Люблю птиц. У них хватает силы преодолевать земное притяжение, пролетать большое расстояние. Хватает веры облегчить свою оболочку. Каково это, передвигаться во всех трех плоскостях? Человек всегда мечтал летать. Их сила стала нашей слабостью. Даже успех у людей сопряжен с поднятие вверх. Долго, рутинно – ступень за ступенью. Птицы бессильны против тонких металлических прутьев, в которые их может заковать человек, если птица будет неосмотрительна или родится в неволе. Это наша месть. Месть, за то, чем мы не можем обладать. Можно быть ярким, можно быть серым, но в этом не будет смысла, если ты не можешь заниматься тем, для чего рожден.
Люди приходят и уходят, оставляя в памяти яркие и серы полосы. Жаль, что людей нельзя удержать силой (в рамках закона и морально-этических норм). Ты, как раз и стала той птицей, что вызывает мою зависть, но которую я не могу удержать. Твоя слабость стала моей силой. Это было раньше. Теперь я слаб. Я открыл тебе это, взамен, ты показала, что можешь разорвать себя, обнажив свою суть, но при этом выжить. Я поверил, но вера оказалась лишь набором химических реакций. Набирая твой номер, я все чаще чувствую себя шутом, который ныряет в омут, пытается достать до дна, но не может даже кончиками пальцев коснуться, так как потерял направление в этой кромешной тьме. Вновь приходится размениваться по мелочам, разменивать деньги, покупать жетоны в метро, молоко- делать все то, что делают, чтоб ощутить свою физическую сущность. Я нахожусь в постоянной готовности внимать пустоту. Встаю на цыпочки, заглядываю поверх забора, но пустоты нет. Есть только реакция на весь этот цирк, что вокруг. Смотрю на горизонт, пытаясь уловить бесконечность. Она красива, немного напоминает тебя, особенно те моменты, в которых я хотел бы остаться и жить вечно, как оса в янтаре.
Но что поделать? Остается любоваться птицей в клетке, что будит меня по утрам. Наслаждаться ее зависимостью от меня. Осенними вечерами смотреть на стаи диких уток, что летят на юг. Вернутся ли они весной, или сдохнут под градом картечи, посланной ружьем охотника. В любом случае, это заслуживает аплодисментов.