Друзья, мы продолжаем сшивание лоскутков, так что будьте терпеливы. Мы возвращаемся на несколько месяцев назад, в лето. Эта глава идет после главы "Черныш" в кластере "Полдень". Эти события происходят одновременно (или вплетаются в) с серией глав после главы "Черныш", с которыми мы уже ознакомились.
Мы бежали по лугу, взявшись за руки. Потом упали в высокую, мягкую траву, и он долго и страстно целовал меня, обнимая сильно и крепко, шепча: “Отдайся мне, мальчик мой, отдайся, любимый…” В обрамлявших его лицо волосах запутались цветы и стебельки травы. Я улыбнулся и расстегнул рубашку. Он снял камзол и положил его рядом, примяв траву. И после было лишь бездонное синее небо, наши бившиеся в унисон сердца, и высокая трава, касавшаяся солнца…
Мальчик. Он называл меня «мальчик»... Все прелесть моих отношений с этим человеком как раз и заключалась в том, что с ним мне не нужно было быть тем, кем я был. Он не знал, кем я был, а поэтому с ним я был никем. Просто юношей. И почему бы не принять это милое обращение от во всех отношениях приятного мне мужчины, который еще к тому же был почти на двадцать лет старше меня. Ну, отбросив титулы и молву, кем я был в его глазах? Верно, мальчишкой.
Мел Черныш, сам не ведая, и вряд ли желая того, завоевывал мое сердце. Проникал в него все глубже и глубже. С каждым новым свиданием, с каждым новым поцелуем, с каждым очередным объятием, более нежным и страстным, чем предыдущее. Мы становились близки душевно, что для меня было во много раз важнее и нужнее физической близости.
Я держал свои встречи с этим так странно и удивительно появившимся в моей жизни человеком втайне. Даже мой отец пока ничего не знал. Мелстром дал мне то, чего не мог дать Арканд Бальтонари. Последний же, использовав случай, нашел себя с симпатичной и смелой девушкой, и все четверо, мы были удивительно счастливы в то лето.
Мы лежали, обнявшись, и запах его тела пьянил меня. Взрослый и опытный, нежный и внимательный, этот человек постепенно становился для меня больше, чем увлечением. Больше, чем ни к чему не обязывающим любовным приключением.
Где-то в лесу послышались голоса, перешедшие в крики.. Мел напрягся, и осторожно высунул голову из травы.
- Да Бог с ними! – Я взял травинку, вспыхнувшую бриллиантовыми росинками, и пощекотал его щеку. Откуда-то потянуло густым медовым запахом. – Не ищет тебя никто, я заплатил за три дня вперед!
- Тихо. Это против правил. Может, Мейвис приехал, увидел, что меня нет, и...
- Не волнуйся ты так. Если кого и ищут – так меня. Я сбежал от папаши, чтобы быть с тобой!
На самом деле я сбежал с совещания в ратуше, устроенного папашей по целой серии вопросов, но Мелу пока не нужно было об этом знать.
Голоса и ржание лошадей слышались уже совсем близко. Но прежде, чем мы смогли различить – кого из нас ищут, и зачем, нас оглушили угрожающие крики, и лязг металла.
Передо мной вдруг промелькнуло видение:
«У окна стоит человек, и выглядывает на улицу, немного отодвинув портьеру. У него изящные черты лица с муаровой паутинкой морщин вокруг умных глаз. Но морщинки не старят его, а придают шарма и авантюрности.
- К нам едет гонец… - Говорит этот человек. У него ровный, бархатный и уверенный голос.
- От кого? – Раздается голос в глубине комнаты.
- Не знаю…
- Ну на кого хоть похож?
Стоящий у портьеры прищуривается, и загадочно улыбается.
- На нашу совесть!
- Нет, такого урода не пустим!!
Человек заразительно смеется, но идет открывать дверь. Однако за дверью никого нет, а у порога лежит маленькая деревянная коробочка.»
В следующий момент Мелстром вскочил, и побежал туда, где развернулось действо. Я бросился за ним, желая знать, что побудило так выдать себя того, кто не хочет, чтобы его обнаружили?
- Господин Манихот! – Мел сел рядом с лежавшим на земле. – Вы ранены?!
Это был человек из видения. Рядом с ним лежал окровавленный меч. Он открыл свои умные глаза, обрамленные паутинкой морщин.
- Черныш? Что ты тут делаешь? Нет, я не ранен. Почему ты считаешь меня таким уязвимым? Бесподобно, дорогой мой! Я все время у тебя – жертва. Я жертва своего бойфренда, я жертва хозяина твоего заведения, и теперь – я жертва каких-то идиотов, напавших на меня в лесу неизвестно для чего. Почему, Мел? Потому что ты хочешь, чтобы я был слабым, требующим защиты, так?
Я узнал этот ровный, спокойный голос, и затаил дыхание, стараясь не упустить ни единого слова.
Манихот встал, отряхнувшись, и поднял с земли очень тяжелый на вид меч труберенской стали с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями.
В глазах Мелстрома были любовь и боль, рвавшиеся из него безудержно. Я не был ревнивым типом, но на это было трудно смотреть со стороны. Они явно знали друг друга, и чувства моего друга были понятны – нужно было быть слепым, чтобы в такого не влюбиться.
Однако стоявший перед нами был крепкого, внушительного вида мужчиной, и не мог вызывать никакой жалости ни у кого. Страх – может быть, но не жалость.
- Это все потому, что вы такой безотказный, такой впечатлительный, такой...
В этот момент Манихот изменился в лице, и толкнул Мелстрома с такой огромной силой, что тот отлетел назад в траву, из которой мы вылезли. Тут же в дерево, у которого Мел только что стоял, с непередаваемым звуком разочарования вонзилась стрела.
Я, не дожидаясь пока меня или толкнут, или убьют, тоже бросился в траву. А Манихот никуда не бросился. Он спокойно достал из кармана какую-то тряпочку, и стал вытирать ею меч, а потом с достоинством убрал его в ножны.
- Почему вы не прячетесь?! – Спросил я из травы полушепотом.
- Я заговорен.
Просеив образы в своей голове, что было подвигом само по себе, я, наконец, нашел нужный. У этого человека было много врагов. Мои мысли прервало свистение, и еще одна стрела вонзилась в то же дерево, но чуть ниже. Третья пролетела там, где только что стоял наш деловой собеседник. Но его уже нигде не было.
- Я вас где-то раньше видел. – Раздалось совсем рядом.
Вздрогнув, я оглянулся по сторонам.
- Опустите голову, они сейчас начнут стрелять по траве. Но ближе подойти побоятся, и уедут.
Так и случилось. Мимо нас пронеслось еще несколько стрел, и потом все затихло.
Манихот поднялся из травы в нескольких шагах от нас с Мелом, но, клянусь, я не заметил бы его, даже если пошел бы искать. Он подошел к дереву, выдернул одну из стрел, и стал изучать ее, бормоча себе под нос «хм-мм» и «интересно».
- С такими навыками, господин Манихот, вам нужно служить в отрядах Чернокнижника, вы будете зарабатывать большие деньги. – Мел вылез из травы, ощупывая себя, не веря, что он оказался живым после такой передряги.
- Чернокнижник перед тобой. Вот и скажи ему это. – Манихот хлопнул Мела по плечу, и пошел к дороге за деревьями.
Мой друг застыл от изумления.
- В коробочке, которую вам подкинули сегодня утром, был порошок. Стрихнин. Вас пытались отравить. А вы... – Я листал нахлынувшие видения, как страницы книги, но не мог их удержать – они проскакивали слишком быстро – вы не только надышались этого порошка, но еще и попробовали на язык!
- О! Верно! То-то я удивился, что дрался, как лев. С утра я обычно вялый, а тут, хоть двое и убежали, четверых я все же уложил. – Манихот обернулся с улыбкой в своих умных, проницательных глазах, указывая на торчащий из кустов сапог. – Ну как можно с такими глупыми врагами? Если бы не их же козни, они вшестером убили бы меня на этой дороге!
- Я ничего не понимаю, мальчик мой... – Черныш обнял меня сзади, глядя вслед своему старому клиенту, в которого был влюблен безнадежно и безответно, много долгих, мучительных лет подряд.
- Не надо ничего понимать, Мелстром. – Я коснулся его руки. – Сегодня я очень неожиданно узнал твой секрет, а ты – мой. Но я надеюсь, что ни то, ни другое не встанет между нами.
Если бы я тогда знал, что бояться нужно было не моей горькой славы, и не его сладкого увлечения, а кого-то намного более неуловимого и мстительного, то я попрощался бы со своим любимым в тот же день.
Но вместо этого передо мной все мелькали картины из жизни Манихота, бывшего начальника Королевской Гвардии, телохранителя советника Эрлинга Айи, и даже тайного королевского шпиона. В общем, воина с поразительным послужным списком, человека, для которого не было ничего невозможного.
А тень, которая ляжет между мной и Мелом, уже стояла за нашими спинами, и, для того, чтобы сделать свое темное дело, ей не нужен будет ни яд, ни клинок.