Сначала они обернули её тело тягучей плёнкой. Вторым слоем пошел эластичный бинт, подчеркнувший обтекаемые формы. Довершили композицию несколько пакетов обмотанных скотчем до такой степени, что силуэт царицы Печоры можно было различить даже сейчас.
-Лёша, просил, без головы, зря, конечно, – оправдывался Дмитрий Адрианович. – Супец из неё больно нажористый получается.
Тоха кивнул.
-Потолстеть, небось, боится.
В его душе скулила надежда разузнать у Дмитрия Адриановича путь к приобретению такой берлоги-люкс в Краснограде. С электричеством, водопроводом, газом, канализацией и большой площадью.
Ведь жили почти на одной деревенской улице, его батя рыбачил, а Дмитрий Адрианович ходил в колхозных бухгалтерах. Потом грянула перестройка, рыбаки оказались нерентабельными, зато бухгалтер переехал в Нарьян-Мар, сыну в Подмосковье хату обеспечил. Видать старому счетоводу было точно известно, как перейти границу между «много работать» и «много зарабатывать».
Однако король цифирных столбиков, ничем не собирался делиться. Старик поблагодарил за помощь, кивнув на замотанную, словно мумия сёмгу, и спросил:
-Как там Вандег?
-Да всё так же Дмитрий Адрианович.
Так было ответить гораздо проще, чем рассказывать о прильнувшей чешуйкой к Печоре деревне, где жило в два раза меньше, чем прописано. Осталось подтвердиться слухам о закрытии школы-интерната, и вторая половина сбежит вслед за первой, ведь работы не останется.
-Ну, значит всё хорошо, ладно Антон, спасибо за помощь, мягкой тебе посадки.
***
До аэропорта его подкинул Серый. Он ещё со школы обретался в городе, выучился в Педке на физрука, теперь приобщал к спорту детишек из интерната, который панибратски называл чумом.
-Работа не сахар, но на масло к хлебу хватает. – широкая пятерня хлопнула Ладу по приборной доске. Тоха подумал, что подержанная Лада не самое лучшее масло, с другой стороны у него и такой не было.
-А с жильём как?
-Так себе, снимаем халупу в деревяшке за двадцатку, но скоро будем покупать свою по программе.
-Что за программа?
-Ну, это… Берёшь ты кредит на покупку квартиры, а тебе проценты гасятся за счёт бюджета и ещё куча плюшек, кстати, для переселяющихся из деревень условия ещё по шоколадней, так что вперёд.
-Подумаю, только переезжать мне сюда не хочется…
-А куда хочется? В Питер? – Серый развёл губы широкой улыбкой.
-Хм, нет, там отдыхать хорошо, не жить. В Вандеге хочу остаться.
А и правда, тут у вас мёдом не намазано, а в родной деревне всё рядом и охота и рыбалка, корова своя – садишься за стол и знаешь, что откуда взялось, не то что ваше ГМО магазинское! Тарелку бы только купить для телика, да дом родительский подлатать. Ну а если в город сильно приспичит, так на буране за полчаса можно добраться.
-Блин, ты дурак или мазохист? Какая там жизнь? Колхозу деревня до фонаря, работу, фиг, найдёшь, а если сам пойдешь, сети ставить, так щас вся Печора уже поделена, борзоту быстренько отчекрыжат.
-Не так уж быстренько, всё равно ставим.
-Тоха, доиграешься ведь, перебирайся сюда, пока не спился! Понятное дело будет тяжело, но есть к чему стремиться, а там всё украдено до нас.
На прощанье Серый спросил, куда это Тоха вообще собрался, он только улыбнулся и сказал:
-Да так, дядьку навестить…
-Во! – обрадовано вскинулся приятель – Умный человек твой дядька, раз ещё тогда свалил.
***
Тоха бывал в Москве, всегда проездом и был уверен – удивляться здесь нечему. Однако подмосковная электричка легко развеяла его невозмутимость.
Сначала вагон посетил мужик, продающий особо небьющуюся посуду, дабы развеять сомнения он колотил стекляшками до звона в ушах.
Его сменила полноватая тетка с косметикой, сваренной по рецептам Марфы посадницы с учётом наработок княгини Ольги. Желающие могли, не сходя с места, накрасить себя наследием былинных времён.
Потом завалился мутный тип с фонариком-электрошоком. К счастью, он не предлагал испытывать на себе достоинства этой разработки.
Вандегский паренёк глянул в тамбур вагона и увидел там целую очередь ушлых рож с баулами и пакетами всяких разностей.
-Э, отвали! – слова прозвучали, словно требование выйти с поднятыми руками. Занимавший проход вагонный коробейник быстро отошёл в сторону, за ним показался индивид, похожий на страдающий лёгким похмельем валун.
Хлебнув из полторахи, вошедший заценил взглядом вагон и уселся прямо напротив Тохи.
-Привет, куда едешь? – с улыбкой спросил нежданный собеседник.
-В Подольск, у вас так всегда? – торговец тем временем вернулся на свою волну и, потрясая жутко бесполезной фигнёй, начал уверенно восхвалять её.
-А ты значит издалека! Ну, добро пожаловать в зону повышенного дятлатизма, меня, кстати, Валерой зовут.
Не переставая прикладываться к полторахе, он принялся рассказывать о видовой жизни электрички словно ведущий программы «В мире животных».
Быстро проходящие по вагону люди, смотревшие больше назад, чем вперёд оказались зайцами. Им приходилось бежать перед контролёром до ближайшей остановки, а там быстро обходить его по перрону, главное заскочить в электричку раньше, чем она двинится…
-А потом они бегут в противоположный конец? – попробовал угадать Тоха.
-Да не, просто садятся и внимательно озираются, заметят контролёра и сорвутся, если в конец зайти там зажать просто, держатся надо середины, есть куда отступать.
А вот женщины китайского образа с медитативным спокойствием везут за собой колёсные сумки, сработанные из толстого полиэтилена, настолько прозрачного, что видна нехитрая снедь. Тоха наивно принял их за обычных пассажирок, оказалось, они тоже торгуют, только по их виду этого не скажешь.
-Видать на контрасте с этими крикунами хотят выиграть. – усмехнулся Валера.
Но самым тихим оказался паренёк, положивший на каждую скамейку большую цветную фотку и записку.
-Можешь не читать – махнул рукой знаток рельсовых нравов, – там написано, что он глухонемой сирота, зараженный СПИДом, и торговать репродук-ци-я-ми, тьфу, для него единственный вариант содержать себя. Если хочешь его поддержать забирай картинку и положи рублей двести.
Через некоторое время немой вернулся и собрал фотки, денег ему никто не положил.
-Он правда немой?
-А ты у него спроси. Но на развод больно похоже, согласись.
Когда Валера вышел, Тохе осталось любоваться заброшенной, промзоной подмасковья.
«Хорошо, что через Вандег не проходит электричка» – подумал он зевая.