1.
В христианстве сосуществуют две противотенденции: 1. Бог творит мир как нечто совершенное. 2. Мир лежит во зле и грехе. Он суета сует, испытание, арена несправедливости и страданий, преддверие Конца Света, ад или репетиция ада, тьма.
Имплицитно эти идеи содержат идею о совершенном,но деградировавшем чело веке. Люди – падшие ангелы, ипостаси Люцифера.
Но в этом случае человеческий прогресс невозможен. Или же он возможен через чудо и св. дух (= вера, крещение, приобщение к христианству, исполнение обрядов и заповедей – условия этого чудо-события). Это ортодоксия. Мистический отход от неё – это признание прогресса человека в качестве подвига веры или гносео-пси хологического развития. Согласно этой позиции, согрешение, погружение мира во зло изначально входило в планы Бога. Зло и страдание как испытание есть подвиг веры и стимул дальнейшего развития личности, верующего. Зло и страдание необходимы для того, чтобы человеческая душа не ржавела, закалялась, мудрела в жизненных испытаниях, училась противостоять злу и искушениям, развивала в себе свободу воли и выбора. Но здесь, как не крути, получается, что Бог и есть главная причина мирового Зла. Это не только противоречит идее Божества как Высшего Блага и Добра, но и Люцифера из врага Бога превращает в его помощника.
2.
Верующий поневоле так включён в мир, в среду, в эпоху, в целостность и её реалии, что мирское и создаёт весь его менталитет. Но мирское он переводит на сакральный, религиозный язык. Даже то в религии, что отрицает конкретные мирские явления как грех и зло, не могло появиться без наличия этих мирских реалий, идей, чувств, слов и дел. Часто одно и то же имеет разную форму выражения – мирскую и религиозную. Существует некое явление. Далее дан его смысл-сущность и практические следствия из него для жизни человека, далее имеются две формы выражения и много форм этих форм, более конкретных.
3.
Нравственность в религии это мирское, выраженное религиозным языком. То есть мирские ценности принимают здесь за религиозные и затем противопоставляют мирскому или профанному. Но чисто религиозная нравственность – это благоче стие (исполнение обрядов и заповедей, вера, специфический образ жизни и отноше ний с людьми). Истинной нравственности этого мало. Психология индивида ей важнее его благочестия и это первое определяет второе. Психология же зависит от развития души индивида (ума и чувства, эрудиции, гуманизма не навязанного со стороны, а сформированного личностью «из себя». Взаимоотношения людей это уже область социальная, то есть мирская. Социальная жизнь определяет характер жизни религиозной.
Нравственность с преобладанием религиозного начала это аскетизм, фанатизм, монашество. Но это стороны морали, а не её целое. То же самое касается и благочестия, ортодоксальной жизни вообще. Целое – мирская нравственность. Частично она и религиозная (в таковой форме).
Так духовная любовь – чисто мирское начало. Оно может быть присуще или не присуще религиозному менталитету. Есть любовь без веры и вера без любви.
4.
Если первогрех перволюдей имеет место, то – при обычном ортодоксальном христианском подходе – Дьявол оказывается сильнее Бога. К тому же он активен, а Бог лишь реагирует на событие. И тогда нелепо обвинять человека в грехе – где ему совладать с Дьяволом, который сильнее Бога!
Сильнее ли так называемая «свобода воли» человека высших сил? Если же нет, то и нет по настоящему свободного человеческого выбора между Добром и Злом. Расплачиваться же сполна – вечным адом – приходится именно человеку. Если наказание вечно, оно несоразмерно любому грешному поступку, то есть несправедливо. Поскольку же оно исходит от Бога, несправедливым оказывается и Бог. Так само благочестие приводит к сомнению в праведности Божества, если мы судим именно морально, на основе самих законов нравственности.
5.
Каждый грех человека это поражение Бога, если он идёт вразрез с замыслами и интересами Бога, но именно такова сущность любого греха.
6.
Потенция всёмогущества равна её отсутствию или пустоте. Всемогущество должно реализоваться в действии, или оно не есть всемогущество. Но действие всегда осуществляется в отношении чего-либо. И это действие должно быть совершенным, наисильным и т.д. В чём же проявилось всемогущество Бога? В творении несовершенного мира? Если же Бог не препятствует греху очевидным для всех и всёпобеждающим действием, он не всемогущ. Бог как бы не реализует своё всемогущество, отказывается от него.
7.
Дьявол всегда может возложить вину за грех на человека. Дьявол действует, согласно своей природе, но последнее слово остаётся, по христианству, за человеком. Но и человек может возложить вину на Дьявола, который сильнее человека. Говорят же люди: «Бес попутал!..» В итоге, виноватых нет.
8.
Если нужно верить, а не понимать, то самое «истинное» в религии это непонимаемое или непонятное (абсурд).
Если рассудок ложен, по сравнению с сверх-разумом Бога, то ложно всё, о чём говорит здравый смысл, первейший глашатай рассудка. Нравственность же всёцело вращается в сфере рассудка и духа, а без первого невозможно второе. Таким образом, оказывается, что всё, о чём нам говорит нравственность – ложно.
Или нравственность Бога совпадает с нашей (оптимальной, наиразвитой, но человеческой), или противостоит ей. В последнем же случае, если нравственность основание веры, рушится и вера.
Если нравственность предмет веры, а не знания, то это примат иррационального начало над рациональным. И в этом случае любая религия является иррационализмом, отчасти данным в форме рациональности.
Тогда Писание данное в форме Откровения – истины Бога на языке человеческого рассудка – искажение Божьего Знания. Или Бог смог передать сверхразумное в рассудочной форме – верующие тут просто сошлются на чудо. Но если предполагается, что рассудочное и метафизическое не совпадают, то вне чуда такой «перевод» невозможен в принципе. Или же чудо есть логичность абсурда, что в свою очередь абсурдно.
Что сакрально, а что нет, выбирает рассудок, если он ошибается, ложен и выбор.
Таким образом, остаётся лишь одна возможность – признать, что рассудок не ложен в рамках земного мира, эмпирики-опыта, но ложен в метафизическом смысле.
При этом трудность остаётся. Истина веры и Откровения оказывается сразу истинной и ложной. Метафизическое и эмпирическое или гармоничны и у них одни истины, а тогда ложна вера в сверх-разум Бога, или они противостоят друг другу всёцело.
Понятно, что эмпирика имеет свои истины, а метафизика свои. Проблема в переводе. Точный перевод лишал бы эти сферы специфичности, бе точности делал бы переведённую истину ложной. Отчасти она ложна или совершенно не имеет большого значения. Малую ложь человек раздувает в большую, частное распространяет на целое.
9.
Чрезмерная логичность приводит к атеизму.
10.
Совершенно алогичное чувство слепо. Алогичная вера в Бога, иррациональная любовь к Богу были бы слепы, а значит, их предметом может быть и идол, лжебог.
Поэтому религия хочет быть иррациональной лишь наполовину. Отсюда примат чувства, переживания.
Полный иррационализм к тому же лишён нравственности.
11.
Истина связана с логикой. Алогичная истина уже лжеистина, то есть аморальна.
Вот почему верующий должен как-то понимать догматы, чтобы их принять. Но часто это значит их толковать, то есть искажать, отходить от истины. Верующий признаёт, что не понимает Бога всёцело, но тогда Бог для человека не истина, а пол-истины, - сам же верующий скажет, что думать так грешно. Это значит лишь, что верующий не знает себя, своей психологии, противоречивости своего мышления.
Религия мечется между уважением к разуму и страхом перед ним. Если разум отрицать полностью, то вся религия внеразумна – лжерелигия. Не отрицать – разум становится главным в вере и чаще всего уничтожает веру. Поэтому религиозный человек часто называет разум – гордыней, ловушкой Дьявола, рабством у мирского начала, дорогой в грех, святотатством. Религия часто не может различить злой ум от благого, рассудок от разума, душу и дух. Она отрицает власть абстакции над человеком, называя это разумом, - но такой разум лишён полноценности. С люлькой выкидывается и ребёнок.
12.
Духовное и нравственное освоение догматики, о котором говорят философы и мистики, с точки зрения ортодоксии уже отход от неё, ересь, путь в грех, резонёрство, приоритет холодного рассудка над «сердцем».