Сад имени Веры
Всю зиму Верочка мечтала о том, как в начале лета приедет на дачу, откроет окно, в него заглянут мохнатые гроздья любимой сирени, обворожат ароматом, и она разложит на столе разноцветные куски материи и застучит, застрекочит её Veritas, перекликаясь с птицами, шорохом листьев, голосами соседей, отдалённой перекличкой поездов.
Всю зиму, нет-нет, да и выкроив час, а то и два из суеты служебных и домашних обязанностей, она спускалась по ступенькам небольшого магазинчика и перебирала, разглядывала шифоны, бархаты, похожие на кожу персика бельсеты, лёгкие стрейтч ткани. Ей виделись изящные кимоно, легкомысленные бикини, длинные в пол голобеи, сарафанчики, кофточки и подпевалось про себя на мотив вальса: раз, два, три, раз, два, три, раздватри. Иногда она покупала какую-нибудь тряпку и по дороге домой мучительно раздумывала, куда бы её положить и как бы было хорошо, если бы мужа не было дома и ей бы удалось свёрток незаметно положить в шкаф.
Верочкин муж, Дмитрий, был человеком приятным и, не смотря на то, что в последние годы ради благополучия семьи был вынужден из инженеров переквалифицироваться в охранники, не изменил своего внешнего облика: не растолстел, не размордел, в метро уступал место дамам и в присутствии последних не позволял себе расставлять ноги так, как это почему-то стало принято не только в общественных местах, но даже на пресс-конференциях.
Но в чём-то он всё-таки стал другим. Работа, сутки через трое, расширила пространство его досуга, а так как традиционное воспитание не допускало активного вмешательства в домашние обязанности супруги, оказалось, что свободное время требует какого-то усиленного хобби.
- Чем мне заняться? – ныло у него в груди, когда он лежал на диване и тыкал на кнопочки пульта.
И вот однажды во время рекламной паузы перед ним возник культиватор Торнадо. Видео сюжет поразил Дмитрия. Без всякого усилия это прекрасное изобретение вскапывало, вырывало сорняки, рыхлило землю до пуха … и всего-то за тысячу рублей. Руки у бывшего инженера, а ныне охранника Дмитрия Сергеевича Лопухова зачесались. А тут ещё старый институтский приятель Сашка Кирсанов надумал продать свою дачу. Конечно, не дачу, а сараюшку на подмосковном болоте. Но – дёшево.
- Если хочешь, - говорил он, - бери в рассрочку. Мне не нужна. Я скоро заграницу уезжаю. Вызов пришёл. Буду в Мюнхене конструктором работать.
Дмитрий захотел.
И вот он втыкает культиватор в землю. Комки мокрой грязи выплёскиваются из недр. Вода заливает кроссовки, пачкает брюки.
Вздыхает:
- Ну, и земля тут у них.
И вспоминает материн черноземный косогор, где копалось легко, радостно и земля принимала каждое брошенное семечко, щедро вознаграждая и труд, и время земледельца.
А Верочка? Верочке муж подарил титановую лопату с фиберглассовым черенком и пластиковой ручкой.
- Хватит тебе за машинкой сидеть, так ты совсем захиреешь. Для здоровья необходим труд на свежем воздухе. Хотя бы два часа в день.
- Дима, я устала. Ты разве не знаешь, что мне на работе приходится туда-сюда бегать. А у нас там не лестница, а трап. Наша бухгалтерша как его увидела, сразу заявила:
- Если меня к вам посадят, я сразу же уволюсь. А ей тридцать. Что же обо мне говорить?
У меня и сердце, и вены.
- А ты не корячься, не на себя работаешь и не на государство.
- Ты же знаешь, я плохо работать не умею.
-Ну, вкалывай тогда, вкалывай. Да, забыл тебе сказать: Сашка звонил. К себе приглашает. Небось, похвастаться хочет.
- Да, теперь все друг перед другом выставляются. У всех понты. Только у нас вместо понтов сарай на болоте.
- Слушай, не выноси мне мОзги. Я для семьи по полной выкладываюсь, специальность свою бросил.
- Ну, я тоже, кажется, сложа руки, не сижу, - Верочкин голос становился тоньше и громче.
-Ладно, не горячись, лучше скажи, что Сашке ответить. Он обещал дорогу оплатить, а жить у него будем.
- Что тут думать, поедем, конечно…
Поездка удалась.
Правда, Александр Матвеевич дома почти не бывал, и приятели виделись редко.
Он работал.
Вставал рано, бесшумно одевался и исчезал, приходил поздно.
Казалось, что накопившаяся за годы застоя, перестройки и постсоветской неразберихи энергия как вырвавшаяся из закрытого клапана струя, не знает преград.
Немцы удивлялись его трудолюбию, внимательности, дотошности, аккуратности и проч., проч., проч. Одновременно он ходил на курсы переподготовки и немецкого языка. С переподготовкой было всё о
Key. А вот немецкий иногда хромал. Правда, пятёрок за язык почти никто из их группы и не получал. Но если уж у кого и появлялась, то конечно, у Кирсанова. Поэтому он был постоянно занят, а его гости в свободном плавании перемещались по городу.
Верочка всё время проводила в Пинакотеках.
Дмитрий сходил с ней несколько раз и загрустил. Он предпочитал прогулки по городу и пиво.
Его удивили крошечные дачные участки почти в центре. Аккуратные прямоугольники зелёных лужаек, на которых росли цветы, фруктовые деревья на карликовых подвоях и даже какие-то овощи, не отделялись друг от друга не рабицей, не штакетником. Между ними можно было заметить или узкие дорожки, играющие золотистым песком или красивые цветники. Небольшие одинаковые домики, как игрушечные, выстроились по линеечке, как солдатики на плацу, в правом углу участков были разбиты уютные площадки, покрытые плиткой, на которых можно было устраивать пикники. Как объяснил ему Саша, горожанам эта земля была выделена в тысяча девятьсот сорок пятом году, чтобы их организмы не страдали от отсутствия витаминов в тяжелое послевоенное время.
- Но, - рассказывал он, - сроком на семьдесят пять лет. Скоро их время истечёт и город ждёт не дождётся когда, наконец, этот лакомый кусок можно будет продавать и застраивать. Но и это ещё не самое главное в том договоре. Там есть такой пункт, по которому дачники обязаны освобождать территорию не позже десяти часов вечера и, мне кажется это самым интересным, за все прошедшие годы никто ни разу это правило не нарушил. И, конечно, овощи. Хоть маленькая грядочка с морковкой, но обязательно…
Веру же дачные истории не интересовали.
Ей нравились красивые, ухоженные улицы города, чистота, скверы перед музеями, но, увидев картины, знакомые с юности по репродукциям, она будто помолодела, былой интерес к живописи, желание рисовать было так велико, что она купила себе блокнот, карандаши и стала делать зарисовки. Сначала очень робко, прикрывая страницы, потом всё смелее, смелее. После галереи Ленбаха, узнав нового, неведомого ей раньше Кандинского, купила акварельные краски, небольшой альбом и стала мечтать о работе маслом.
Видя увлечённость Веры живописью, Саша подыскал ей какие-то курсы, предложил даже остаться на время или, если она захочет, навсегда. Но Вера отказалась, сославшись на то, что Дима без неё жить не сможет.
Время же бежало с сумасшедшей скоростью, и наступил день отъезда.
Как всегда спешили, опаздывали, нервничали.
- Ты ничего не забыла? – несколько раз спрашивал жену Дмитрий.
- Кажется, нет, не знаю, - растеряно отвечала Верочка.
- Что ты киснешь? Собирайся быстрее. Сейчас такси приедет…
Вечером в квартире Лопуховых раздался звонок.
- Ну, вы как? Нормально добрались? Слушай Дим, дай-ка Веру.
- Вера, Вера, ты слышишь меня? Ты забыла краски, блокноты. Тебе их выслать? Вера…!
Вера молчала. Отстранила трубку в сторону и тихо, почти беззвучно опустила её на рычаг.
На следующий день на работе, только пришла, со всех сторон : “ Вера Павловна, Вера Павловна…”. Кому договор подписать, кому нитки со склада принести, кому помочь с выкройкой. И всё это беготня по лестнице. А так как в клиентах иногда бывают люди знатные, чтобы перед ними ни в замухрышках, на каблуках. Сколько раз Верочка спотыкалась на этих ступеньках, трапом вверх - вниз. А после отпуска, всё ещё пребывая в картинно-сказочном мире, спускаясь по лестнице, у неё почему-то закружилась голова. Скатилась по ступенькам, ударилась головой. Казалось бы всего-то второй этаж, всего-то двадцать ступенек. Но ни больница, ни операция ей не помогли.
……………………………………………………………………………………
Дмитрий же продолжает поединок с природой. Навёз на участок плодородной земли и всё свободное время возделывает евросад. Прикупил себе соседний участок, сначала один, потом ещё.
- У меня будет сад как в Мюнхене, твердит он. Сад имени Веры.
Тюльпаны, ирисы, розы. Но больше всего ему удаются грядки с морковкой, которую он выращивает по особенной технологии. Он проращивает морковные семена до тех пор, пока не появится тоненький, похожий на волосок, росток. После этого он берёт пинцет и на подготовленную грядку, расчерченную им специальным прибором, который сам же и сконструировал, вносит семена в почву.
Иногда ему помогает соседка. Ей нравится копать лёгкой, почти невесомой титановой лопатой с такой удобной пластиковой ручкой. Говорят, был бы сад…
В десять часов вечера он уезжает в город…