Когда Дементий был маленьким ему очень хотелось поехать в другие страны... Этого хотелось почти всем его одноклассникам и одноклассницам. Это разумелось само собой. Длинными советскими зимами, когда сморщенное зеленое яблоко было роскошью, Дементий листал какой-то случайно попавший к ним в дом американский журнал. Там повсюду изображались какие-то миски с фруктовыми салатами и фруктами целыми, запотевшие стаканы с соками - апельсиновыми! мандариновыми!! еще какими-то невиданными. Детский организм отказывался впитывать витамины с картинок и Дементию так отчаянно хотелось съесть чего-то свежего, что во рту щипало. Потом он шел в школу, где ему рассказывали, какой счастливой жизнью живет советский школьник и как страдают дети в капиталистических странах. Какой недостаточный у них рацион и как недоступно хорошее образование. Дементий оглянулся на последние ряды. Там сияли веселые здоровые лица второгодников и двоечников. Эти рослые молодцы и девахи с присущим жизнеспособным организмам упорством стойко сопротивлялись образованию и давно уже выбрали себе жизненный путь, где оно совершенно не требовалось. "Вот их мучают зазря, а кому нравится учиться - жди, пока учитель с ними возится, - подумал Дементий. - лучше бы у нас тоже было неодинаковое образование". Ему вспомнился приезжавший из Франции ученый, с которым разговаривали родители. Тот рассказывал, что образование в Франции бесплатное, притом какие-то комиссии неустанно посещают все школы, выявляя способных учеников, чтобы поместить их в еще лучшие и тоже бесплатные школы. "А у нас даже английскому языку выучить не могут, какой-то пиджен инглиш. Даже из Болгарии приезжал мальчик к соседям, знает пять языков."
Дементий проследовал на политинформацию. Там ему поведали, какую огромную помощь братским странам оказывает СССР и как боятся нас проклятые капиталисты. "Не знаю, как они делают оружие, но штаны у нас шьют весьма погано. Хорошо, я давно научился их подгонять. Интересно, американские школьники тоже покупают штаны, а потом перешивают их на бабушкиной машинке? Чтоб мешка на заднице не было хотя бы. Неграм они помощь шлют! А у нас, что ни табличка "охраняется государством" - то руина. Да и неграм почему-то ихняя помощь не впрок.
Одним из самых травмирующих впечатлений детства стал приезд английского ученого в институт, где работали родители. Он страшно полюбил папу Дементия и стал усиленно приглашать его в гости. "Но почему вы не хотите приехать поработать у нас? - спрашивал он с присущим иностранцам идиотизмом - Что Вам мешает?" Папа, громко хохоча рассказывал дома об этом. А англичанин все не унимался "Но приезжайте хотя бы в гости, или пришлите сына. На каникулы! У меня мальчики примерно его возраста и дача в Шотландии. Ему будет интересно, у нас есть там лошади." Дементий очень страдал.
Когда он спустя уже лет десять узнал, что написал Даррелл в своей книге о России, которую, конечно же, немыслимо было перевести на русский язык. он совершенно перестал уважать натуралиста. "Болван, удивлялся, что никто из русских не сказал ему, что думает на самом деле об этом вонючем социализме! Такому скажи! Так все и опишет - Вася Петров, в заповеднике таком-то сказал, что считает социализм дерьмом...Прощай тогда Вася!".
По мере взросления Дементий стал по-другому воспринимать положение вещей. Он обнаружил, что внутренней свободы советская действительность стеснить не может, а игнорировать ее негативные стороны очень легко - просто не нужно хотеть чего-то добиться. Иначе начнут прессовать комсомолом, партией, унижениями - хоть ты ученым становись. хоть художником. "самое привилегированное положение у нас - это засранец. - думал Дементий. Я - независмый засранец-интеллектуал и это звучит гордо." Правда друзья его мнения не разделяли. "Это пока ты один, - говорили они. Если ты будешь так одеваться и так зарабатывать, тебе всю жизнь придется жить одному. Ты даже девушку мороженым не угостишь." Дементий соглашался. Действительно, стали привозить гораздо больше всяких нарядов и маленькая женская маечка с люрексом стоила в среднем 90 рублей. А это была зарплата Дементия. "Значит, я не женюсь. Нельзя же заставить жену страдать."
Его очень удивляли немногие иностранцы. которые приезжали. Они считали само собой разумеющимся, что всякий русский мечтает переехать в их страну и там поселиться, а Дементию уже давно этого не хотелось. "Я даже здесь никому ничего не собираюсь доказывать, а уж перед какими-то иностранцами выплясывать...нашли себе лимитчика".
Однако друзья его так не считали. Все мечтали с удвоенной силой о загранице. примущественно об Америке. Одна музыка чего стоила! Слушать вживую! Нет. вот жизнь. Одна из его знакомых, очень красивая, невероятно холеная и избалованная особа, наконец, собралась всерьез. у нее были действительно какие-то солидные знакомые в Америке, чуть ли не дореволюционные связи ее семьи. Они обещали ей сделать просто все. Она развелась с мужем - фиктивно, чтобы потом его перевезти и собралась в путь. Позвонила и Дементию, чтобы попрощаться на несколько лет. "Да брось ты, сказал он ей. - С твоими барскими замашками - и какая-то Америка! Тут ты никому не кланяешься. а там? Да и скучно тебе станет". Его облили презрением. Но через две недели она позвонила опять "Я очень тронут, - пробормотал Дементий. - - но ведь дорого звонить, наверное". "Ты меня не зли, - отвечала она. - я уже здесь. Двух недель не выдержада! Там такое дерьмо! Они там все ненормальные, уроды! Встают в 7 утра и начинают носиться. В церковь, как на работу, в протестантскую, ихнюю - два раза в неделю, будьте любезны. Остальное время - какие-то комитеты, благотворительность, тоже каждую неделю. Вдобавок нужно еще что-то свое придумать, кроме коллективных идиотизмов. Как на работу! Кстати, о работе. Говорят, можешь, пойти в университет работать. И что, тогда в 6 утра вставать! Но хуже всего - я видела, как живут остальные! Мне тут надавали поручений - навестить всяких уехавших. Я наврала своим знакомым, что хочу провести целый день в музеях, чтоб отпустили одну, а так, они только возили меня повсюду сами. Если б они узнали, что я способна сесть в метро и поехать в какой-нибудь Бруклин - уважать бы перестали. Словом, отделалась от них, поехала. Что там с людьми делается! То-есть, я их, конечно,здесь многих не знала, но это ужас! Зомби какие-то. В восемь вечера - спать, иначе на работе будешь недостаточно ревностен, заметят. Шампанского посреди недели - ни-ни. Напрасно привезла одним. А Леня, Маноня, Гуся! Они же здесь пальцем не шевелили, одна была забота - что из нарядов надеть. С такими богатыми папочками! Что с ними стало! я даже заплакала. Жалкие, на часы смотрят, рассказали, что как мойщиков посуды их очень ценят. Дома. небось. ни одной чашки не вымыли!Хотя, так им и надо. Как я страдала! Ведь там даже не с кем поговорить!"
"Очень тебе сочувствую, - сказал Дементий, ни словом не напоминая о своих предупреждениях. - как я рад, что ты снова с нами." Дементию даже довелось побывать в Сибири и услышать первое исполнение песни Наутилуса "Гуд бай, Америка, о" - весь зал плакал. "Эко открытие сделали" - думал Дементий. Хотя все равно, радует".
Дементий продолжал свое мечтательное существование засранца. А меж тем произошла так называемая перестройка. Поскольку Дементий по-прежнему не стремился ни к успеху, ни к власти, благодаря чему смотрел на происходящее со стороны, он заметил, что это практически липа. Никаких свобод не появилось, все ценности пребывали. как и раньше в посторонних,невидимых, но очень цепких руках. "Ну понятно, социализм невыгоден, - границу охраняй, идеологам плати, каждому еще и ставку на 90 рублей обеспечь. А так - все себе оставили, а граждан - на свободу. Вот они и мыкаются, бедные. Одни понять не могут, если капитализм - то где, она, свобода предпринимательства? Ну, со свободой, как прежде, не обессудьте. Свобода предпринимательства у нас не для засранцев. А прочие - где мои гарантированные 90 рублей и чай на работе?"
Хотя поездка за границу перестала быть мечтой. Дементий уже не спешил туда. Впервые пришлось поехать по настоятельному требования дяди - и, как назло. именно в Америку. Дядя был не хвост собачий, а приглашенный специалист, его еще долго уламывали поехать в Америку. предлагая разные заманчивые возможности. Дементию очень не хотелось, но пришлось - он был добрым. Правда, ему было непонятно, зачем дяде приспичило его видеть - он родных-то детей не любил.
И вот - здрасьте, Америка. Дементий был готов к неблагоприятному впечатлению, но все же, так сказать, внешний вид он представлял по фильмам. И он ему не нравился. К чему он был совершенно не готов - это к грязи. Целые газеты, коробки, остатки пищи.. С пищей он пережил настоящий шок. Невзирая на хвастливое заявление дяди. что люди с положением гамбургеров не жрут, Дементий постоянно замечал обратное. В самом центре Манхэттена на его глазах человек в приличном костюме взял в руки гамбургер, отъел, сколько просила утроба, после чего разжал пальцы, наступил на гамбургер ногой и сел в машину. Дементий в ужасе рассказал об этом дяде, но дядя, даром, что блокадник, хвастливо заявил - "У нас, в Америке, всего много!".
Ему пришлось навестить знакомых. Они показались ему странными. В России это были приличные, достойные люди, с неспешными, барскими замашками и независимыми умными, ироничными речами. Здесь они стали суетливыми и в глазах появилось что-то маниакальное. Они с нетерпением приступили к расспросам. "Это правда, что в России возвращают партийные билеты и за ними очереди? Правда, что метро уже не функционирует? Правда, что есть людоедство?" Дементий, полагая, что это шутка отвечал, что, ясное дело, правда, более того, по улицам ходят медведи, а люди забыли носить штаны. Но быстро понял, что все серьезно. Когда собеседники поняли, что созвучия нет, они отвернулись от него с пренебрежением - "как вас все же зомбируют..." Несколько позже, в доме своего дяди он обнаружил целую кладовку, заполненную жуткой газетой "Русское слово". Там повестовалось о крысах, величиной с кабана, которые нападают на людей в метро и прочие ужасы. Часто приходили гости, они говорили одними числительными - чего сколько стоит. Так, изнывая от тоски и скуки он провел две недели. К тому же он понял, зачем его пригласил родственник - из вредности. Поначалу Дементий не понял, отчего милый родственник первым делом сообщил, что не может предложить ему остаться или поспобствовать его устройству в Америке. Поскольку Дементий о этом не помышлял, он даже не обратил особого внимания, отнеся это к области непонятного. Но потом, когда его привели в какой-то дом. где было огромное количество народа - представители практически всех волн эмиграции - и все стали обнимать и поздравлять его с прибытием на землю свободы, он понял. что здесь есть какой-то смысл. А именно - никому даже предположить было невозможно. что есть дебил, который. приехав сюда, может собираться обратно. Но он не стал об этом говорить. И дядя из кожи вон лез. чтобы продемонтрировать. как круто в Америке все устроено и как сюда Дементия никто не приглашает.
Преображение дяди приводило Дементия в ужас. Как-то раз дядя привел его в церковь. Дементия поразило. что на исповедь не было очереди и с радостью подошел. "Как хорошо! сказал он дяде. - А ты не пойдешь?" Дядя посмотрел на него с презрением "Это только таким как ты нужно исповедовать свои грехи. у тебя их. небось. много. А у меня их нет. Я почти святой". Он вспоминал, каким воспитанным, великодушным и благородным был дядя, живя в России. Все называли его "последний рыцарь". "Интересно, это он от Америки таким стал или нет?" - но ответа было не найти.
Впрочем, справедливости ради, следует заметить, что было и приятное впечатление. Дементию надавали множество поручений его друзья - купить новейшие диски. Ведь это был 92 год. И он, как на работу, выходил утром в поход по всем магазинам, чтобы поймать новинки. Особенно Soundgarden ему не давался. И вот, найдя по карте какой-то очередной магазин. Дементий зашел и спросил у продавца. Продавец же оказался похожим на человека! Он не улыбался дебильной улыбкой. В его глазах светился ум. Он назвал Дементию другой магазин. "А как его найти?" -спросил Дементий. "Четыре шотландские мили к северу," - процедил юноша. С трудом определив север Дементий и впрямь нашел магазин километрах в 10. "И здесь есть люди!"
Прошли две недели и Дементий с радостью улетел домой. Он всегда любил возвращаться в Петербург и именно на самолете. Именно так ощущалось, что ты дома - первый же глоток воздуха, какого нет больше нигде. Но в этот раз Дементий был готов пуститься в пляс, да еще с песнями. Люди казались ему такими красивыми! Старики и старухи с нормальными морщинами, а не с натянутыми жилами от бешеных улыбок, казались иконописными. Пьяницы, стоящие в раздумье на Лиговском проспекте были исполнены достоинства и олицетворяли свободу воли.
А среди населения еще долго жила мечта об Америке. Как это и бывает, она от больших городов постепенно докатилась до отдаленных уголков и, подержавшись, быстро пошла на убыль. Теперь никто не знает, о чем мечтать. Некоторые думают, что в России демократия, поэтому мечтают чтобы ее не стало. Другие полагают, что ее нет и мечтают, чтобы она наступила. А самые молодые слушают сказки о социализме и могут начать мечтать о нем.
Многие из уехавших в США и другие страны вернулись. А те, кто не вернулся, а основном пенсионеры, прижившиеся в разных Канадах, Новых Зеландиях и Израилях жить не могут без России. Эту жажду они утоляют тем, что непрерывно ее ругают и предсказывают ей скорый крах. Многие из них утешаются таким манером на Прозе.ру.