Я вышел на рассвете в поле, где росла пшеница. Ветер, солнце, шершавые колосья так и звали к себе. Поэтому я просто встал и пошел. Я разлегся на поле и смотрел попеременно, то на небо, то на верхушки колосьев, которые медленно колыхались в такт друг другу. Я взял одну из верхушек и наклонил к себе. Проводить по щеке колосьями – просто невероятное удовольствие. Я смотрел на колос, и мне казалось вечным это мгновение. Фауст, наверное, мог бы мне позавидовать.
В этот миг произошло невероятное. С верхушки колоса на меня смотрело нечто. Нечто имело четыре пары ног. Нечто было черного цвета с длинным красным пятном в виде песочных часов. Меня предупреждали, что здесь водятся опасные ядовитые насекомые, имеющие лицензию на убийство. Я никогда не разбирался в членистоногих, но сейчас я понял, что на меня смотрит огромный паук. Он именно смотрел. А я боялся пошевелиться. Его взгляд как будто всасывал мою кровь, сковывал мои движения, связывал мои голосовые связки, я не мог даже закричать. Я открыл рот, в надежде на то, что смогу сказать что-то, но тут же закрыл его при мысли о том, что это существо теперь сможет попасть ко мне в рот. Как только я об этом подумал, паук пополз. Я с облегчением вздохнул, он полз наверх. Я осторожно попытался отпустить колос, который все еще был у меня в руках. В это время паук опять на меня посмотрел. Он показался мне хищником, неотступно следящим за своей жертвой, всегда готовым для нападения. Я вздрогнул. Мне вспомнилось о том, что мне всего лишь двадцать девять, что я еще так и не женился, не успел даже зачать детей…. Я подумал, что если только я останусь живым, то непременно, когда приеду домой, сразу же женюсь на Люси, которая уже пять лет ждет от меня предложения. Тогда я приеду, подойду к ней, поднесу к ее глазам кольцо с каким-нибудь скорпионом и скажу: «Милая! Гуанохуатский паук связал нас! Будь моею женой!». Она упадет в обморок от счастья, и даже смерть не разлучит нас.
И вот я думал об этом, как вдруг мое затуманенное сознание снова очнулось, и я вновь обрел печальную реальность. Жизнь показалась мне чудесным апельсиново-ванильным мороженым с грецкими орехами, втоптанным в грязь. Существо до сих пор глазело на меня. А я до сих пор боялся шевелиться. «Ну, иди уже. Тебе, наверное, обедать пора. Не думаешь же ты, что можно пообедать мной? Иди ты к своим стрекозам. Хватит на меня пялиться»,- так я говорил ему, думая про себя о том, какой же я идиот. Паук даже и не думал уходить.
Так прошло еще два часа. Я был в жутком оцепенении от страха, паук был, видимо, в предвкушении добычи. Хотя, какая ему от меня польза? Месть всему миру в моем лице? Чувство власти и превосходства над человеком? И тут в меня влетела новая мысль. С чего вообще я взял, что он будет меня кусать? Ну, сидит и сидит. Ну, смотрит и смотрит. Уж хотел бы, давно укусил. Если об этой истории узнают мои друзья, они же просто меня засмеют. С этой новой мыслью я резко встал, даже не обращая больше никакого внимания на такую мелочь, как какой-то паук.
И в ту же секунду я ощутил боль в ноге. Паук каким-то образом оказался на моей нижней конечности и впился в нее. Я с ужасом смотрел на ногу и на паука и не мог, никак не мог понять, что это происходит на самом деле, а не в моем больном воображении. Я осознал это только после того, как услышал свой оглушительный крик. И тогда я почувствовал болезненные ощущения и контрактуру в мышцах.
Я не помню, как оказался дома. Донесли ли меня, довезли ли, дотащили…. Я очнулся в то время, когда на место укуса накладывали лед и вводили противоядие. Еще некоторое время меня рвало, и с меня ручьем тек пот, только через два дня боли прекратились.
Я еще долго отходил от потрясения, которое я получил в тот день. Я стоял на веранде и курил. Мне было страшно снова выходить в поле.
-Я тебе говорил, что делать нам нечего в Гуанохуато. Твоя страсть по сушеным кузнечикам чуть не довела тебя до летального исхода,- услышал я голос только что вошедшего друга.
Я был в Гуанохуато два раза. Оба раза меня угощали сушеными кузнечиками Orthoptera, и мне они так полюбились, что я решил взять друга и поехать в третий раз уже с конкретной целью, за ними. Хотя, было еще что-то, что манило меня сюда. Что именно – этого понять я уже не мог.
-Знаешь ли ты, что тебя укусил ни кто иной, как ядовитый паук под названием viuda negra, или черная вдова. И вообще удивительно, что ты выжил со своей гипертонией, так как девяноста процентов гипертоников, детей и стариков умирают сразу же,- продолжал мой заботливый друг.
-Я обещаю тебе, больше я сюда не поеду,- ответил я, отводя глаза. – А что за странное название – Чёрная вдова?
-Паук называется так, потому что самка в большинстве случаев пожирает самца после совокупления. Как думаешь, тебя укусила самка или самец?
Мы посмеялись.
Мне надо было срочно пройтись, вдохнуть в себя свежего воздуха, и я решил прогуляться к реке.
В тот день я встретил девушку. Это было просто небесное создание с ангельскими, черного цвета глазами. Она сидела на набережной в красном платье в обтяжку и бросала лепестки ромашек в воду. Я подошел к ней и спросил, что она тут делает, в ответ она лишь сказала:
-Как Вам наш город? Я рада, что Вы снова приехали к нам.
-Вы помните, что я уже приезжал? Мы разве виделись с Вами? – удивился я.
Она, казалось, и не собиралась отвечать на мой вопрос. Вместо этого она сказала:
-Пойдемте, погуляем.
Мы гуляли до самого утра, за это время она, кажется, узнала обо мне все, я же – ровным счетом ничего. Ну, кроме того, что ее звали Джейн, что ей было двадцать пять лет, и что ее любимые цветы – ромашки. Девушка показалась мне крайне загадочной и поэтому интересной. Она никогда не отвечала прямо, говорила загадками, недосказывала даже половину того, что говорила. Мне было интересно с ней, как не было интересно с любой другой. Когда я пришел домой, я был крайне взволнован, что не мог не заметить мой друг. На его любопытный взгляд я ответил так:
-Девушку я встретил... Она мне понравилась... Очень…
Я был растерян. Друг сначала махнул рукой, но потом вдруг остановился у двери.
-А ее случайно не Джейн зовут? - спросил он.
-Джейн,- утвердительно ответил я.
-Друг, - обратился ко мне он так, как никогда не обращался. - Нельзя тебе с ней видеться. Давай вообще уедем лучше.
В его словах я услышал тревогу, и мне стало опять на мгновение страшно, хотя, казалось, что и бояться-то нечего.
-Вдова она. Черная. Понимаешь? - продолжал он.
Я мотнул головой:
-Не, не понимаю. Ты же говорил про паука и…
-Да. Но у этой девушки было четыре мужа. И все умирали или исчезали после первой брачной ночи. Друг, давай уедем.
Я не хотел уезжать. Меня тянуло к этой девушке. Тянуло так, как к сушеным кузнечикам, или даже больше. Неожиданно для самого себя я вспомнил о цвете глаз паука. Глаза паука были такие же черные, как глаза Джейн, они так же сияли. Я не хотел уезжать, но тут я согласился, несмотря на то, что понимал, что это все бред, и мои глупые мысли, и нелепые предположения моего друга. Я был слишком напуган пауком, чтобы здраво соображать. В тот же день мы уехали из Мексики, и больше мы туда не возвращались.
Прошло три года. А на Люси я так и не женился. Не смог. До сих пор думаю о Джейн. И мне кажется, что однажды я все-таки вернусь в Гуанохуато.