Сильные, гибкие пальцы Крэмелла разрывали тонкий, мягкий слой земли. Стоя на коленях, трясясь, словно в лихорадке, Крэмелл время от времени бросал быстрые, дикие взгляды вокруг. Его черные глаза злобно посверкивали. Кафтан и камзол из серой парчи были распахнуты, рубашка тонкого полотна расстегнута, а треуголка с белым пером брошена в сторону. Всегда аккуратный, Крэмелл готов был зарыться в чернозем с головой, лишь бы достать то, к чему он так стремился. Наконец, его жадные пальцы стукнули по чему-то твердому. Крэмелл почти лег на землю, заработал руками еще быстрее, зацепил что-то, подтянул, напрягся и вытащил на поверхность небольшой сундучок. Несколько мгновений он сидел неподвижно и настороженно прислушивался. Затем рука его медленно потянулась к сундучку, пальцы пробежали по кованому узору, остановились на золотой лилии, нажали, и крышка сундучка с легким стуком откинулась. В ту же секунду Крэмелл выхватил из-за красного кушака пистолет и выстрелил по кустам, потом еще и еще. Он палил, приподнявшись на локте, крутился, как сумасшедший, вокруг своей оси; выстрелы следовали c молниеносной быстротой один за другим. В клубах дыма, среди поломанных густых ветвей, слышались крики, стоны и проклятия. Крэмелл не ошибся: его команда с «Прекрасной амазонки» не выполнила его приказа, не - осталась на борту дожидаться своего капитана. Эти головорезы выследили его и, затаившись в кустах, ждали случая напасть.
-Ты обманул нас, Крэмелл!– раздался хриплый голос Одноглазого Хуго.– Хотел забрать все денежки, а нас оставить с носом? Ну-ка, ребята, не дрейфь! Всего-то несколько царапин! Золото будет нашим!
Клубы дыма рассеялись. Увидев боцмана и нескольких матросов-оборванцев, которых Крэмелл подобрал в одном из южноамериканских портов для предстоящего плавания, капитан зарычал, обнажив белые, крепкие зубы.
-Предатели! Что вам здесь нужно? Убирайтесь на борт, а не то все пойдете на корм акулам!
-Отдай нам нашу долю!- Одноглазый Хуго вышел из укрытия.
Это был огромный детина с черной повязкой на левом глазу. Отчаянный малый, побывавший не в одном сражении, Хуго четвертый год бороздил океан под черным пиратским флагом «Прекрасной амазонки», но Крэмелл не доверял ему. Он чувствовал, что Одноглазый не только «проворное тело и луженая глотка», как его товарищи, но и ум, ум проницательный, цепкий. Уже в самом начале плавания Крэмелл понял, что Хуго «подцепил» его, что он догадывается об истинных планах капитана.
-Убирайтесь! Вы не получите ни гроша!
Крэмелл выстрелил в Одноглазого, но промахнулся. Тот махнул рукой: из ядовито-зеленых зарослей высунулся десяток ружейных дул. В следующее мгновение раздался одновременный залп десяти ружей. Крэмелл упал навзничь, раскинув руки, кафтан и рубашка его были залиты кровью, а скрюченные пальцы левой руки намертво ухватились за угол сундучка. Вся шайка подбежала к Крэмеллу, секунду пираты смотрели молча на своего капитана, затем Хуго ударом сапога отбросил руку Крэмелла от сундучка. Это движение Одноглазого словно послужило сигналом. Все с криками и проклятиями бросились к сундучку. Все руки тянулись к его содержимому. Все друг друга отталкивали, пихали, дрались. Сундучок накренился и на только что разрытую землю рядом с мертвым Крэмеллом высыпались ослепительно сверкающие золотые монеты, алмазы, рубины и необычайно крупные и яркие изумруды… Пираты гурьбой кинулись к драгоценностям, каждый, отталкивая соседа, старался запихать в карманы и за пазуху как можно больше. Одноглазый Хуго метался, изрыгая проклятия, награждая тумаками матросов. Теперь, как недавно Крэмелл, он считал, что клад должен принадлежать ему одному. Наконец, пираты сцепились не на шутку, в ход пошли ножи. Мягкий чернозем фонтаном взлетал из-под десятка пар ног, разъяренно топтавшихся на маленьком пятачке вырытого клада. Выхватив из-за пояса топор, огромный Хуго рубил своих недавних товарищей направо и налево. Удары его были метки, даром, что он был одноглазым. Из десятерых матросов уже пятеро корчились в агонии. Остальные, окончательно потеряв человеческий облик, грязно ругаясь и рыча, били друг друга, чем не попадя. Вдруг этот разъяренный клубок рук, ног, голов замолк, словно по команде. Все глаза, блестевшие сумасшедшим блеском недавней безумной схватки, устремились в ту сторону, где валялись рассыпанные сокровища и труп Крэмелла. Ягуар! Огромный ягуар!
Незамеченный дерущимися пиратами, зверь с любопытством выглянул из зарослей, тихонько подошел к трупу Крэмелла и, не спеша, обнюхал его. Затем спокойно уселся на груду блестящих камешков и уставился на дерущихся. Пираты обомлели. Подобное поведение ягуара казалось невероятным: средь бела дня подойти к многочисленной, орущей и стреляющей группе людей, остаться на месте драки, спокойно сидеть и смотреть немигающим, словно насмехающимся, взглядом на беснующуюся пиратскую клоаку?! Шайка затаила дыхание. Ни один не посмел пошевелиться, схватиться за нож или топор. Между тем, ягуар встал, тихонько помахал хвостом, медленно переступил с лапы на лапу, еще раз обнюхал сокровища и вновь уселся. Он застыл неподвижно, в гордой,королевской позе, глаза его, горящие, как два больших изумруда, не мигая, смотрели на пиратов. Хвост отбивал такт только ему одному ведомой мелодии. Пираты неотрывно, словно зачарованные, следили за каждым движением зверя. Некоторые попытались встать, но ноги не слушались их.
-Тысяча чертей! Ты не вовремя, приятель!– прохрипел Одноглазый Хуго.
Он медленно потянулся к своему топору. В следующее мгновение тело ягуара взвилось, подобно разжавшейся пружине, клыки его сомкнулись на горле Одноглазого. С криками ужаса бросились врассыпную его бывшие товарищи,теряя на бегу золотые манеты, алмазы, рубины и изумруды, ярко-зеленые, как глаза проклятого ягуара.