Нетихий омут. Глава 6

Леонид Блох
(несмотря ни на что, ироническая повесть)


ГЛАВА 6

«У РОДНОЙ МАТЕРИ»


Магазин в Деревне был один. И находился на противоположном от дома Лёли и Петра конце. Дороги в Деревне практически не было. Военно-полевая тропинка, скорее. Для любителей экстремальной езды. Или ходьбы по пересеченной местности. Поэтому многие ездили в магазин, функционирующий в соседней деревушке.  «У родной матери» назывался он. И не зря, я вам скажу. Только родная мать может дать в долг до получки крупы, макарон, сахарного песку и даже прозрачного народного лекарства, содержащего этиловый спирт. Это я для налоговой инспекции так завуалировано выражаюсь.

Пётр и Лёля предпочитали ездить к «родной матери». Немного дальше, но  зато по асфальту.

У входа в торговое заведение во дворе справа стоял столик и лавка. Там сидели и радостно гомонили несколько грязных ребятишек  от пяти до десяти лет. На столе стояли открытые баночки с пепси-колой, лежали надорванные пакетики с чипсами и орешками, обёртки от мороженого.

– Здравствуйте, – сказала Лёля, входя в магазин.

Пётр тоже кивнул. Продавщица приветливо улыбнулась.

– Давно вас не было видно, – произнесла она.

– Постимся, – вздохнула Лёля. – Мы за сигаретами.

Пётр вспомнил, что не ел со вчерашнего дня, и тоже вздохнул.

– Это кто у вас тут шикует? – поинтересовалась Лёля. – Из оздоровительного лагеря, что ли?

– Да нет, что вы, – понизила голос продавщица. – Местные. Я и сама удивляюсь, откуда у них деньги. Это ж дети из многодетной семьи. Мать у них, одиночка. Варвара Степанова. Никогда замужем не была. А детей нарожала – восемь душ.

– Здесь только пятеро, – быстро сосчитал Пётр.

– Ещё трое постарше есть, лет по шестнадцать-семнадцать, – еще больше понизила голос продавщица.

– А чего вы шепчете? – спросила Лёля.

– Сама не знаю, – тихо ответила родная мать. – Очень уж меня этот факт поразил. Который? Да тот, что дети эти с деньгами пришли и покупали всё подряд, не интересуясь ценой!

Пётр и Лёля осторожно оглянулись и ещё раз внимательно изучили, чем угощалось благородное семейство. Да уж, стол был накрыт на пару тысяч.

– Они ж, – шепнула снова продавщица, – на такую сумму обычно месяц питаются.

– Может, спонсор нашёлся? – предположил Пётр,  руководствуясь своей мужской точкой зрения. – Полюбил мамку ихнюю, к примеру, и детей стал охаживать. Чтобы завоевать женскую признательность и доступность.

– Да кто на неё позарится, – усмехнулась мать родная. – Вы бы её видели. А, кстати, вот и она.

Пётр и Лёля осторожно оглянулись, делая вид, что изучают прилавки магазина.

В помещение вошла сухая старушка. Невысокая, в белом платочке и длинном халате, из-под которого торчали две тонкие босые ножки в резиновых шлепанцах.

– Вина дай, – без предисловий сказала она продавщице и тут же уточнила. – Портвейна. Две по ноль семь.

– В долг? – на всякий случай спросила родная мать.

– Чего? – презрительно кинула Варвара и небрежно бросила на прилавок тысячную купюру. – Сдачи-то наберёшь?

– Да наберу, пожалуй, – кивнула продавщица и, не удержавшись, поинтересовалась. – С чего гуляешь, Степанова?

– Право имею! – гордо бросила Варвара, укладывая бутылки в пакет. – Не зря столько лет детей одна растила! А колбасы у тебя нет, которая подороже?

– Всё перед вами, – сказала родная мать, кивая на ассортимент из «докторской» и шпикачек. – Для вас ведь до сих пор и такая колбаска не по карману была.

– Надо гибче быть, – строго заявила Варвара. – Подстраиваться под растущее благосостояние населения России!

И вышла с гордо поднятой головой.

Пётр и Лёля молча выслушали прения сторон и проводили взглядом многодетную мать. А Степанова только дёрнула подбородком, и все её детки смиренно поплелись за ней.

– Во даёт старушка! – выразил общее мнение Пётр Исаевич.

– Какая ещё старушка? – поинтересовалась родная мать.

– Ну, эта ваша многодетная, – уточнил он.

– Да ей всего лишь тридцать шесть лет.

Пётр Исаевич от данной информации слегка обалдел и вышел из магазина, забыв, зачем приезжал сюда. Он так и сидел в машине, не выходя из ступора, пока Лёля не подтянулась с покупками и не села рядом.

– Поехали, что ли, – сказала она, выждав паузу.

– Ты представляешь, – ответил Исаич и повернул ключ зажигания.

*** 

Днём, переполошив деревенских собак, примчалась Анфиса Конева. Две иномарки, одна за другой, припарковались прямо на общей дороге. За ними полицейский газон с мигалкой. Правда, мигалка не работала, но уже само её наличие вызывало уважение.

Из иномарок выскочили двое бритых парней, Анфиса и хорёк. Правда, хорёк выскочил на руках у хозяйки. А Анфиса на руках у одного из парней. Волновалась очень, ноги не держали.

Из газона вышел сам начальник райцентровского управления внутренних дел. Товарищ майор Маслов. И с ним для оперативного управления капитан Уткин и эксперт. Чтобы сам товарищ Маслов выезжал на рядовое ограбление? Значит, либо не рядовое, либо персона ограблена важная.

Один из братков открыл входную дверь в дом Анфисы. И отошёл в сторону. В курсе, видно, про следы преступные и отпечатки пальцев. Капитан пригласил хозяйку войти вместе с ним. Конева, бледная, на слабых ногах заглянула в дом. Глубоко вдохнула и вошла вслед за полицейским. Через пять минут послышался грохот. Анфиса чуть ли не на четвереньках выползла наружу и выдавила из себя уставившимся на нее браткам и майору:

– Пипец! Всё вынесли!

За кустами, густо разросшимися вокруг дома, кто-то одобрительно крякнул. Это Кудимыч порадовался за соседку.

– Кто там? – окликнул майор.

Пенсионер притаился. Чувство радости не соответствовало ситуации.

– Выходите! – предложил майор.

Один из братков щелкнул пистолетным предохранителем и двинулся в сторону Кудимыча. Перепуганная птица взлетела из-под ног братка, крякая от испуга.

– Дикая утка, – сказал браток, пряча оружие.

– Кря, – на всякий случай подтвердил Кудимыч, тряся кустом.

– Да их тут целая стая, – кивнул Маслов. – С ружьецом бы сюда.

– Что, Анфиса, так плохо? – спросил Коневу браток.

Она покачала головой, показывая, что хуже не бывает, и закурила. В этот момент что-то заверещало в доме. Как будто кто-то протащил гвоздём по стеклу.

– Я Маку где-то забыла, – отрешённо произнесла Анфиса.

– Хрен его теперь поймаешь, – сказал один браток, – хорька твоего.

– Жрать захочет, – буркнул другой, – сам выйдет.

– Проходите, товарищ майор, – крикнул капитан. – Мы с отпечатками закончили.

Все вошли в дом.

– Ну, и что у вас пропало, Анфиса Николаевна? – громко произнес Маслов, оглядывая разбросанную мебель.

– Ничего, – неожиданно рявкнула Конева. – Всё на месте. Кроме Маки.

*** 

– Так и сказала, – возбуждённо рассказывал Петру и Лёле Кудимыч. – Мол, всё на месте, не извольте беспокоиться, ваши благородия, товарищи полицейские.

– Не понял, – почесал бороду Исаич.

– А чего тут непонятного, – произнесла Лёля. – Темнит что-то дама с хорьком. И прилюдно сообщать ничего не захотела.

– С чего бы ей темнить, – сказал Пётр.

– Иногда, Петя, – закурила Лёля, – я поражаюсь, как ты руководил своим издательством. Объясняю свою мысль.

– И мне, пожалуйста, – попросил Кудимыч.

– Тоже ведь бывший директор, – улыбнулась Лёля. – Ладно, слушайте оба. Представьте себе, что у Коневой в доме хранилось что-нибудь запрещённое. Ну, что уставились? Наркотики, контрабандный товар, самогон. Во, по глазам вижу, что начало доходить. И что Анфиса должна была сказать полиции? Героин пропал? Три мешка?

– Откуда знаешь? – строго произнёс пенсионер.

– Что? – уставилась на него Лёля.

– Про три мешка, – шёпотом переспросил Кудимыч.

– Это я для примера, – вздохнула Лёля. – Может, там и не героин вовсе был, а запчасти для военной, ракетной техники.

– Только не спрашивай, Кудимыч, – буркнул Пётр, – откуда Лёля про ракеты знает.

– Не буду, – шепнул сосед, – могила. Я своих не сдаю.

*** 

В дверь дачного дома Лошаков постучали.

– Кто? – крикнул Митька и вышел на крыльцо. Он был трезв, выбрит и весь покрыт стружкой.

На пороге стояли майор Маслов, капитан и эксперт с чемоданом.

– Вы – Лошак? Приехали вот по  заявлению вашей супруги, – сказал капитан, –  осмотреть место преступления.

– Заявила? – побелел Митька. – Откуда узнала? Я ж только немного вчера позволил, а сегодня с утра тружусь в поте лица.

– Вы о чём? – поинтересовался майор.

– А вы о чём? – опешил Лошак.

– Мы об ограблении, – ответил Маслов. – Или у вас ещё что-то случилось?

– Ничего, – тут же сориентировался Митька. – Это я от горя всё перепутал. Проходите. Только у нас после происшествия не убрано. Не велел ваш Кукушкин.

– Правильно, – одобрил капитан. – Сейчас мы следы изучим, отпечатки снимем и можете дальше трудиться. У вас же никого не было вчера и сегодня, как наш сотрудник просил?

– Да, – неуверенно произнёс Лошак. – То есть, конечно, не было. И не сомневайтесь. А выпивал я один. И только чай с лимоном. И с сыром. Так супруге моей, Капитолине, и передайте.

– Что вы так волнуетесь, – вмешался Маслов. – Это наводит на мысли всякие.

– А как же не волноваться, – сказал Митька. – Не каждый день меня грабят. И с полицией я давно не общался.

– Ладно, ладно, – улыбнулся капитан. – Так мы с вас и начнем. В смысле, ваши отпечатки сначала снимем. Вам плохо, Лошак?

– Вы меня подозреваете? – еле выговорил Митька. – Да чтобы я свой дом, вот этими руками сложенный, добровольно ломал?

– Успокойтесь, гражданин, – сказал майор, – это делается лишь для того, чтобы сразу ваши отпечатки исключить.

– Руки мыть? – обречённо спросил Лошак.


(продолжение следует)