- Доктор Тайбер?
- Да.
- С возвращением. Не прошло и недели, и вот ты снова свежуешь трупы. Ну, разве не красавец после этого наш златокудрый охотник на кенгуру?
Пауза.
- Кто... кто это?
- Хаус.
Пауза.
- К-кто?
- Доктор медицины Грегори Хаус. Экс-заведующий экс-отделением экс-диагностики... Ой, прости, я забыл: экс-диагностика – это же твоя прерогатива!...
Пауза.
- Тайбер, ты там что, язык проглотил?
Пауза.
- Златокудрый охотник на кенгуру... дерьмовый врач.
- Это почему?
- Потому что у меня снова галлюцинации. Я сейчас вообще-то вскрываю твой труп.
- А-а, коронёрское расследование... Я так почему-то и подумал, что тебя привлекут. Ну и как я выгляжу? Здорово обгорел? Узнать-то можно?
- Обугливание тканей четвёртой степени. Тотальное. Придётся идентифицировать по зубной карте... Да что за чертовщина! Хаус, ты откуда звонишь?
Замогильным голосом:
- Оттуда, где огонь не угасает, и червь не умира-а-ает!!!
Снова своим обыкновенным голосом:
- Да ладно, расслабься, Тайбер. Я в кабинете Формана. Чиню его столик. И мне кое что от тебя нужно.
- Подожди... А кого я тогда вскрываю?
- Сейчас загляну в документы. Ага, вот: ты вскрываешь безработного торчка, чьё имя совсем-совсем никому не интересно. Даже при его жизни не особо интересно было, а уж теперь, когда он умер...
- Ты... ты украл его документы... Постой! Ты убил его?
- Не пори чуши, Тайбер, ты же лучший... как я тебя назвал? Экс-диагност? Он умер от передоза Хотел продемонстрировать мне ручного бога, а тот вышел из-под контроля и убил его. Тайбер, а ты не хочешь стать богом?
- Ты там что, тоже под героином?
- Я под эндорфинами. Они выделяются от боли. Гормоны счастья, понимаешь? Гормоны счастья выделяются от боли. Я должен прямо-таки светиться от счастья, потому что мне сейчас адски больно. И всегда было больно. Но как только я пытаюсь покончить с этим, всегда приходит какой-нибудь задрот из моего подсознания и мешает. Тайбер!
- Да, Хаус?
- Я хочу умереть.
Пауза.
- Тайбер, ты меня, похоже, не понял. Я хочу, чтобы ты засвидетельствовал мою смерть. Этому парню всё равно, под чьим именем его замуруют в «стену плача». В имени Грегори Хаус, ей-же-ей, ничего обидного. Я его ношу почти с самого рождения, и только два раза об этом пожалел. Понимаешь, я бы сам подменил зубную карту, но у меня такой ожог на руке – оказалось, моя трость – горячая штучка - что просто все былые навыки растерялись. Да и времени в обрез – там, под дверями у тебя уже братья «твикс» - горький и молочный. Тайбер, ты ведь обязан Чейзу.
- Допустим, но...
- Чейз перезаложил мне твой вексель. Давай, позвони ему – он подтвердит.
Непонятно, что, но что-то заставляет Тайбера послушно набрать цифры телефонного номера Чейза.
Голос в трубке:
- Да.
- Чейз, это Тайбер. Я звоню, чтобы...
- Знаю. Чтобы задать мне вопрос. Я уже отвечаю на него: да.
- Подожди! Так ты знаешь...?
- Ничего не знаю, и знать не хочу. Я отвечаю: да. Извини, я не могу долго говорить.
Щелчок прерванной связи и тут же снова электронный гудок – Тайбер не признаёт рингтонов.
- Это снова я, покойный Грегори Хаус. Ты позвонил Чейзу?
- Да. Он...
- Он подтвердил мои полномочия? Тайбер, это справедливо, он тебе жизнь спас, а спасать жизни научил его я. Получается, косвенно это я тебе жизнь спас. Жизнь за жизнь.
- Чего ты хочешь, Хаус? – устало сдаётся, наконец, Тайбер.
- Труп, который ты вскрываешь – мой труп. Донеси до всех эту простую мысль - и мы квиты.
- Зачем тебе это нужно?
- Меня должны посадить на полгода, а мне сейчас очень некогда. Видишь, я говорю правду – с тобой ни у кого не получается ловчить.
- Ты собираешься из-за шести месяцев тюрьмы выдать себя за умершего? – в голосе Тайбера неподдельное изумление.
- Иногда шесть месяцев – ровно на месяц больше всей жизни. Не моей. Неважно. То есть, нет. Это как раз очень важно, но не тебе. Тебе важно лишь сказать: «Этот труп – Грегори Хаус» Можешь выучить наизусть.
- Это соучастие в уголовном преступлении, лжесвидетельство...
- Но ты же понимаешь, что я тебя не выдам.
- Но...
- Хорошо, мы не будем квиты – я буду тебе обязан.
Пауза. Наконец ещё более устало и обречённо:
- Ладно, Хаус.