прикажи она им прыгнуть со скалы или броситься в грохочущую горную реку, так и, не задумываясь, исполнили бы ее пожелание. Даже Анвар с последней парты, вечно больной и хилый мальчик, кого учителя нещадно клеймили «тупицей», «бездарей», «дебилом», мало того, еще обзывали именами всяких глупых животных, (Только не Сакинат Самадовна!) в душе боготворил ее. Ведь она единственный человек в школе, который понимает его мягкую натуру и никогда не ранит, как некоторые. Лишь погладит по головке и скажет: «Наш Анвар сегодня не в духе, скоро обязательно подтянется. Правда же, Анварчик?» На что он или ничего не отвечал, или послушно опускал голову, или начинал хлопать своими телячьими глазами.
А отличники в классе – всегда судьи строгие.
- Сакинат Самадовна, зря Вы о нем так, оставим на второй год и баста! - как всегда язвит староста Хадижат.
- Пока Анвар с нами, мы никогда не получим переходящий вымпел, - подает голос Ахмед, председатель совета отряда.
- У них ишак тоже глупый был, - вступает в разговор Заур, неугомонный юморист класса. – Знаете, что с ним случилось? Говорят, бедолага темной ночью покинул родной хлев, и волки сожрали его на окраине села.
- Хи-хи-хи…
- Перестаньте! Будет вам… - учительница вовремя останавливала детей.
Как бы там ни было, однажды Сакинат Самадовна не пришла на урок. Вместо нее с классным журналом под мышкой к ним вошел ее муж Гаджитай. Библиотекарь. Редкий гость в школе. Высокий, худощавый мужчина с длинными руками и ногами как у паука. На вечно хмуром лице сероватые глаза так и сверлили, будто собираясь продырявить кого-то.
Никогда раньше библиотекарь не приходил к ним на урок.
- Дети, Сакинат Самадовна занемогла, так что этот урок я проведу с вами, - сказал он, обращаясь к ним.
«Как же так? Гаджитай не учитель, мы и отчества его не знаем. Разве он может провести урок?» - очевидно, можно было прочесть на их удивленных лицах.
Начался урок. Работа у доски. Упражнения. Разборы. Вопросы и ответы. Гаджитай на первых порах удивил их: как и Сакинат Самадовна, он знал все, что нужно делать на уроке. Опрошенные получили отличные и хорошие отметки.
«Как часто мы ошибаемся, спеша давать оценку незнакомому человеку, - подумали некоторые. - Вот Гаджитай. Чем он не учитель? Тоже умный, образованный. Оценки выставляет справедливо. Зря не стал учителем. А мог бы… Да разве могло быть иначе у человека, близкого нашей Сакинат Самадовне?»
Неизвестно, как долго оставались бы их первые впечатления об Гаджитае, и как закончился бы урок, если бы не дошла очередь отвечать бедному Анвару.
Он, как уличенный в чем-то непристойном, медленно поднялся из-за парты и, недоумевая, уставился на нового учителя: «Мол, стоит ли меня беспокоить? Хилого, больного, неспособного… В классе столько умниц. Разве вы не слышали обо мне? Разве Сакинат Самадовна не предупреждала? В школе все знают…»
- Ну, рассказывай, - обратился Гаджитай к Анвару.
- Он не ответит, - тотчас успела заметить староста Хадижат.
- Он же больной, его редко беспокоят учителя, - высказал свое мнение председатель Совета отряда.
- Если он ответит, моя коза на дерево полезет, - своей колкостью решил рассмешить друзей Заур.
Вопреки их ожиданиям Гаджитай вовсе не собирался отстать от Анвара. Минуту задумался и потом задал ряд вопросов, так называемых, для «слабаков».
Анвар ни звука не подал, продолжал еще чаще хлопать глазами.
И тут новый учитель у детей на глазах, словно хамелеон, стал преображаться. Сероватые глаза сузились, заблестели, худощавое лицо растянулось и поморщилось, будто он откусил неспелое яблоко, длинные руки и ноги нервно подергались. Что-то у него внутри хрустнуло, и из него вырвался громовой голос:
- Ах, ты паразит, несчастный! Живо к доске!
Анвар, прежде никогда не слышавший такого обращения к нему, вздрогнул, задрожал, тотчас поспешил к доске.
Вот он медленно, буковка за буковкой, начинает выводить мелом диктуемые учителем слова на доске. Останавливается, пыхтит, то и дело оборачивается к товарищам за помощью. Но чем поможешь работающему у доски: тут никакой подсказкой не обойдешься, самому надо соображать.
- И такого остолопа как могли довести до пятого, - сквозь зубы озлобленно процеживает слова Гаджитай.
- Что ты нацарапал, бездарь?! Ты что, слепой, глухой? Ну-ка, читай!
Заикаясь, Анвар с трудом прочитал написанное.
- Ах, ты, бестолочь! Читай, говорю!
- «Книж-ж-ж-ный лоток…»
- Чтоб тебя на этом лотке унесли к чертям! Разве я сказал лоток?
- !?
- Тупица, безмозглый! Я тебе продиктовал «книжный ларек». И, вообще, где ты видел «книжный лоток»?
Анвар схватил тряпку и стер запись, затем снова написал, задумался, опять стер… Тяжело дыша, он обернулся к классу. Теперь совсем не узнать было его: на лбу пот крапинками, глаза, полные слез, готовых вот-вот брызнуть, руки дрожат как в лихорадке. Он был похож на маленького беспомощного ягненка, загнанного в угол страшным зверем. Еще минута, и он упадет в обморок.
Очередное предложение совсем запутало мальчика. В голове все смешалось, в глазах рябило, каждое новое слово как будто испарялось и исчезало с доски. Комок готового вырваться рыдания перехватывал горло и душил его. Из непослушных пальцев, точно мыльный кусочек, не раз выскальзывал мел и падал. Он снова подбирал мел и продолжал писать.
В один миг словно обожгло Анвару шею. Он не успел опомниться, как следующий удар по затылку пригвоздил его лицом к доске.
- Ах, ты паршивец! Шевели мозгами!
Из разбитого носа Анвара хлынула кровь, и он рухнул на пол. Будто во сне ему слышались плач девочек, чьи-то обеспокоенные голоса…
- Воды! Принесите воды!
- Помогите поднять на стол…
- Откройте окна!
- Не бойтесь, сейчас он очнется… Кто знал, что он такой слабак?!
Спустя некоторое время в классе вновь воцарилась тишина. Тяжелая, гнетущая, страшная. Да, да, страшная и пугающая тишина. Никогда раньше их класс не оказывался во власти такой тишины…
Прозвенел звонок, возвещая конец урока. Никто из детей не собирался покинуть классное помещение. Теперь Анвар, понурив голову, опять сидел за своей партой. Лицо его было тщательно умыто, правда, на груди еще оставались следы красных пятен.
- Дети, ничего особенного не произошло… Я надеюсь на вас… - сказал Гаджитай, забирая с собой классный журнал и, наконец, покидая их.
Прошли годы. Дети повзрослели. Их обучали уже другие учителя. Гаджитай больше не работал в школе… На последней парте опустело место, которое когда-то занимал Анвар. Усилилась болезнь, и мальчика надолго приковали к больничной койке.
Время изгладило многое из памяти детей. Остался лишь страх, когда-то обуявший их сердца. И всякий раз, когда открывались двери класса, они в ужасе вздрагивали: «Вдруг опять придет к ним на урок тот страшный человек…»