Я сегодня ехал в переполненном автобусе. Висел, как шимпанзе на перилах над какой-то тёткой. А на мне ещё с полдюжины людей лежало. Ни дать ни взять - банка со шпротами, только без масла.
И вот, на очередной остановке, часть шпрот вывалилась наружу, их место тут же заняли другие пассажиры четырёхколёсной консервы, среди которых были школьники - мальчик и девочка, класса 8-го, ну максимум 9-го. Они быстро уселись на освободившиеся места, шумно обсуждая следующую тему:
- Нет, «Revo» мне не нравится. Намешали пива с энергетиком и радуются. Лучше уже «Hike» или «Львовское».
- А я вообще пиво как-то не очень. А вот «Jaguar» или «Red Bull» - самое оно. Особенно перед уроками. Даже в понедельник бодрит.
И удивительно не то, что 15 – 16-летняя школота уже знает, что такое похмелье и даже вырабатывает методы борьбы с этой неприятной реакцией организма на внешние раздражители. Прискорбным и шокирующим стало осознание, что никто, кроме меня, даже не обратил на это внимания. Хотя говорили громко. Даже на повышенных тонах. Со звонкими нотками юношеского восхищения в голосе. Как мы, будучи детьми 90-х, не обращая ни на кого внимания, хвастались осведомлённостью о победах киевского «Динамо» и о новой части «Терминатора», которую чудом удалось посмотреть у соседа на видаке.
Тем временем, гармошка автобусных дверей в который раз глухо сыграла свою привычную мелодию, и новые люди поспешили присоединиться к нам. Среди только что вошедших была и моя старая знакомая – Светочка. Вот тут следует заметить, что город у нас маленький и о литературе поговорить зачастую не с кем. Вот о политике, погоде, футболе, ценах на бензин – с кем угодно, а о книгах – не с кем. Поэтому меня совсем не удивило, когда Света вместо банального и более уместного «привет», просиявши объявила мне во всеуслышание:
- Вчера дочитала «Послемрак» Мураками. Сегодня думаю начать «Норвежский лес».
Я тоже был рад возможности поговорить, поэтому улыбнулся.
- Тебе понравится. Как по мне, так «Норвежский лес» - самая интересная его книга. Хотя знаешь, Харуки Мураками, конечно, хорош, но мне из японских писателей как-то Кобо Абэ ближе. Наверное, потому, что он не так американизирован. В нём больше духа востока.
И так мы говорили, обсуждали, делились впечатлениями и догадками, и вдруг я понял, что за нами наблюдают. Точнее даже не понял, а почувствовал. Огляделся по сторонам и заметил, что несколько человек и правда смотрят в нашу сторону. Ну как смотрят? Косятся. Без злобы, одобрения или особого интереса. Скорее даже апатично, но как-то странно. Внезапно мне стало очень стыдно. Захотелось переменить тему, поговорить о том же алкоголе. Чтобы только перестать быть здесь вороной вызывающе белого цвета.
Подошла и моя очередь выходить. Я очень тепло, по-дружески, попрощался с собеседницей, и, уже сходя со ступенек автобуса на мокрый весенний тротуар, беглым взглядом окинул переполненный салон. На мгновение остановился глазами на тех самых школьниках, и внезапно для себя самого понял природу своего стыда. А точнее - осознал, что это был вовсе и не стыд, а бесконтрольный, панический, холодный страх одиночества, которое невозможно почувствовать, находясь наедине. Только в толпе. Толпе иных людей. Совсем не таких, как ты. Это странно и неудобно. Словно на чужую свадьбу без приглашения прийти.
Я невольно обернулся и ещё долго смотрел вслед уезжающей маршрутке. А в ней ехала Света. И ей было совершенно не с кем поговорить о Мураками…