Глава четвертая
В помещении бухгалтерии то и дело хлопала дверь, и раздавались возбужденные голоса. Саша старалась ничего не замечать, сосредоточенно стукала по клавишам, печатая отчет, с которым задержалась ровно на две недели.
Лидия Семеновна, главный бухгалтер, встретила ее после больничного не очень приветливо:
- Неужели ваша дочь была настолько больна, что вы не могли оставить ее на бабушек? Вы же понимаете, что никто не будет делать за вас вашу работу!
Саша вступать в перепалку не стала, а сразу приступила к работе. Конечно, она могла выйти на неделю раньше, она бы так и сделала, если бы не исчезновение Мины. Она несколько раз встречалась со следователем, поддерживала родителей подруги, и все ее мысли направлены на это. Какая уж тут работа!
У Лидии Семеновны был сегодня день рождения, не юбилей, а самый, что ни на есть, обычный день рождения. Однако по этому поводу гудела не только бухгалтерия, но и весь офис. С самого утра появился генеральный директор с огромным букетом и конвертом, потом потянулись менее важные поздравляющие. Так уж Лидия Семеновна себя поставила, что все считали себя обязанными поздравить ее.
Вход в кабинет главного бухгалтера был из их комнаты, и вся эта праздничная кутерьма отвлекала всех работников бухгалтерии. Помещение было тесным и душным, да еще постоянный шум! У Саши разболелась голова. Она решила немного передохнуть, и ее мысли опять вернулись к пропавшей подруге. Уже три недели прошло с тех пор, как она исчезла. Даже ее оптимизма не хватает, чтобы верить в то, что она жива, а ведь еще нужно поддерживать ее родителей.
В их квартире постоянно толпились какие-то люди, но, как только появлялась Саша, Вера Петровна с воодушевлением бросалась к ней. В их разговорах им всегда удавалось найти какую-нибудь мнимую зацепку, которая давала надежду. После загадочного звонка у них прибавилось оптимизма, но проходили дни, а никто никакого выкупа не требовал.
Приближалось обеденное время, стали сдвигать столы, готовясь к праздничному застолью. Саша в этом участия не принимала, продолжая работу над отчетом. Когда зазвонил телефон, она схватила трубку, надеясь на лучшее и опасаясь худшего. Екатерина Иванова сообщила, что Рая ненадолго пришла в себя, потом опять отключилась. Врачи теперь уверены, что все будет хорошо.
Ей захотелось тут же побежать в больницу, вдруг Рая опять придет в себя. Ведь у нее были какие-то новости! Но отпрашиваться в первый рабочий день она не решилась. Остаток дня тянулся бесконечно долго. Шумное застолье ее раздражало, но не принять в нем участия она не могла, этим бы нанесла тяжкое оскорбление своей начальнице.
Как только рабочий день был закончен, она опрометью бросилась в больницу. В палату ее, конечно, не пустили, но Екатерина Ивановна вышла к ней. Рая больше в сознание не приходила, но приборы, подключенные к ней, показывали, что наступило улучшение, правда, сердце немножко сбоило.
Пока никак не удавалось приблизиться к некой тайне, которую знала Рая. Саша поинтересовалась, успела ли Рая что-нибудь сказать, когда пришла в себя. Екатерина Ивановна впервые улыбнулась:
- Она меня узнала, сказала: «Мама», потом еще что-то пролепетала: «бок» или «бук», я не поняла, но, наверное, все-таки «бук».
Саша задумалась, но в голову ничего не приходило. Скорее всего, это бред. Еще немного поговорив с приободренной матерью и вручив ей очередной букет, она покинула больницу.
Весь вечер, занимаясь домашними делами, делая с Вовкой уроки, читая Машке книжку, она напряженно думала, что означает загадочное слово «бук». Есть такое дерево, но в нашей местности оно вроде бы не произрастает, а если даже и произрастает, то, что с того? По-английски «бук» (book) – это книга. Но о какой книге она говорила и почему по-английски? Чушь какая-то. Саша пришла к выводу, что Екатерина Ивановна неправильно расслышала то, что сказала дочь.
Когда Витя пришел с работы, Саша и его загрузила этой информацией. Уже ложась спать, он просветленным взглядом посмотрел на жену: «Может быть, она имела в виду ноутбук?»
Саша вскочила с постели и заметалась по комнате:
- Ноутбук! Конечно же, ноутбук! Витька, ты гений! - Он польщено улыбнулся и, взяв жену на руки, отнес на диван.
Время приближалось к полуночи. Екатерина Ивановна на ночь уходила в Раину квартиру, но Саша не догадалась узнать адрес или хотя бы телефон. Она проклинала себя за это, думая, не сообщить ли о своих предположениях Мининым родителям. Они поднимут на ноги милицию, а те быстро найдут Раин ноутбук. А вдруг это просто бред? Нет, она должна сама все выяснить, а не будоражить попусту людей. Придется отпрашиваться с работы, Лидия Семеновна будет в ярости, ведь отчет еще не готов. Ну, да бог с ней. Саша неожиданно успокоилась: «Если хочет, пусть увольняет. Другую работу я найду, а такой подруги, как Минка, у меня никогда не будет».
Всю ночь она ворочалась, даже любимому мужу не удалось ее успокоить. В шесть часов утра она уже была на ногах. Приготовив завтрак и оставив детей на мужа, помчалась в больницу.
В восемь часов утра Саша вошла в реанимационное отделение, пообщалась с сестричками и узнала, что в Раином состоянии пока существенных изменений не произошло. Екатерина Ивановна еще не появлялась. Саша спустилась вниз, оделась и стала ее ждать.
Она появилась в половине девятого. Саша сбивчиво ей объяснила, в чем дело. Екатерина Ивановна, похоже, не очень понимала, о чем речь, но проехаться на такси до квартиры дочери согласилась. Ноутбук стоял на маленьком столике у окна. Саша сразу устремилась к нему.
- Это и есть ноутбук, - пояснила она. – Думаю, Рая о нем говорила, когда пришла в себя.
Похоже, прежде Екатерина Ивановна не слыхала ни о каких ноутбуках, но быстро сообразила, что эта вещь стоит немалых денег.
- Вдруг Раечке не понравится, что вы его заберете? – осторожно заметила она.
Саша ее успокоила, сказав, что забирать его не будет, а только посмотрит, что там написано, вдруг это касается их пропавшей подруги.
Вскоре она нашло то, что искала. «Записки авантюристки – 2», - прочитала она и усмехнулась. Так и есть! Она быстро пролистала содержимое этой папки, изумленно увидев на последней странице имя Роберта.
Достав из сумочки дискету, сбросила на нее очередной дневник. Руки у Саши дрожали. Возможно в этих «Записках» разгадка Минкиного исчезновения. Хотелось скорее все прочитать, но дорога каждая минута. Доставив Екатерину Ивановну до больницы на такси, она на нем же поехала к родителям Мины, предупредив их по телефону о своем появлении.
В прихожей ее встретили три пары встревоженных глаз – Веры Петровны, Василия Николаевича и Бориса. Последний накануне вечером приехал к родителям невесты, чтобы обменяться новостями, и заночевал у них.
Саша, не успев раздеться, достала из сумочки дискету и протянула ее Василию Николаевичу. Тот молча направился в комнату дочери, все потянулись следом. Саша кратко пояснила, как у нее оказался дневник Раи.
Глава пятая
ЗАПИСКИ АВАНТЮРИСТКИ – 2
Так решила я назвать свой дневник, который никогда прежде не вела. Как-то обошло это меня стороной. Но дурной пример (дурной ли?) заразителен.
Когда Сашка позвонила мне и сообщила об исчезновении Мины, я поначалу растерялась, потом решила, что это прелестное белокурое создание изрядно все преувеличивает. Мы с Сашкой виделись только однажды, когда Минка подрядила нас следить за Галиной. Конечно, она мне понравилась, только до того она правильная и безупречная, что просто скулы сводит, да еще внешность потрясающая. Нам с Минкой надо целый рабочий день потратить, чтобы достойно выглядеть, а эта может вообще не умываться и не причесываться, и все равно в один момент заткнет нас за пояс. Впрочем, это я от зависти вредничаю. Сашка – нормальная девчонка и настоящая подруга. Минка для нее больше, чем сестра, впрочем, ни сестер, ни братьев у нее, кажется, нет.
Присланный Сашей по электронной почте Минкин дневник, я читала, не отрываясь, всю ночь. Ни один роман меня так не захватывал. Заодно и на себя со стороны посмотрела. На следующий день на работе клевала носом, чуть выгодного клиента не упустила. Хорошо, что у меня сейчас толковый парень стажируется, подстраховал. Ну, ладно, что это я все о себе, да о себе.
Прочитав Минкины откровения, я поняла, что не смогу жить дальше так, будто ничего не произошло. В конце концов, она все-таки произвела меня в подруги, постараюсь соответствовать этому высокому званию. Я верю, что она жива и рано или поздно объявится, но не мешает ей в этом помочь. Сашка сказала, что Минкины родители задействовали все связи, чтобы следствие велось с должным рвением, Борис нанял частных сыщиков, но и я могу кое-что сделать.
Судя по записям, основной кандидат в злоумышленники – Синельников, я тоже так считаю. Скорее всего, именно он каким-то образом что-то подсыпал Борису в ресторане. Правда, непонятно, зачем это ему нужно. Но с мотивами разберемся потом.
Ну, Кирюша, хитрый и расчетливый мерзавец, держись! Я, конечно, тоже не одуванчик и свои интересы соблюдаю, но не до такой же степени! Он поступил со мной, как с последней дурой и дешевкой – использовал, переступил и пошел дальше. Пожалуй, в моей жизни, богатой неприятностями и обманами, это самая сильная оплеуха. «Раечка, думаю, неспроста нас жизнь второй раз сталкивает!» Фу, сволочь! Об остальном и вспоминать не хочется. Всю душу изгадил. Но я уж постараюсь вывести его на чистую воду. Жаль, что Минка раньше не поделилась со мной своими подозрениями. Да что толку голову пеплом посыпать! Буду исходить из того, что имеется.
Я знаю новый адрес Кирилла. Нет, много чести так его называть. Пусть будет просто Мерзавец. Итак, я знаю новый адрес Мерзавца, впрочем, старый – тоже. Возможно, он еще обустраивает свое новое гнездышко и живет, как простой честный человек, в коммунальной квартире. Нужно проследить за ним.
Если исчезновение Минки его рук дело, то он сможет меня на нее как-то вывести. Пока ничего другого в голову не приходит. Не буду же я расспрашивать соседей о том, с кем неизвестно когда она вышла из дома. С этим милиция лучше справится, да и частные сыщики наверняка пойдут тем же путем. Сашка обещала держать меня в курсе дел.
Когда я наметила план, то задалась весьма обоснованным вопросом, как я смогу совмещать слежку за Мерзавцем с работой. Видимо, придется переложить все дела на Ванятку. Он не любит, когда я его так называю. Ладно, пусть будет Ваня, до Ивана он пока не дотягивает. Сейчас в разработке несколько перспективных клиентов, комиссионные будут хорошими, пусть радуется! Впрочем, деньги поделим пополам. Это надо еще заслужить, чтобы торговать престижными квартирами, я начинала с комнат в коммуналках.
Второй момент. У меня сейчас нет своей машины. Осенью разбила свое «Рено», а взамен так ничего и не купила, теперь на работе пользуюсь служебной машиной. Конечно, мне в два счета оформят кредит в банке, но ведь я захочу престижную модель, да еще люблю яркие цвета. Такая машина для слежки не годится, и ежу понятно. Нужно купить подержанные «Жигули» или взять что-нибудь скромненькое в прокате. Я тут же позвонила одному своему знакомому, и он пообещал завтра же предоставить мне на выбор несколько подходящих автомобилей.
Через два дня в восемь часов утра я затаилась в преклонного возраста «Жигулях» мышиного цвета в тихом и мрачном переулке на Выборгской стороне. В источенном временем и людской небрежностью доме проживал последние годы Мерзавец и, как я надеялась, до сих пор живет. Во время вечерней прогулки по Каменному острову я заметила в окне его новых роскошных апартаментов стремянку и человека в спецовке. Видимо, дворец все еще не готов принять своего повелителя. Впрочем, Мерзавец мог быть, где угодно, например, у какой-нибудь доверчивой дамы, которая призвана решить его временные жилищные проблемы.
Однако в половине девятого он появился. Надо сказать, без неестественной, будто приклеенной улыбки, Мерзавец выглядел довольно привлекательно. Я чертыхнулась про себя, прогоняя лирические воспоминания. Он тем временем скрылся под аркой, откуда вскоре появился на серебристой новенькой «Тойоте». В пору нашего знакомства ее у него не было. Похоже, его благосостояние неуклонно растет. За счет чего, интересно?
Держась на некотором отдалении, я без всяких приключений проследовала за ним до Исаакиевской площади. Проследив, как он скрылся за дверью ЗАКСа, пристроила свою машину неподалеку, с тоской представляя грядущие часы ожидания. А вдруг он оттуда до вечера не выйдет?
Два часа я просидела в машине, иногда покидая ее, чтобы перекурить. Потом достала термос с кофе и бутерброд. Подкрепившись, поняла, что неплохо бы и «носик припудрить». Общественный туалет располагался за Исаакиевским собором, и я вприпрыжку понеслась туда. Вернувшись, с облегчением увидела стоящую на прежнем месте «Тойоту». Оказывается, Мерзавец очень усидчивый.
Как только я об этом подумала, он появился на пороге. Я пристегивала ремень безопасности, когда увидела, что он не собирается пользоваться машиной, а топает в сторону Большой Морской. Я поскакала следом, радуясь, что оделась под стать своему автомобилю – этакая серая мышка. Думаю, даже если мы с ним столкнемся нос к носу, он меня не узнает, но лучше все-таки на глаза ему не попадаться.
На Большой Морской было многолюдно, и я легко справлялась со слежкой. Мерзавец шел не торопясь, что облегчало мою задачу. По пути он заглянул в цветочный магазин и вышел оттуда с алой розой. Шустрый малый, в рабочее время отправился на свидание. Взглянув на часы, он ускорил шаг. Теперь я едва поспевала за ним.
Наконец, гонка закончилась, и он скрылся в дверях кафе, расположенного в полуподвале мрачного здания в Кирпичном переулке. Я прошла дальше, обдумывая, что делать – соваться туда или нет? Если останусь мерзнуть на улице, то, возможно, не узнаю, с кем он встречался. Если все-таки сунусь, то могу себя обнаружить, на этом моя детективная деятельность закончится. А ведь Минка, наверное, сидит сейчас где-то взаперти и ждет, когда ее вызволят, если жива конечно.
Я осталась мерзнуть, решив, что в любом случае узнаю его пассию по алой розе. Помнится, мне он тоже каждый раз дарил по розе. Причем, именно алой, видимо, это его фирменный знак. Сердце неприятно заныло, уж не ревную ли я Мерзавца?
Через полчаса они появились. Я едва заметила алую розу в руках его спутницы, так как она просто утонула в ярком пламени ее наряда. Меховой полушубок из разноцветных кусочков меха с преобладанием красных тонов, узкие красные брючки и сапоги на высоких каблуках. Завершала наряд замысловатая шляпка, из-под которой струилось множество тонких каштановых косичек, на манер африканских, с заплетенными в них разноцветными ленточками. Клоунесса, старая дура, - шипела я про себя. Через пару минут чувство справедливости во мне восторжествовало, и я признала, что выглядит она очень эффектно и лет ей никак не больше тридцати. Я была готова разрыдаться от злости, а то, что сейчас выгляжу серой мышкой, перестало меня радовать.
На углу Большой Морской и Кирпичного переулка они распрощались, обменявшись коротким, но совсем не формальным поцелуем. Мерзавец двинул в сторону Исаакиевской площади, а я поплелась за его разноцветной подругой, пытаясь предугадать, куда она меня заведет.
Это путешествие закончилось довольно скоро. Пламенная красотка скрылась в дверях дизайнерской фирмы с незамысловатым, но говорящим названием «Интерьер». Интересно, она там работает или клиентка? Возможно, для обнаружения Мины это не имело значения, но для меня почему-то казалось очень важным.
Выждав минут пять, я вошла следом за ней. В просторной приемной стояли уютные диванчики и низкие столики, на которых лежали нарядные альбомы с разработками фирмы. Пожилая пара оживленно обсуждала какой-то интерьер. Я прошла к замысловатой конторке, где скучала миловидная девица по имени Татьяна, если верить ее бейджику. Она дежурно мне улыбнулась и, окинув оценивающим взглядом, вежливо поинтересовалась, что меня интересует. В переводе это означало, что тебя сюда занесло, серая мышь, ты ошиблась адресом. Мне стало не по себе. Неужели я такая же стерва на своем рабочем месте?
Однако меня трудно обескуражить. Я быстро пришла в себя и выложила ей историю, которую обдумывала предыдущие пять минут. Я поинтересовалась, не знает ли она девушку, которая недавно вошла сюда. На ней пестрая шубка, а волосы заплетены в косички. Пока я стояла на перекрестке, ожидая зеленого сигнала светофора, она скрылась за дверью. Она очень похожа на мою одноклассницу, которую я давно не видела.
Лицо Татьяны разгладилось, видимо, в душе исчез диссонанс, возникший при моем появлении, так как на возможную клиентку я не походила.
- А как зовут вашу одноклассницу? – вполне дружелюбно спросила она.
- Катя Лебедева, - без запинки ответила я.
- Вы ошиблись. Это Дина Миллер – наш лучший дизайнер.
Я сделала разочарованное лицо и, поблагодарив ее, вышла на улицу. По дороге к ЗАКСу я просто кипела от негодования. Во мне полыхал такой костер, в котором могла бы сгореть сотня Мерзавцев. А если у него появятся эксклюзивные проблемы с унитазом, злобно думала я, как он станет их решать? Неужели познакомится с симпатичным сантехником?
«Тойота» стояла на месте. Я села в свою машину, давая отдых ногам. В душе догорал огонь, так никого и не испепелив. Я допила свой кофе, потом сбегала в туалет. Стало ужасно тоскливо, только разговоры с Ваней немного оживляли мое унылое времяпровождение. Похоже, он неплохо справлялся, я даже забеспокоилась, что вырастила себе конкурента.
Сразу после пяти около Мариинского дворца началось движение, площадь стремительно пустела. Мои «Жигули» сиротливо прижались к обочине, теперь с «Тойотой» Мерзавца их разделяли только пара автомобилей и метров десять пустого пространства. Я уставилась на двери ЗАКСа, не знаю, как дыру в них не прожгла.
В 18-00 появился Измайлов, а вслед за ним и Мерзавец. Они вместе спустились с лестницы и остановились, доставая сигареты. Они стояли под фонарем лицом к площади, и мне было отчетливо видно выражение их лиц. Измайлов выглядел хмурым и сосредоточенным, Мерзавец – равнодушным, хорошо хоть улыбку не наклеил. О чем-то поговорив, они разошлись по своим машинам.
Проследовав за «Тойотой» до Каменного острова, я опять заскучала. Мерзавец находился в своей новой квартире около двух часов. Оттуда он вышел с очаровательным дизайнером, видимо, она приехала туда раньше и давала наставления рабочим. Они сели в его машину, по дороге перекусили в каком-то неказистом кафе, пока я щелкала зубами от голода, после чего он довез свою пассию до дома на улице Пестеля. Там они опять обменялись коротким пылким поцелуем, после чего Мерзавец вернулся в свою коммуналку на Выборгской Стороне.
Придя домой, я рухнула без сил. В моей обычной работе хватало и поездок, и ожиданий, но еще никогда я так не уставала. Собравшись с силами, позвонила Саше и узнала, что оба расследования – и официальное, и частное, топчутся на месте. Вчера к ней заходил Борис. После пластической операции он стал выглядеть вполне прилично. До аварии Саша его не видела, но по сравнению с тем, каким он стал после нее, смотрится чуть ли не красавцем. Правда, он проклинает себя за то, что вздумал прихорашиваться, считает, если бы он был здесь, с Миной ничего бы не случилось. Скорее всего, так и есть.
Борис попросил у Саши Минин дневник, о существовании которого узнал от следователя. Саша долго колебалась, боясь, что там он прочитает много неприятного для себя. Мина, когда его писала, на читателей не рассчитывала. Потом все-таки дала, вдруг это поможет отыскать подругу. Я услышала от нее только одну хорошую новость – Маша пошла на поправку – температуры нет, ест и спит нормально. Если так и дальше пойдет, то через пару дней можно будет выводить ее на прогулку.
Следующие два дня я повсюду следовала за Мерзавцем. Он вел себя на удивление прилично. Работал, ездил на новую квартиру, один раз встретился с Диной, но ночевал в своей комнате и, похоже, в одиночестве. Не знаю почему, но это было мне приятно. Что же у него за отношения с лучшим дизайнером фирмы? Ждет, когда закончатся работы на Каменном острове? Или она замужем? Неужели это его сдерживает, уж мне ли не знать, какой он изобретательный. Тут что-то другое.
К концу недели я совсем выбилась из сил и решила: если Мерзавец до понедельника не сделает ничего подозрительного, то брошу к черту слежку, оставлю это неблагодарное занятие профессионалам. Сама же займусь изучением дневника, может быть, даже выпишу все факты, как это сделала Мина. Вдруг до чего-нибудь додумаюсь?
Но эту неделю я решила продержаться до конца. В пятницу февраль решил показать себя во всей красе – разыгралась настоящая вьюга, даже с подвываниями. В этой кутерьме я чуть не упустила Мерзавца. Только благодаря тому, что он следовал обычным маршрутом, догнала его.
После нескольких часов ожидания он вышел вместе с Измайловым, и на машине депутата они направились в сторону Невского проспекта. При въезде на него я их все-таки потеряла. Светофор не вовремя подмигнул мне красным глазом и слишком долго не хотел менять его на зеленый.
Я вернулась на Исаакиевскую площадь, надеясь, что скоро Мерзавец вернется к своей «Тойоте». Пятница клонилась к вечеру, и машин на стоянке оставалось все меньше. Впервые я обеспокоилась, что мной может заинтересоваться какой-нибудь бдительный охранник. Странно, что до сих пор этого не произошло. Уже неделю целыми днями торчу здесь, как бельмо на глазу, а ведь всех к бдительности призывают. Вдруг я какая-нибудь террористка?
После этих мыслей я отъехала подальше от Мариинского дворца, однако не спускала глаз с «Тойоты». Стоянка почти опустела, когда Мерзавец, наконец, появился. Я обрадовалась ему, как родному. Он сел за руль и помчался, я еле успевала за ним. В результате этих гонок через полчаса мы оказались на Выборгской Стороне около дома Мерзавца. Выходит, я целый день томилась ожиданием для того, чтобы проводить его до дома! В раздражении я стукнула кулаком по рулю, на что мой худосочный «Жигуленок» отозвался слоновьим рыком. Мерзавец, уже вышедший из машины, резко повернулся в мою сторону.
Я невольно опустила голову и немного сползла с кресла, хотя это было лишним – на улице было темно, а фонарей поблизости не наблюдалось. И все-таки свою машину я «засветила». Если у него совесть не чиста, то он наверняка начеку. Хотя в такой темноте невозможно даже цвет правильно определить. Мало ли темных «Жигулей», хотя на свету они серые. Так я успокаивала себя, но не отъехала, пока он не скрылся в подъезде.
Вернувшись домой, я долго лежала в горячей ванне, решая, ставить ли на завтра будильник и, если ставить, то на сколько. Не знаю, что бы я надумала, но раздался телефонный звонок. Моя давняя приятельница предлагала пригласительные билеты на показ новой весенне-летней коллекции женской одежды. В голове тут же пронеслась мысль, что надо пригласить с собой Минку. Мое заблуждение длилось какое-то мгновение, я тут же вспомнила, что она пропала, и сердце впервые по-настоящему защемило. От билетов я отказалась, а, выйдя из ванны, сразу поставила будильник.
В субботу в восемь утра я опять была на своем посту. Серебристой «Тойоты» перед домом не было. Я заглянула во дворик, где сразу же ее заметила. Значит, Мерзавец вечером куда-то отлучался или просто переставил автомобиль, при этом наверняка заметил, что «Жигули» исчезли. Если он утром опять их увидит, то все поймет. Нужно куда-то спрятаться. Впрочем, это не проблема, тут полно укромных двориков. Но как оттуда за ним наблюдать? Если я в течение часа буду выглядывать из-за угла, то я просто околею или того хуже – кто-нибудь мной заинтересуется.
Я приняла половинчатое решение. Отъехала подальше и спряталась за проржавевшим белым «Москвичом». Он перегораживал мне обзор, но, подрегулировав зеркала, я решила эту проблему и стала ждать. Благодарение Небесам, Мерзавец вскоре появился. Он не пошел за своей машиной во двор, а застыл у подъезда. Я не понимала, что происходит, и радовалась, что мои «Жигули», видимо, решив пококетничать, в свое время обзавелись тонированными стеклами.
Через несколько минут около Мерзавца остановилось такси, и он быстро юркнул в него. Я было на изготовке, но не торопилась следовать за ним, и правильно сделала. Такси развернулось и поехало мне навстречу. Хороша бы я была, если бы столкнулась с ним нос к носу! В серебристой «Волге» стекла были прозрачными, и я прекрасно разглядела равнодушную маску, застывшую на лице Мерзавца. В мою сторону он не смотрел. Похоже, за эти дни я научилась не упускать из виду своего подопечного, оставаясь при этом незаметной. Во всяком случае, никаких судорожных движений в действиях таксиста я не заметила, значит, и пассажир спокоен.
Все-таки у нас очень большой город, и очень разнообразный. Тот район, в котором я очутилась, преследуя Мерзавца, был мне совершенно не знаком. Мои клиенты там себе квартиры не покупают. Я решила, что позднее по карте прослежу свой маршрут, стараясь запоминать названия улиц, по которым проезжала.
И вот, мы оказались на забытой богом улочке, на которой не было ни одного жилого дома, только какие-то заброшенные производственные здания и склады. Американцы любят в таких декорациях снимать страшные сцены. Справа по ходу движения возвышалась железнодорожная насыпь, потом и слева появилась. Мне даже показалось, что мы въезжаем в туннель. Нет, никакого туннеля не было, так как над головой хмурилось питерское небо.
Однако пейзаж мне не понравился, и я решила остановиться, продолжая наблюдать за удаляющимся такси. Других автомобилей на этой укромной дороге не было, так что меня все равно скоро обнаружили бы. Но пока рано «засвечиваться». Я развернулась и вдоль железной дороги доехала до проезда, сделанного в толще насыпи, который раньше не заметила. Оценив на глаз ширину этого проема, решила, что мой «Жигуленок» может помешать разъехаться двум большегрузным машинам, но такой небывалой суеты пока не предвиделось, и я решила рискнуть - оставила его там, а сама вышла на дорогу, ожидая возвращения такси.
Оно появилось минут через десять, пассажиров в нем не было, и я подняла руку. Могучего телосложения водитель лет пятидесяти заулыбался:
- Вот уж не думал, что так повезет! – весело сказал он, открывая пассажирскую дверцу. – Обычно из такой глухомани порожняком возвращаюсь.
Я сделала несчастное лицо и сказала, что я не пассажир, а обманутая жена. Он только что вез моего мужа на свидание к любовнице. Я преследовала такси на своей машине до этого места, но дальше не решилась, боясь, что муж увидит.
Водитель выдал мне комплимент, сказав, что не заметил слежки.
- А Кирилл? – напряглась я.
- Ваш муж? – зачем-то переспросил он. – Нет, он всю дорогу дремал, даже в разговоры не вступал.
Это меня обрадовало. И я стала расспрашивать таксиста о своей сопернице.
- Вы ее видели?
- Он не мог понять, о чем я толкую, так как то место, куда он привез моего мужа, совсем не походило на любовное гнездышко. Когда такси подъехало к ангару, сказал он, из него вышел мужчина.
- Наверное, это Алик сводничает, – встряла я. – Такой высокий, лет тридцати. – Мне хотелось выяснить, как выглядит сообщник Мерзавца.
Таксист задумался:
- Да нет, тот мужик был постарше и роста невысокого.
Я боялась, что скоро ему надоест отвечать на мои вопросы, а мне хотелось еще хоть что-нибудь узнать об этом загадочном месте. Я поинтересовалась, не было ли поблизости жилого дома или хотя бы сторожки. Был вагончик, сказал он, и оттуда действительно выглянула женщина, но сразу же захлопнула дверь.
- Такая рыжая, вся накрашенная? - с замиранием сердца спросила я, надеясь, что он мне опишет светловолосую кареглазую Мину.
Но он меня разочаровал, заявив, что та женщина была его ровесницей и примерно его габаритов. На том мы с ним и расстались.
Я лихорадочно соображала, что делать дальше. Пока Мерзавец там, мне лучше туда не соваться. Воображение разыгралось, и в описанной таксистом женщине-гренадере я увидела Минину тюремщицу. Хорошо бы подобраться поближе и понаблюдать за вагончиком, а еще лучше – заглянуть туда. Здравый смысл боролся с неожиданно разгулявшимся авантюризмом и, наконец, победил.
Сев в машину, я доехала до того места, где дорога приближалась к железнодорожной насыпи. Там было старое двухэтажное строение из красного кирпича. Никаких табличек на нем я не заметила, но цветы на окнах, а кое-где – жалюзи, говорили о том, что этот дом обитаем. Скорее всего, какая-то контора, которая не хочет себя рекламировать. Судя по отсутствию какого-либо движения вокруг, я предположила, что в выходные загадочная контора не работает, хотя какая-то охрана наверняка имеется. Впрочем, это меня не очень интересовало.
Пристроив свои «Жигули» так, чтобы они не бросались в глаза с дороги, я достала карту. Сначала нашла район, в котором оказалась, потом и конечный пункт маршрута Мерзавца. Дорога между двумя железнодорожными линиями, которые постепенно сходились в одну, вела в тупик. Если верить карте, то мой неверный муж будет возвращаться этой же дорогой, других просто нет. Что ж, подожду, не привыкать. А что потом? Продолжить слежку или проехать к вагончику?
Я долго размышляла, и за это время ни один автомобиль не проехал мимо меня. Что можно делать в этом забытом богом месте столько времени? Неужели Мерзавец там работает, непосильным трудом заколачивая на роскошную квартиру? Я представила его в замызганной телогрейке и с чумазым лицом, обтачивающим на станке какие-то детали, и невольно рассмеялась. Нет, он – типичный белый воротничок. Скорее всего, приехал сюда, чтобы с кем-то встретиться и что-то обсудить. Но сколько можно обсуждать?
Я опять достала карту. Никаких альтернативных дорог не было, только та, что была перед моими глазами. Впрочем, это не значит, что оттуда нельзя выбраться другим путем. Мерзавец мог взобраться на насыпь и, перейдя железную дорогу, выйти в жилой район, где есть нормальные улицы и транспорт. После посещения этой догадки дальнейшее ожидание показалось бессмысленным, и я двинула в сторону дома.
Железнодорожная насыпь осталась в стороне, когда меня обогнал синий «Опель» с затемненными стеклами. Сердце сильно застучало. Повинуясь безотчетному порыву (интересно, сколько глупостей было сделано под его влиянием?), я не стала поворачивать вправо, как собиралась, а последовала за ним. Вскоре между нами втиснулся огромный трейлер, затем еще пара легковушек. Чем больше мы удалялись от загадочного и мрачного места, тем оживленнее становилось движение. Однако я не теряла синий «Опель» из виду. Возможно, Мерзавец не имеет к нему отношения, но я уже не могла сойти со следа.
Интуиция меня не подвела. На проспекте Энергетиков «Опель» остановился у большого жилого дома. Из него вышел Мерзавец и, что-то сказав невидимому собеседнику, вошел в подъезд. Я притормозила неподалеку и приготовилась к долгому ожиданию. Однако он вышел почти сразу же и по Большой Пороховской пешком направился в сторону проспекта Металлистов. Я не знала, что делать, не бросать же машину посреди улицы. Я медленно продвигалась за ним, сзади мне стали сигналить. Пришлось свернуть во двор и там припарковаться. Едва сделав это, я пулей вылетела на Большую Пороховскую и стала передвигаться по ней большими прыжками, пока не заметила Мерзавца, который уже сворачивал в другой двор.
Замедлив шаг, я продолжала наблюдать за ним. Он приблизился к панельной пятиэтажке, когда к нему подошел стройный элегантный мужчина лет сорока в стильных дымчатых очках. Они обменялись рукопожатием и молча направились в мою сторону. Я заметалась, потом сделала озабоченный вид и шагнула к детской площадке. Секунд тридцать боялась оборачиваться. Когда, наконец, это сделала, увидела, как они садятся в черный «Шевроле». Я озиралась по сторонам, надеясь поймать машину, но ничего подходящего поблизости не оказалось. Они тем временем выехали на улицу и скрылись из виду.
Я понуро поплелась к своей машине, на сегодняшний день слежка была закончена. Что это за таинственный красавчик, с которым встретился Мерзавец? Жаль, если он такой же негодяй. И тут меня прошибла догадка! Я даже зубами заскрипела – потеряла объект в самый ответственный момент. Это же наверняка Роберт! Все сходилось: красавчик, темные очки и черный «Шевроле». Конечно же, это он!
Как на крыльях, я домчалась до дому. Возможно, я на пути к разгадке тайны исчезновения Мины. Нужно сообщить о своем открытии в милицию. Лучше всего связаться с Сашкой, она в контакте с родителями подруги и с Борисом. Возбуждение плескалось через край. Когда я набирала Сашкин номер, у меня руки ходили ходуном. Мы договорились встретиться через два часа. К тому времени она отвезет детей к свекрови, так как муж работает, и вернется домой. Я ее заинтриговала, но обещала все рассказать при встрече. Потом села за компьютер и описала последние события. Минка, держись, мы скоро найдем тебя!
Раин дневник был довольно коротким, поэтому его быстро прочитали. Оптимистичная фраза, которой он заканчивался, казалось, воодушевила всех. Мужчины взялись за телефоны. Василий Николаевич позвонил следователю, а Борис – своим сыщикам. Теперь у всех прибавилось работы, зато забрезжила надежда. Вера Петровна с Сашей тем временем строили очередной воздушный замок.
- Нужно кого-то посадить возле Раи, - сказал Борис, закончив переговоры, - Из ее дневника невозможно понять, где находится это укромное место. Наверняка по городу таких десятки. Хотя бы приблизительно знать, где оно.
Саша сразу вызвалась отправиться в больницу, Вера Петровна выразила готовность сменить ее на этом посту. Всех переполняло нервное возбуждение и желание действовать. Борис попросил их продержаться часов до пяти, потом он пришлет замену, если еще в этом будет необходимость.
- Начну с первоисточника, - мрачно сказал он. – Мои орлы поехали за Синельниковым. Уж мне-то он правду скажет!
- Пусть его следователь допрашивает! – возразила Вера Петровна. – Или вы его пытать собираетесь?
- Нет, пытать не собираюсь, но и церемониться с ним не стану, - ответил Борис, скрываясь за дверью.
Саша, как и обещала, помчалась в больницу. Там ее ждали плохие новости. Екатерина Ивановна встретила ее в слезах, сообщив, что Рае стало хуже. Желая поддержать сердце, ей ввели какой-то новый препарат, который вызвал аллергическую реакцию, правда, не такую сильную, как в первый раз, но все равно она опять оказалась на грани жизни и смерти.
- Это все городская жизнь, - всхлипывала Екатерина Ивановна, - никогда у нее никакой аллергии не было.
Саша ощутила в груди неприятный холодок. Неужели кто-то собирается избавиться от Раи? Вдруг Синельников все-таки заметил слежку? Нет, не может быть. Он не стал бы у нее на глазах встречаться с Робертом, да и откуда он мог знать, когда и какой дорогой поедет Рая. К тому же, Борис говорил, что Рая сама виновата в аварии, нарушила все правила. Она отбросила мрачные подозрения, но на душе легче не становилось. Неизвестно, выкарабкается ли Рая, но хотя бы надежда есть, а вот в то, что Мина вернется, верится с трудом.
Немного приободрив Екатерину Ивановну, Саша вышла из больницы и позвонила Борису. Ей показалось, что он скрипнул зубами, когда услышал печальную новость. Найти Синельникова пока не удалось. Измайлов сказал, что его помощник взял недельный отпуск, якобы по личным обстоятельствам. Депутат в подробности не вникал, почему-то решив, что это связано с обустройством нового жилища.
Глава шестая
Роберт сидел в старом продавленном кресле и как будто с недоумением созерцал красивую женскую ногу, торчащую из-под одеяла в красно-синем линялом пододеяльнике. Как он, взрослый и далеко не глупый мужчина, позволил обстоятельствам завести его в безнадежный тупик?
Скорей бы Жаннет уехала, зачем только он позволил ей увязаться за ним в Россию! Она такая прилипчивая, что шагу без нее не ступить, а нужно как-то распутывать клубок, внутри которого он оказался. Впрочем, Жаннет здесь ни при чем. С ней он познакомился всего несколько месяцев назад, когда, окрыленный престижной премией, отправился на берег Средиземного моря, чтобы под плеск его волн написать новый роман. Именно тогда какой-то пронырливый папарацци и сфотографировал его, что было совсем не кстати. Нет, то, что сейчас с ним происходит, началось значительно раньше, лет десять назад.
Со студенческих лет Роберт любил играть в преферанс. Помнится, в общежитии они по несколько суток не отходили от стола. Играли на деньги. Ставки были невысокими, но так как он часто выигрывал, это со временем стало его основным доходом. Несмотря на увлечение, которое многие считали пагубным, он успешно окончил институт и устроился на работу в КБ, где познакомился с будущей женой. Зарплата была небольшой, но поначалу стабильной. Родился сын. В это время завод, при котором было КБ, стало лихорадить, зарплату не выплачивали по несколько месяцев.
Роберт вспомнил о своих студенческих заработках и нашел некоторых старых знакомых. Так он во второй раз ступил на путь азарта. Теперь он играл не в студенческой компании, а среди разношерстной и не всегда вызывающей доверие публики. В некоторых играх ставки были совсем несоизмеримыми с его доходами от работы в КБ. Выигрыши и проигрыши чередовались, но чаще всего он был в плюсе.
Он уверовал в себя. Игры с местными любителями острых ощущений перестали его устраивать, и Роберт отправился в Питер, к которому питал слабость с юных лет. Он быстро стал завсегдатаем самых престижных игорных заведений. Молодость, удачливость и красота притягивали к нему новых знакомых. Он окунулся в новую жизнь с наслаждением, позабыв о семье и работе. Наряду с картами его стала привлекать рулетка. Он ночи напролет проводил в казино, взбадривая себя алкоголем, а позднее – и кокаином.
Однажды, находясь в эйфории, он переступил грань разумного и проиграл огромную сумму. Возможно, партнеры по игре, заметив его состояние, просто одурачили его, но никаких доказательств не было. В долг ему никто не давал, его «поставили на счетчик» и грозили жестокой расправой, если он не расплатится в недельный срок.
В полном отчаянии он подался в Петрозаводск. Никакого ценного имущества у него не было, только однокомнатная квартира, в которой кроме него были прописаны жена и сын. Жена, воспользовавшись его приездом, подала на развод. У нее уже был друг, который заботился о ней и их сыне. Он не посмел завести с ней разговор о продаже квартиры, да эта сумма его и не спасла бы. Был еще любимый дед, у которого имелся большой дом в деревне, но его продажа не покрыла бы и десятой доли долга. К тому же, а куда деду деваться на старости лет?
И тут Роберт совершенно случайно столкнулся на улице с бывшим одноклассником Колей Акимовым. В школе он был отъявленным двоечником, его прямо в глаза все называли недотепой. Теперь этот недотепа, отсидев несколько лет в тюрьме, преуспевал. У него было несколько рыбацких шхун и небольшой заводик, скорее цех, по переработке рыбы. Поговаривали, что и рэкетом он не брезгует.
От отчаяния Роберт обратился к нему с просьбой о помощи. Акимов неожиданно согласился. Чего больше было в этом согласии – желания покрасоваться перед бывшим отличником и подчинить его себе или практической смекалки, Роберт не знал. Заподозрить бывшего одноклассника в добросердечии он не смог и, как выяснилось, был прав.
Акимов, мало того, что выдал ему деньги на покрытие долга, так и сам сопроводил его в Питер, присутствуя при расплате. Да, с игроками он расплатился, но теперь стал должен Акимову, причем, этот долг был оформлен по всем правилам. Прочитав, какие проценты предстоит выплатить, он поднял на бывшего одноклассника встревоженные глаза:
- Как же я расплачусь с тобой?
- Отработаешь, - веско ответил Коля. – Только в таком состоянии ты мне не
нужен. Поезжай к деду и приведи себя в порядок. Даю два месяца. После этого станешь работать на меня.
Роберт послушно отправился в деревню. Дед, только взглянув на него, сразу стал собирать рюкзаки и чуть ли не на себе отнес внука в охотничью избушку на берегу лесного озера. Там не было ни алкоголя, ни наркотиков, ни рулетки, зато вдоволь свежего воздуха, ягод, грибов и рыбы.
Роберт был в очень плохом состоянии, его часто знобило, тошнило и мучила депрессия. Взглянув на него, дед молча брал ведро и шел к озеру. Вернувшись, выливал холодную воду на голову внука. Тот чуть ли ни с кулаками бросался на обидчика, но дед жестом или взглядом останавливал его.
Через две недели Роберт был абсолютно здоров. Дед взглянул на него и впервые за последнее время улыбнулся: «С возвращением, малыш!» Они обнялись. Роберт целые дни проводил с удочкой на берегу озера. Они были не в состоянии съесть всю пойманную рыбу и, нанизав ее на леску, вялили на солнышке возле дома, благо погода позволяла.
Во время нехитрых занятий Роберт размышлял о последних годах своей жизни,
пытаясь понять, как и почему его затянуло это блестящее болото, из которого он выбрался только благодаря Акимову и деду.
Когда они вернулись в деревню, Роберт отправился в магазин, купил бумагу, несколько шариковых ручек и приступил к написанию своего первого романа «Анатомия азарта». Если бы Достоевский его не опередил, он назвал бы свое творение «Игрок».
Он писал, прерываясь только на еду и сон и, когда закончил свою работу, каникулы, предоставленные ему Акимовым, подошли к концу. Он отправился в город, оставив деду свою рукопись. Роман его больше не интересовал. Все, что накопилось на душе, выплеснулось на бумагу, и он снова чувствовал себя молодым, сильным и полным надежд.
Николай дал ему неплохой аванс, и Роберт снял небольшую, но удобную квартиру. Обустроившись на новом месте, написал деду, сообщив адрес. Вскоре тот пожаловал в гости, прихватив с собой рукопись внука.
- Вот что, малыш, - внушительно начал он, – эту книгу надо напечатать. Думаю,
она многим будет не только интересна, но и полезна.
Роберт воодушевился. Неожиданно его мысли приняли меркантильное направление. Ему казалось, что писатели получают за свои книги сумасшедшие гонорары. Он сможет расплатиться с Акимовым и станет совершенно свободным! Напишет много интересных книг, даст своему сыну хорошее образование и, как знать, встретит свое счастье.
Он купил с рук подержанный компьютер и по вечерам перепечатывал роман, так как днем работал в фирме Акимова, выполняя работу менеджера «на все руки». Время от времени новый начальник отправлял его в командировки, подчас давая довольно щекотливые поручения. Стиснув зубы, Роберт выполнял их. Ничего, скоро он станет свободным!
Наконец, роман допечатан. Роберт по электронной почте направил его сразу в несколько московских и питерских издательств. Первый месяц он с нетерпением бросался к компьютеру, едва переступив порог своей квартиры. Но долгожданных ответов не было. Тишина. Еще через месяц он умерил амбиции и своим ходом отправился в местное издательство, прихватив рукопись в электронном виде и в распечатанном. Не всяк любит с экрана читать, рассудил он.
Через неделю последовал ответ: «Ваш роман не соответствует профилю нашего издательства. Советуем обратиться в другое. Желаем успеха!» Он почувствовал себя незаслуженно обиженным. Когда писал свой роман, то совсем не думал о его будущем. Теперь же желание опубликовать его стало навязчивой идеей и казалось чуть ли не главным в жизни.
Акимов заметил подавленное состояние своего подчиненного и пригласил его в ресторан. Там, за рюмкой коньяка, Роберт рассказал ему о том, что его мучает. Коля немного поскреб затылок и попросил дать ему рукопись.
Вскоре они заключили соглашение, по которому Акимов брал заботу о публикации на себя, за что ему отходила половина всех доходов от первых десяти книг. Роберт был в трезвом уме и ясной памяти, когда его подписывал, но теперь деньги интересовали его в последнюю очередь, ему хотелось увидеть свое произведение опубликованным.
Через неделю после заключения кабального договора пришел ответ из крупного московского издательства, в котором выражалась заинтересованность в сотрудничестве с ним. Роберт скрипел зубами, но отыграть назад не смог.
Когда «Анатомия азарта» готовилась к публикации, скоропостижно скончался дед. Так появился на свет новый писатель Антон Куприянов.
Затем опубликовали второй роман «Мрачное предчувствие». Гонорары были очень скромными, а их половина – и того скромнее, но Роберт к этим деньгам не прикасался, покрывая из них проценты по долгу. Акимов, не смущаясь, брал деньги себе, а поручения, которые он давал Роберту, носили все более криминальный характер. Роберт не видел выхода из создавшейся ситуации, чувствуя себя рабом бывшего одноклассника. Однажды он прямо все ему высказал.
- Понимаю, - ответил тот. – Но я благотворительностью не занимаюсь. Нечего
было в долги влезать, а теперь терпи. Впрочем, все не так уж беспросветно. Думаю, вскоре ты сможешь разом за все со мной расплатиться.
Только сидя за компьютером, Роберт чувствовал себя свободным. Тут он был хозяином не только своей судьбы, но и судьбы своих героев.
В личной жизни ничего интересного не происходило. При его внешности и опыте ему не составляло никакого труда знакомиться с женщинами. Но все они быстро наскучивали ему. Мимолетные связи давно надоели, так что он большей частью вел целомудренную жизнь, тем более, что все свободное время посвящал написанию книг и встречам с сыном, неожиданно обнаружив в себе не только отцовскую любовь, но и человеческий интерес.
Месяцы складывались в годы, страницы – в книги, а ничего существенно не менялось. Ему и половины долга не удалось выплатить, Акимов был крайне скуп. Роберт как-то подсчитал, что выполненные по его приказу поручения тянут на двадцать лет отсидки. Поначалу это его очень напрягало, потом привык.
Бизнес Акимова креп с каждым днем. Несмотря на то, что несколько лет проработал рука об руку с ним, Роберт не до конца понимал, откуда льется золотой дождь на голову бывшего недотепы, хотя определенные подозрения были, не зря двадцать лет отсидки насчитал. Для собственного спокойствия он гнал смутные догадки от себя и не проявлял излишнего любопытства, что устраивало не только его, но и работодателя.
И вот наступил день, на который ему намекал Акимов. Обычно хладнокровный бизнесмен был откровенно возбужден. Он сообщил, что на днях в Петрозаводск прибудет Измайлов. Их интересы переплелись, но тот пока об этом не подозревает. Нужно устроить встречу. Они давно знакомы, и Акимов мог ему просто позвонить в гостиницу и пригласить в гости, но Коля хотел, чтобы первый шаг сделал депутат. Как это устроить?
Роберт не понимал, зачем такие сложности. Неужели Акимов настолько тщеславен? Все может быть. В свое время он с одной стороны спас его, а с другой – посадил в долговую яму по этой причине. Впоследствии он частично изменил свое мнение, Акимов не хотел, чтобы депутат знал о его заинтересованности в нем. Как бы там ни было, фантазия у писателя у писателя была хорошо развита, и он придумал, как осуществить желание тщеславного бизнесмена.
Он написал хвалебную заметку о деятельности одного из самых преуспевающих местных бизнесменов Николае Акимове. В нужный день эта заметка за весьма скромную плату была помещена на первой полосе популярной городской газеты.
- А вдруг его не заинтересует местная пресса? – спросил Роберт.
- Заинтересует.
- И ты за это простишь мне долг? – удивился Роберт.
В ответ Акимов расхохотался:
- Нет, конечно. Это только первый шаг к твоей свободе. Ты должен устроиться к
нему помощником и держать меня в курсе всех его дел.
- И до каких пор?
- До тех, пока я не узнаю то, что хочу узнать.
- А если он не предложит мне работу?
- Ты уж постарайся.
Неожиданно этот проект Роберта заинтересовал. Он не верил в то, что Акимов просто так его отпустит, но возможность вырваться из-под его ежедневной опеки и оказаться в Питере вдохновляла. К тому же, новая работа даст бесценный материал для новой книги.
Все получилось так, как они и рассчитывали. Увидев в газете фотографию бывшего сокамерника, Измайлов заинтересовался и позвонил ему. Тот пригласил его в гости, где, как бы случайно, оказался Роберт.
Однако в Питере все пошло не так, как они надеялись. Измайлов и близко не подпускал Роберта к финансовым делам, скинув на него всякую текучку и заботу о пенсионерах. В курсе его дел был другой помощник – Кирилл Синельников. Роберт попытался с ним сблизиться, но натолкнулся на каменную стену. Анекдоты, улыбки и – ни одного лишнего слова. Общение с этим человеком не доставляло Роберту удовольствия, и он оставил свои попытки.
Акимов был им не доволен и грозил, что не только не спишет долг, но и увеличит его. Роберт чувствовал себя мелкой рыбешкой, бьющейся о землю в надежде спастись в таком близком и таком недосягаемом пруду.
Неожиданный откровенный разговор с Измайловым подарил Роберту надежду. Пропавшие двести тысяч не укладывались ни в одну из схем, которые приходили ему в голову. Он сообщил Акимову новости. Тот с сарказмом заметил:
- Ну, хоть что-то, а то уже собирался отозвать тебя в Петрозаводск.
Роберт опять почувствовал себя пешкой, шестеркой в руках алчного и расчетливого дельца. Он просто задыхался от ненависти. Измайлов, против которого он шпионил, был ему гораздо симпатичнее.
Друзей он в Питере не приобрел. Женщины, окружавшие его, охотно шли на контакт и заигрывали с ним. После пары интрижек он решил, что больше не свяжется ни с кем, кто имеет хоть какое-то отношение к Законодательному Собранию.
Знакомство с Миной многое изменило. Он бы, наверное, не обратил на нее внимания, если бы она не рассмеялась. Роберт скосил глаза в ее сторону и увидел, что она читает его роман. Он сразу решил, что познакомится с ней. Ей он потом сказал, что они случайно столкнулись на «Московской». Случайность была в том, что им понадобилась одна и та же станция, он бы пошел следом за ней в любом случае.
В том, что ему сразу после знакомства захотелось поцеловать ее, он не солгал. Роберт смотрел на нее и недоумевал. Симпатичная, ухоженная, изысканно одетая, а как позднее выяснилось – обеспеченная и с любящими респектабельными родителями, она выглядела немного робкой и неуверенной в себе. По сравнению с эмансипированными и самодовольными красотками, которые почему-то регулярно попадались на его пути, она казалась особенно милой и женственной. Более близкое знакомство укрепило его в этом мнении.
Вскоре Роберт понял, что у него есть соперник, но он был уверен, что справится с ним. И он планомерно и расчетливо завоевывал ее сердце. Пару раз он был близок к тому, чтобы искренне признаться ей в любви, но это были всего лишь порывы. Пока он под пятой у Акимова он не может и не хочет ни с кем связывать свою жизнь. Как знать, к чему бы все пришло, но неожиданный ночной звонок спутал все карты.
От испуга или от одиночества он все рассказал Мине, правда, кое-что опустил, а кое-что приукрасил. Не мог же он признаться ей, смотрящей на него влюбленными глазами, что по заданию одного бандита следит за другим, что Акимов им помыкает, а Измайлов ему не доверяет.
Той ночью он действительно не понимал, почему Измайлов распсиховался, чем он его так напугал. На следующий день, когда Мина ушла на работу, он позвонил Акимову и выложил последние новости. Тот был доволен и велел держать его в курсе событий круглосуточно. На какие известия надеялся Акимов?
Роберт места себе не находил, ожидая звонка из Мурманска. Наконец, ему позвонил мурманский сыщик и сообщил, что его коллега, который занимался его делом, был сбит машиной около консервного завода. Он даже не знает, побывал ли тот там. Роберт поинтересовался, как это произошло и найден ли виновник наезда, хотя заранее знал ответ. Вот тут ему стало по-настоящему страшно. Все, кто приближались к таинственному заводу, так или иначе расплачивались за это. Кто же так безжалостно хранит некую тайну – неужели Измайлов?
Он понимал, что угодил между молотом и наковальней. Если продолжит свое расследование, то взбешенный Измайлов не станет с ним церемониться. Если прекратит этим заниматься, то ему не избежать гнева Акимова. Как же выбраться из этого замкнутого круга? Он осмотрелся по сторонам. В квартире Мины было просторно и светло, он со своими неприятностями явно не вписывался в окружающую обстановку. Роберт понял, что не хочет больше здесь оставаться, он должен уйти. Но куда?
Еще месяц назад ему сообщили о том, что его роман «Временной пояс» - фаворит международного литературного конкурса. С помощью его организаторов он оформил визу и забронировал билет на самолет. Роберт скрыл это от Акимова, боясь, что тот помешает поездке. Решил, что потом все расскажет, так как половину денег должен был отдать своему властелину.
В сложившихся обстоятельствах решил, что поступит иначе. Он просто исчезнет на полгода (именно на такой срок была оформлена виза), пусть эти пауки пожирают друг друга без него. За такой срок многое может произойти, вдруг само все рассосется.
Ему было жаль расставаться с Миной, но она в его новые планы не вписывалась. Опасаясь, что ей все-таки удастся его удержать, Роберт решил уйти, пока она на работе. Он оставил ей противоречивую записку – полупрощание-полуобъяснение в любви, именно это он и чувствовал. Потом закрыл за собой дверь и ушел в новую жизнь.
До отъезда в Германию оставалось несколько дней. Роберт снял комнату, из которой почти не выходил, и с некоторой досадой обнаружил, что скучает по Мине. Потом забеспокоился, что слишком много ей рассказал, как бы влюбленная женщина не кинулась его искать и не вывела на него его недоброжелателей! Он отправил ей эсэмэску, в которой умолял ни во что не вмешиваться.
Премию он получил, став обладателем чека на довольно внушительную сумму. С этими деньгами он вполне мог прожить за границей полгода. На некоторое время он стал популярным, что совсем ему не нравилось. Он и раньше не стремился к публичности, теперь же всеми силами избегал ее. И все-таки вездесущим журналистам иногда удавалось захватить его врасплох. Репортаж о конкурсе был показан на нескольких российских каналах. Каким-то чудом он не попался на глаза Акимову, к счастью, Измайлов о его писательской деятельности вообще ничего не знал, а имя Антона Куприянова ничего ему не говорило.
И все-таки какой-то неутомимый папарацци сфотографировал его, когда они с Жаннет сидели в кафе на набережной. Через некоторое время в гостиницу позвонил Акимов и набросился на него с упреками и угрозами.
- Я переведу на твой счет половину премии, но учти – это в счет погашения долга, - сказал он и повесил трубку.
На следующий день он выполнил обещание, и они с Жаннет отправились в Париж, где у нее была небольшая квартирка. Количество денег уменьшилось вдвое, нужно было экономить. Работа над новым романом застопорилась, хотя совсем недавно источник вдохновения казался неисчерпаемым. Роберт стал раздражительным. Особенно Жаннет раздражала его. Она плохо понимала по-английски, а он – почти ничего по-французски. Раньше они обходились минимумом, теперь же ему был просто необходим умный и внимательный собеседник.
В новогоднюю ночь Роберт послал поздравление Мине. Ответа не последовало, хотя он не отключал телефон и все время держал его при себе. Он не знал, что его номер просто не определился и решил, что потерял ее.
Срок визы подходил к концу, но Роберт не представлял себе, что будет, когда он вернется. Мелькали трусливые мысли о женитьбе на Жаннет, тогда бы он смог остаться во Франции. Но в конце января ему опять позвонил Акимов, он разыскал его в квартире Жаннет. Похоже, не было места, где бы он мог чувствовать себя в безопасности.
- Срочно приезжай, ты мне нужен, - сухо сказал он. – Если сделаешь, что скажу, с
долгом будет покончено, а доходы от всех будущих книг – твои.
Роберт знал, что Акимов держит слово, и стал собираться в дорогу, размышляя, что же потребует от него бывший одноклассник за столь щедрую плату. Вновь оказаться между молотом и наковальней не хотелось, но иного выхода он не видел. Нужно возвращаться. Будь, что будет. Жаннет рыдала, пока он не пообещал взять ее с собой. Ей оформили тур в Петербург, но, разумеется, к туристической группе она ни разу не примкнула, стараясь все время быть с ним.
И вот, он в Питере. Денег осталось немного и, сняв дешевую непрезентабельную квартирку на Охте, он позвонил Акимову. Думал, что тот сам явится на встречу, но он переадресовал его к Синельникову.
Они встретились в кафе в центре города, Роберт еле отбился от Жаннет, которая не хотела отпускать его одного. Глядя в лицо главного помощника Измайлова, Роберт недоумевал. Неужели он работает на Акимова? Но почему?
То, что поведал ему Синельников, повергло его в шок. Оказывается, какая-то девушка – светловолосая, интеллигентная и элегантная, заинтересовалась делами петрозаводского бизнесмена. Она появилась на принадлежащем ему консервном заводе и задавала много вопросов о Роберте. Себя называла его хорошей знакомой, но своего имени не сказала. За ней послали «хвост», который проследовал за ней до квартиры, в которой проживал его сын.
У Роберта дыхание перехватило. Конечно, это Мина. Больше никто не знает о его делах, да и по описанию подходит. Видимо, Синельников по его лицу все понял.
- Вижу, ты догадался, о ком речь.
- Пока не очень, - неуверенно солгал Роберт.
Синельников усмехнулся и продолжил рассказ. Позднее люди Акимова поговорили с Александром и узнали, что незнакомка интересовалась, как можно связаться с его отцом. Роберт регулярно звонил сыну и высылал ему деньги, но велел никому не давать номер его телефона, что сын и сделал, заявив и девушке, и людям Акимова, что не знает его, так как отец всегда сам звонит.
Но с какой стати Мина отправилась в Петрозаводск? Об Акимове он упомянул лишь вскользь, объясняя, при каких обстоятельствах познакомился с Измайловым. Куда она вздумала соваться? Он же просил ее не делать этого! Роберт неожиданно ощутил прилив неприязни к ней. Теперь из-за нее цепляются не только к нему, но и к его сыну!
- Так вот, - Синельников хмуро взглянул на Роберта, - нам нужно знать, что это за девушка и, что ей удалось выяснить. Она оказалась на заводе в самый неподходящий момент.
- Разве вы это не выяснили? Вы же следили за ней! - Роберт пытался оттянуть
тот момент, когда начнут спрашивать с него.
Ей каким-то образом удалось ускользнуть, пояснил Синельников. Преследователи потеряли ее на вокзале за несколько минут до отправления поезда на Петербург, поэтому и решили, что она отсюда. Они на машине рванули следом и встретили поезд в Питере, но ее не обнаружили.
- Думаю, ты знаешь, кто это, - сказал бывший коллега, внимательно глядя на
Роберта.
- У меня здесь много знакомых, - нерешительно ответил тот. – Пообщаюсь кое с кем, потом тебе перезвоню.
- Только не затягивай. Она может наломать дров, а отвечать придется тебе. – Он
сделал паузу, потом добавил: - Или твоему сыну.
У Роберта опять перехватило дыхание, а в сердце возникла ноющая боль.
- А что будет, если я найду ее?
- Это ты у Акимова спрашивай. Жду твоего звонка не позднее завтрашнего дня.
Синельников ушел, а Роберт остался в кафе, ожидая, когда боль отпустит его.
Немного успокоившись, он позвонил Акимову.
- А что будет, если я найду эту девушку?
- Спишу с тебя половину оставшегося долга, - быстро сказал Акимов
- Нет, не пойдет, ты мне на другое намекал.- Роберт постарался, чтобы это
прозвучало веско.
- Значит, ты уже знаешь, кто это? – воодушевился Акимов.
- Я этого не говорил, но я могу найти ее, если после этого не буду тебе ничего
должен.
- Выторговываешь свои тридцать серебряников? – хохотнул Акимов.
Роберт в ярости повесил трубку и тут же пожалел об этом. Ведь он рискует не
только своим благополучием, но и жизнью сына. И ради кого? – Ради авантюристки, которая сунула свой нос туда, куда не надо. Он же просил, умолял ее не делать этого! Его порыв откровенности она обернула против него.
Акимов вскоре перезвонил:
- Ладно, твоя взяла. Если предоставишь ее мне на блюдечке с голубой каемочкой,
то больше ничего не будешь должен. Хотя наверняка по твоей милости она заинтересовалась моими делами. Но я сегодня добрый. - В завершение добавил, что в распоряжении Роберта не более суток, потом этот договор перестанет действовать.
- Может быть, будет достаточно, если я предостерегу ее от разглашения, уж не знаю какой, тайны? – успел вставить Роберт.
- Нет, я хочу сам с ней поговорить, - внушительно ответил Акимов и повесил трубку.
Роберт еще некоторое время посидел в кафе, собираясь с мыслями. В данный момент никаких теплых чувств к Мине он не испытывал, но все же помнил, что была у них пара моментов, которые он может назвать самыми яркими за последние годы. Тогда она была очень близка ему, но сейчас все изменилось. Он был готов сдать ее Акимову, но зла ей не желал и размышлял, как бы сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
Если он позвонит ей и скажет о той опасности, что ей грозит, она может обратиться в милицию, если еще этого не сделала. Ведь что-то она раскопала, раз Акимов так засуетился. Значит, нужно встретиться, пустить в ход свое обаяние и уговорить - не предавать огласке некие тайны, ставшие ей известными. Она лично должна убедить Акимова в своей лояльности, а он гарантирует ей безопасность. В глубине души он сознавал, что все его рассуждения просто детский лепет, но не он первый занимался самообманом, пытаясь договориться со своей совестью.
Опять позвонила Жаннет и на смеси английского и французского языков сообщила, что соскучилась и хочет есть. Роберт чертыхнулся и поехал за ней на Охту. Они перекусили в небольшом кафе, после чего он взял ей такси и отправил в Эрмитаж, пообещав позвонить, когда освободится.
В конце концов, ему удалось убедить себя, что Мина ничем особенным не рискует, но на всякий случай позвонил Акимову и потребовал гарантий безопасности для своей знакомой.
- Ты лучше о себе позаботься, - буркнул тот. – Осталось совсем немного времени,- и отключился.
Роберт на своем «Шевроле», который верно ждал его полгода на стоянке возле прежнего жилища, подъехал к дому Мины. Увидев свет в окне ее комнаты, он почувствовал, как участился его пульс, и набрал ее номер.
- Дорогая, - начал он и будто воочую увидел застывшую от изумления Мину. – Это я. Ты узнаешь меня?
- Да.
- Ты чем сейчас занимаешься?
- Ничем особенным, - ее голос немного срывался.
- Ты одна? Я приду к тебе? - Наступило молчание.
- Зачем? – еле слышно спросила она.
- Хочу тебя увидеть.
Мина повесила трубку, приведя Роберта в некоторое замешательство. Если она несколько дней назад поехала в Петрозаводск, чтобы навести о нем справки, то почему теперь не хочет с ним встретиться, когда он здесь? Если бы он был ей безразличен, она не стала бы заниматься его делами.
Он представил, как Мина сейчас звонит своей подруге и сообщает о том, что он объявился. Нет, этого нельзя допустить! Неизвестно, что приключится с ней в ближайшее время, ни к чему, чтобы кто-то знал об их встрече. Он решительно вышел из машины, направился к подъезду и набрал номер квартиры.
- Да? – раздался знакомый голос.
- Это я.
Дверь открылась, он мигом взлетел на четвертый этаж и позвонил в квартиру. Она открыла сразу. Увидев ее, немного похудевшую и побледневшую, но такую милую, он прямо в дверях обнял ее и поцеловал. Она не сопротивлялась, даже глаза прикрыла, но на поцелуй не ответила. Он вошел в прихожую и остановился. Мина в упор смотрела на него, но не предложила раздеться и пройти в гостиную. Похоже, она понемногу приходила в себя. Роберт пустил в ход свое убойное оружие и снял очки. Она слегка напряглась, но взгляд не отвела.
- Говори, с чем пожаловал, - в ее голосе он уловил незнакомые жесткие нотки.
- Прямо здесь? – он с возмущением осмотрелся по сторонам.
- А что тебя не устраивает? Присядь, если ноги не держат, - она кивнула на
маленький диванчик. - Он не стал садиться.
- Не думал, что ты ТАК меня встретишь.
- А чего ты ожидал? – в ее голосе он уловил обиду.
- Во всяком случае, не ЭТОГО, - буркнул он, искренне чувствуя обиженным себя.– Может, в комнату пройдем?
- Нет, - отрезала она. – Говори здесь и уходи.
- Я недавно вернулся из-за границы, - начал он, - и захотел тебя увидеть. Что
тебя удивляет?
- Меня уже ничто не удивляет, если это касается тебя, - с сарказмом отозвалась
она. – Не лги и не строй из себя влюбленного болвана, плохо получается.
Действительно, сейчас он не чувствовал себя влюбленным, она просто раздражала его. В дверях он искренне поцеловал ее, но порыв, не получив поддержки, угас. Вернулось ставшее в последнее время привычным состояние недовольства и раздражительности.
- Зачем ты поехала в Петрозаводск? – бухнул он.
В ответ Мина недобро рассмеялась:
- Я так и думала, что тебя подослали ко мне твои криминальные дружки. Как они
вышли на мой след? Ты помог? – Она вытерла губы и прокомментировала: «Стираю следы поцелуя Иуды».
Роберт вышел, громко хлопнув дверью. Второй раз за сегодняшний день его сравнили с библейским персонажем. Это ему определенно не нравилось. Выйдя из подъезда, он сел в машину и задумался. Он не стал кривить душой перед собой и признал, что его поступок действительно напоминает библейский сюжет. Что же делать? Свои тридцать полновесных серебряников он выторговал, осталось только их отработать – позвонить Акимову и сообщить адрес Мины.
Может быть, все-таки не делать этого, остановиться на полпути? Но в таком случае ему никогда не избавиться от власти Акимова, да и угрозы в адрес его сына вряд ли похожи на блеф. К тому же, от Мины они все равно не отцепятся. Возможно, следят за ним и уже знают ее адрес. Ей все равно не спастись. Но если он не позвонит, то останется под пятой у Акимова. Нет, придется пройти до конца по этому скорбному пути. И он позвонил:
- Теперь я больше ничего тебе не должен, - уточнил он.
- Погоди, - остановил его Акимов. – Мы как договаривались? На блюдечке с голубой каемочкой. Она же не пустит меня или моего человека в свою квартиру…
- Меня теперь тоже не пустит, - пробурчал Роберт.
- Вымани ее из дома, - жестко сказал Акимов. – И назвал время и адрес кафе, в
котором Роберт должен был назначить встречу.
- И что я должен буду сделать?
- Да что хочешь, можешь вообще там не появляться, - почти весело отозвался
абонент.
И Роберт позвонил Мине. Она сразу сняла трубку, но говорила очень лаконично, в основном, «нет». Роберту пришлось превзойти себя самого, чтобы уговорить ее приехать в указанное Акимовым кафе. Роберт сыграл на Мининой доброте и попросил помощи, чтобы избавиться от власти жестокого и алчного дельца. И Мина согласилась встретиться с ним в то время и в том месте, которое он указал.
Роберт тут же перезвонил Акимову, потом поехал на Охту, где его ждала Жаннет. Он опять подумал, что придется на ней жениться, чтобы уехать из России. С деньгами теперь проблем не будет. Его «Временной пояс» переводится на пять европейских языков, а одно французское издательство заинтересовалось «Анатомией азарта». И главное – он больше ничего не должен Акимову! Но сквозь эти приятные новости пробивался тяжелый взгляд Мины, которым она смотрела на него в своей прихожей. Что же с ней будет? Роберт пытался отогнать мысли о ней, но они упорно возвращались.
Несколько дней он возил свою французскую подругу по городу, знакомя с достоимечательностями. Она весело щебетала на смеси трех языков, теперь в ее речи появлялось все больше русских слов, но его мысли были далеко от нее.
Через неделю он позвонил Мине, надеясь, что Акимов не пошел на убийство, а просто ее запугал. Мобильник не отвечал, тогда он позвонил на домашний телефон. Трубку сняла ее мать.
- Кто ее спрашивает? – возбужденно спросила она.
- Знакомый.
- Кто именно?
- Олег, - Роберту пришло в голову назваться именем бывшего Мининого поклонника.
И тут Вера Петровна расплакалась. Ах, Олежек, Мина пропала неделю назад, и никто о ней ничего не знает. Она поинтересовалась, когда он последний раз ее видел, и Роберт ответил, что очень давно.
- Уже неделю ищут и никаких следов? – набравшись храбрости, спросил он.
Вера Петровна сообщила, что дочь прислала ей эсэмэску, в которой предупредила об отъезде и просила не беспокоиться, поэтому она пять дней ничего не предпринимала. Ее ищут два дня, но пока никаких следов. Роберт попытался припомнить, видел ли кто-нибудь его или его машину, когда он заходил к Мине. Вроде бы нет. Кое-как распрощавшись с Верой Петровной, он погрузился в мрачные раздумья.
Роберт прекрасно знал, что Мина никуда не собиралась уезжать, поэтому не могла написать об этом матери. Это сделал хитрый Акимов с ее телефона, чтобы отсрочить начало расследования. Свидетелям гораздо труднее вспомнить подробности недельной давности, чем вчерашнего дня.
После разговора с Верой Петровной Роберт окончательно решил уехать из России и сделал Жаннет предложение. Она радостно повисла у него не шее, после чего они отправились в консульство. У нее заканчивалась виза, а ему пообещали оформить новую только через две недели, так что Жаннет предстояло вернуться в Париж одной. Она умоляла консула немедленно зарегистрировать их брак, но тот почему-то не согласился.
Последние дни Роберт был, как в бреду. Вроде бы ходит, говорит, что-то делает, а будто это и не с ним происходит. Все чаще стало щемить в груди. Неужели проблемы с сердцем? – как-то отстраненно и незаинтересованно подумал он, но курить не бросил и с каждым днем пил все больше. Он был изрядно пьян, когда позвонил Акимову:
- Что ты сделал с Миной? – без предисловий спросил он.
- Совесть замучила? – хохотнул бывший недотепа. – Тридцать серебряников жгут
карман?
- Что ты с ней сделал? – повторил свой вопрос Роберт.
Собеседник рассердился:
- Я не обязан перед тобой отчитываться, - резко ответил он. – Ты мне теперь ничего не должен, а я никогда не был тебе должен, - и повесил трубку.
Несколько дней Роберт беспробудно пил. Жаннет поглядывала на него сначала с недоумением, потом с недовольством, но ему было все равно. Он решил, что не успокоится, пока не узнает о судьбе Мины. Оказывается, быть Иудой нелегко. Собрав остатки мужества, он позвонил Синельникову. Тот сначала не только встречаться с ним, но даже говорить по телефону не хотел. Лишь когда Роберт пообещал хорошо заплатить, он согласился на встречу.
После этого разговора Роберт принял ванну, побрился и переоделся. Жаннет повеселела и поинтересовалась, куда они отправятся. У нас будет гость, сообщил он. Она сразу же захлопотала, пытаясь из подручных средств соорудить праздничный стол. Но за полчаса до приезда Синельникова Роберт решил, что лучше встретиться на нейтральной территории и без свидетелей, чем в очередной раз огорчил свою подругу.
Он вышел из дома, а через пять минут появился пунктуальный Синельников. Они машинально пожали друг другу руки и направились к машине.
Разговор состоялся в скромном ресторанчике на Выборгской стороне, который выбрал Синельников. Долго ходить вокруг да около они не стали. Роберта интересовал один вопрос: «Жива Мина или нет?» За правдивый ответ на него, каким бы он ни был, он пообещал тысячу евро. Синельников стал торговаться. На счет Роберта недавно поступили пять тысяч евро от немецкого издательства, и он пообещал выписать чек на эту сумму, если Синельников ответит на его вопрос.
- Жива она или нет? - повторил он.
- Да, - лаконично ответил тот.
Роберт выписал чек и, протянув его алчному собеседнику, поинтересовался, что ждет ее в дальнейшем. Синельников не стал отвечать, сказав, что за такую информацию и цена другая. У Роберта больше не было денег.
- Не слишком ли большая цена за одно слово? – раздраженно спросил он.
- За одно слово, может быть, и слишком, а вот за чистую совесть – в самый раз, -
невозмутимо ответил Синельников, поднимаясь.
При прощании они не стали обмениваться рукопожатием. Роберт вышел следом за ним, но возвращаться на Охту не торопился. Он бесцельно ездил по городу, пока не закончился бензин. Заправив машину, проехался вдоль Сосновки, где они гуляли с Миной, но к ее дому подъезжать не стал. Потом представил, в каком состоянии сейчас ее родители. Они наверняка считают, что ее уже нет в живых. Вспомнился солнечный летний день, когда они ели шашлыки в саду и говорили обо всем на свете, и ему захотелось как-то их успокоить и дать надежду. Синельникову не было смысла лгать, ведь он обещал оплатить любой ответ.
Приняв решение, он поехал к ближайшей станции метро. Около нее было несколько телефонных будок, в одной из них разговаривала пожилая женщина. Когда она закончила разговор, он подошел к ней и попросил телефонную карту. Всего на одну минуту, уточнил он. Женщина колебалась, но протянутая им сотня избавила ее от сомнений.
Дрожащими руками Роберт набрал номер. Трубку сняла Вера Петровна и опять прозвучало встревоженное: «Да?»
- Ваша дочь жива, - понизив голос, прохрипел он и повесил трубку.
Вернув женщине карту, он кружным путем отправился на Охту, по дороге купив бутылку водки для себя и коробку конфет для Жаннет.
Когда Роберт вошел в квартиру, она уже спала. Он разместился в старом кресле, поставил на обшарпанный столик бутылку, но наливать не спешил. Созерцая близкую к совершенству ногу, торчащую из-под одеяла в линялом пододеяльнике, он размышлял, как мог он, взрослый и далеко не глупый мужчина, оказаться в такой ситуации.
Продолжение следует...