ПЕРВАЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ.
Таня приходила в наш дворик играть со мной довольно часто. Почти каждый день. Стояло жаркое солнечное лето, и мама отпускала её гулять сразу после завтрака. Я тоже с утра отправлялся во двор. Бабушка разрешила мне не только гулять в её дворике, но и ходить в общий большой двор. Только на улицу мне требовалось особое разрешение. Но мне больше нравилось играть в своем дворике вдвоем с Таней. Никто нам не мешал, и мы увлеченно играли «в домики», развивая всё больше правила игры и её содержание. Я добывал продукты для супа, который варила Таня, для чего выкапывал из земли корни топинамбура. Мы пытались есть эту «дикую картошку» и я каждый раз испытывал большое разочарование от того, что она была такая невкусная. Рвал я и плоды клещевины, которые мы тоже попробовали на вкус и решили, что они несъедобные. Зато нам удалось добыть стебли кислицы, которые мы жевали с большим удовольствием. Много позже, уже став взрослым, я узнал, что растение это по науке называется «ревень». Но самым большим праздником для нас был период созревания тутовника. Тутовником у нас называли плоды шелковицы, которая произрастала вокруг в изобилии. Соседские мальчишки часто угощали нас этим бесплатным лакомством и подбивали вместе сходить в соседский двор за ягодой. Но я, помня запрет бабушки, не смел отлучаться без её разрешения, а она категорически не одобряла эти, как она выражалась, «набеги».
Как-то раз, ближе к обеду, когда нас вот-вот должны были позвать по домам, Таня сказала:
- Хочу писать. Пойдем, сходим в туалет, а то я боюсь пауков.
Туалет был у нас во дворе, для взрослых типа «сортир». Я пока обходился дома горшком, да и Таня, наверное, тоже. Но перед ней я не хотел ударить в грязь лицом. Что я, паучишки какого-то напугаюсь? Поэтому я смело без раздумий ответил:
- Пойдем, конечно. Я сто раз ходил и никаких пауков не боялся!
Мы вышли в большой общий двор и подошли к туалету. Во дворе никого не было, в туалете – тоже. Но внутри жужжала оса, и тучей роились мухи. Мы посмотрели друг на друга и Таня сказала:
- А давай за туалет сходим. Там нас никто не увидит.
Мы зашли за домик, стянули трусики и уселись писать. Таня, посмотрев на мой писюн, вдруг засмеялась – Ха,ха,ха! Покажи, какая у тебя пися! Ой, какая смешная! Это она добавила после того, как я выставил в её сторону свой писяк.
- А какая у тебя, покажи? - сказал я.
- Вот! Таня гордо предъявила свою натуру.
И тут раздался голос невесть откуда появившегося дедушки:
- Вы чего тут делаете? А ну марш домой!
Мы, в испуге быстро натянули трусики и всполошенными цыплятами бросились бежать по домам. Вслед за мной, гулко топая ногами, пришел дед. Увидев на его лице насмешливую улыбку, я немного успокоился. «Похоже, сильно не нагорит», решил про себя я. И в самом деле дедушка рассказал бабушке то, что он увидел в смешливом, юморном тоне. Но бабушка все же прочитала мне нотацию.
- Нельзя ходить писать за туалет, соседи будут ругаться, - сказала она. И с девочками вместе мальчики в туалет не ходят, это не прилично.
Пожалуй, именно после этого события я понял, что деление на «мальчиков» и «девочек» не просто номинальное, но имеет глубокую внутреннюю сущность. Мы разные. И именно тогда начало просыпаться и некое непонятное мне чувство по отношению именно к девочкам. А первой в списке, конечно, стояла Таня. Хотя к нашей маленькой компании скоро присоединилась ещё одна девочка – Сара. Она была немного старше меня, а я был немного старше Тани. Но нам не было скучно вместе. Мы увлеченно играли, правда, теперь заводилой наших игр стала Сара. Как старшая она уже знала много уличных игр и с удовольствием учила нас. А мы были старательными и благодарными учениками. Классики – кто теперь, из молодежи, сможет рассказать правила игры? Сколько уходило трудов, чтобы пройти всю игру и «окончить школу». Как трудно было раздобыть хорошую «гальку» (обычно это была жестяная баночка от ваксы). В общем, мы с азартом и много лет играли в эту игру. Я, в конце концов, так наловчился играть, что снискал признание моих друзей, стал общепризнанным авторитетом в этой игре. Впрочем, и в других играх я не плошал. Скакалки, прятки, которые назывались у нас «куликашки», пятнашки, казаки-разбойники. Да мало ли было игр?
Вечерами и взрослые, и дети стремились на улицу. После удушающей дневной жары вечерняя прохлада способствовала беготне и шумным играм на улице. Время-то ещё было такое, что ни телевизоров, ни, тем более, компьютеров не было. Не у всех были и радиоприемники. У нас дома был только дедушкин патефон. Но в том возрасте я был равнодушен к нему, да и к музыке тоже. «Музыка улицы» влекла меня. Когда громко стучали барабаны или ревели карнаи, мы знали – это праздник! Это – музыка.
Дедушка который наблюдал, конечно, за нашей маленькой детской компанией, как-то спросил меня:
- А кого ты больше любишь – Таню или Сару?
- Таню, не задумываясь, ответил я и покраснел.
- Значит, ты женишься на Тане? Со смехом спросил дед.
- Ни на ком я не женюсь! – с легким ожесточением сказал я. – Надо очень!
Дедушка, конечно, посмеялся над моим ответом, чем сильно уязвил меня, но под конец примирительно добавил:
- Конечно, конечно. Как хочешь. Никто тебя заставлять не будет. А Таня красивая девочка.
Эти дедушкины слова словно пелену сняли у меня с глаз. После этого я всех девочек стал делить на «красивых» и «некрасивых». Только через много-много лет я понял, как жестоко и часто несправедливо это деление. И формула «не родись красивой – а родись счастливой» ой как бывает верна в жизни…