«Где же ты, счастье? Где ты прячешься? — под монотонный стук вагонных колес, прикрыв глаза, чтобы никто не задумал вступить с ней в нежелательную в этот момент беседу, Адель в очередной раз думала о своем, как ей казалось неизбывном горе. — Это ты во всем виноват, Лешка, ты. Сколько лет всех с тобой сравнивала, выбирала и довыбиралась, вот уж и за тридцать перевалило. Подруги все замужем давно, детей нарожали, а Тонька и Маринка уже и развелись».
Очень хотелось спать, но в голову лезли тревожные мысли о предстоящем, и путаясь с воспоминаниями не давали уснуть. Адель ехала в командировку в Минск, но в Москве у нее было одно дельце...
Она старалась не думать о том, что будет завтра, и снова погрузилась в воспоминания.
Адель с подругой Любой шли домой после первомайской демонстрации и неожиданно в этой сутолоке встретили Сашку, ее будущего мужа. Он тоже возвращался с демонстрации в шумной компании своих заводских друзей. Подруги присоединились к ребятам и пошли на берег реки отмечать праздник. Сашка тут же познакомил Адель со своим другом Лешкой.
Это была любовь с первого взгляда. Им было так хорошо вдвоем, что казалось так будет всегда. Но в их отношения вмешалась, как ни странно не разлучница, а младший брат — подросток. Лешка для него был примером во всем. Он водил братишку с собой повсюду и посвящал ему много своего свободного времени, а тут его место заняла какая-то девчонка. От этой дикой ревности мальчишка просто обезумел, он строил козни им и настраивал родителей против Адель. Потом у них с Лешкой начались ссоры, они то мирились, то снова разбегались. После каждой такой размолвки через день-два парень приходил под окна Адель почему-то по ночам и стучал в ставни до тех пор пока ее отец не выходил и не прогонял его домой. А потом Лешка исчез и через некоторое время Люба сообщила, что он женится. Это сообщение буквально оглушило Адель.
«Так не должно быть, он не мог так поступить со мной!», — душа ее кричала и разрывалась от боли. — Ведь это же глупо жениться на зло».
В день свадьбы Адель пришла к ЗАГСу, она стояла на противоположной стороне улицы за кустами и, обливаясь слезами смотрела, как выходят счастливые пары. Наконец, вышли и они, хмурый Лешка шел первый, он стягивал с себя галстук, который явно душил его, а за ним, растерянно улыбаясь, вышла невеста с букетом. Она, пыталась догнать Лешку и взять его под руку.
Потом Люба рассказывала, что свадьба была ужасной. Лешка напился и кричал, что все равно он разведется. Но Адель не принесло это известие никакого облегчения, для нее жизнь как будто кончилась, она приходила домой с работы, ложилась на кровать и смотрела в потолок, слез уже не было, только тупая боль в сердце. Перед глазами стояли счастливые дни: как они ходили вдвоем на охоту на лис, как ходили с друзьями в походы, как ходили в горы, как счастливые фотографировались на вершине горы.
Домашние вздыхали и ходили на цыпочках, словно, в доме был тяжелобольной человек. Но молодость брала свое и постепенно Адель входила в колею — надо жить! Потом еще было много женихов, и замуж предлагали, но ни один ей не нравился. Ну, а потом и вышла бы, да не звали больше. А хотелось быть кому-то нужной, хотелось детей, ухаживать за кем-нибудь, жалеть кого-нибудь.
И вот теперь Адель едет в поезде к мужчине — инвалиду, с которым познакомилась по объявлению. Они переписывались некоторое время и он пригласил ее в гости.
Утром девушка привела себя в порядок, удовлетворенно взглянула в зеркало и прямо с вокзала поехала к жениху. Настрой был решительный: «А, будь, что будет». Но уже в подъезде от ее решимости не осталось и следа. Адель то поднималась по лестнице, то спускалась назад, мимо пробегали люди спешащие на работу и, чтобы не вызывать у них подозрений она все-таки поднялась до пятого этажа. Пересилив себя, нажала на кнопку звонка и замерла в ожидании, как вдруг неожиданно в нервном тике задергался глаз. Дверь открыл высокий мужчина на костылях, пригласил войти и извинился за то что, не встретил.
— Родители уехали на дачу, а у нас сломалась сигнализация, вот жду мастера, — пояснил он.
Адель попросила позволения помыть руки после поезда и Александр (так звали мужчину) проводил ее в ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркало она тихо засмеялась, глаз продолжал дергаться. Девушка умылась, поправила макияж и, собрав всю волю в кулак, буквально вытолкнула себя из комнаты.
Тут в дверь позвонили, Александр вновь извинился и ушел встречать мастера, и она, немного успокоившись, стала рассматривать комнату. На полках лежали какие-то шлемы, а на стенах висели фотографии Александра, который по всей видимости занимался парашютным спортом. Теперь девушке стало понятно почему он стал инвалидом. Через некоторое время, проводив мастера, Александр пригласил ее пить чай. К этому времени Адель окончательно пришла в себя.
На столе стояли красивые чашки и торт. За чаем они беседовали, если, конечно, это можно было назвать беседой. Александр задавал ей вопросы, как будто устроил ей экзамен, и постоянно просил ее быть поаккуратнее с маминым любимым сервизом. В конце концов, Адель это стало раздражать. Чувство неприязни все нарастало. Казалось бы и внешне мужчина был симпатичный и ростом высокий, и даже то, что он инвалид ее нисколько не пугало, но бесконечное: «мама считает так» уже не только раздражало, но и выводило из себя.
— А как ваша мама отнесется к тому, что я не русская? — не выдержав, спросила Адель.
— Нормально, — сказал он, — мама не возражает против такого брака.
Прошел час, хоть до поезда еще была масса времени, Адель встала из-за стола, и стала прощаться, оправдываясь тем, что боится опоздать на поезд.
Александр тоже стал собираться к маме на дачу, предложив подвезти до вокзала.
У подъезда стоял новый ярко-красный автомобиль. Хоть и хотелось ей бежать как можно скорее от так неприятно поразившего жениха, Адель села в автомобиль рядом с ним. Ехали молча, вдруг он положил свою руку ей на колено. Адель вся содрогнулась от отвращения и закричала:
— Что вы себе позволяете, мы знакомы с вами всего час!
— А что здесь такого? — ухмыльнулся он.
— Высадите меня, сейчас же высадите меня! — чуть не в истерике кричала Адель.
До вокзала она шла пешком, в голове стучало: «Ну нельзя же так, моя дорогая! Нельзя так без любви, в конце концов я же не на помойке себя нашла!».
А счастье было впереди, оно просто притаилось и ждало своего часа.
Сейчас, когда прошло несколько лет, Адель рассказывала мне об этом, как о веселом приключении и все время удивлялась:
— Неужели я тебе не рассказывала?
Потом она лукаво улыбнулась и мечтательно произнесла:
— А торт был шоколадный и такой вкусный, что до сих пор помню этот вкус.