тоже воз-РОСТ-али, нисколько не противясь
со-отождествлению самих себя с Отечеством своим, не зря
умея "даже вовсе не оглядываться"
на со тщательностию прививаемые тамошним "светом"
"искусные хранцуские манеры"..
"Трудно предположить, что [к тому времени уже] тяжело больной Львов сумел сразу же обнаружить на развалинах все необходимые детали для задуманного им со-
оружения или же составить настолько идеологически выверенный мону-
мент из найденных ранее камней и обломков статуй. Вероятно, Львов, от-
правляясь на Тамань, заранее знал не только о существовании камня, но и
о возможности постановки его в эффектной композиции и заказал или да-
же привез с собой все необходимое, за исключением самого камня.
Каковы бы ни были конкретные события, сопутствовавшие созданию
львовского проекта и его публикации, рождение подобной культурной мо-
дели в первое пятилетие александровского царствования показательно как
знак обращения к идеям «греческого проекта» и отражение надежд на его
выдвижение как официальной программы. Настроения Львова и его дру-
зей не были такими же миролюбивыми, как у молодого российского импе-
ратора. Напротив, поэт встречал новое столетие с ожиданием новых побе-
доносных военных кампаний и выразил свои надежды в двух программ-
ных стихотворениях — «Народное воскликновение на вступление нового
века» и «Новый XIX век в России».
**
ТМУТАРАКАНСКИЙ КАМЕНЬ
В КУЛЬТУРНОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ
КОНЦА XVIII — НАЧАЛА XIX ВЕКА
М. Л. Майофис (Москва)
Вплоть до настоящего времени остается открытым вопрос о подлинности Тмутараканского камня. Мы не ставим своей целью разрешить эту проблему в рамках настоящего исследования, так как для восстановления истории обращения к Тмутараканскому камню в конце XVIII — начале XIX века доказательство его подлинности и
точная датировка не имеют принципиального значения. Напротив того,
только выявив причины интереса к памятнику в указанный период, можно
говорить о наличии или отсутствии достаточных оснований для осуществ-
ления фальсификации, если таковая действительно имела место.
На Тмутараканском камне высечена надпись «В лето 6576 индикта 6
Глеб князь мерил море по леду от Тмутороканя до Корчева 14000 сажен»;
в ней [и] увидели доказательство господства русских князей на Тамани в XI
В 12 веке. Оно призвано было сыграть свою роль в культурной политике по-
следних лет Екатерининского царствования.
Первым в Петербурге известие об обнаружении камня получил А. И. Мусин-Пушкин, обер-прокурор Святейшего Синода, знаменитый собиратель
древностей, стараниями которого были введены в научный оборот другие
знаменитые памятники — «Слово о полку Игореве» и «Ярославское сереб-
ро». После оперативного доклада императрице ему была дарована привиле-
гия на публикацию первого описания камня. «Историческое изследование о
местоположении древняго российскаго Тмутараканскаго княжения» было из-
дано по высочайшему повелению в 1794 году и отпечатано в типографии
Корпуса Чужестранных Единоверцев. Влияние императрицы и необходи-
мость удовлетворения ее политических и исторических интересов читаются
за каждой строкой книги, начиная с восторженного посвящения и заканчивая
последним разделом — «Родословником Князей Российских владевших в
Тмутаракани до Князя Глеба Святославича, положившаго камень в Тамане,
взятый из Записок Касательно Российской Истории».
Вопрос о местоположении Тмутараканского княжества не был оконча-
тельно разрешен в исторической науке тех лет, в качестве возможных ва-
риантов назывались как Рязань, так и малороссийские земли. В результате
анализа летописных источников Мусин-Пушкин пришел к выводу, что
«княжению Тмутараканскому надобно быть в той же стороне около Азов-
ского моря, а при том в смежности с владениями Греческими, и отнюдь не
далее от Корсуни, как на восемь дней езды». Установление такого близко-
го соседства русских и греков было весьма многообещающим в свете
культурной программы так называемого «греческого проекта» (о нем см.
подробнее недавнюю работу А. Л. Зорина «Русская ода конца 1760-х —
начала 1770-х годов, Вольтер и «греческий проект» // НЛО, № 24 и нашу
статью «Музыкальный и идеологический контекст драмы Екатерины II
«Начальное управление Олега» // Русская филология, 7. Тарту, 1996). Му-
син-Пушкин напоминал, что приобретение Тавриды и прилегающих к ней
территорий предшественниками великого князя Владимира обеспечило
его войску беспрепятственное продвижение в Грецию и взятие города
Корсуни в 988 году. Крым и прилегающие к нему южные земли, присое-
диненные к России в результате последних войн с Турцией, рассматрива-
лись Екатериной II и ее приближенными как плацдарм для дальнейших за-
воеваний и как залог возрождения новой Греческой империи. А Тамань,
по близости ее расположения от Крыма, фактически присоединялась к его
территории. Выбор типографии для обнародования официального мнения
о Тмутараканском камне в этой связи также представляется не случайным.
134
В Тмутараканском камне видели «нетленное свидетельство» русско-
греческих контактов — господства русских на исконно греческой терри-
тории. Таким образом, он становился уже не первым доказательством род-
ства русских с древнейшими народами. Даже после победоносных войн с
Турцией и Швецией это было необходимо для повышения престижа на-
циональной культуры.
После восшествия на престол Александра I у многих его современни-
ков, особенно у представителей старшего поколения, сделавших карьеру
во времена екатерининского царствования, воскресли надежды на возоб-
новление «греческого проекта». Питательной почвой для этих чаяний, оче-
видно, послужило знаменитое обещание нового императора — «При мне
все будет как при бабушке».
Любопытно, что таким же образом эта декларация была воспринята не
только в России, но и далеко за ее пределами. Французский дипломат адъ-
ютант Дюрок, доверенное лицо консула Бонапарта, был послан в середине
1801 года в Петербург с предписанием отзываться об императрице Екате-
рине II «как о государыне, предвидевшей падение Турецкой империи и
вполне постигавшей, что процветание русской торговли зависит от на-
правления ее к югу»1.
Однако взгляды российского императора и его молодых друзей, вхо-
дивших в так называемый «Негласный комитет», были прямо противопо-
ложными. На предложения Дюрока Александр ответил: «Je ne veux rien
pour moi, je ne veux que contribuer ; la tranquillit; de l'Europe»2. Внешнепо-
литическая доктрина, выработанная на заседаниях «Негласного комитета»
и полностью принятая затем Министерством иностранных дел, которое
возглавил граф Кочубей, определенно предписывала «быть искренними в
иностранной политике, но не связывать себя никакими договорами в от-
ношении кого бы то ни было»3, для того чтобы сконцентрироваться на
внутренних преобразованиях. Даже в 1805 году, да и позже, во время войн
с Турцией и Персией, российский император не захочет продолжать дело
своей бабки. Равнодушное, можно сказать, даже враждебное отношение к
идеям «греческого проекта» породило и соответствующий взгляд на юж-
ные территории: это уже не плацдарм для дальнейших завоеваний, а важ-
ная в стратегическом и экономическом отношении часть империи, кото-
1 Шильдер Н. К. Император Александр I. Т. 2. СПб., 1897. С. 273.
2 Мне лично ничего не нужно, я желаю только содействовать спокойствию Европы (фр.).
Там же. С. 58.
3 Там же. С. 60.
135
рую необходимо исследовать и благоустраивать. Для решения этой задачи
одним из первых в 1803 году в Крым был командирован Н. А. Львов.
Первой и основной целью Львова в его поездке в Крым и на Кавказ
было лечение (в течение нескольких лет он тяжело болел). Официальные
лица в Петербурге, однако, сочли нужным дать знаменитому архитектору
и поэту служебные поручения. Согласно обнародованным А. Б. Никити-
ной архивным источникам, Львов уезжал из Петербурга со специальным
императорским предписанием, сообщенным ему в письме министра внут-
ренних дел графа Кочубея, в котором были указаны и цели поездки, и мес-
та, в которых нужно было остановиться. Человеку, давно зарекомендо-
вавшему себя на правительственной службе и известному своей поистине
энциклопедической образованностью, было поручено решение вопросов в
различных сферах государственного хозяйства: в области экономики, по-
литики, сельского хозяйства, развитии ремесел и пр.1
Проявляя в поездке завидную инициативность и изобретательность в
составлении различного рода проектов, Львов счел нужным разрешить не-
предусмотренную в правительственных предписаниях задачу — найти в
Тамани знаменитый некогда Тмутараканский камень, напомнить о его су-
ществовании и планах, с ним связанных.
Было бы несправедливо утверждать, что на рубеже веков Тамань с ее
многочисленными древностями была обделена вниманием публики. Пу-
тешествие Львова вполне вписывалось в традицию «паломнических» по-
ездок в Крым, повсеместно совершавшихся в 1790–1800-е годы.
Поток путешественников, устремившихся на юг России, стал одним из
симптомов новой культурной ситуации — в стране открывалось невоз-
можное доселе поприще — сбор и изучение реликтов античной и древней
русской цивилизаций; появились свои Помпеи, в которые сразу же устре-
мились свои Винкельманы. Однако это был лишь ряд частных инициатив,
по большей части исходивших от иностранных подданных. И Николай
Александрович Львов решил кардинально изменить ситуацию, вернув
Тмутараканский камень в орбиту высочайшего внимания. С этой целью
был подготовлен грандиозный скульптурный проект.
Единственное описание работы Львова находится в позднейшей книге
А. Н. Оленина «Письмо к А. И. Мусину-Пушкину о камне Тмутараканском»:
«В бытность его на острове Тамане в 1803 году, нашел он известный Тмуторо-
канский камень, заваленным в церковной ограде другими мраморными отломками.
Тронутый жалостным столь зрелищем для любителя Наук и Художеств, решился
1 Никитина А. Б. Последний проект Н. А. Львова. // Проблемы синтеза искусств и архитек-
туры. Вып. 17. Л., 1984. С. 29-39.
136
он помощию бывших с ним сопутников, знаменитый сей камень торжественно пе-
ренесть во внутренность храма, и собрав разныя примечания достойныя остатки
других древних камней, составил памятник, означающий прехождение острова
Тамана под владение разных народов. — Таким образом, правление просвещенных
Греков показал он обломком Статуи в Тамане найденной (отменной как мне ска-
зывали работы), из коей осталось одно туловище покрытое бронею и часть хлами-
ды. — Сей торс поставлен на камне времян Греческих Императоров, представ-
ляющем в Барилиеве две победы с лавровыми в руках венками. — На сем камне
имеется надпись, которую я не осмеливаюсь толковать потому, что Еллинскаго
языка не разумею. — Сии два признака владычества Греков в тамошнем краю, по-
ложены на камень Тмутороканский, который поддерживается двумя Капителями
Генуэзской работы, свидетельствующими о последних владетелях Тамана до на-
шествия Татар, которых завоевание тамошняго края, означается в сей картине дву-
мя древними татарскими шишаками, поставленными у подножия сего памятника.
Между Генуэзскими капителями положен обломок старой колонны, на которой
покойный Н. А. Львов приказал насечь надпись, к обретению Тмутороканскаго
камня относящуюся» (курсив мой. — М. М.)1.
Находившийся на Тамани вместе с Львовым художник И. А. Иванов
(один из авторов иллюстраций к сочинениям Державина) зарисовал па-
мятник; этот рисунок Оленин опубликовал на фронтисписе своей книги.
Судя по рисунку, на памятнике была выбита следующая надпись: «Свиде-
тель веков прошедших послужил Великой Екатерине к обретению Исто-
рической Истинны о царстве Тмутараканском найденный в 1792 г. Атама-
ном Головатым Свидетельство его свету сообщил граф Пушкин Из былия
извел Львов Никольской. 1803. VIII. 7. При начальстве майора Васюрен-
цова при пастырстве Протоиерея Павла Деменко».
Сооруженный памятник изображал не что иное, как историю Крыма —
последовательность завоевания его разными странами: Грецией, Россией,
Генуэзской республикой, Турцией и снова Россией. Таким образом, созда-
валась модель развития национальной культуры и закреплялось место Рос-
сии в мировом культурном пространстве. Свидетельство русского влады-
чества в Причерноморье было размещено между древнегреческой стату-
ей — образцом совершенной пластики; генуэзской капителью, которая для
Львова, несомненно, олицетворяла средневековое и возрожденческое ис-
кусство Италии, и татарскими шишаками (словом «татары» в конце XVIII
и начале XIX века обозначали семейство тюркских народов, которое, в
свою очередь, почиталось древнейшим прародителем индоевропейской
общности, наряду с персами, индусами и арабами).
1 Оленин А. Н. Письмо к А. И. Мусину-Пушкину о камне Тмутараканском. СПб., 1806.
С. 29, 30.
137
Последовавшая в декабре 1803 года смерть Львова воспрепятствовала
представлению нового памятника Александру I, и два года спустя А. Н.
Оленин был вынужден вновь обратиться к этой теме.
В начале царствования Александра I А. Н. Оленин был назначен чле-
ном комиссии по обустройству Таврической губернии, а в октябре 1802
года ему был предложен пост губернатора вновь созданной Новороссий-
ской губернии. В этом предложении Оленин, однако, усмотрел не повы-
шение в чине, а лишь желание выслать его из столицы. От губернаторско-
го места он обиженно отказался, мотивировав свое нежелание жить и ра-
ботать в Крыму вредностью тамошнего климата1.
Так или иначе, именно в те месяцы, когда Львов отправлялся в Крым,
вопросы специальных командировок на юг России находились в ведении
Оленина, и этот последний мог посодействовать своему родственнику и
коллеге в получении необходимых средств или иной помощи.
После смерти Львова Алексей Николаевич Оленин считал необходи-
мым продолжить исследование Тмутараканского камня; его «Письмо к
А. И. Мусину-Пушкину о камне Тмутараканском» являло собой акт при-
соединения к определенной научной и идеологической традиции и одно-
временно ставило Оленина в ряд первооткрывателей и описателей камня,
чьи имена были выбиты на таманском памятнике.
1 ОР РНБ. Ф. 542. Оп. 1. Ед. хр. 105. Л. 2, об.
138
Кроме того, обращение к биографии и наследию Львова стало значи-
тельной вехой в истории нового литературного сообщества, начавшего ак-
тивную деятельность именно в 1804-1806 годах; было актом преемствен-
ности одного кружка у другого. В программах Оленина и его соратников,
обратившихся в это время к проблеме преобразования российского театра,
греческая тема сразу же вышла на первый план: в 1804 году была постав-
лена трагедия «Эдип в Афинах» В. А. Озерова, текст, декорации и костю-
мы которой обсуждались и готовились в доме Оленина.
В своем сочинении, посвященном Тмутараканскому камню, Оленин
значительно расширил созданную Львовым
историю Крыма. Не довольствуясь указанием на наследование русскими греческой культуре, он находит на Тамани следы пребывания народа еще более древнего — египтян.
Он обращает внимание на другой камень, описанный и зарисованный в
«Путешествии в Крым» Марии Гутри. Изображенные на камне буквы ка-
жутся Оленину похожими на древние египетские, и наконец, он находит в
«одном историческом лексиконе» необходимое свидетельство: «Сезост-
рис, простирая свои завоевания до Танаиса (Дона), основал Египетское се-
ление в Колхиде (Иметрия) — Во многих странах, покоренных Сезостри-
сом, поставлены были столпы с сею надписью: Сезострис Царь Царей и
Государь Государей сию землю оружием своим завоевал»1.
В российской внешней политике 1805-1806 годов не осталось и следа
от доктрины «невмешательства», отстаивавшейся тремя годами ранее.
Вступление в военный конфликт с таким могущественным противником,
как наполеоновская Франция, требовало выработки новой культурной про-
граммы, с иной, нежели во времена екатерининского царствования, рас-
становкой акцентов. Требование возобновления «греческого проекта» с той
точки, на которой он был приостановлен в предыдущее десятилетие, теперь
тем боле выглядело бы анахронизмом, так как все усилия были сосредоточе-
ны на антифранцузской кампании. В своем трактате о Тмутараканском камне
Оленин показал возможные векторы движения в сложившейся культурной
ситуации.
«Письмо к А. И. Мусину-Пушкину» — не просто научное изыскание;
автор придает ему статус литературного произведения. Оно одновременно
демонстрирует и образец слога научного сочинения, и скрупулезную рабо-
ту исследователя:
Оленин, используя параллельные источники,
расшифровал, наконец, правильно надпись
на Тмутараканском камне и предложил,
таким образом, "жизнеспособную методу"
для работы с памятниками русской [старины].
________________
1 Оленин А. Н. Письмо А. И. Мусину-Пушкину о камне Тмутараканском. С. 35-36.
139
старины. По признанию многих современных ученых, именно Оленин
стал основоположником русской палеографии и эпиграфики1.
Тмутараканский камень предстает в работе Оленина как часть историче-
ского наследия, изучение которого способствовало бы упрочению нацио-
нального культурного достояния и привело бы в конце концов к созданию
полной Российской Истории. Последний абзац «Письма...» может быть рас-
ценен как призыв к российским ученым: «Доколе Русская словесность не бу-
дет иметь:
1. Полного собрания или свода древних наших летописцев и разных
других древних русских и иностранных книг, в коих находятся повество-
вания о России
2. Древней Российской Географии, основанной на ясных исторических
доводах, и наконец
3. Палеографии Славянороссийской, то до времени пока все это изго-
товится — Историю Русскую трудно писать»2.
Мысль об опоре на внутренние культурные ресурсы будет развиваться
Олениным вплоть до войны 1812 года, особенно после заключения Тиль-
зитского мира и присоединения России к экономической блокаде Велико-
британии. В этой связи возрастет значение любимого детища Оленина —
Публичной библиотеки — хранилища древних памятников и самого бога-
того источника необходимых ресурсов.
В оленинском фонде рукописного отдела Российской национальной
библиотеки сохранилась копия неоконченной статьи «Взгляд на новей-
шую российскую словесность», принадлежащей перу либо самого Олени-
на, либо кого-то из близких и доверенных ему лиц. Судя по этой статье,
весь русский литературный процесс 1808-1809 гг. определялся одним фак-
тором — размещением, преобразованием и каталогизацией Публичной
библиотеки в Санкт-Петербурге, а первое и единственное сочинение, удо-
стоившееся внимания автора статьи, — «Опыт о новом библиографиче-
ском порядке Императорской Публичной библиотеки»3.
Греческая тема, связанная, как мы уже показывали, с экспансионист-
скими настроениями, в условиях культурной изоляции эксплуатировалась
все меньше; симптомом ее маргинализации стал провал трагедии В. Озе-
рова «Поликсена» и временный распад оленинского кружка в его составе
периода издания журнала «Драматический вестник».