В УАЗике было тепло. Лучше всех было Ольке. Она поместилась на заднем сиденье между Лешкой и Семеном. Яков Сергеич грелся на переднем сиденье. Сначала посидели молча. Потом, когда дрожь прошла, сняли рукавицы.
–Огурцами пахнет. – задумчиво сказал режиссер. – Пока мы один эпизод снимали, люди уже корюшки наловили.
–Это не корюшкой пахнет, а огурцами. – авторитетно поправил режиссера Заслуженный артист. – Вон, на сиденье водителя целая миска огурцов стоит.
Еще минуту посидели в раздумье.
–Ну, делать нечего. – обреченно вздохнул Семен. – Придется выпить.
–Чтобы огурцы даром не пропали? – уточнила Олька.
–Чтобы пневмонию не схватить! – ласково пояснил Яков Сергеич и достал из-за пазухи плоский бутылек. – Я тут коньячка прихватил, для «сугреву»…
–Мне чуть-чуть… - засуетилась Олька.
–Не волнуйся, душа моя, всем «по чуть-чуть». Еще снимать и снимать, так что голова должна быть трезвой. – с явным удовольствием пробурчал режиссер. - Сейчас погреемся и пойдем брать интервью.
«Погрелись». Похрустели огурчиком. Подождали. Метод «по чуть-чуть» себя не оправдал: снаружи согрелись, а внутри было прохладно.
–Значит, надо еще по одной. Здоровье дороже любой рыбы. – отвинчивая крышку с бутылька принял решение Яков Сергеич.
Тут дверца машины распахнулась. Перед ребятами стоял раскрасневшийся старший охотовед. Он быстро оглядел съемочную группу, задержал взгляд на бутылочке с коньяком и укоризненно посмотрел на Семена. Тот стал оправдываться виноватым голосом:
–Мы немножко, чтобы согреться.
–Ну, кто этим греется? Вы бы еще шампанское привезли. – ехидно произнес Васнецов и протянул Семену увесистый пакет. - Вот, вам полковник передал. Тут все как надо. И не торопитесь. У нас соревнования до вечера.
После такого заявления ни у кого не осталось никаких сомнений.
В пакете оказались четыре пластиковых стаканчика, полбуханки хлеба, кольцо колбасы и бутылка «Капитанского рома». В миске еще оставались свежие огурцы.
«Отец родной» – умильно подумал Лешка о полковнике.
Всего полчаса понадобилось творцам, чтобы согреться, как им показалось, основательно. Дальше сидеть в машине смысла не было, и они отправились снимать продолжение программы, то есть соревнований.
–Слушайте, вроде потеплело или мне кажется? – удивился Лешка, шагая по льду с камерой в обнимку.
–Очень приятная погода. Самое время снимать «блицы». – не без удивления подтвердил Сема, кряхтя под тяжестью штатива.
– А наши-то, смотрите, сколько уже наловили! Давайте быстренько все отснимем и тоже половим рыбки, а? – внесла предложение Олька.
–А не испугаешься?
–Я же от неожиданности. До сих пор не верю, что эта рыба голые крючки глотает. Ой, дед Миша сколько наловил. Давайте к нему пойдем?
–Стоять! – пресек попытку самодеятельности режиссер. – Давайте так: наметили цель, ставим камеру и, идите куда хотите. А без камеры, ни-ни.
–Ты хоть сам понял, что сказал? – удивился Лешка.
–Понял. Ставь камеру.
–Я-то поставлю, только ты так больше не говори «идите куда хотите». А то мы их вообще потом не найдем.
–Ну и долго вы будете трепаться? – торопили ведущие, которым после согревающих напитков тоже охота была пообщаться.
–Ну, идите, я камеру включил.
–Да, работайте. Он уже включил. – подтвердил режиссер, умильно глядя на зимний пейзаж с рыбаками.
Следующие полчаса показались Лешке нескончаемым цирком. Поражала искренность, с которой рыболовы давали интервью ведущим программы. Во-первых, они жутко удивлялись, увидев съемочную группу: «Какими судьбами?... Тоже решили рыбку половить? А почему у вас номеров нет?»
Лешка точно помнил, что с этими мужиками они на одном пароме ехали. Правда, уверенность в этом неуловимо таяла. Во-вторых, на «умный» вопрос: «А что вы с рыбой будете делать?» отставники с армейской краткостью и дисциплиной, честно отвечали: «Коту отдам» или «Сам съем!» Только шестилетняя дочка полковника, не отрывая глаз от лунки, вежливо попросила: «Не пугайте мне рыбу, пожалуйста».
После этого заявления съемочная группа задумалась. Может, они со своей камерой действительно мешают? И из-за них кто-то чемпионом не станет? Семен сосредоточенно смотрел вдаль. Насмотревшись, он бодро сказал:
–И правильно!
Ведущие реплики не поняли и удивленно ждали продолжения. Сема молчал. Тогда слово взял Лешка.
–Сема, это был конец твоей речи. Мы поняли. А теперь скажи вслух, все сначала.
–Какие вы скучные. – неожиданно обиделся режиссер. – Я подсчитал, хватит нам блицев. Лешка сам подснимет как судьи будут посчитывать улов, потом построение и награждение. Так что, идите – ловите рыбу. Если хотите. А мне надо к полковнику.
И ушел.
Ведущие радостно побежали к «своей» лунке.
Лешка остался один.
И тоже обрадовался. Наконец – то он поработает художественно. Тем более, натура – просто мечта. Деды в армейских полушубках, валенках и мохнатых шапках колоритными «кулями» сидели на своих ящиках. Лица светились охотничьим азартом. У ног лежали горки мелкой серебристой корюшки. В воздухе стоял необыкновенный аромат. Мороз тихонько пощипывал нос и щеки. Лешка с наслаждением снимал отдельными планами рыбаков и рыбу, вел длинную панораму по всей бухте. И все было бы хорошо, если бы егерь Василий не предложил:
–А давай покажем, как рыба «трепыхается»? Ставь камеру ближе, я буду из лунки леску доставать. Специально для тебя сделаю это медленно.
Нужно быть совсем без головы, чтобы отказаться от такой съемки. Голова у Лешки была. Он быстро поставил штатив, отстроил баланс и проверил фокус.
–Давай, тяни…
В кадре промелькнуло что-то серебристое.
–Не, не получилось. Надо картинку пошире «взять». Вася, а ты можешь достать рыбу и положить на лед рядом с лункой?
–Я все могу. –сказал Василий довольным голосом и опустил леску с тремя корюшками в лунку. – Не бойся, она живая. Трепыхаться будет, аж в глазах засверкает!
–Ну, доставай!
Леска медленно пошла вверх. Вот показалась одна рыбешка, вторая, третья, четвертая…
–Ты смотри, к моим трем еще три попались. И всего за секунду! Ну, Леха… Снять-то получилось?
–Еще бы! Классный кадр! Семка обрадуется.
–А хочешь, я еще тебе подыграю? Только я эту рыбу сниму с крючков, лады?
Лешка менял ракурс, Василий с заданной скоростью доставал рыбу. На мокрой чешуе изящной корюшки сверкало солнце, в душе у оператора пели птицы. И тут Василия осенило.
–Леш, мы уже час снимаем. Давай, по махонькой? Все ж таки прохладно.
Лешка оглянулся по сторонам, но, ни Семена, ни ведущих не увидел и согласно кивнул. Капитанский ром давно выветрился.
Василий встал и откинул крышку ящика. Там, поверх обычных рыболовных мелочей, стояла миска с закуской и запечатанная бутылка с прозрачной жидкостью.
–Вот, ситуация, – объяснял Василий, наливая в два стакана. – Полдня на льду, а погреться не с кем. Все рыбу ловят! Спортсмены!
Лешка снял рукавицы и принял ледяной стакан. Стало еще холоднее. Василий торжественно провозгласил тост:
–Ну, давай, за соревнования!
–За рыбу, за традиции… - поддержал егеря Лешка.
–Не части! – строго возразил Василий. – За традиции, это святое. Это мы отдельно отметим.
И опрокинул полстакана водки одним глотком. Лешка сделал то же самое. Закусили бутербродом с салом. Василий снова наполнил стаканы.
–А вот теперь, за традиции. Я понимаю, тебе еще работать. Но, много ты такой замерзший наснимаешь? Так что, грейся, и тост хороший.
Когда закусили выпитое «за традиции», Василий внимательно посмотрел на Лешку.
–А я тебя уважаю. Ты, Леха, настоящий мужик. Мы, понятно, мы офицеры, и не такое видели. А ты пацан еще, а с нами по тайге, по льду… И снимаешь хорошо. Давай, за кино!
Лешка попробовал было отказаться, но Василий был непреклонен.
–Три раза, это по-русски! Это, я тебе больше скажу, это по-мужски!
И после того как третью порцию согревающего напитка хорошенько закусили, Василий, довольный собой, важно заметил:
–Ну, вот теперь я за тебя спокоен, иди, снимай! А я рыбку ловить буду.
Он уселся на ящик и уставился в лунку. А Лешка, прихватив штатив и камеру, пошел искать, чтобы еще снять…