11.
Не торопясь, по хургадской жаре мы направились к помещению ресторана, где нас ждали на обед. На самом деле, в обычные дни почти никто из нас здесь не обедал, даже путевки покупали с полупансионом, но теперь, хотя никто не чувствовал в себе голода, мы все пришли в ресторан, потому что деваться все равно было некуда. Даже небольшой затык возник у входа, потому что поляки долго не могли проехать в дверь своими чемоданами. Обычно дверь всегда кто-то открывал из официантов, но теперь таких услуг нам никто не оказывал. Когда мы вошли в здание, поняли почему: вся обслуга уже сидела за столиками и обслуживала сама себя. Как нам сразу дали понять, сейчас нет никакого сервиса, потому что все мы находимся в одной роли подозреваемых. Да и обед был странный: какая-то фасолевая похлебка с томатами и кусочками колбасы, кус-кус с овощами и мясом и лепешка из лапши. Китайцы -повара явно решили расслабиться! Последними в ресторан вошли полицейские. Англичане демонстративно выбрали столик подальше от французов, немка пересела от пары из Магнитогорска в отместку за их высказывания о Второй мировой войне. Я сел за столик с Ириной, ее мужем и маленьким Кириллом. Где-то в самом отдалении в одиночестве расположился хозяин отеля. Вначале между собой общались только арабы. Они громко жестикулировали, как нам объяснил Иринин Абдул, они все обсуждают случившееся. Еще бы, оказаться закрытыми без доступа к семьям и домам! Радости мало. Потихоньку, благодаря мне, разговор возобновился и среди туристов, потому что я предложил обсудить, какие еще могут быть версии. Возможно кто-то проник со стороны? Абдул покачал головой:
- Охрана говорит, что это невозможно: они пропускают сюда только тех, кого знают.
- А какже сюда проникала чумная девочка и ее мама? - возмущенно переспросила Ирина.
- Ну вот как раз их они знают лучше других, - тут же ответил ее муж.
- Так мы зайдем в тупик, если уже не зашли, - раздался монотонный голос англичанки, - никому не надо ее убивать, но она убита, полиция обязательно должна предоставить виновного и она скорее всего это сделает. А может это поляки? Они почему-то прикончили бабушку, сложили вещи и только случай помешал им мирно укатить в свою страну.
- Нам-то это зачем? - закричали и без того раздраженные поляки! - Вы такая же сумасшедшая, как и египетская полиция. Кто убивает, а затем идет на ресепшен с чемоданами? Мы считаем, что это сделал кто-то из местных, а для чего - мы никогда не узнаем! Нам вообще неизвестны внутренние интриги отеля между служащими!
Теперь одновременно заорали и полицейские и все арабы, чью честь вот так походя задели.
Брутальный голос немки между тем властно прозвучал даже в этой какофонии:
- Конечно, обслуга. Даже думать нечего. У нас с бабушкой Вероник не было никаких отношений, а для них она мать босса. Вот и отомстили за что-то.
Абдул покачал головой:
- Наши люди мать никогда не убьют.
Но немка продолжала настаивать на своем:
- Пусть они разбираются до конца: может здесь речь идет о мести, а может охрана по знакомству пустила какого-то проходимца, а может... - тут она оглядела помещение ресторана, нашла глазами Жан Луи Полона и безжалостно продолжила: а может, это ее сынок что-то не поделил с мамашей. Ведь кажется, он был против этого брака мадам Вероник и нищего индуса. Почему он сейчас так отстраненно себя ведет, а мы в это время все чувствуем себя беззащитными перед местной полицией!
Жан Луи Полон раздраженно бросил свою ложку и встал, чтобы выйти из ресторана. Но толстый полицейский преградил ему выход и попросил остаться. Его тощий коллега обратился к нам:
- Будьте корректны! Мы обязательно прямо сейчас допросим Жан Луи Полона, но просим вас учитывать, что у него горе, и если он не виноват, вы можете таким образом увеличить его внутреннюю драму.
Толстый полицейский обратился к хозяину отеля:
- Мсье Полон, будьте любезны, расскажите, как прошел вчера ваш вечер и почему мадам Вероник так долго ночью оставалась без присмотра, что ее смерть обнаружилась только утром?
Ирина восхищенно прокомментировала:
- Как они оба грамотно заговорили, какие речи, какие точные вопросы! Я от этих двух ничего подобного не ожидала.
Непонятно почему ее фраза ясно прозвучала в образовавшейся паузе. Ее услышали все, в том числе и полицейские. Они обиженно пристально смотрели на Иру. Ее муж Абдул в ужасе закрыл глаза.