Жить самостоятельно, как говорят, на своих хлебах, начала рано. После окончания 8 класса, поступила в техникум на вечернее отделение, а днем работала на ткацкой фабрике. Кто хоть один раз бывал на ткацкой фабрике, может представить себе этот шум! Однако - ходила в передовиках, перевыполняла план – но, жизнь свою не хотела связывать с выпуском, и окрашиванием тканей. И бросив учебу, устроилась в ресторан ученицей официантки. Чем и заслужила бойкот со стороны папы и старшего брата. Да, официантка, это не звучит так гордо как врач, педагог, инженер. Зато я играла, и это были актерские роли!
И теперь, через полсотни лет вновь задаю себе вопрос:
- А осталась ли я той, глупой пустышкой, которая не задумывалась о завтрашнем дне? Той наивной девчонкой, которая верила в настоящую любовь, бескорыстную дружбу? Осталась ли я той, думавшей, что жизнь вечна? А может, считая, что красота, спасая мир, спасет и меня? «Пустышка»! - сказал мне папа. Обиделась ли я тогда? Наверное - нет. Но запомнила. И мне хотелось что-то изменить, стать умнее, получить достойное образование, стать личностью, и заслужить к себе уважение. А, начав рассказ с «пустышки», хочется исповедаться, очистить все потайные уголки. Увидеть сны с прозрачной водой, голубым небом, и шелковой зеленой травой. А, проснувшись, могла улыбнуться, и почувствовать бодрость. Смогу ли? Да поможет мне БОГ!
УШЕДШИЕ.
Странно. Возле меня стоит не видимая очередь. Молча, каждый, с терпением ожидая своего часа. Вижу их, мысленно беседую, и они смотрят в глаза, не претендуя на первенство. Выпита не одна чашка крепкого кофе, пепельница полна окурков, и в дымке сигаретного тумана, комната наполняется образами. Полузакрытые глаза видят их лица. Давно ушедшие, они скромно стоят в тени, навевая на тебя воспоминания ушедших лет. Хочется сидеть, не шевелясь, не разрушая этот мир видений. Ты утопаешь в них, плывешь, кувыркаешься и, как облачко принимаешь различные формы. Под тяжестью воспоминаний опускаешься на мягкое кресло, продолжаешь смотреть в глубину комнаты, и видишь глаза тех, кого любила, и забыть не сможешь. Ищешь добрые слова, чтобы отстучать их на клавишах, в память тех, ушедших, но не забытых. Но не все можно написать, выразить. Чувства, переполняющие сердце – бессловесные. Они живут во мне, и греют душу, в которой, для них всегда есть место. Своим присутствием, они согревают в одиночестве, превращая это тепло - в исповедь. И как же хочется сказать:
- Папка! Ты смотрел на меня с болью, желая мне большего счастья. Выйдя замуж по любви, забыла – придут будни. И ты был прав. Выйдя замуж за футболиста, нам не о чем было говорить. Книги для него не существовали. Анну Каренину он называл «шлюхой» и, лишь футбольное обозрение требовало всеобщего внимания. И вот, чтобы не опустошаться, я искала смысл во всем, повторяя это слово: «Пустышка, пустышка…».
Но мне нужно спешить. В утренней дымке растворятся мои видения, а я так ничего и не успела написать. Но знаю, ты бы гордился своей дочерью. И, не смотря на свое не многословие, нашел бы что сказать.
Я смотрю на образы, растворяющиеся в утреннем рассвете. Ощущаю движение воздуха, и пламя от свечи слегка дрожит. Утро обещает быть добрым, и мои клавиши застучали под музыку рассвета.
СВОЙ ПАРЕНЬ.
Исповедь пустышки не будет идти в хронологическом порядке, я не преследую цель поведать свою биографию просто нужно выговориться! Кто может сказать, что знает меня настоящую? Всегда ли мне весело, когда смеюсь, или отчего могу плакать? Так сложилась моя жизнь, что приходилось скрывать истинное настроение или отношение к кому либо. А может, поверила в то, что я пустышка и продолжала это нести как клеймо.
Иметь слишком правильный характер – это плохо. Ну, подумаешь, переспала с чужим мужем! И что за проблема? Хорошо вам, интересно…, а что люди скажут? Да люди будут все равно говорить! Как-то давно услышала выражение:
- Чем больше о тебе говорят, тем лучше, а когда перестанут говорить – ты никому не нужен, ты – труп!
Думая, что делаю правильно, становилась для мужской половины «своим парнем» и хорошим другом. Во мне перестали видеть женщину, замужние подруги не ревновали к своим мужьям. Господи, какая глупость этим гордиться! Новое платье на мне никто не замечал, красивая грудь, и не плохие ноги - ни кого не волновали. Ни кто не хотел зарыться в моих густых и красивых волосах. Я просто – свой парень! Ко мне приходили за советами, помощью, похлопывали по плечу, по-мужски пожимали руку. И это было моей гордостью. Моя жизнь, сотканная из всего этого, превратилась в ад. Я перестала чувствовать себя женщиной. Разучилась быть ласковой, нежной, слабой. Все оставалось в закрытой душе, а по жизни шел мой двойник. Сильный духом, стремлением. Ночами я проливала слезы в ожидании чуда, обнимала холодную подушку, и в надежде, что утро вечера мудренее, всхлипывая, засыпала. Свой парень, и кому теперь ты нужен?
Моя работа была почти мужская. Не женское это дело, среди пьяниц и наркоманов за полночь работать. И кто скажет, что не наше это дело? А ведь, сколько добивались равноправия, влезали во все места, где мужики слабоваты были, и выбивали их из седла. Мы можем все! И страной управлять, и агрономы, и таксисты, и летчики. А вот быть барменом, это не легче чем в горящую избу войти и коня на скаку остановить. С одной стороны милиция, с другой бандюги, с третьей ревизоры! А вы говорите горящая изба! Да это пыль в сравнении с этим Бермудским треугольником. И вот я, должна стать для их всех - тоже своим парнем. Как же это все не вяжется с тонкой женской натурой, с мечтательным характером, желанием любить и быть любимой.
Все чужие игры, измены, обманы, происходящие на глазах, вызывали отвращение к обоим полам. Директор – «поимел» бухгалтершу, секретарь приревновала, и доложила жене директора. В итоге – директора сняли, секретаршу уволили. А свой парень, то есть я, продолжает работать. Кто кого – мне не интересно. Я, была просто своим парнем для всех! В моем присутствии говорили на все темы, включая секретные. Так как знали, что у моих стен ушей нет.
Продолжая свою исповедь, пустышка расскажет о своих чувствах к близким и дорогим людям. Позволит заглянуть в свою жизнь и поведать о том, чем жила все годы, о чем мечтала и как ей дороги воспоминания.
Давным-давно, в прошлом веке, на пустынном поле выросли два ростка. Их корни так сильно переплелись, что помогали выстоять под ветром и градом, под палящими лучами солнца. Они мужали и тянулись к свету. Каждый год они цвели и приносили плоды. Пускали новые корни, и вокруг выросло, пять красивых деревьев. Они защищали друг друга раскинувшимися кронами, нежно касаясь своими веточками, шепча ласковые слова. Прохожий находил приют и отдых под их тенью. И буйно цветущий сад был полон забот. Гудели пчелы, перенося пыльцу, порхали бабочки. Теплый майский дождь орошал траву, а солнце играло в его брызгах и серебрило воздух. Но чем дальше разрастался сад, тем дальше росли деревья друг от друга. Старые деревья оставались без защиты, перестали цвести и высохли, а остальные, были так далеко, что не могли дотянуться друг к другу. Опыляясь с другими деревьями, не все плоды стали вкусными, появилась горечь и кислота. Деревья стали расти реже, не стало буйной зелени. Поселились дикие пчелы. Сад стал диким и заброшенным, напоминающим нашу жизнь. Обидно, когда это не все понимают и не желают даже в мыслях оказаться бабочкой, воробьем или даже травинкой. Лишь бы оказаться в этом старом, заброшенном саду. В такие минуты, беру в руки старые альбомы, с черно-белыми фотографиями. Многие из них, пожелтевшие от старости, и, отломившимися или распушившимися зубчиками, словно школьная промокашка. На многих из них, крылатые фразы тех времен. «Люби меня, как я тебя», «Жди меня, и я вернусь». Перевернув фото на другую сторону, я пытаюсь разглядеть надпись, и год. На некоторых, увы! Фиолетовые чернила расплылись, и выгорели. Во многих местах фото подклеено, а пройдут еще десятки лет, и сотрутся черно-белые лица, и останутся лишь потертые матовые листочки. Будут ли их смотреть? Да, будут, если рядом с тобой на фото будут внуки.
***