Смерть самых лучших намечает
И дёргает по одному...
В.С. Высоцкий
За двадцать лет журналистской деятельности, мне неоднократно доводилось общаться со столичными знаменитостями. Но наиболее глубоко мне запала в сердце встреча с народным артистом СССР, исполнителем главных ролей в фильмах " Михайло Ломоносов" и "Ермак" Виктором Фёдоровичем Степановым, которая произошла в июле 1998 года, когда известный актёр приехал в Челябинскую область в поисках натуры для съёмок нового кинофильма о заводопромышленнике Демидове. День, на который мы запланировали беседу, для Виктора Фёдоровича выдался очень насыщенным. Актёру предстояло осмотреть цеха каслинского машиностроительного завода, посетить музей художественного литья и встретиться с рабочими промышленных предприятий. И хотя Виктор Степанов не ограничивал время беседы и количество задаваемых мною вопросов, наш разговор так и остался незавершённым. Я был огорчён этим фактом (о многом ещё хотелось узнать, расспросить) и, кажется, Виктор Фёдорович понял мои мысли. Он предложил продолжить беседу чуть позднее – на съёмках фильма о Демидове, которые должны были начаться в следующем, 1999 году. Но августовский экономический кризис 1998-го поставил крест на новом кинопроекте.
Несмотря на это Виктор Степанов побывал в наших краях ещё раз. В октябре того же года по его инициативе в кинотеатре имени Маяковского состоялась единственная творческая встреча с озёрскими кинолюбителями. К сожалению, попасть на неё я не смог. Но всё же я не терял надежды на то, что когда-нибудь наши пути с Виктором Фёдоровичем пересекутся, и мы продолжим начатый ранее разговор о возрождении русского кинематографа и будущем нашей великой Родины… Увы, этим чаяниям уже никогда не суждено будет сбыться. Тяжёлая болезнь, терзавшая актёра в последние годы жизни, не оставила шансов на исцеление: 26 декабря 2005 года Виктора Степанова не стало. Ему было 58 лет…
Народная мудрость говорит, что человек жив, пока о нём помнят. Трудно с этим не согласиться. Поэтому сегодня мне хочется, чтобы вы вместе со мной ещё раз перечитали это незаконченное интервью и помянули добрым словом выдающегося актёра, патриота земли русской и просто хорошего человека Виктора Фёдоровича Степанова.
– Я просто не поверил своим глазам, когда увидел вас в Озёрске. Это очень неожиданно! Расскажите, что привело вас в наши края?
– Глубокие мысли по поводу исторической роли, теперь не только вашего, но и нашего края. Далеко идущие размышления. Последняя моя роль – Пётр I в фильме "Царевич Алексей". Мне уже думалось, что пора заканчивать актёрскую работу, если к творчеству подходить всерьёз. Не как к просто "работе", не как к просто профессии, а как к служению. Если и есть какая-то одухотворённость в такой деятельности, то к ней надо относиться, как к служению.
Так вот, после роли Петра I мне показалось, что исчерпывается некий духовный потолок, возможность человеческого падения, возможность человеческого восхождения, то бишь энергетический потенциал. Он огромен и заключился именно в Петре в самой полной мере. В роли меня интересовало именно это: человеческие возможности вообще... Через облик Петра, через его духовность... Там бездна! Просто бездна! Ведь какую роль ни играешь (из бытовых, из нынешних), всё равно есть границы возможного, через которые нельзя переступить. Есть определённые рамки поступка! У Петра этих рамок нет. Там главное – чтобы хватило твоего человеческого запаса. Физического запаса и душевного. Поэтому-то и показалось, что после такой роли дальше и шагать некуда.
– Вершина взята, и выше уже не подняться?
– Да, да! Кажется, что после этого уже пустота. Не будет интересных, глубоких ролей, если относиться к работе действительно как к служению. Дальше становится всё как-то неинтересно. Начинается "отрабатывание" профессии, ради того чтобы жить. И когда в очередной раз мы встретились с Анатолием Александровичем Гордеевым (в то время – председателем совета директоров ОАО "Каслинский машзавод", – К.С.) – а мы знакомы более 10 лет, – зашла у нас речь о судьбе Демидова. И, по мере наших углубленных размышлений о жизни демидовской династии, осмысления её в контексте нынешнего дня, фигура Демидова начала вырисовываться как образ будущего! Хотим мы этого или нет, наше государство в период тяжелейшего кризиса, прежде всего экономического, могут вытащить только такие люди! Такие, как Демидов. Ведь совершенно очевидно, что Демидов – это опора Отечества, его военный и промышленный фундамент, его мощь. Об этом и будет наш новый фильм.
Нам нужны настоящие герои. Но где их взять?! Наша история – наш кладезь!.. Поэтому, когда я всё больше размышляю о Демидове, я остро ощущаю необходимость соприкосновения с его духовностью. Сейчас ведь герой кто? Мальчик-бандит, девочка-проститутка... Где-то между ними – наркоман, алкоголик. Это наши "герои"! Такие "герои" очень скоро приведут нас на помойку, а потом и в "мёртвую зону". Ничего больше за этим не просматривается! Но ведь, с другой стороны, и ориентиров нет. Государствоство ничего не предлагает. Всё очень условно. Спасайся, кто как может! Было государство! Со своей динамикой, со своим кодексом, своими ориентирами, со своим монолитом... И когда этот монолит развалился, раньше всех зачахло кино. Практически мгновенно, как только кинопроизводству дали установку: "Всё! То, что видишь в жизни, – давай отражай на экране". Вот мы и получили криминально-проститутское государство. Теперь понятно, что не только хлебом, не только водкой и наркотиками жив человек. Есть ещё дух русского человека, есть неудержимая потребность в красоте. Если лишить нас этой потребности, это будет равносильно тому, как отнять у человека Человека, отнять смысл жизни, возможность духовного восхождения.
– Хотелось бы узнать немного больше о вашей работе в картине "Ермак". Как вы попали на главную роль? Я слышал, что у вас были достойные конкуренты, "звёзды" мирового экрана: Клаус Мария Брандауэр, Дольф Лундгрен и даже Арнольд Шварценеггер.
– Тут, собственно говоря, моей особой заслуги нет. Да, действительно, первоначально были переговоры с Голливудом. Когда там узнали об этом проекте, то они, как люди, хорошо разбирающиеся в конъюнктуре рынка, осознали что этот фильм может быть очень видовым, "смотрительным", очень колоритным... Голливуд предложил свое непосредственное участие, съёмки на своих студиях, денежные вложения порядка 18 миллионов долларов, но при одном условии: роль Ермака должен был играть кто-то из американских актёров. В частности, они предложили Шварценеггера.
Режиссеры фильма Валерий Усков и Владимир Краснопольский это предложение вынесли на народное обсуждение: встречались со студентами, рабочими... И везде, на всех этих "вече", люди встречали предложение американцев с улыбкой.
Мне же эту роль предложили в последний момент. Искали исполнителя Ермака три года, а нашли в последний день, в последний, в буквальном смысле! Меня утвердили, и на следующий день мы уже отправились в экспедицию, так что никакой долговременной продуманности здесь не было.
– А почему съёмки "Ермака" затянулись на семь лет?
– Эта картина – последний грандиозный проект советского кино, последний советский заказ, который был оформлен в 90-ом году. Выделили очень большие деньги, но уже в 91-ом началась финансовая мясорубка... Деньги выделялись, но они мгновенно обесценивались, и мы останавливались до нахождения новых финансовых возможностей. Это был мучительный процесс, и, безусловно, на самой картине он сказался очень и очень сильно. Мы фактически заново начинали съёмки фильма, разворачивали эту громоздкую малоповоротливую машину. Были очень дальние перевозки: Сибирь, причем, такая малонаезженная, Алтайский край... Подъездные пути, костюмы, лошади, прочий реквизит... Прямого сообщения нет, всё на перекладных. И очень много людей. Фильм густонаселённый, актеры со всех республик бывшего Советского Союза. У каждого свои планы, которые нужно было увязать с планами "Ермака". Было очень тяжело.
– Фильм вышел к своему зрителю. Он пользуется большой любовью и популярностью. Но затронем ещё один из ваших последних фильмов –"Чистилище". По-моему, этот фильм вообще стоит особняком. Мнения зрителей полярно разделились. Кто-то сказал, что это, безусловно, что-то новое... Кому-то категорически не понравилось, и они заявили, что это "чернуха", "кич"... А что вы думаете об этом, как один из создателей фильма?
– Я больше сторонник тех, кто говорит, что "Чистилище" – это что-то новое. Война вызывает неоднозначное отношение. Это что? "Белуха"?! Это же реальность, а не миф! Причём реальность, которую лихорадочно постарались забыть. Сначала эту реальность организовали, вбили огромную часть национального бюджета, огромное количество человеческих жизней, самого цвета нации. А потом просто выбросили все это на помойку и заявили, что ничего не произошло.
Александр Невзоров – журналист и настоящий профессионал. Все его хорошо знают, знают и его почерк мастера. Поэтому от него можно было ожидать именно такого хода.
– Вы сразу дали согласие на участие в фильме?
– Да.
– Меня это интересует в том плане, что, судя по титрам, известные актёры в съёмках не были задействованы. Они отказывались или их не пригласили намеренно?
– Фильм изначально не преследовал цели привлечь известных актёров. Невзоров хотел, чтобы актёров-профессионалов в фильме почти не было. Если вы помните, то в "Чистилище" у всех героев какой-то странный, корявый язык. Так ближе к реальной жизни. Вот исполнители ролей и были "максимально приближены не к актёрам". В основном, в фильме снимались каскадёры и бойцы спецчастей. А "документальность", кроме реальной основы сюжета, достигалась съёмкой видеокамерами.
Конечно, другой вопрос, как я сам отношусь к своей роли, к чеченским событиям и почему дал согласие на роль. Когда Невзоров мне позвонил и предложил сняться в своем фильме о войне в Чечне в роли русского полковника, у меня не было сомнений ни одной секунды. Я мужик! Я там, где война! Если я чувствую, что где-то затевается серьезная драка, – я там, и мне безразлично, во что всё это выльется... Я сразу дал согласие и начал искать, на что опираться мне самому и моему экранному персонажу. Моего полковника Сугроба сделать положительным героем нельзя, плохим человеком – тоже. Нет резких границ. Будем так считать: братские народы сцепились в какой-то беспощадной сваре...
Я долго читал сценарий. И тут, в какой-то момент, я поймал себя на том, что слёзы капнули на страницы. Стоп! Значит, меня это задело, значит, отчего-то у меня перехватывает горло! Да какой я полковник?! Я – та самая русская бабка-плакальщица, которая оплакивает всех погибших!
Как только я это понял, у меня сразу спала тяжесть. Я понял, что должен по-христиански оплакать и тех, и других. Да, ведя в бой, в драку! И всё сразу встало на свои места, когда нет ни правых, ни виноватых, но христианский долг с моей стороны исполнен...
– Каковы были ваши ощущения после просмотра уже готового фильма?
– Так получилось, что полностью готовую ленту я смотрел один в просмотровом зале киностудии. Поэтому не отвлекался. Это меня касалось напрямую! Я смотрел: прошла ли та мысль, о которой я размышлял. Мне показалось, что мои усилия были не напрасны.
Когда я вышел после просмотра из зала, то у меня зримо дрожали руки. Невзоров говорит: «Что? Закурить хочется?». Я говорю: «Хочется!» – «Ну, закури!» – «Да я, – говорю, – уже пятнадцать лет не курю...» – «Ну, тогда давай по чайку!..». Мне очень хотелось Александру Глебовичу рассказать о своих впечатлениях. Творческому человеку всегда важна оценка окружающих на своё творение. А Невзоров говорит: «Не надо!.. За нас всё скажут. Кому-то понравится очень, кому-то – нет...». Что, собственно и произошло. Саша человек смышлёный и реально представляющий, что будет потом.
Я же несколько дней мучился этой невысказанностью, пока на третий день после просмотра «Чистилища», уже под утро, не осознал, что вышел из всей этой грязи войны с ощущением любви ко всему сущему. А значит, я выполнил свою задачу! По крайней мере, именно эту мысль родила во мне эта страшная картина.
Напоследок я спросил Виктора Федоровича о впечатлениях от Озёрска:
– В городе я побывал впервые, но уже влюбился в него. Надеюсь, что наша встреча с Озёрском не последняя…
Беседа состоялась 16.07.1998 г.,
гор.Озёрск Челябинской области – гор.Касли