Прошло часа два как мы разминулись с исландским балкером. Тот сообщил, что море к северу спокойнее, и угроза столкновения с айсбергом минимальна. Мы отблагодарили его и продолжили идти своим курсом, но погода продолжала неумолимо портиться. Волнение поднялось до шести баллов, и нашу посудину мотало и крутило, временами мы вертикально вниз скатывались с волны или глубоко забуривались в нее носом. Ни толком поесть, ни отдохнуть не удавалось никому, потому мы все скопились в рубке (за исключением механика, тот предпочитал под рокот дизелей качаться в гамаке под радиаторами и читать какую-нибудь книжку) и молча наблюдали за морем.
Тягач поднялся на волну, поколебался на ее гребне для виду и ухнул отвесно вниз. Где-то под ложечкой засосало, но никто не подал виду.
Нашего кэпа звали Хулио. Испанец по национальности, марроканец по рождению и американец по гражданству, он был высок и красив, отчего пользовался неимоверной популярностью у женщин в любой части мира. Ему было едва за сорок, но по нему было не сказать: мощный торс, накачанные руки, ни единого седого волоса. Он попивал кофе из кружки-непроливайки и зорко всматривался прямо по курсу.
Кроме него на судне было еще шесть человек: старый механик Эрик, родом откуда-то из северной Финляндии; штурман-радист Джошуа из Штатов; кок, бортовой врач и второй штурман по совместительству Стив, тоже американец; двое матросов гражданского найма откуда-то с северных берегов Южной Америки - и я. Инженер-буксировщик, специалист по швартовке к айсбергам. Зовут меня Михаил, родом я с Архангельска, а какими путями завела меня судьба в Северную Атлантику я уже и забыл. Вот уже третий сезон я топтал палубу океанического тягача, специализирующегося на вылавливании и отбуксировке подальше от оживленных трасс айсбергов всех классов и калибров. Мы бороздили эти суровые воды туда и сюда с октября по июнь, вылавливая по большому и штук по пять маленьких айсбергов в месяц. За это британская контора нам весьма щедро платила. Из команды менялись только рабочие, основной же костяк команды был неизменным вот уже три года. По-русски, правда, говорил только я, поэтому мне было порой скучновато в этой компании, и я всегда стоял как-то особняком. Тем более, что задавал судну ритм работы.
- Там ничего нет. Зря идем, - буркнул Джошуа, бросая на стол карандаш. Судя по карте мы описали уже нехилую петлю и снова устремились на север - я редко следил за курсом, поиск айсбергов был не моим профилем.
- Были же четкие координаты, - Хулио подошел к карте и ткнул пальцем в красную точку со стрелкой. Там был замечен айсберг, а стрелка обозначала направление его дрейфа - всегда на юг, между Исландией и Гренландией течения были направлены только на юг.
- Были, да уплыли, - Джошуа оперся на компас и долго всматривался в бушующее море, - Шторм еще этот...
- Миха, как ты думаешь, где он? - спросил меня кэп. Я неопредленно помотал головой.
- Вот-те спец, а должен все знать.
- Найдем айсберг - сделаем все в лучшем виде, - ответил я, - А искать - не моя работа.
Хулио присел на свое кресло и постучал пальцем по радару. Джошуа вздохнул и закурил.
- Как мы будем швартовать айсберг в такой шторм? - всплеснул он руками, хотя прекрасно знал, что в такую погоду мы просто плывем рядом и ждем тихой воды, чтоб завести буксирный трос.
Я задремал: все-таки, усталость берет верх над некомфортными условиями жизни, хоть и болтались мы в такие шторма довольно редко. Я просыпался и снова засыпал, сидя в кресле, сквозь сон слушая тихий разговор моих товарищей. Начинало светать, грохнула дверь мостика, и я услышал скрипучий голос Эрика:
- Ну-ка, молодой, покажи-ка, где мы.
Джошуя что-то пробурчал в полголоса и ткнул пальцем на карту. Эрик присвистнул.
- Не каждый год удается оказаться в таком месте в такой время, - выдал он, закуривая сигару.
- Какое еще время? - скучающим тоном спросил Хулио, разглядывая свои ногти.
- Как какое?! Рассвет двадцать четвертого мая! Северная Атлантика! Неужели никому ничего не говорит?
Механик обвел нас взглядом и несколько задержался на мне.
- Вам-то, русским, должна была быть памятна та война, как никому.
- Мы на море не воевали, - решил отмахнуться я, но Эрик не унимался.
- Как же так? Сорок первый год! Двадцать четвертое мая! Новейший немецкий линейный корабль "Бисмарк" на пару с тяжелым крейсером "Принц Ойген" в этих водах встретились нос к носу с двумя весьма замечательными кораблями Флота Ее Величества Королевы Англии.
Эрик очертил в воздухе какой-то магический круг. Хулио зевнул, Джошуа отвернулся к окну, Стив и я находились в состоянии полудремы, и Эрику не удалось зажечь аудиторию.
- А, ладно, - махнул он, - Спите дальше. А я пойду пригублю глоточек за погибших моряков.
Хулио хмыкнул: механик любил приложиться к бутылке, хорошо только, что не напивался в люлю.
- У тебя нормально все? - спросил кэп для проформы. Эрик отмахнулся.
- Нормальнее некуда.
Он уже взялся было за ручку двери, как Джошуа воскликнул:
- Корабль на встречном курсе!
Все вскочили. Хоть какое-то, но событие, иначе тоска унылых будней в бушующих северных водах просто съела бы в нас все живое.
Мы долго ждали, пока наше суденышко поднимется на гребень волны и примет горизонтальное положение, и вскинули бинокли. В едва заметной предрассветной дымке замаячил силуэт приближающегося к нам судна. Не знаю, как другие, но лично я не опознал бы судно, даже если б оно прошло с нами борт о борт.
- Военный корабль, - наконец сообщил Хулио, - Джошуа, вызови по рации, дай наши позывные.
- Неопознанный корабль, говорит тягач "Морской лев", международный номер два-два-пять-девять. Мы сближаемся с вами на встречном курсе. Идем курсом норд-норд-ост. Как поняли меня, прием?
Рация шумела помехами. Мы ухнули вниз, снова поднялись - корабль значительно приблизился. Был виден густой дым из трубы, угловатая, приплюснутая надстройка. И ни единого огня.
- От него чуть левее еще один, - сообщил Джошуа, и Хулио повел биноклем.
- Что у нас там на радаре?
- Пусто, - как-то разочаровано ответил Стив, и Хулио с Джошуа обернулись к нему.
- Как пусто?
- А вот так: пусто!
"Неопознанный корабль, говорит тягач "Морской лев", международный номер два-два-пять-девять. Мы сближаемся с вами на встречном курсе. Идем курсом норд-норд-ост. Как поняли меня, прием?" - повторил вызов Джошуа.
- Что это, корабли-призраки, что ли? - раздраженно бросил Хулио, подходя к радару. Я тоже глянул на монитор. Потом переглянулся с капитаном, и мы снова подняли бинокли.
- Вот же они, два не самых маленьких судна, - пробормотал Хулио.
- Радар неисправен, - подал мысль я, но Стив покачал головой.
- Едва ли, от волн он здорово шумит.
- Да что у вас там, дайте и мне взглянуть, - встрял Эрик, выхватывая у меня бинокль. Он долго смотрел в волну, потом водил по горизонту и, наконец, увидел корабли.
- Пресвятая Тереза, - выговорил он, опуская бинокль.
- Что такое? - нетерпеливо спросил Хулио.
- Это "Ойген".
- Какой еще "Ойген"?
- Тот самый, что семьдесят лет назад на этом месте участвовал в потоплении "Худа".
- Не говори ерунды! - вспылил кэп, снова вглядываясь в горизонт через бинокль, - Наверняка какой-нибудь Исландский патруль, будут мозг выносить по поводу китобоев.
- Не отвечают, капитан, - Джошуа убрал тангенту рации.
Корабли стремительно приближались. Море несколько успокоилось, и мы теперь почти все время могли за ними наблюдать. Два длинных, приземистых, серых как тени корабля с хищными, стремительными контурами, резали волны белыми бурунами. Я разглядел на палубе орудийные башни, из труб обоих кораблей валил черный дым.
- Первым идет "Принц Ойген". 206 метров длины, 21 метр в ширину, водоизмещение 18 тысяч тонн. Максимальная скорость 32 с половиной узла. Вооружен восемью 203-миллиметровыми орудиями в четырех башнях и еще по мелочи. Второй - линкор "Бисмарк", 251 метр в длину, 36 в ширину, водоизмещение - 50 тысяч тонн. Несет восемь 380-миллиметровых орудий в четырех башнях. Развивает скорость 30 узлов. 21 мая 1941 года два этих корабля вышли из Германии на перехват союзных конвоев, следующих из Америки в Россию. 22 мая они были замечены сначала авиацией, затем - двумя английскими крейсерами "Норфолк" и "Саффолк", которые идут вслед за немцами и мы их еще не видим. На рассвете 24 мая в 5 часов 30 минут, - Эрик глянул на часы, - то есть примерно через двадцать минут, вышедшие на перехват английские корабли: линейный крейсер "Худ" и новейший, еще не до конца доделанный линкор "Принц Уэльский" встретят немцев, и в короткой перестрелке "Худ" будет потоплен.
Небо было ясным, и над восходящим солнцем тянулась длинная линия ярко-оранжевых облаков. Волнение снизилось до трех баллов, но мы продолжали болтаться как в консервной банке.
- Два румба лево на борт, а то еще растопчут нас, - пробормотал Хулио, вцепившись в бинокль. Джошуа чуть повел штурвалом.
"Ойген" был так близко, что мы видели каждый иллюминатор. Корабль грузно погружался в набегающую волну, поднимая форштевнем высокий белый бурун. Мы с интересом рассматривали проходящий мимо нас буквально в миле корабль. Эрик глянул на часы.
- "Худ" и "Уэльский" идут наперерез с востока, они в неудобной позиции - стремясь поскорее сократить дистанцию они могут вести огонь только из носовых орудий, в то время как фрицы идут к ним бортами и дают полный залп.
"Ойген" прошел мимо нас. Внезапно гигантский столб воды вырос между нашими кораблями, мы инстинктивно вжали головы в плечи. Спустя пару секунд ухнули еще несколько снарядов, поднимая высоченные водяные столбы выше мачт. Перед нами как раз был "Бисмарк", и мы видели, как начали разворот, задирая стволы к небу, орудийные башни главного калибра. Еще два или три залпа легли вокруг головного немецкого корабля, начиная захват в "вилку". "Ойген" дал залп, и несколько секунд мы заворожено смотрели, как вырываются из стволов гигантские языки пламени.
А потом огрызнулся "Бисмарк". От пламени залпа море осветилось вокруг, взметнулись вверх клубы черного дыма, а вслед за этим до нас донесся звук.
Мы присели. Задрожали окна рубки, мне показалось, что наша посудина вздогнула от киля до кончика мачты.
- Англичане приняли головной корабль за "Бисмарка", поэтому пристрелку начали по "Ойгену", благо, что силуэты немецких кораблей почти все схожи. Они так и стреляли бы по крейсеру, если б "Бисмарк" не дал залп, и англичане бы не поняли, что вели огонь не по тому кораблю.
Бисмарк снова рявкнул. Он делал стабильный выстрел раз в три минуты. К этому времени он поровнялся с нами и прошел еще ближе, чем "Ойген". Столбы белой воды поднимались вокруг все гуще и гуще, в какой-то момент произошло попадание в переднюю часть, и к небу взметнулось пламя взрыва. "Бисмарк" грузно погрузился носом в волну, вынырнул, показывая красную ватерлинию, и выстрелил в третий раз.
- Третий залп, - почти шепотом говорил Эрик, - Снаряд летит до "Худа" примерно сорок пять секунд. Он пробьет три броневые палубы и проникнет в барбет второй кормовой башни, достигнув боезапаса. Взрыв разломит 260-метровый корабль пополам, "Худ" загорится и затонет меньше, чем за две минуты. Из почти полутора тысяч человек экипажа выживут лишь трое.
Он указал пальцем, и мы перевели бинокли. "Худ" был очень далеко, но мы отчетливо видели его по каждому залпу 380-миллиметровых, такого же калибра как у "Бисмарка" орудий. "Бисмарк" поразил его уже первым залпом, надстройка длинного корабля была объята пламенем. Чуть позади него шел "Принц Уэльский", по нему бил "Ойген", и столбы залпов его 203-миллиметровых снарядов казались крошечными по сравнению со снарядами "Бисмарка".
Внезапно "Худ" ярко вспыхнул. Огромное облако огня поднялось над ним, потом еще и еще, видно было, как разлетаются на большое расстояние горящие обломки. Затем корабль взорвался еще раз, и столб огня поднялся вдвое выше предыдущего. Тоненькую линию палубы порвало, скомкало, видно было, как передняя и задняя часть, разделенные взрывом, закачались на волнах независимо друг от друга. Вокруг агонизирующего судна взметались столбы воды от долетающих снарядов, а спустя короткое время нос задрался вертикально вверх. "Уэльский", тоже горящий, маневрировал, обходя обломки "Худа" и отчаяно огрызаясь задней башней главного калибра. И когда силуэт "Уэльского" перекрыл собой "Худа", четыре орудия на задранном носе стремительно тонущего корабля дали одновременный залп в небо. Посмертный салют самому себе. Остатки корабля быстро опустились и исчезли в волнах.
- Сейчас "Бисмарк" будет стрелять назад, по преследующим его крейсерам "Норфолк" и "Саффолк", - сообщил Эрик. Мы не обращали внимания уже ни на курс, ни на волны, мы прилипли к биноклям, наблюдая за феерической битвой гигантских кораблей.
Кормовые башни "Бисмарка" развернулись назад и выстрелили. Мы попадали на пол, звук ударил по ушам, казалось, от залпа наш маленький буксир повалился на борт, но это была всего лишь очередная волна. Снаряды просвистели над нашими головами, и мы вскочили, пристально взглядываясь в бинокли.
Вокруг было море. Ветер срывал с верхушек волн белую пену, вставало солнце, видимость была предельной, но нигде вокруг нас мы не видели никаких кораблей и никакого дыма. Давно погибшие корабли исчезли так же неожиданно, как и появились.
- "Бисмарк" ускользнет от англичан, но 27 мая, через три дня, его торпедирует и выведет из строя его рулевую машину "Свордфиш", старенький торпеносный биплан, взлетевший с палубы авианосца "Арк Ройял". На рассвете эскадра из пяти тяжелых английских кораблей вступит с ним в бой, и через час после его начала, "Бисмарк" затонет от торпед крейсера "Дорсетшир". Первый же залп мощного линкора "Родней" выведет из строя центральный пост управления огнем "Бисмарка", и тот не сможет нанести английчанам никакого урона. Он будет гореть от носа до кормы, умолкнут одна за одной орудийные башни, но на чудом уцелевшем флагштоке до самого конца будет реять флаг Кригсмарине. Англичане, испытывая недостаток топлива и боясь атак немецких субмарин, бросят немецких моряков. Из воды поднимут лишь 117 человек из 1900, находившихся на борту. И капитан "Бисмарка", и командующий эскадрой адмирал Лютьенс погибнут вместе с кораблем.
Мы молчали, все еще осматривая горизонт. Наш буксир забуривался в волны носом и болтался все так же, как и вчера. Сна не было. Мы все смотрели, смотрели, выискивали глазами хищные, стремительные силуэты военных гигантов, но те растворились.
- "Ойген" переживет войну и будет использован американцами как испытательная мишень при ядерных взрывах на атолле Бикини. Там и затонет. "Принц Уэльский" будет уничтожен японской авиацией недалеко от Австралии немногим позже, чем его товарищ "Худ". А "Арк Ройял" падет жертвой младших братьев "Бисмарка": "Шарнхорста" и "Гнейзенау", которые расстреляют его как в тире, и несчастный корабль будет пылать как факел несколько часов, покуда все-таки не затонет, покинутый командой.
Эрик закурил и замолчал. Хулио обратил внимание, что на радаре есть контакт, и мы вскоре нашли скрывающийся от нас айсберг. Поскольку никаких судов в округе не было, этот бой, произошедший семьдесят лет назад и увиденный нами в открытом море, никто больше не видел. Мы и не особо распространялись. Просто появилась у нас традиция на рассвете 24 мая, если мы в море, поднимать бокалы за души тех отважных моряков, которые, не имея ни малейшего шанса на спасение, дрались до последнего орудия, чьему бы флагу оно не служило.